У Светы нежданно-негаданно случилось большое событие в жизни – прибавление семейства. Совершенно не мечтая об этом, она вдруг поняла, что ждёт ребёнка. Сашка где-то оплошал, или она расслабилась. Девушка пришла в ужас. Ветреный возлюбленный к тому времени уже покинул её, как говорится, с концами. Он уехал в другую область якобы на заработки, а через очень короткое время Света узнала, что уехал он не один, а с зазнобой. В общем, с этим предателем было покончено навсегда, и он даже не имел права знать о наследнике. Сонечка родилась в разгар жаркого лета, и Маша с Надей, накупив подарков и воздушных шаров, помчались встречать счастливую мать из областного перинатального центра. Светин родной брат и мама приехали за триста километров забирать своих девочек домой, в родной посёлок. Вся эта компания радостно шумела у ворот роддома. Наконец, принцессу Софию вынесли в розовом одеялке с огромным бантом и вручили плачущей от счастья бабушке.
– Свет, а она у тебя точно от Сашки? – шёпотом спросила любопытная Машка, укладывая вместе с подругой вещи и подарки в багажник братовой «шестёрки».
– Маш, ты как-то про меня плохо думаешь, – возмущённо прошипела Света. – Ты меня своим вопросом даже обидела.
– Ну ладно, ты чего, мне же интересно, – примирительно сказала Мария.
– У нас с Лемми ничего не было, – сквозь зубы отчеканила Света. – И давай больше не будем об этом.
– Но вы хоть с ним общаетесь?
Светлана тяжело вздохнула.
– И да, и нет. Мы только переписываемся, по видеосвязи я с ним не хочу разговаривать!
– Почему, глупая?
– Ну, во-первых, у нас в глуши интернет слабоват, постоянно виснет, – призналась Света. – А во-вторых…
– Давай, давай придумывай отговорки! – Мария знала свою не слишком решительную в этих делах подругу и всегда её за это ругала.
– Я не хочу, чтобы он видел, как я живу, какой у нас старенький дом, какая у нас обстановка.
– Вот дурочка! – засмеялась Маша. – У вас там такая природа! Выйди на улицу и поверни камеру на ваши красоты.
– А на улице у нас вообще не ловит, только дома, и то потому что братик спроворил вай-фай, – грустно усмехнулась Светлана. – Так что заколдованный круг.
– Ну, тогда не знаю, что тебе и посоветовать, – растерялась подруга. – Разговаривай с ним на фоне ковра.
– На фоне древнего, пыльного синтетического шедевра советского искусства, – улыбнулась Света.
– Я бы даже сказала – музейного раритета! – девушки посмотрели друг на друга и расхохотались.
Лемминкэйнен снова её нашёл. Каким чудом горячий финский парень добирался до провинциального посёлка глубоко в центре России – это подруги выяснили намного позже.
В один из жарких июльских дней Света полоскала бельё на реке. Новорожденная Соня мирно дремала рядом в коляске. Коротенький поношенный ситцевый халатик в мелкий цветочек, растрёпанная русая коса, босые ноги, пот струится по спине, а рядом громадная куча свежевыстиранного белья в эмалированном тазу – типичный облик современной молодой матери 21 века, ничего не скажешь! К берегу подъехал большой сверкающий белоснежный внедорожник с московскими номерами. Такие машины в этих краях не редкость, особенно в разгар летних отпусков. Края лесные, рыбные, туристов полно, а москвичей особенно. Поэтому Света равнодушно скользнула взглядом по машине, проверила, не проснулся ли ребёнок и вернулась к своему занятию. Она как раз в этот момент сражалась с надувшимся пузырём пододеяльника, забравшись в воду по колено.
Из машины вышел брат и крикнул:
– Светка, иди давай сюда! – девушка удивилась, но, приложив немалые усилия, быстро выжала белье, шмякнула его в таз и поднялась по берегу к подъехавшему автомобилю. Водительская дверь распахнулась, а оттуда выскочил сияющий Лемми, схватил в охапку, обнял крепко-крепко, расцеловал обалдевшую и онемевшую Свету. Брат тактично отошёл к коляске со спящей Соней.
Вся история поисков оказалась довольно банальной. Лемми обратился к своим питерским знакомым, те «пробили» номер Светиного телефона и выяснили адрес. А Лемминкэйнен прилетел в Москву, взял там в каршеринговой фирме машину, включил навигатор, гнал как сумасшедший по разбитым дорогам и за несколько часов добрался в посёлок. Он был безумно рад, что появилась ещё и Соня, в Европе ведь совсем другое отношение к детям, которые были у влюблённых до их встречи. Пока шло официальное оформление документов на выезд, Светлана с дочкой гостили в Финляндии как туристки, а уже к ноябрю стали полноценными гражданками этой озерной, ветреной страны. Свете нравилось всё: и северный, но довольно мягкий климат, и скандинавские легенды со сказками, и совершенно непонятный, но певучий язык, и многочисленные, разнообразные рыбные блюда, и симпатичные приветливые жители, и интересная одежда. Ей, страстной любительнице народного фольклора, безумно понравилась и собственная свадьба, проведенная по старинным обычаям народа суоми. Но больше всего ей нравился Лемминкэйнен, его горячий обожающий взгляд, сильные руки и позитивное отношение к жизни. У него было интересное и прибыльное дело – ферма по разведению мидий. Тёплое течение Гольфстрим, которое омывало финские берега, весьма способствовало процветанию этого бизнеса. Малышке Соне безумно нравилось посещать папины владения, она словно в зоопарк ходила. Финский муж Лемми стал для Светы и Сони настоящей, надёжной и нерушимой «каменной стеной».
***
Надя боролась с собой. Она из последних сил сдерживала безудержное желание написать-позвонить Константину или хотя бы его маме. Ни тот, ни другая сами на связь не выходили. Почему-то общаться не желали. Надежда недоумевала: неужто в этой современной, продвинутой семье ещё существуют глупые пережитки прошлого, вроде «эта девушка не нашего круга» или «это моветон»? Другой причины она придумать не могла. Надежда даже слегка изменила свой маршрут «дом-работа». Теперь она перемещалась не по наиболее короткому пути, а с большим отклонением – с заходом в любимый парк Элеоноры Михайловны, где та любила гулять. В любую погоду, утром или вечером, девушка проходила по этому парку в надежде встретить маму, а ещё лучше сына. Но пока на протяжении почти трех месяцев долгожданной встречи так и не случилось.
Начинался июнь. До отпуска оставались считаные деньки. Надежда запланировала отправить Ваньку на пару недель на дачу к своей тётке, материной сестре. И бабушку, конечно, туда же – внука сопровождать. А сама она хотела просто отдохнуть в одиночестве! Поваляться подольше по утрам, погулять в своё удовольствие по магазинам, встретиться с подругами. Вынашиваемый с прошлой осени план поездки на море с треском провалился – в мире пандемия, не до курортов, да и риск заразиться огромен. Ну, нет так нет, будет ещё возможность поехать, какие наши годы!
Итак, родные выпровожены на дачу, отпускные деньги получены, и впереди – целых десять дней полной свободы! «Надо больше проводить времени на воздухе!» – оправдывалась сама перед собой Надя и с раннего утра бежала в Элеонорин парк. «А чего я домой обедать пойду, можно и здесь перекусить», – думала она и долго-долго сидела в небольшой кафешке с одной-единственной чашкой кофе. «Отсюда такой красивый вид на реку и закат, посижу ещё немного», – утешала она саму себя и не могла оторвать взгляд от арки у входа. Целая неделя прошла там, в парке. Ни один магазин не был посещён, ни одна подружка не осчастливлена весёлыми посиделками. А желанной встречи всё не было. В квартиру к ним идти она не могла – ненавидела навязываться, унижаться, раз сами не зовут.
Он наблюдал за ней уже несколько дней, но на глаза старался не показываться. Точно так же, как и она, уговаривал себя, что ему нужен свежий воздух, что незачем идти обедать домой, тем более, что ему очень трудно подниматься в квартиру. И вечером так прекрасно полюбоваться красивым закатом! А Надя уже решила заканчивать с этой ерундой. Хватит, ну сколько можно, детский сад какой-то! Да и отпуск заканчивается, скоро мать с Ванькой приедут с дачи.
В то утро Надежда записалась к парикмахеру. А что, считается, сменишь причёску – и жизнь изменится. Густые длинные рыжие волосы стричь и красить было жалко, но стилист предложила ей сделать завивку и светлые пряди под модным названием «контуринг». Получилось очень красиво. Новая причёска потребовала и новый наряд. Поэтому Надя всё-таки сходила в самый популярный в городе торговый центр и купила себе яркий летний сарафан. Он был совсем не в её стиле – огромные оранжево-сине-красные цветы, длинный широкий подол – но наряд был действительно классный! Смена имиджа завершилась новыми босоножками и свеженьким маникюром. Усталая, но довольная собой, ближе к вечеру Надя решила для очистки совести заглянуть в парк. Конечно-конечно, полюбоваться закатом и выгулять новый наряд. Тут-то Константин и прокололся – не узнал её в этой яркой, лёгкой бабочке и не успел скрыться за пышными кустами акации. Надя буквально врезалась мужчину в инвалидной коляске.
– Константин, кого я вижу! – радостно завопила она. Костя хмуро посмотрел на девушку поверх очков.
– Осторожнее, можно пораниться об эту чёртову каталку, – пробурчал он.
– Присядем? – весело спросила Надя.
– Да, вон лавочка, – хмыкнул Константин.
– Извините, – смутилась Надежда. – Я, кажется, несу чушь! Но я так рада, что мы встретились!
Они приблизились к лавочке, Надя уселась, изящно расправила подол нового сарафана.
– Выглядите просто замечательно, я не нахожу слов для восхищения, – строго сказал Константин. – Но нам надо поговорить.
– Согласна, давно пора, – закивала Надежда. – Я всё хочу спросить, почему Вы от меня прячетесь?
– А что, не понятно? – с горечью спросил Константин, подкатился поближе и взял Надю за руки. – Наденька, я Вам уже говорил и ещё повторяю: на ноги я вряд ли встану, нам не стоит общаться, не нужно встречаться. Не нужно портить свою жизнь мучением со мной.
– Знаешь, что? – Надежда в ярости вскочила и топнула ногой. – Если дело только в этом, то ты у меня встанешь и пойдёшь, понял?
– Я бы рад, – грустно ответил он. – Но полгода жёсткой реабилитации, лучшие врачи и дорогие препараты ничего не смогли сделать. Так что лучше тебе меня забыть и устраивать свою жизнь. Спасибо за всё и – прощай.
Девушка в ярком платье со всех ног убегала из парка, а мужчина в инвалидной коляске сквозь слёзы смотрел ей вслед.
Ванька с бабушкой вернулись с дачи загорелые, переполненные эмоциями, с целой сумкой гостинцев. А ночью у ребёнка поднялась температура. В два часа ночи Надя проснулась от жалобного хныканья Ванюшки. Белый, как полотно, горяченный, он без движения лежал в своей кроватке и тихонько скулил, звал маму. Измерили температуру – сорок и два. Надя дала сыну детский «Панадол», но и через двадцать минут, и через тридцать лучше ему не становилось. Набрала маму – у неё был отключен телефон, устала, наверно, после дачных приключений и крепко спала. Надежда положила Ваньке на лоб влажное полотенце и принялась звонить в «Скорую». С трудом дождавшись ответа, описала проблему и словно услышала приговор:
– Ну что вы хотите, мамочка? – спокойным равнодушным голосом говорила диспетчер. – Ребенок перегрелся на солнце, выдал реакцию. Дайте ему привычный препарат, если к утру не будет лучше, идите на приём к своему педиатру.
– То есть, я так понимаю, врач ко мне сейчас не приедет? – возмутилась Надя.
– К сожалению, в настоящее время нет свободных машин, все на вызовах, – устало ответила диспетчер. – Сами понимаете, в стране пандемия, в первую очередь выезжают к самым тяжёлым пациентам. В лучшем случае к утру и дождётесь.
Надя бросила трубку и задумалась, лихорадочно перебирая в памяти народные средства по снижению температуры. Ничего лучше обтирания уксусом не вспомнила и метнулась на кухню. Ванька лежал без движения и тяжело дышал, всё его тельце обмякло, как тряпочка, щёки горели, глаза были полузакрыты.
– Мамочка, я умлу? – простонал он еле слышно.
– Что ты, маленький мой, никто не умрёт, – Надя судорожно обтирала его разведённым в воде уксусом. – Всё будет хорошо, мамочка не даст тебя в обиду. Потерпи немножко, скоро тебе станет легче.
Громко тикали часы. Три часа ночи. Ванька, наконец, задремал, вздрагивал и всхлипывал во сне. Надя аккуратно померила ему температуру – тридцать девять и девять. Он решила плюнуть на принципы и гордость и позвонить единственному педиатру, которого знала лично – Константину. Будь что будет.
Он взял трубку после второго гудка. Надя вкратце описала проблему, рассказала, как пыталась сбить температуру и услышала спокойный ответ:
– Больше ничего не делай, ждите меня, скоро буду.
Через полчаса Константин уверенно вошёл в комнату, быстро и аккуратно осмотрел ребёнка. Ванька проснулся, но почему-то совсем не испугался незнакомого дяденьку, а доверчиво позволил себя прослушать, послушно показал горлышко, высунув язык. Константин извлёк из сумки шприц и ампулы, быстро набрал лекарство и сделал Ваньке укол. Мальчик даже не пискнул.
– Ну всё, малыш, сейчас тебе стане лучше, – заботливо укутывая ребёнка одеяльцем, ласково говорил ночной гость. – Давай засыпай, а утром фея принесёт тебе шоколадку, я у неё сам попрошу, ладно? Любишь шоколад?
Улыбаясь, Ванька медленно покивал, сладко зевнул и, свернувшись клубочком, засопел. Надя умильно наблюдала за взрослым и маленьким мужчинами, счастливые слёзы застилали глаза. Напряжение потихоньку отпускало.
Константин легко поднялся, собрал упаковку от шприцов и лекарств. Поманил Надю к выходу из комнаты. В ярко освещённой кухне девушка очнулась и, вытаращив глаза, выпалила:
– Значит, ты мне всё врал? Ты прекрасно можешь ходить. Значит, ты меня прогнал не поэтому?
Константин уселся за кухонный стол и несколько раз провёл руками по волосам.
– Ты знаешь, я сам не понимаю, как это произошло, – медленно сказал он. – Я спал, ты позвонила, попросила о помощи, я встал, оделся, вызвал такси и поехал к вам. И только выходя из аптеки, я вдруг осознал, что стою на ногах. И идти могу, и могу даже бежать. Это какой-то медицинский парадокс!
– Дурачок, это ты нас побежал спасать и про свои страдания забыл! – радостно проговорила Надя. – А это значит – что?
– Это значит, что вы с Ванькой спасли меня, и теперь тебе придётся стать моей женой, а ему – моим сыном. И это не обсуждается.
– А я и не собираюсь это обсуждать! Если, разве что, какое платье у меня будет на нашей свадьбе! – засмеялась Надя. – И я буду спасать тебя всегда-всегда. Что бы ни случилось! – с облегчением выдохнула она и обняла Константина крепко-крепко.
***
Больше года приходил Сеня в гости к Маше. И на этом всё. Ящик с инструментами не уносил, но и надолго не оставался. А жене врал, что ездит по делам в Москву. А Машке кличку подпольную дал – Москва. Парни из его ближнего окружения всё знали и чуть ли не хором Сеню увещевали: «Решайся, меняй свою жизнь! Переезжай в Москву!» И дружно ржали, чтобы скрыть истинные эмоции. Семён ходил смурной. Врожденная порядочность и строгое родительское воспитание не позволяли вот так вот взять – и бросить привычную семейную рутину, имущество, что наживалось годами. Опять же, как и у всех – дети, ипотека, кредиты, любимая собака. Хорошо хоть не приходилось парить мозг Машке по поводу того, что дети маленькие, вот подрастут, и тогда… Дети уже достаточно подросли, чтобы правильно понять и принять поступок своего отца. Держали его в старой жизни только глупые предрассудки и природная мужская нерешительность.
Семья Семена не ограничивалась женой и детьми. У него были и папа с мамой, и сестра с мужем и племянниками. Всё это шумное семейство проживало в двухэтажном уютном коттедже на берегу реки. Дом стоял в городской черте, в так называемом «частном секторе». Там было здорово! Высокий забор скрывал жильцов коттеджа от любопытных глаз, небольшой ухоженный участок дарил и зелень, и овощи, и фрукты. Сестра Семёна Нина и её муж Гриша были ярыми поклонниками разных технических средств и бытовых удобств. Гриша вообще был мастер на все руки и мог починить в доме всё, что угодно – от газового котла до спутниковой антенны. Родители, хоть и были уже глубоко на пенсии, но бодро и дружно вкалывали на огородике, варили компоты и мариновали огурцы на всю большую семью. Для души папа рисовал картины, а мама шила, вязала и вышивала. А ещё у них был целый зоопарк питомцев – кошка Люся с дочкой Муськой, престарелый мопс Моцарт, молодой шпиц Пушок, прирученный ворон Петька и безымянный породистый вислоухий кролик.
Сеня часто водил Машу к ним в гости – и на шашлыки, и искупаться в надувном бассейне, и вишенки с дерева поесть. Марию принимали так, будто она живёт с Семёном уже много лет. Конечно, родные видели состояние Семёна, нервозность Маши, и отец, наконец, решился на разговор. В один из визитов, в конце июня, он усадил Семёна с Машей за кухонный стол, сам сел напротив и прямо спросил:
– Семен, скажи мне, что вы собираетесь делать?
– Не понял? – Сеня захлопал глазами.
– Ты же понимаешь, вам надо что-то решать, – твёрдо произнёс отец, глядя в глаза обоим.
– Я уже всё решила, – быстро ответила Мария. – Дело за Сеней.
– Так надо решать, да, согласен, – понуро опустив голову, пробормотал Сеня. – Так дальше тоже жить нельзя.
– Ну, вот и славно, – отец хлопнул ладонями по столу. – Значит, все и решили, да?
В кухню вошли мать и сестра, просочились кошки и собаки. Как по волшебству, на столе появилась бутылочка маминой настойки, хрустальные рюмки, тарелочки с закусками и большой ароматный пирог с вишней.
– Машка, за тебя! – торжественно произнесла Нина, поднимая рюмку. – Я, нет, мы все очень-очень тебя любим, и Сеню мы очень любим! И мы все хотим, чтобы вы были счастливы! И смотри мне, брата не обижай, я за него – ух! – и погрозила кулаком.
– Горло перегрызёт, – засмеялся отец. – Нинка у нас боевая!
Все родные Семёна и он сам были довольно религиозными, посещали церковь, отмечали христианские праздники. Поэтому свадьбу решили отмечать в августе, в день традиционного празднования памяти явления чудотворной Толгской иконы Божией Матери. Но в районном ЗАГСе никакого энтузиазма по этому поводу не проявляли. В связи с пандемией попасть туда можно было только по предварительной записи, причём часы приёма были сильно ограничены. И только потом сотрудники назначали день подачи заявления, а потом уже – и день регистрации. Когда Маша впервые позвонила в ЗАГС, ей ответили, что приём возможен только через три месяца, а свадьба состоится в лучшем случае в солнечном ноябре. И то никаких родственников внутрь всё равно бы не пустили, только жениха с невестой, и то в масках и печатках, и то не в торжественный зал, а в коридор – «предбанник» этого замечательного учреждения. Маша с Семёном не планировали пышного праздника, так, скромные посиделки в кругу семьи. Но официальную регистрацию и печати в паспорте захотелось обоим. И тогда, делать нечего, Марии пришлось подключать «административный ресурс». В этом ЗАГСе начальником работала её давняя знакомая, которой девушка несколько лет назад делала на заказ дипломную работу. Замуж очень уж хотелось, поэтому в такой ситуации пришлось потревожить руководство.
– Юлия Игоревна, добрый день! – вежливо сказала она по телефону. – Это Маша Крылова беспокоит, помните меня?
– Машенька, конечно, помню! – радостно отозвалась Юлия. – Что у тебя случилось, уж не замуж ли собралась?
– Угадали! – весело ответила Маша. – Вот только сложно как-то сейчас всё. Юлия Игоревна, выдайте меня замуж поскорее, а? А то ваши девушки мне велели ждать до ноября! – взмолилась она.
– А ты что, боишься, жених передумает? – пошутила Юлия.
– Мой – не передумает, – уверенно сказала Маша. – Но всё-таки хотелось бы побыстрее, а то мало ли!
Кто сказал, что в сорок лет замуж выйти трудно? Очень даже легко. И даже не дорого. Уже не надо заморачиваться с белым платьем, всеми этими глупостями, караваями, лимузинами, голубями. Самое главное, верить в лучшее и дождаться, когда найдётся та самая половинка, которая потерялась когда-то. И тогда жизнь сойдется, как кусочки паззлов, в единую картину. Закончится сумбур, метания и бесполезные поиски, появится покой и уверенность. Настанет порядок в голове и в душе, а вслед за этим – порядок в жизни. И всё-всё будет хорошо!
КОНЕЦ.