1001 Ж

***

И все-таки совместные трудности сближают. Непосредственно в день турнира они выдохнули, поняв, что ничего улучшить и изменить в своем танце уже не смогут, и сошлись на том, что цель мероприятия – получить удовольствие от процесса. Довольные таким гениальным решением, они прямо с утра направились пить эспрессо и заедать его круассанами на Петроградку. До начала соревнований было несколько часов.

В кафе вяло обсуждали расклады.

– Не слышала, кто-то из наших еще записался? – спросил Рома, отхлебнув воды, чтоб освежить вкусовые рецепторы.

Под «нашими» он подразумевал «небальников», то есть социальных танцоров.

– Юля Максимова будет с Витей Мишиным, Вакарчуки, Слава Петровский с Аней, Леля с Васей… Это из тех, кого я знаю.

– Хорошо. Будет хоть поболтать с кем, пока категории меняются…

– Угу… Думаешь, у нас есть шанс быть не последними? – спросила Наташа, меланхолично ковыряя в тарелке крошки от съеденного круассана.

– Да брось, уверен, там полно лошадок, которых мы легко обскачем.

– Надеюсь… Ну что, двинем?

– Двинем!

Они расплатились и вышли. Фасады исторических домов, озаренные сентиментальным и нежным осенним солнцем, тем утром казались им особенно прекрасными.

– А может, ну его, этот турнир? – сказала вдруг Ната, – Нам ведь хорошо плясать друг с другом. Что еще надо?

– Не, раз уж вписались, надо испить эту чашу! – бодро отозвался Рома. – Веселее! Хоть над балеринами поржем!

***

Чемпионат проходил в помещении ночного клуба тут же на Петроградке. Стробоскоп и плотные темные шторы вместе с деловыми костюмами, вечерними платьями и коньячными парами из раздевалок придавали происходящему схожесть с корпоративом какой-нибудь серьезной фирмы. Опытные бойцы танцевального фронта методично приближались к состоянию танцевальных берсерков. Намечалась бойня.

Рома и Ната еле нашли друг друга в толпе пиджаков и зализанных причесок, с трудом пробрались к столику регистрации и получили табличку с номером сто двадцать четыре, которую нужно было прикрепить на спину Роминого пиджака. Эта цифра вызвала у Ромы едва ощутимую досаду – казалось, организаторы специально для судей повесили на их пару ярлык «ничего особенного».

Дальше потянулось время томительного ожидания. Они размялись на крошечном пятачке пола, свободном от элегантных мерзавцев и хрестоматийных сердцеедок, коих в клубе было большинство.

«И где таких штампуют? – с досадой подумала Наташа, глядя на фланирующую мимо мадаму с презрительным взглядом и накачанными губами. – Высокие, стройные и, судя по всему, богатые. А обычные люди тут есть кроме нас? Ау! Отзовитесь!»

На фоне одинаково лоснящихся показным успехом местных обитателей Олимпа Рома с Наташей выглядели залетными хоббитами в королевстве эльфов: невысокие, оба щекастенькие, с животиками. Ромин деловой костюм не пестрил блестками, не баловал бархатистостью материала и уж точно не обтягивал могучий элегантный стан. Если бы этот видавший уже не одну планерку трудяга мог что-то обтягивать, он обтянул бы небольшое брюшко поклонника пенных напитков. Платье Наты тоже создавалось не для танцевальных выступлений и отрытым текстом заявляло: «Я камуфляж безликого бойца офисного фронта и помогу затеряться между драценой и принтером, чтобы ты могла и дальше распивать кофе, лепить квартальные отчеты и тухлить в фейсбучеке²⁷ с важным умным видом». Произвести впечатление в таком наряде было сложно, особенно с учетом конструкции нижней части, которая предполагала, что обладательница платья передвигается шажками японской гейши. Зато по нынешним временам вполне нравственно, не то что пестрые лоскутки на этих длинных и омерзительно стройных расфуфыренных мымрах. Сплошные ноги и груди. Фу, пошлость какая!

Наконец зал наполнился бодрым, усиленным микрофоном голосом ведущего шоу-программы. В центр зала, сверкая отбеленными зубами, вышел красавец с бабочкой и трехдневной щетиной.

– Здравствуйте-здравствуйте! Меня зовут Платон, и мы рады приветствовать вас, дорогие гости и участники турнира! Занимайте, пожалуйста, места в зрительном зале, мы начинаем!

Первыми на паркет пригласили новичков.

– Они еще только делают свои первые шаги в аргентинском танго, но уже достаточно смелы, чтобы продемонстрировать вам свои успехи! – бодро вещал тамада с бабочкой. – Встречайте!

Дальше было представление пар.

В категории «Начинающие» Рома и Наташа с изумлением увидели незнакомок в сопровождении хорошо известных партнеров – эти бальные танцоры со стажем беззастенчиво вписали себя в категорию новичков. Апофеозом абсурда был выход организатора мероприятия, который в питерском танго был куда ближе к «отцам-основателям», чем к едва оперившимся птенцам.

На лицах профессиональных танцоров не отразилось и тени смущения.

Нечто похожее Рома уже видел. Но где именно? Ах да! В кинофильме «Двенадцать стульев» с участием незабвенного Евгения Миронова. Эпизод с сиротским приютом. Он поделился наблюдением с женой, и та прыснула со смеху. Давненько он не чувствовал себя молодым хохмачом! Волшебное чувство, он даже приосанился.

В категории новичков выступило около тридцати пар, и на то, чтобы все показали свои «первые шаги», ушло три круга по три мелодии. Плюс объявление соревнующихся. Пар, целиком составленных из незасвеченных на милонгах танцоров, было от силы три или четыре.

Рому посетило скверное предчувствие. Увы, безошибочное.

Организатор турнира, сделав трогательные первые шаги, на глазах окреп и, заменив женщину, словно шину на колесе, выехал на второй круг. Вместо молоденькой шатенки, шатающейся на непривычно высоких каблуках, рука об руку с ним уверенно несла в массы свои силиконовые формы крашеная блондинка лет около сорока с небольшим. Подобная метаморфоза произошла и с прочими парами. «Сироты» последовали примеру своего «настоятеля».

Растирая затекшие от долгого сидения ноги, Рома с тоской и напряжением следил за танцполом. Там едва начавшие свой танго-путь молодчики истово наяривали хиры с сакадами, балансируя на тонкой грани между заявленной категорией tango de pista (танго для танцпола, читай для обычных людей) и тем, что аргентинские жулики подают туристам в театрах и на улицах Города Добрых Ветров.

Оставалась лишь чахлая надежда на блюстителей танцевальной Фемиды. Они же аргентинцы и должны понимать, что к чему?

Кстати о них. Состав жюри полностью и всецело соответствовал духу происходящего. Иначе как объяснить, почему соревнование по классическому, каноничному танго предстояло судить ребятам, исповедующим так называемое танго нуэво. Новое танго, то есть.

Увидев за судейским столиком их плохо знакомые лица, Рома припомнил интервью с дедушкой, танцевавшим под музыку еще живого Анибала Тройло. Эта характеристика ничего не значит для стороннего человека, но любому продолжающему милонгеро сразу становится ясно, что речь идет о современнике диплодока. Так вот, этот бодренький старикашка на вопрос интервьюера о том, что он думает о танго нуэво, заявил, что не существует такого направления. То, что часть молодежи называет этим словом, на самом деле совершенно другой танец, у которого с танго мало общего. На этой, и без того достаточно категоричной, характеристике старый милонгеро не остановился и выразил совсем уж уничижительную мысль о том, что танго нуэво изобрели неудачники, не сумевшие научиться как следует танцевать нормальное танго. Мол, вы, господа фарфоровые, ничего не понимаете, это не танец голимый, а стиль такой. Новый стиль. Свежий. Не то что ваш нафталин.

И вот такие сторонники прогресса по злой иронии кого-то свыше сидели за столиками с надписями «жюри» в конкурсе так презираемого ими классического танца. Эй, Вы, там, наверху, лайк Вашему юмору!

А впрочем, беспокоиться по поводу облика в глазах адептов новой школы Роме не стоило. Они на него вообще не смотрели. Причем, как казалось, демонстративно. Конечно, следить за лицами членов коллегии постоянно он не мог. Ему и без того непросто было справиться со своими одеревеневшими конечностями и вместе с трясущейся от волнения женой выдать хоть что-то, похожее на какой-нибудь танец. Показать им всю страсть и глубину? Какое там! Не обмочиться бы со страху посреди танцпола. Внезапно и туфли стали жать, и заслушанная до дыр музыка изумила неожиданными поворотами, и костюм, казавшийся на работе второй кожей, вдруг превратился в смирительную рубашку, и любимая жена обернулась хулиганистой мартышкой, норовящей сбить его с ног и повиснуть на шее.

Единым духом испарилось все то, чем Рома втайне гордился в своем танце, как то: постура, баланс, шаг, музыкальность. Ну и жюри, словно из сострадания, старательно огибало взглядом их пару.

Когда круг завершился, они с Натой выдохнули с облегчением. Обоим стало ясно, что дальше они не пройдут, но оба старательно об этом не говорили.

А тем временем организатор турнира, вспотевший настолько, что мог походя поучаствовать и в конкурсе мокрых рубашек, отбросил изможденную яростной пляской блондинку, вытер полотенцем лоб и, взяв под руку удивительно невысокую и довольно немолодую уже даму с гуталиново-черной стрижкой, приготовился отстаивать честь в категории «Профи». «Сироты» не отставали и дышали ему в спину.

– Может, пройдемся? – предложила Наташа мужу, – здесь так душно…

– Ага, – согласился Рома, – есть такое дело…

Они пропихнулись к выходу, но и очутившись на крыльце, не смогли вдохнуть полной грудью из-за сигаретного дыма. На ступенях смолили трое «сирот», не принявших участие в битве за трофей в старшей категории.

«Богатых пенсионерок на них, очевидно, не хватило», – позлорадствовал Рома.

Проходя дальше вглубь двора-колодца, они с Наташей стали невольными слушателями фрагмента беседы.

– Блин, чет я перебрал в этот раз, – сказал один другому, туша бычок о железный поручень крыльца, – еле на ногах устоял.

– А я наоборот, – бросил второй, нервно теребя оставшийся в пальцах фильтр, – так на очко подсел, что со страху начал дико е**шить…

– Нормально все, – хлопнул его по плечу третий, – так и надо, иначе судьям не видно, чо ты там делаешь…

По мере того как Рома с женой углублялись во двор, разговор терял ясные очертания и превращался в бубнежку, пока совсем не стих.

Супруги сели на лавочку возле куста сирени и некоторое время молчали.

***

Минут через двадцать они нехотя вернулись в зал узнать результаты. Не прошли ли в полуфинал? Не прошли. Чего, собственно, и следовало ожидать. На стадии отбора отсеялись все случайные пассажиры, и вторую часть постановки ребята смотрели уже из зрительного зала в компании таких же социальщиков, как и они сами.

Глумиться над бальниками, сидя в креслах, было куда проще, чем находясь с ними рядом на танцполе. Обретя еще несколько пар ушей, Рома воспрял духом и принялся изображать комментатора.

– Внимание, дамы и господа! На арене нашего шапито гонки на клячах! Впереди с большим отрывом опытный наездник на пожилой брюнетке! Но ему на пятки наступает молодая гвардия! Кто же победит, опыт или молодость?

Наташа ущипнула мужа в мягкий бок, но при этом с трудом удерживала смех в рамках приличий. Друзья из тусовки тоже корчились со смеху, чем немало раздражали друзей и родственников выступающих танго-атлетов.

За шутками и шампанским они не заметили, как пролетел второй круг. Полудохлые и с трудом стоящие на ногах солдаты танцевального фронта построились для награждения. Вид у них при этом был такой, словно они марафон по дорогам Замбии пробежали. На фоне их изможденных лиц гротескно звучал бодрый голос ведущего:

– Итак, дамы и господа, пришло время объявить победителей. Кто же займет призовые места? Вы готовы? Тогда мы начинаем! В категории до одного года танцевания третье место заняли Анастасия Николаева и Василий Аксенов!

Под оглушительные овации в центр зала вышли сутулая девочка с острыми коленками и «сирота», накануне сетовавший товарищам на перебор с дозировкой огненного эликсира в танце. Девочка отражала вспышки фотоаппаратов стразами на платье и лицемерно жизнерадостной улыбкой. Наверняка в этот самый момент она мечтала снять уже наконец чертовы каблуки и завалиться дома в уютную постель, но положение бронзовой призерки обязывало врубить резервное питание и бросить остатки энергии на работу улыбатора.

Ее напарник, находясь в изрядном подпитии, отработал в две смены и улыбаться уже не мог. Его запаса мощности оставалось ровно столько, чтобы не упасть и не растечься лицом по паркету в тот миг, когда один из судей надевал ему на шею медаль.

Второе место заняла тридцатилетняя стервочка, обвешанная с ног до головы золотыми украшениями. Визуализация ей не помогла, и в турнире пришлось довольствоваться серебром. Это обстоятельство делало ее улыбку особенно похожей на оскал. Должно быть, недобравшего коньяка парня, с которым она остановилась в шаге от цели, ожидал серьезный разговор о неосвоенных инвестициях.

– Ну и наконец, чемпионы среди начинающих танцоров! Виктория Синягина и Николай Петров!

Шатенка единственная из всего подиума улыбалась искренне. Устало, но по-кошачьи довольно. А делающий вот уже лет так двадцать первые шаги импозантный юнец Петров с невозмутимым достоинством принимал заслуженные почести.

За новобранцами пришел черед опытных служак.

– В категории от одного года до пяти лет танцевального стажа! Бронзовые медали! Юлия Котова и Арсений Пирогов!

Арсений, тот самый, что мучился недостатком алкоголя в организме, уже окончательно протрезвел и обреченно подставил шею под вторую медаль. Юлия, одна из немногих относительно упитанных участниц турнира, не была избалована наградами и потому вполне естественно наслаждалась моментом. В ее мире все было просто: бронза – это пьедестал, а пьедестал – никак не плаха.

– Второе место! – надсадно орал ведущий. – Вице-чемпионы! Ильмира Гиязова и Василий Аксенов!

– Погодите-ка, – обратился Рома к товарищам, – я где-то видел этого парня… Точно! Это же начинающий бронзовик! Вот это конкуренция среди новичков! Даже вице-чемпион среди продолжающих занял у них только третье место! Или все дело в партнерше?! Так вот чего ему не хватило в предыдущем туре!

– Ну и наконец, первое место! Чемпионы в категории танго-салон среди тех, кто танцует более одного года! Алла Сидорчук и Николай Петров!

– Потрясающе! – восхитился Рома, – Каков красавец! Глыба, а не танцор! А есть тотализатор тут? Дорогая, я знаю, как нам разбогатеть: надо срочно заложить нашу квартиру и поставить на победу этого джентльмена в категории «Профи»!

– Да тише ты! – шикнула на него Ната, – На нас и так все смотрят!

– И пусть смотрят! Пусть слушают! Быть может, кто-то из присутствующих таки ответит мне, почем золото для народа?!

– Да ладно тебе, Ромчик, – примирительно сказал Толя Вакарчук, – это ж с самого начала было ясно, что тут не турнир, а выставка декоративных болонок! Просто хозяевам нужно увидеть осязаемые результаты своих вложений. Вон, смотри, сидят по углам отцы да мужья с калькуляторами в глазах. Сколько уплачено за частные уроки с практиками, сколько за участие в этой клоунаде…

– Ну конечно, – возмутилась Света, его супруга, – за все, как всегда, заплатили мужики, а женщины так грудями сверкают на халяву. Сексист ты, Вакарчук, и как я за тебя вообще вышла…

– Животный магнетизм, – самодовольно пошутил Толя, – а насчет денег понятно же, что я в общих чертах обрисовал картину. Естественно, тут полно дамочек, которые сами банкуют. Причем почти уверен, что в категории «Про» таких большинство. Там и целеполагание другое. Если у первых цель – отчитаться перед инвесторами, то у этих – перед собой в первую очередь. Думаю, на таком уровне жизни не существует уже удовольствия в чистом виде, что называется, «в себе». Это как у акул, если они не будут плавать и жрать все, что не попрячется в рифах, подохнут в два счета. Вот и лезут они во всякие конкурсы, и в бизнесе жрут конкурентов, и в хобби. И домашних покусывают. Не из склочности, а просто иначе не могут. Устроены так.

Произнеся эту тираду, он выдохнул и развел руками.

Как и следовало ожидать, среди профессионалов танца случайных лиц оказаться не могло. Чемпионский кубок бодро поднял над головой все тот же Николай Петров. Выступавшую в роли танцевального снаряда мурену никто из отсеявшейся на стадии первого круга плотвы и знать не знал. Должно быть, свое танго-дао она постигала где-то в Тибетских горах.

Турнир сбросил с себя остатки притворства и превратился в нормальную добротную пьянку состоятельных людей, не привыкших себе в чем-либо отказывать. Роме с Наташей и другим хоббитам делать там было нечего.

После пятиминутки тыкания в экраны своих бюджетных смартфонов они вышли на улицу и стали ждать каждый свой «Солярис», «Рио» или «Поло».

На улице была глубокая ночь, но город не спал. Из-под арки дома напротив доносился шум машин, хмельные выкрики и смех гуляющих летней субботой петербуржцев.

Рома боковым зрением увидел, как зажегся свет в припаркованном возле клуба монструозном детище немецкого автопрома. За рулем этого танка на колесах сидела еще довольно молодая, лет около тридцати пяти, блондинка с неподвижным от уколов лицом. Рядом с ней на переднем пассажирском устало откинулся Петров. Чемпион по аргентинскому танго в категории «Танго-салон» среди начинающих, продолжающих и профессионалов, победитель во всех номинациях организованного собственноручно турнира. Блондинка что-то сказала ему, но он только закатил глаза и покачал головой.

Тихо застрекотал мотор, и они укатили куда-то в шумную питерскую ночь.

Через несколько минут честный и безотказный «Сяоми» сообщил Роме, что Гарамоллаев Нимик Анвер-оглы и желтая «Киа Рио» готовы отвезти его с супругой из мира дорогих баров и архитектуры в стиле модерн в дивный новый мир ласточкиных гнезд, или человейников, что вырос как на стероидах там, где еще не так давно закалялась сталь. Они торопливо переобнимали и обцеловали «своих» и погрузились в тарантас цвета яичного желтка.

Пока тряслись на заднем сидении этой здоровающейся с каждым лежачим постовым брички, Ната уснула, уронив голову на мужнино плечо. А он, несмотря на усталость, бодрствовал.

«И все-таки тяжелый это труд – все время побеждать, – думалось ему, – один раз вляпаешься и потом всю жизнь доказывай что-то кому-то. Беги, как та белка за своим чертовым желудем, а окружающие будут с попкорном сидеть и пальцем в тебя тыкать. Могут еще и кинуть в тебя чем-нибудь, если бежать будешь слишком медленно или недостаточно концептуально. Заскучают они, а развлекать их должен ты. Вот и пучишь глаза, аж нервно веко дергается… Отсюда все эти ужимки и гримасы. С другой стороны, быть среди тех, что с попкорном, тоже такое себе удовольствие. Сидишь с постной рожей и тупо дрейфуешь, как планктон по течению. Куда оно, туда и ты. И все вокруг одинаково никакое… Жизнь, словно баланда. Ковыряешься в ней так брезгливо, выискиваешь кусочки послаще… И тот, кто за очередным желудем несется, устал уже, износился, ему эти желуди, может, и осточертели уже, у него, может, аллергия! Но остановиться нельзя. Там, позади, другие белки несутся, и только дашь слабину – вообще без желудей останешься. Вот и пыжится из последних сил. Смотреть на него нет мочи, а ты все глядишь… Вдруг в этот раз он как-то по-особенному, необычно пробежит, а ты упустишь? И оба вы заложники. И ему не остановиться, и тебе не отвернуться. Замкнутый круг какой-то. Так как же быть?»

***

Алиса сбилась со счета, сколько раз она прерывала Женину историю заливистым непосредственным смехом. Окружающие вновь начали поглядывать на нее с опаской. Взращенные в информационной среде люди совершенно разучились открыто выражать яркие эмоции, а потому громкий смех вызывал у них тревогу вперемешку с завистью.

– Как быть, как быть! – усмехнулась Алиса. – Жить и радоваться, я ж говорю. Прав был тот дедуля. Танго – это процесс, а не финишная лента с медалькой!

– В целом согласен, – кивнул Женя, – хотя некоторых эта сама медалька мотивирует к росту. Вроде как подвесить морковку перед глазами ослика, тянущего повозку – стимул. Глядишь, и дотащит животинка твой скарб куда-нибудь.

– Даже не знаю… – протянула Алиса.

Женя усмехнулся этому выражению.

– Так, ладно, – сказал он, – с тобой все понятно. Ты за самое настоящее, аутентичное, а не парадное танго. Но могу же я попробовать угадать истинный мотив твоего путешествия? Есть у меня еще попытки?

– Судя по виду за окном, сколько угодно, – фыркнула Алиса.

– Отлично. Тогда моя следующая ставка – любовь…

Алиса снова фыркнула и даже рассмеялась.

– А что, – не поддался Женя, – эту версию никогда не стоит списывать со счетов…

– Ты таки совсем меня не знаешь, – спародировала Алиса говор хрестоматийной тети Сары, – Зачем пересекать полмира в поисках того, что и так валяется под ногами? Мужик – он и в Африке мужик, и в Катманду, ну и у нас, конечно. А если не видно разницы, зачем-таки платить больше?

– Ну, во-первых, разница все-таки есть, а во-вторых, ты не зарекайся. Никогда не знаешь, как жизнь повернется. Видел я и не таких дамочек, знаешь ли, которые срывались за тридевять земель в поисках счастья…

Алиса добродушно потянулась и махнула рукой.

– Рассказывай!