Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

Все понимали, что с нашествиями следует что-то свершить такое, чтобы отвадить чужинцев нападать на селения россов и сделать так, чтобы набеги их прекратились навсегда.

– Надумал я, братья, ставить крепости, вынеся их в степь верст на двадцать-тридцать вперёд городища. Отправил туда три дружины во главе с тремя боярами – а больше у меня и в живых-то не осталось после последнего набега – и с ними работников, чтобы возвести сразу три крепости на самых основных опасных направлениях их набегов. Думаю, что не сегодня-завтра возвратится первый обоз с работными людьми, отправленными с дружинами. Но я уже отправил и второй обоз со свежими людьми и со всякими припасами, так что завтра-послезавтра получим новости, как там дела со строительством. А пока повелел я своим мастерам, чтобы думали и придумывали всякие новые орудия против ордынцев. И вот что уже они придумали.

Тут князь выкатил из сеней колесо, придуманное сыном Феодора, позже усовершенствование железных дел мастерами. Потом приладил к стойке камнемёт, а после – самострел, придуманные Ипатом.

– Вы, каждый, получили в подарок такое колесо, но с тех пор мастер Ипат уже придумал к нему некоторые хитрые «добавления». Сейчас мой старший дружинник устраивает стрельбище, на котором вои будут учиться попадать на самые дальние расстояния, причём не пешими, остановившись, а именно в движении на колесе. Тут ещё то важно, что лучник, особенно пеший, особо далеко отойти не может от места выстрела, а если с колеса, то стреляющий всё время в движении и попасть в него гораздо труднее. Кочевники, как мы все отлично знаем, стреляют метко. А нам терять людей никак нельзя. На колесе вои не будут тратить сил на передвижение: на нём менять место намного легче и быстрее.

А, может, и там, на передовых позициях, люди придумали что-то, ибо им первыми с нападающими придётся сражаться. Сами знаете, народ наш мозговитый да на выдумку тороват. Не сомневаюсь, что и ваши люди, когда вы им волю и повеление дадите думать и выдумывать против ордынцев что-то новое, обязательно что-нибудь придумают! Но обязательно надо обмениваться этими новинками, чтобы у каждого войска был полный набор вооружения. Да не просто сообщать, что есть новое, но присылать одну штуку нового оружия, дабы в каждом княжестве мастера могли это изготовить в потребном количестве.

Ну, а о том, что надобно нам в случае набега единой стеной стоять, уже говорил я и прежде. Да вы и сами, я уверен, мыслите так же. Вот только не особо сие у нас получалось. А почему не получалось? Большое между нами недоверие было да и обид взаимных накопилось множество. Но через них, через недоверие это и обиды, мы должны переступить – ради собственных народов, ради жизни людей наших должны!

А ещё связь была между нами плохая. Сознайтесь, что вы изрядно удивлены были прибытием моих гонцов, верно? А почему? А потому, что не навыкли мы одной семьёй, одним народом быть! Не навыкли, что войска всех княжеств есть единая армия народа россов! А потому и связи между войсками нашими не было. Но теперь мы такое положение изменим: мои дружинники придумали такой порядок обмена данными, что по ночам факелами, а днём зеркалами знаки друг другу подают. И за десятки вёрст вести передаются почти мгновенно. У воев там всё продумано до тонкости, так что сигнал перепутать совершенно невозможно.

Да и я сам постоянно голову ломаю, как бы победы добиться с наименьшими потерями. Пока надумался, что надобно выдумать что-то, что их лошадей пугало бы, а наших – нет. Конечно, наших можно приучить к чему-либо такому, чего лошади обычно боятся: к звуку рога, например, которого они не только не боятся, но, кажется, даже и понимают, что какой звук означает. Да ведь и ордынские кони к тому приучены… Но я обязательно придумаю!

Каждый росс должен обязательно мыслить в эту сторону и Бог снизпошлёт ему мудрую мысль. Ордынцы ведь не благородные воины, они истинные разбойники, которые ни детей, ни жён не жалеют. Да они только грабежами и живут. Будь они другими, можно было бы уговориться с ними да вместе ездить в чужие земли за редкими у нас товарами. Так ведь нет: ограбить норовят. Значит, нет у нас иного выхода.

Князья согласно кивали, ибо другого выхода действительно не было. Так что мысль о строительстве крепостей всем понравилась и они дружно просили Остромысла рассказать им в самых тонких подробностях, как он это делает и что понадобится, дабы и им себя оборонить таким же образом. Остромысл охотно поведал им, сколько на такое дело казны и народа потребуется, да как крепости эти строить. Он даже сделал им всем дорогие подарки: раздал каждому намеренно для подарка изготовленные чертежи крепости. А последовательность постройки объяснил уже на словах.

– Есть ещё одна выгода от строительства крепостей. Помимо того, что от ордынцев избавимся, наконец, сможем землями вокруг них – а одна от другой верст на двадцать-тридцать отдалены – бояр своих, старших дружинников награждать. Да и сыновьям своим сможем достойные наделы давать. А работные семьи поедут с ними. Освободившиеся же здесь земли будем вдовам павших воев передавать: а то другие смотрят, как семьи павших бедствуют и ведь им это не нравится! А так они будут спокойны за свои семьи, буде те осиротеют!

А всем, кто переедет с боярами да сынами нашими на новые земли, наделы дадим, дома им выстроим. Леса там насадим, сады, землю распашем. А то что – они у двора нашего мечутся, милости ждут. И рад бы дать, да ведь нечего, каждая пядь уже чья-то.

Не должны мы больше братоубийственные войны затевать! Больше скажу: должны мы стать одним народом! Мы и есть один народ, да скудость наша нас на брани между собой принуждает!

А ещё вот что хочу вам, братья, предложить: давайте составим мы грамоты, то есть восемь одинаковых грамот, в которых были бы обозначены точные границы земель каждого княжества. И все восьмеро под каждой грамотой подпишемся: это будет гарантия нашего единства и вечного мира меж нами.

А в грамоте той непременно укажем, что если любой из нас на другого нападёт, то считать его клятвопреступником, земли его отобрать и передать тому, на кого было нападение. Вместе с людьми его и всем, что он имел на день нападения. Самого же его смерти лютой предать на площади его главного города в назидание другим.

Более того: предлагаю, чтобы каждый из нас начал выдавать подобные же грамоты всем своим подданным – от бояр до крестьян. Это оградит каждого из наших людей от нападения и захвата их земель и прочего владения. И это тоже прекратит всякие соседские дрязги.

И тут князья согласились!

– Да и меж собой мы из-за чего схватывались? Земли мало! А наделять своих сыновей да служилых и работных людей чем-то надо! Вот и получается, что мы сами друг друга истребляем на радость врагам. А как ослабнет один из нас, тут и ордынцы налетают. И делают с нами, что хотят. Это никуда не годится!

А ведь земли пустой немеряно! Аж до самой великой реки, до самой Волги, что примерно в пятистах-шестистах верстах отсюда течёт до самого моря. Вот отгоним кочевников за эту реку, тогда и будет нам спокойно жить. А коли до пути водного доберёмся, то и к морю сможем плыть за товарами из дальних стран. Кочевники вряд ли научаться ладьи строить. Да и не из чего им. А мы лет за пять до реки доберёмся и выгоним их из нашей земли. Это наша земля. И пребудет наша!

Назавтра прибыл обратный обоз, ведомый княжичем Ростиславом. Вернулись домой те мастеровые, которые ушли с первым обозом, давно ожидаемые семьями, да и самим Остромыслом. Он их всех радостно приветствовал, поблагодарил за выполненный труд и отпустил по домам. А княжича тут же пригласил на совет, представив его и как своего сына, будущего правителя, и как нынешнего старшего над четырьмя княжескими дружинами, над войском княжества.

– Ну, поведай нам, как там дела с крепостями.

Ростислав рассказал, что первые три крепости давно выстроены и обжиты, обустроены прекрасно. Но бояре, соизмерив свои силы и возможности и следуя пожеланиям князя, порешили против каждой из первых трёх крепостей, возводить ещё по две крепости, вынеся каждую из них, по сторонам от первой, основной, вперёд ещё вёрст на двадцать-двадцать пять. И это уже делается. Начали поначалу строить у боярина Броня, поскольку именно ту крепость возводили в последнюю очередь. А поскольку все люди были там, то Феодор, к которому прибыл второй обоз, отправил причитающуюся часть припасов к Мечеславу, а остальные припасы вместе с людьми отправил к Броню. И удвоенными силами люди возвели одну из двух дополнительных крепостей и уже начали вторую. А потом Ростислав, поговорив со всеми боярами, согласовал отправку людей из первого обоза домой. Потому что ведь в городище новостей ждут… Да и люди несколько подустали.

– Добро придумали! Будто мысли мои, устремления мои прочитали! Потому что крепостями такими мы всю степь аж до Волги застроить должны! Земля та наша должна быть. За реку отгоним кочевников, даже поможем им переправиться в самом узком и мелком месте. Подгоним! На лошадях переплывут! А нас они должны бояться даже тронуть! Да что там – должны бояться в сторону нашу поглядеть с мыслью напасть! С добром – милости просим! Но если с мечом – уж не обессудьте!

Далее Ростислав рассказал, как всем понравились шары и метальницы, но поведал и о том, что вои предусмотрели и возможность ответного метания горящих шаров. Так против них и придумали плести плотики из лозы. Конечно, хорошо бы железные ставить, да пока руки не доходят, другими делами железных дел мастера заняты. Зато плотики из лозы будут эти шары отталкивать, прогнувшись от удара и возвращаясь обратно. Конечно, могут и загореться, но в крепостях стараются иметь запас таких плотиков, чтобы заменять сгоревшие. И с водой продумали: установили на специальных помостах вдоль стены, на которой защитникам предстоит стоять, огромные бадьи с водой, чтобы тушить по свежему огню.

– Мы тут тоже даром не сидели, – улыбнулся Остромысл. – Вон Ипат придумал на колёса ставить либо камнемёт, либо лук-самострел. Покажу позже. Так что действительно мастерам некогда пока плотики мастерить. А придумано хорошо! Неизвестно, додумаются ли кочевники обратно шары пулять, но лучше предусмотреть и такую возможность.

Гости медлили с возвращением домой даже после подписания общего Уложения о вечном мире между ними. Многое им надо было обсудить, многое доброе друг у друга перенять, дабы облегчить жизнь своим подданным. У всех были одинаковые проблемы с недостатком земель, с нападениями кочевников, с развитием разных ремёсел, вернее, с обеспечением ремесленников сырьём, особенно это касалось мастерских по железу, по камню, да и прочих тоже. Совместно удалось найти решения многих задач, что весьма радовало.

В один из дней сосед с запада князь Творимир вдруг спросил у Остромысла:

– А когда ты, княже, следующий обоз отправлять думаешь?

– Да дня через два. А что?

– Добро было бы нам всем туда поехать да своими глазами поглядеть, как оно выглядит на деле: так быстро выстроенная крепость. Сам знаешь, нам-то наши немногие крепости от отцов ещё достались. И хотя мы знаем, как они устроены, но самим возводить не доводилось.

– Там может быть опасно, брате. Кочевники ведь могут напасть. Да и путь неблизкий, обоз движется медленно, так что только на боевое охранение и полагаемся.

– Да ведь впереди у тебя три дружины.

– Это верно. Да только они в разных местах находятся и разделены на части, по нуждам строительства. Но если вы хотите поехать, то я две княжеского войска дружины возьму, уж они нас в обиду не дадут. Оружие у них в исправности, храбрости не занимать. Да мы и сами тоже ещё мечами махать не разучились…

– Тогда вели и на нас припасы взять.

– Добро!

Остромысл велел обозникам поторопиться, поскольку ехать следует именно в назначенный день. Причины не объяснил, но князь крайне редко поднимал и торопил людей, которые и так трудились, не покладая рук. А значит – причина важная. Пришлось привлечь и тех, кому предстояло идти с обозом – в пути отдохнут. Уж коли князь торопит…

Обозники несколько удивились, когда в качестве боевого охранения увидели не только пришедших с ними боярских дружинников, но и две дружины княжества. А когда оказалось, что и сам князь, и его гости отправляются с обозом в новые крепости, удивление ещё усилилось. Хотя ненадолго: хозяйский глаз везде нужен, хотя на бояр, отправленных на строительство, можно было положиться, как на себя.

Отряд князей шёл замыкающим звеном, дабы не пришлось бороться с желанием пришпорить коней и домчаться до крепостей за пару часов. Только уже когда крепость стала видна, они обоз обогнали и поскакали вперёд, хотя не очень быстро, дабы не встревожить обитателей крепости. А там и не встревожились, видя княжеские знамёна, но высыпали навстречу с радостными приветствиями.

Это была крепость боярина Феодора и он как раз оказался на месте, ибо только что вернулся с осмотра двух новых крепостей. Разместить князей пришлось в собственном помещении, которое больше походило на гридню, где положено было бы размешаться воям. Свиты гостей пришлось именно в гридне и размещать, дружинники же споро возвели для себя шатры, хотя дождя не предвиделось.

За трапезой Остромысл поведал Феодору, что привело князей на строительство. Захотели своим глазом увидеть, что получается на деле из таких замыслов.

– Покажем, непременно и с готовностью всё покажем, рады будем показать, ведь чем больше крепостей все мы настроим, да чем быстрее до реки великой через то доберёмся, тем быстрее мир и покой в наших землях наступят!

– Так и готовься завтра начать показ с этой крепости. А потом и к Мечеславу да к Броню съездим.

– Непременно надо съездить, хотя крепости все по одному образцу скроены. Люди стараются, ведь все отлично понимают, что от этого сама жизнь наша зависит!

– А пока принеси нам сюда пару плотиков, о которых Ростислав нам рассказывал. Да сразу спрошу, испытывали ли вы их на прочность?

– Как же, непременно испытывали. И убедились, что делать их надо из тонких ветвей, чтобы они легко прогибались и далеко отталкивали то, что в них ударяет.

Феодор тут же кликнул дружинника и велел ему принести пару плотиков. Дружинник внёс буквально через минуту. Это были плетеные квадраты, с одной стороны снабжённые заостренными «ножками», которые продевались в стыки между брёвнами частокола. Поэтому они оказывались также прикрытием для тех, кто находился на валу, чтобы отбивать атаки кочевников, если бы те вздумали на частокол карабкаться. Но защитники крепости должны были, в основном, метать в нападающих камни и горящие шары да стрелять из всего наличного оружия. Этому плотики не мешали никак, хотя временами несколько закрывали обзор.

– Но пока набегов не было?

– Набегов не было. Но у самых дальних, строящихся дополнительно, крепостей всё время маячат их разъезды – то ли дивятся нашим стройкам, то ли разведывают, как лучше напасть.

– И то, и другое, мыслю, – произнёс Остромысл. – А что, те дальние крепости уже готовы?

– Вал есть, ров и частокол есть. Ров было заполнить довольно трудно, пришлось прямо в нём самом родники отыскивать. Но теперь всё в порядке. Вода во рвах не только вровень с берегами, но и залила землю возле рва – от частокола и с другой стороны примерно саженей на тридцать. А рвы-то глубиной в три маховых сажени.

Внутри же крепостей всё ещё идут работы, строятся помещения для воев и работников, конюшни и мастерские. Да и для князя тоже стараемся что-то путное возвести. Не с дружиной же ему жить.

Остромысл подумал немного и предложил князьям не торопиться к дальним крепостям, ибо не имеет желания даже малейшей опасности их подвергать, а поначалу навестить такие же, полностью обустроенные, крепости других бояр, стоящие на самой дальней линии. Иными словами – наиболее безопасных. А уж потом, если всё ещё будут настаивать на поездке в строящиеся крепости – милости просим.

– Эта крепость уже доведена до полного совершенства. Всё построено, всё отлажено, всё работает, всё предусмотрено, – так начал Феодор показывать гостям свою крепость. – Можем начать осмотр снаружи, как и строить её начинали. – Все вышли из ворот и пошли за Феодором вдоль рва, по кромке между рвом и частоколом. – Мы его не копали в прямом смысле, а пахали. Пустили поначалу лошадей одна за другой – оралами прорывали травы: дёрн был такой мощный, что самые сильные лошади к концу круга уже не могли без отдыха идти на второй. Только после третьего прохода открылась уже чистая земля. Тогда мы пустили большие плуги с отвалами в сторону будущего вала. И начинали его насыпать сначала вручную, потом со стороны крепости устанавливали слеги с бороздами, а по ним с помощью лошадей втаскивали на стену, которую продолжали выпахивать большими плугами. Вручную бы не управиться и за год. Каждый пласт земли утрамбовывали: я покажу чем. Здесь тоже без лошадей никак: трамбовщики мы утяжеляли валунами. Так мы подняли стену на эту высоту, равную глубине, на которую вырыли и ров – больше трёх маховых саженей. Когда и ров, и стена были готовы, между ними мы поставили частокол.

Самое главное – всё время дружинники были на стороже, поэтому первым делом мы на самых высоких деревьях посадили дозорных и меняли их каждый час, чтобы не примелькалась им степь. Глаз всегда должен быть свежий и зоркий.

А уже после возведения и закрепления частокола мы заполнили водой ров – прокопали небольшую смычку к реке и вода сама залилась буквально за какой-то час.

Тогда мы уже стали внутри обустраиваться. Первым делом сделали лестницы для восхождения на стену, помосты для бадей с водой, бойницы и прочее. А потом уже начали строить для себя: сперва жильё для всех, потом мастерские для всех потребных в крепости мастеров.

– И какой длины вы ров делали?

– А мы длиной его не заботились. Вдоль излучены шли. Так уж получилось в этом месте, что река в двух местах изгибается буквально к опушке, а потом снова уходит в степь. Вот мы эту излучину и огородили. Ну а уже по этому размеру и другие крепости ставим. Увидели, что как раз такого размера она и должна быть, чтобы вместить дружину и работный люд. Да лошадей. Да припасы. Ну, для припасов мы погреба большие вырыли. Ещё в самом начале, когда ров рыли. А землю тоже на стену взметнули. Теперь можем, – Феодор взглянул на Остромысла, нет ли у того каких вопросов, —вернуться внутрь и я сначала покажу вам, чем мы рыли рвы и чем трамбовали вал. Думаю, что и у вас такие орудия есть. А если нет, так их древоделы легко изготовят.

Все прошли в помещение, где были сложены все эти орудия. Их было мало, всего по несколько каждого вида, ибо основную часть Феодор повелел забрать на строительство новых крепостей, а здесь оставить лишь те, которые могут потребоваться для починки, если вдруг стену разрушат при нападении. Хотя нападений пока не было. Видимо, кочевники пытались понять, что это замыслили россы. Да и одно дело – нападать на мирных людей, хотя и пытающихся защищаться, а совсем другое – на вооружённую крепость, стены которой им одолеть будет весьма трудно.

– Из каждой крепости высылаются конные (а теперь и на колёсах) дозоры, которые обязательно встречаются с дозорами из соседних крепостей, так что крайне трудно будет теперь ордынцам проскочить никем не замеченными. А уж до селений наших они теперь точно нипочём не доберутся. Обязательно их дозоры заметят!

– А как сигналы между крепостями подаются? Тут расстояние между ними, даже посредине, по самой короткой линии – огромное. Какой сигнал будет услышан или увиден за пятнадцать вёрст?

– А давайте мы на башни сторожевые поднимемся: сами посмотрите, как далеко видно оттуда. Мы именно так и старались вознести башни, чтобы в случае одновременного на все крепости нападения сигналами всё-таки можно было обмениваться.

Пока поднимались, Феодор продолжал:

– Пока ордынцы далеко, пока в степи спокойно, дозоры, рассыпавшись по степени «гребешком», идут сразу в обе стороны, чтобы не дать ордынским разведчикам просачиваться на эти земли. И при этом постоянно сигналы передают друг другу. А самый ближний разведчик всегда из крепости либо виден, либо слышен. Заметить ночью движущийся в степи факел легко. Как и днём заметить отблеск зеркала. Да не просто отблеск, а чередующиеся отблески, которые не могут быть случайностью. Я говорил уже, что у нас разработана целая азбука сигналов и её знают не только разведчики, но и все абсолютно вои. Но мы её постоянно меняем, на всякий случай. Кочевники ведь тоже не глупцы, могут заметить и запомнить. Ну и понять, что после какого сигнала происходит. И попытаться обмануть.

– Поведаешь нам, княже, об этой азбуке? – спросили князья, когда все они спустились с башни, подивившись, какая необозримая даль с неё просматривается. Очень далеко, но была в дымке видна и ближайшая, самая высокая, башня.

– Ну, конечно! – ответил Остромысл, – тем более, нам придётся впредь этими сигналами обмениваться. Вы ведь тоже начнёте крепости строить, так вам и понадобятся эти значения непременно.

Когда гости осмотрели все хозяйственные постройки, князь пригласил их осмотреть оружейное помещение.

Луки были не только маленькие, ручные, для воев, но и громадные самострелы, для установки на стенах крепости: они могли выстреливать такие огромные, с отягощёнными наконечниками, стрелы, что их вполне можно было сравнить с копьём.

– Лошадь убивает наповал, если попадает. А попадает непременно, потому что ордынцы обычно летят лавой, так что не в одну, так в другую обязательно попадёт. Сами самострелы у нас железные, с постоянно натянутой тетивой, так что остаётся только вложить стрелу и передвинуть вот эту ручку, чтобы натянуть тетиву: человеку это, самому сильному, будет трудно!

– Откуда такие самострелы?

– Мои молодцы придумывают сами! А теперь сюда: тут метальницы. Есть и небольшие, для установки на колесе, так что разведчик или дозорный, да и ратники вполне могут отбиться либо камнями, либо шарами. Вот эти, побольше, камнемёты с железной «ложкой» ставятся на стенах и применяются специально для горящих шаров. – Князь показал эти шары и объяснил их устройство. – Защитники стен обеспечены такими шарами возле каждой метальницы, так что остаётся только попадать ими в нападающих. А мои вои это умеют отлично!

Пойдём теперь на стены или тут продолжим смотреть?

– Давай пока тут.

– Тогда прошу сюда: тут у нас пищали: ордынцы их не имеют, а потому лошади их к звуку выстрела не привычные, пугаются сильно и моментально их лава превращается в «кашу». А если принять во внимание, что вои мои стреляют метко, то с потерей главаря лава весьма скоро обращается в бегство. А ведь у нас есть ещё пушки и кулеврины: стреляют ядрами, которые сносят что лошадь, что человеку туловище начисто. Такого оружия у ордынцев тоже нет: тяжёлое оно, для установки на стены отлично подходит, а вот на лошадях его далеко не увезешь. А если и увезёшь, то ведь ещё и ядра надо с собой везти. Так что такое вооружение им недоступно. У нас его, к большому сожалению, тоже пока не особо много, но мастера готовят запас, чтобы для всех крепостей хватило!

Князья восхищались, осматривали, расспрашивали, смотрели на устройство вооружений и на то, как каждое оружие действует и, конечно, хотели и себе такое же завести.

– Каждому из вас, – сказал Остромысл, – я замыслил передать по полному набору всего, чем вооружены мои крепости. Но не здесь, дабы не отнимать в такую даль привезенное у дружин, а в городище. Когда мы уезжали, я велел приготовить для каждого из вас полный набор образцов: по одному готовому и по одному не собранному. Вашим мастерам будет легко разобраться, как это изготовить и соединить до полной готовности.

– Откуда такое богатство, княже?

– Люди придумывают! Мастера мои придумывают. А кто придумает что дельное, тому награда богатая выходит: либо надел земли, либо деньги, либо украшения – кто что себе выбирает.

– Думаешь и наши смогут?

– А ваши разве не россы? Придумают! Просто объясните им, что от этого зависит их свобода и жизнь их самих и их семей, ибо если ордынцы налетят, то могила – ещё лучший для нас выход. А если в рабство угонят? Да ещё и предложите им награды за это, как послужившим Отечеству: обязательно напридумывают много чего.

– Добро! – князья и не сомневались в творческих возможностях своих людей, но захотелось подтверждение услышать.

– Ну что, пойдём на стены?

Поднялись на крепостной вал, тщательно там всё осмотрели, интересуясь каждой подробностью: что и как устроено, да почему именно так, а не иначе. Отвечали им и Остромысл, и Феодор, и стоявшие наготове вои, которым предстояло отражать нападение, если таковое случится. Но пока всё было тихо, поскольку и дозорные находились на башнях, и разведчики постоянно находились в степи, далеко в степи, охраняя и те крепости, которые ещё только строились.

– Кстати, хотели вы на новые крепости поглядеть. Так поедем? Но там всё сделано точно так же, как и здесь. Или всё-таки других бояр навестим, поглядим, как у них устроено.

– Негоже будет не навестить бояр. К ним сначала поедем. А новые крепости уже готовы?

– Не думаю, что полностью готовы. Эту строили в первую очередь, потому она и полностью обряжена. По такому же образцу строили крепости Броня и Мечеслава, а уже потом стали строить новые. Так что можно ехать либо к одному, либо к другому. Как повелите, гости дорогие?

– А новые крепости у кого первого строить начали?

– У Броня.

– Тогда к нему. А к Мечеславу уже на обратном пути завернём.

– Добро.

– И ещё одно, – сказал Остромысл. – Предлагаю, как домой вернётесь, прислать к моим мастерам на обучение своих. Образцы образцами, а как своим глазом мастер поглядит, так намного быстрее освоит науку самому такое же произвести.

Князья переглянусь.

– Ты удивляешь нас, княже, – откровенно сознался сосед с востока князь Гостомысл.

– Чем же? – удивился хозяин.

– Готовностью всем делиться. Согласись, что не было такого прежде между нами. Вроде и народ мы один, а вражда потихоньку тлела и недоверия никто не скрывал. Да его и не скроешь.

– Пора в этом точку поставить. Вечную точку. Мы братья, делить нам нечего. Помогать друг другу должны – всем, чем можем. Делиться всем, что имеем. Единым целым мы должны быть. Тогда не крепостями, единством нашим всяких врагов отпугнём. Одного побьём единой силой, другого, а третий уже сам остережётся, поглядев, что осталось от его предшественников. Бить будем так, чтобы осталось только мокрое место. А на мокром месте часто гниль заводится. Захочет кто в гниль превратиться – что же, мы всегда в этом врагам нашим поможем!

Побывав в крепости, управляемой боярином Бронем, гости воочию убедились, что и здесь всё устроено по образцу крепости, управляемой Феодором. Посему они решили, что нет смысла ехать к новым крепостям, которые ещё не готовы полностью ни одна: туда дальше приходилось доставлять древесину, да и речки там не было, а потому приходилось копать множество колодцев, искать родники, вода из которых заполняла бы крепостные рвы. Подумав, что отрывать работный люд от работы лишь для удовлетворения собственного пустого любопытства: там ведь по тому же лекалу всё возводится, не стоит.

Посовещавшись, после возвращения из крепости Мечеслава, гости назначили в завтрашний день отбыть обратно в городище. Сообщили о том князю, который, по обыкновению, пришёл разделить с ними вечернюю трапезу.

– Добро. Завтра возвращаемся. Только попрошу вас там задержаться немного. Есть ещё одно дело, но не мой тут секрет. Я только прошу вас немного погодить. Час или два погоды не сделают, а будет хорошо, если мою просьбу уважите.

– Уважим, конечно. Но в чём дело?

– Сами увидите, – князь сердечно улыбнулся и больше к этой теме не возвращался. Им и без того было, что обсудить. К примеру, князь Остромир, чьи земли располагались далеко на севере и прямого сообщения со степью не имели, захотел узнать, будет ли и ему дана возможность строить крепости. А если такая возможность будет, то как ему тогда с северными землями быть, коли они не окажутся единым целым с новыми землями?

– Я так мыслю, что это ты решишь и сам. Сыну оставишь, к примеру. А захочешь, чтобы все твои земли были едины, так те земли можно будет сделать достоянием единого нашего Государства Россов. Либо присоединить к землям одного из ближайших соседей. Тем более, что границ между княжествами, мыслю, быть не должно, а предстоит нам учредить единую границу вокруг наших общих земель.

Но над этим лучше подумать сначала тебе с твоими людьми, а уж что решите, то мы и примем.

В городище группа гостей, идя впереди возвращавшегося пустого обоза, вернулась ближе к вечеру. А наутро, как только развиднелось, ибо осень была уже на той поре, когда наступает её борьба с зимой, которая так и норовит заскочить коли не в двери, так в окно, в терем, где были размещены гости, постучали.

– Войдите!

Вошли сначала попарно двое юношей и две девушки, а за ними вступили княжич Ростислав и невеста его Верна, дочь боярина Феодора, у которой в руках был поднос, укрытый богато расшитым полотенцем, с караваем и солью. Это были жених и невеста, чью свадьбу предстояло сыграть сразу после Рождества.

– Милости просим – тебя, светлый княже, Творимире, тебя, светлый княже, Остромире, тебя, светлый княже, Славомире тебя, светлый княже, Гостомысле, тебя, светлый княже, Гремиславе, тебя, светлый княже, Миродаре, тебя, светлый княже, Даниславе, тебя, светлый княже, Доброславе, – каждому новобрачные поклонились в пояс – почтить своим присутствием наш свадебный пир, который назначен быть после Крещения Господня, в первое воскресение. И домашних ваших просим и всех людей, коих изволите с собою взять, прибыть на наше венчание.

– Так вон оно что за дело, из-за которого князь задержал нас! Доброе дело! Будем непременно!

Князья развеселились и подобрели: одно, что свадьба таких красивых молодых людей всегда приятна глазу и душе, второе, что можно было, наконец, полностью отринуть ту настороженность, которая, несмотря ни на что, всё ещё гнездилась в сердцах и подняла голову: было совершенно непонятно, что сулит им напоследок неожиданная и непонятная скрытность такого радушного и открытого человека, каким показывал себя до сего времени князь Остромысл.

Приняв приглашение и обещаясь непременно приехать на свадьбу, князья отбыли. Остромысл же велел готовить новый обоз с тем, чтобы сразу после Покрова отправить его к крепостям. Людей, поскольку сельские работы были завершены, брал втрое больше обычного – добровольцев, способных и готовых к тяжкому труду. А дабы не утомлять их трудной дорогой перед великими трудами, повелел добавить к обозу несколько телег, на которые велел усадить людей. Сам он тоже собирался снова выехать с небольшим отрядом, чтобы посмотреть, как обстоит дело со строительством новых крепостей не только у Феодора, но и у других бояр.