Дело – труба!

В меню присутствовали тоже исключительно советские блюда – голубцы ленивые, пельмени сибирские, азу по-татарски, макароны по-флотски, щи суточные, рубленый бифштекс с яйцом и прочая забытая экзотика.

Но Леня Маркиз приходил сюда не ради ностальгической кухни и своеобразного интерьера. Даже не ради уникальных официанток.

Он посещал этот подвал много лет, задолго до того, как здесь обосновалось ностальгическое заведение.

Когда-то это помещение занимала бильярдная «Касабланка», куда Леня приходил поиграть в бильярд, а в большей степени – поговорить с одним из здешних завсегдатаев.

Человека этого звали Иван Игнатьевич, это был старичок весьма благообразного вида, которого вполне можно было принять за ушедшего на покой профессора, дирижера или даже академика. На самом же деле он был в далеком прошлом известным вором-домушником.

В нашем городе и даже далеко за его пределами об Иване Игнатьевиче рассказывали легенды, которые, впрочем, по большей части соответствовали действительности.

Например, именно он в восьмидесятых годах прошлого века организовал ограбление квартиры одного из крупных дельцов теневой экономики.

Когда того не было дома, в квартиру, где тогда находилась его жена, доставили огромную коробку, в которой якобы был роскошный финский холодильник.

Жена дельца, или, как их тогда называли, цеховика, была женщина избалованная. Она и не подумала открыть коробку, оставив это до возвращения мужа. Расписавшись за холодильник, она отправилась в универмаг «Пассаж», где для нее были отложены замечательные австрийские сапоги.

Едва хозяйка покинула квартиру, финская коробка открылась и из нее выбрался напарник Ивана Игнатьевича, ловкий и подвижный молодой человек.

Он открыл изнутри дверь квартиры и впустил в нее своего шефа, после чего они освободили незадачливого цеховика от многих ценных вещей.

И таких историй о подвигах Ивана Игнатьевича рассказывали множество.

Несмотря на такие замечательные способности и высокую квалификацию, к тому времени, когда возраст и состояние здоровья вынудили Ивана Игнатьевича отойти от дел, он с грустью понял, что не скопил достаточно средств для поддержания привычного, комфортного и безбедного образа жизни.

Должно быть, сказались его дорогие привычки, а также экономические трудности, обрушившиеся на страну в начале девяностых годов. Пенсии же при его трудной и нервной работе, как ни странно, не полагается, поэтому Иван Игнатьевич был вынужден подрабатывать частными консультациями.

Летом он подолгу просиживал в знаменитом Катькином садике, как называется в нашем городе сквер перед Александринским театром, рядом с памятником Екатерине Великой, играя в шахматы с такими же благообразными старичками; с наступлением же холодов перебирался в «Касабланку». Здесь, в этой бильярдной, его всегда могли найти люди, которым по какой-либо причине могли понадобиться его обширные профессиональные познания.

Несколько лет назад «Касабланка» закрылась, на ее месте открылся итальянский ресторан, потом индийское кафе, потом модный ресторан африканской кухни под названием «Черное и белое» и, наконец, с началом кризиса, ностальгическое заведение «Общепит».

Менялись вывески, менялись хозяева, менялся персонал, менялось меню, и только Иван Игнатьевич оставался на своем неизменном месте, за одним из дальних столиков.

Владельцы меняющихся заведений смотрели на него благосклонно: старый домушник был местной достопримечательностью, придававшей заведению дополнительный колорит и популярность. Кроме того, к Ивану Игнатьевичу постоянно приходили гости, люди, как правило, небедные, и они непременно что-нибудь заказывали, тем самым повышая товарооборот заведений.

Вот и сейчас Маркиз нашел старого знакомого за его постоянным столиком.

– Здравствуйте, Иван Игнатьевич! – проговорил он, подходя к столу. – Разрешите присоединиться?

– Здравствуй, голубь, – ответил старик. – Садись, поболтаем.

– Как поживаете? Как ваше драгоценное здоровье?

– На здоровье не жалуюсь. Вот разве что на скуку… чем плоха старость? Никаких интересных событий, никаких впечатлений! Одна радость – с хорошим человеком в шахматишки перекинуться. Кстати, голубь сизокрылый, если мне не изменяет память, ты мне прошлый раз проиграл – так не хочешь ли отыграться?

– Почему бы и нет? Давайте сыграем партию…

Иван Игнатьевич поставил на стол доску, расставил на ней фигуры и призывно махнул рукой.

Ничего не произошло, никто не спешил их обслужить.

– Ах ты, черт! – пробормотал Иван Игнатьевич. – Совсем забыл, что здесь теперь это совковое заведение с его ненавязчивым сервисом! Теперь здесь официантку не дозовешься!

Он привстал, оглядел зал и увидел официантку, которая болтала возле служебной двери с охранником.

– Девушка! – окликнул ее Иван Игнатьевич. – Эй, девушка, это я тебе, подойди-ка!

Официантка и бровью не повела. Иван Игнатьевич вздохнул, достал из бумажника сторублевку и помахал ею в воздухе.

– Все время забываю о теперешних порядках…

На этот раз официантка заметила его призыв и неспешно подошла к столику.

– Ну, чего надо? Видите же, что я занята!

– Не переигрывай! – строго проговорил Иван Игнатьевич. – Принеси-ка нам, голубка, две чашечки кофе… ну, ты же знаешь, как я люблю, чтобы крепкий, как поцелуй, горячий, как африканская страсть, и непременно с коньячком.

– Такого не держим, – проскрипела официантка, – кофе есть черный и с молоком, еще есть из титана…

– Опять переигрываешь! – сердито оборвал ее старик. – Ты меня знаешь, я этой бурды не пью! Ну ладно, если хочешь в эти ваши игры играть – пускай кофе будет крепкий, как мужское рукопожатие, и горячий, как доменная печь… но коньяк чтобы непременно, и чтобы настоящий, французский!

– Ну ладно, так и быть… – недовольно протянула официантка.

– А ты, голубь, – Иван Игнатьевич повернулся к Лёне, – закажи себе какой-нибудь еды – вам, молодым, всегда есть хочется!

– Ну, не знаю… – пробормотал Леня, который внимательно изучал меню, – какое-то у них все малоаппетитное…

– Бери бефстроганов, – посоветовал Иван Игнатьевич, – все-таки мясо… и десерт возьми, эклеры у них хорошие.

– Пусть будет по-вашему, вы здешнюю кухню знаете!

Официантка с оскорбленным видом приняла заказ и удалилась, спиной показывая, как она относится к посетителям.

– Не люблю я эту новую манеру обслуживания! – вздохнул Иван Игнатьевич, делая первый ход королевской пешкой. – Ну что, голубь сизокрылый, рассказывай, зачем пришел. Ведь не только затем, чтобы старого домушника развлечь!

Леня сделал ответный ход и проговорил:

– Конечно, поболтать с вами всегда приятно, тем более сыграть партию, но вы, как всегда, правы – мне нужна ваша консультация. Вы ведь практически всех интересных людей в городе знаете…

– Ну, всех не всех, но кое-кого, конечно, знаю. Во всяком случае, тех, кого стоит знать.

– Так вот, что вы знаете о человеке по кличке Сундук?

– Сундук? – переспросил Иван Игнатьевич, пожевал губами и передвинул очередную пешку. – Неприятный тип. Тупой и злобный. Ну, сам понимаешь, кличка обязывает.

– Да, я это заметил, неприятный тип! А чем он занимается и, главное, – на кого работает?

– На кого работает… – Иван Игнатьевич бросил на Леню быстрый настороженный взгляд. – Ты ведь, голубь, не забыл, что мои консультации платные?

– Как можно, Иван Игнатьевич! Конечно, помню! Разве бы я стал вас даром беспокоить?

– И тариф мой помнишь?

– Конечно, помню. – Леня достал бумажник. – А в чем вы сейчас берете? В долларах или в евро? Или, может, учитывая здешнюю специфику, в рублях по курсу? – и Маркиз оглядел заведение.

– Прямо даже и не знаю… – протянул Иван Игнатьевич. – Думал идти в ногу со временем, перейти на биткоин, да что-то засомневался. Ненадежный он какой-то, несерьезный, мне не по возрасту. Юань, опять же, крепко стоит, но я к нему пока не привык… ну ладно, так и быть, давай в рублях!

Леня отсчитал нужную сумму и передал ее старичку.

– Ну, так что вы скажете насчет Сундука?

– Что я тебе могу сказать… ты вот спрашиваешь, чем он занимается и на кого работает. Насчет первого – все ясно, занимается он тем же, чем все люди с подобными кличками, – рэкет, вымогательство, мелкие грабежи, если прикажут – может и устранить кого-нибудь… Но такая информация денег не стоит, это ты и без меня знаешь.

– Тут вы правы. Меня больше интересует ответ на второй вопрос: на кого он работает? Кстати, вам шах.

– Что ты говоришь? – Иван Игнатьевич уставился на доску. – А ведь и правда, шах… а вот мы так походим! – И он двинул вперед коня. – Смотри-ка, а теперь тебе шах!

– И правда… я смотрю, вы повышаете уровень мастерства! Еще немного – и получите звание международного мастера! А там и до гроссмейстера недалеко…

– Ну что ты! Ты мне льстишь, голубь. И зачем мне все эти звания, мне бы дожить в тишине и покое… Ты ведь тоже, голубь, всегда избегаешь скандальной известности.

– Не заговаривайте мне зубы, Иван Игнатьевич! Так все же – на кого он работает?

Старик тяжело вздохнул, огляделся по сторонам, понизил голос и неохотно проговорил:

– Раз уж обещал – придется держать слово, хотя, видит бог, не хочется произносить это имя… на Луку он работает, твой Сундук. Только умоляю – никому не говори, что узнал это от меня!

– Это вы зря напоминаете! – заверил старика Маркиз. – Вы меня не первый год знаете, я такие сведения никогда не разглашаю. Значит, на Луку? На того самого Луку? На того Луку, который в конце девяностых подмял под себя почти весь городской криминальный бизнес?

– А я никакого другого Луку и не знаю. По крайней мере, в нашем городе.

– Но ведь говорили, что Лука уже несколько лет как пропал? То ли кто-то его заказал, то ли своей смертью помер, то ли уехал куда-то очень далеко, за моря-океаны, только пропал Лука с криминального небосвода, и нет о нем ни слуху, ни духу!

– Мало ли кто что говорил. Говорят много всякой ерунды, не всему можно верить.

– Но о нем действительно давно ничего не слышно.

– И это ничего не значит. Кстати, сам Лука приложил немало сил, чтобы распустить слухи о своей смерти.

– А на самом деле он здесь, в нашем городе? – недоверчиво спросил Леня.

– Здесь, здесь, куда же он денется! Только из криминального авторитета превратился Лука в авторитетного бизнесмена. Много жертвует на благотворительность, построил детскую больницу. Официально он занялся строительным бизнесом, в основном строит торговые и офисные центры, ну а неофициально у него много разных занятий. Поэтому и работают на него люди вроде Сундука. Кстати, он даже фамилию прежнюю сохранил – Лукьянов. Поэтому и кличка у него такая была – Лука. По созвучию с фамилией. Кстати, методы своей работы он сохранил. Один мой знакомый, который тоже занят в строительном бизнесе, как-то попал на производственное совещание в концерне Лукьянова. Так он говорит – никогда такого не видел. А человек он опытный, много всякого в жизни повидал. Сидит Лука во главе длинного стола, мрачный, как погода в ноябре, по очереди поворачивается к своим сотрудникам, тычет в них пальцем и говорит: «Тебе!» – и включает диктофон, на котором записаны распоряжения на текущий день для очередного сотрудника. Так он обходил вокруг стола, пока не дошел до очередного подчиненного, назовем его, для примера, Ивановым. И вот, когда подошла очередь этого условного Иванова, ноябрьская мрачность на лице Луки сменилась настоящей грозой. Он выключил свой диктофон, со всего размаху грохнул кулаком по столу и заорал страшным голосом: «А тебе…» – после этого Лука выдал такую матерную тираду, от которой завял бы от зависти боцман рыболовецкого траулера, а в завершение этой тирады швырнул на стол перед условным Ивановым гранату-лимонку…

– Что – неужели настоящую, боевую? – недоверчиво переспросил Маркиз.

– Врать не буду, точно не знаю, может быть, и учебную. Но после его тирады выглядело это очень натурально, так что все участники совещания нырнули под стол…

Иван Игнатьевич сделал выразительную паузу и закончил свой рассказ:

– Вот кто такой Лука, и вот на какого человека работает твой Сундук! Кстати, голубь, тебе снова шах.

– Надо же! – Маркиз посмотрел на доску. – Отвлекли вы меня своим замечательным рассказом, так что я, похоже, утратил инициативу… хотя нет, еще не все потеряно… мы вот как походим… извините, Иван Игнатьевич, но теперь вам шах…

– И правда… – расстроился старик. – Что же это такое… как же я это проглядел…

– Да, а теперь и мат!

– Ну, снова твоя взяла…

Ближе к вечеру Маркиз снова заехал на Обводный канал, в мастерскую Уха. Сам хозяин мастерской стоял посреди гаража, возле Лёниного автомобиля с работающим мотором, и слушал его с таким просветленным лицом, с каким меломаны слушают выступление знаменитого тенора на Зальцбургском фестивале.

– Ты только послушай! – обратился он к Маркизу вместо приветствия. – Как работает! Это же музыка! Да что я говорю – это гораздо лучше любой музыки!

– Хороший звук! – подтвердил Леня, чтобы не огорчать приятеля. – Теперь больше не стучит. Спасибо.

– Не стучит! – передразнил его Ухо. – Да он поет! Ты только прислушайся! Это же симфония!

– Так что – можно забирать?

– Можно, – разрешил Ухо и выключил мотор. – Кстати, я проверил по своей базе тот номер, который ты мне дал.

– Номер внедорожника?

– Вообще-то на этот номер зарегистрированы старые «жигули» выпуска девятьсот лохматого года, которым и на улицу-то выехать зазорно…

– Что? Значит, фальшивка? Ничего не узнать?

– Не спеши с выводами. Я хозяина этих «жигулей» хорошо знаю. Это дядя Паша.

– Что еще за дядя Паша?

– Да есть такой подозрительный тип преклонного возраста. У него еще несколько таких же старых машин. Так сказать, пункт проката. То есть сами машины, наверное, уже давно на свалке или разобраны на детали, но он не снимает их с учета, а их номера сдает напрокат разным сомнительным и подозрительным типам, которым не хочется светить машину с собственными номерами. Так что те, кто на тебя наехал, явно дяди-Пашины клиенты.

– Так поедем, поговорим с этим дядей Пашей, может, он нам что-нибудь про них расскажет.

– Ну ладно, давай проведаем старика. Тем более что это совсем рядом, на Двенадцатой Красноармейской.

В той части нашего города, которая располагается по сторонам Измайловского проспекта, до революции был расквартирован гвардейский Измайловский полк, один из самых привилегированных полков императорской лейб-гвардии, основанный еще императрицей Анной Иоанновной. Как водится, солдаты этого полка селились по ротам, и улицы этой слободы носили соответствующие названия – от первой роты до тринадцатой.

После революции эти улицы, не мудрствуя лукаво, переименовали в Красноармейские – первая рота стала Первой Красноармейской, вторая – Второй, и так до Тринадцатой Красноармейской. Вторичное переименование улиц в девяностые годы прошлого века не затронуло эти улицы, видимо, до них просто не дошли руки, и они так и остались Красноармейскими.

Из всех Красноармейских улиц Двенадцатая, пожалуй, самая тихая и малолюдная, в ней сохранилось какое-то скромное провинциальное очарование.

Хотя, пожалуй, слово «тихое» для этой улицы не вполне подходит – на ней расположено много гаражей и автомобильных мастерских, так что шум работающих моторов часто нарушает патриархальную тишину этой улицы.

На эту-то улицу и приехали Ухо с Маркизом.

Остановив свою машину возле закрытых ворот одного из гаражей, Ухо подошел к этим воротам и постучал – для начала деликатно, костяшками пальцев.

На этот стук никто не ответил.

Он постучал громко, потом еще громче, кулаком, затем пару раз ударил в ворота ногой, и только тогда из гаража донесся недовольный скрипучий голос:

– Ты чего там стучишь? Ты чего стучишь? Вот я тебе сейчас по башке постучу, тогда будешь знать!

– Дядя Паша, это я! – крикнул Ухо.

– Что значит – я? – донеслось из-за ворот.

– Я это, Ухо!

– Правда, что ли? – послышались приближающиеся шаги, и одна створка ворот открылась. В проеме показался сутулый дядечка лет семидесяти в измазанной машинным маслом спецовке и бесформенной кепке неопределенного цвета.

– Здоров, дядя Паша! – приветствовал его Ухо.

– Здоров, Ухо! – отвечал ему хозяин гаража. – Ты прости, что я тебя сразу не пустил, тут, сам понимаешь, всякая шантрапа шляется, кому ни попадя нельзя открывать.

– Это верно, дядя Паша! Кому ни попадя открывать опасно. Ну что – нас-то пригласишь?

– Отчего не пригласить? Тебе, Ухо, я завсегда рад, ты же знаешь. А кто это с тобой? Вроде незнакомый… – Старик подозрительно уставился на Маркиза.

– Леня, друг мой! – представил Ухо.

– Ну, коли друг, то пускай тоже заходит… твои друзья – это и мои друзья… – Дядя Паша отступил в сторону, пропуская приятелей в свое царство.

В гараже у дяди Паши было темновато и грязно. Здесь царил устоявшийся запах бензина, солярки и машинного масла и стояло несколько машин, находящихся в разной степени ремонта или распада, вокруг которых валялись в живописном беспорядке всевозможные детали и инструменты.

Схожая картина бывает почти во всяком гараже, но если в гараже Уха машины были по большей части дорогих, продвинутых фирм и самых современных моделей, то в этом гараже стояли старые, давно вышедшие в тираж автомобили, некоторые из которых вряд ли были способны самостоятельно передвигаться по городским улицам. Да что там – они вряд ли могли выехать из гаража.

При желании на базе этого гаража можно было организовать небольшой музей ретроавтомобилей.

Дядя Паша провел гостей через гараж и вошел в маленький закуток, где стояли старый колченогий стол, под одну ножку которого для устойчивости была подложена сложенная в несколько раз бумажка, шкафчик, выкрашенный выцветшей тускло-зеленой масляной краской, и пара табуреток.

– Выпить не хотите? – предложил дядя Паша, доставая из шкафчика бутылку.

– Что ты, дядя Паша, я же за рулем! – отмахнулся Ухо.

– Может, друг твой хочет?

– Нет, он тоже за рулем…

– Что, вы оба один руль крутите?

– Да нет, его машина тут, поблизости стоит. И мы, дядя Паша, вообще-то по делу…

– Вы, молодые, всегда по делу… – вздохнул дядя Паша. – А жить-то когда будете? Так и пройдет жизнь мимо вас, а вы и не заметите… Ну, вы как хотите, а я выпью, я не за рулем… – Он налил себе маленький стаканчик и лихо опрокинул его. – Вы, молодые, всегда… хотя тебя, Ухо, я сильно уважаю, – продолжил дядя Паша, заметно повеселев. – Уж больно ты в машинах хорошо разбираешься… ну, коли по делу – говори! Для тебя я все! Все, что только пожелаешь…

– Дядя Паша, – Ухо доверительно понизил голос, – скажи, кому ты дал вот этот номер? – и он показал старику бумажку с номером злополучного внедорожника.

– Чегой-то… – Дядя Паша достал из кармана спецовки очки с треснутым стеклом, водрузил их на нос и внимательно уставился на бумажку.

Затем он поднял глаза на Ухо и сказал заметно протрезвевшим голосом:

– Не, это не мой номер.

– Дядя Паша, не валяй ваньку! – оборвал его Ухо. – Ты же меня знаешь, я просто так не болтаю. Если пришел к тебе, значит, заранее все проверил. И номер этот твой.

– Ну, может, и мой… – завилял старик, – да только я не помню, кому его дал… мне знаешь, сколько лет? У меня память уже не та, что прежде… прежде-то я все помнил, а теперь…

– Дядя Паша, не заливай! Я знаю, что у тебя память получше, чем у любого молодого! Скажи, кому дал этот номер!

– Ну, Ухо, ты же знаешь, как я тебя уважаю… – канючил старик. – Я для тебя все, что хочешь… ну, буквально почти все! Но тут такое дело, что я никак не могу…

– Да почему не можешь-то, дядя Паша? Скажи толком. Боишься, что ли, кого?

– Я? – возмущенно воскликнул старик. – Боюсь? Да я никогда… да я никого… ну да, боюсь! Жить-то, Ухо, всякому хочется, а в мои годы – даже больше… мне, может, всего несколько годков осталось, так каждый на вес золота!

– Дядя Паша, разве я тебя когда-нибудь подводил? Был хоть один такой случай?

– Нет, Ухо, чего не было – того не было…

– Ну, так и сейчас не подведу!

Вдруг дядя Паша к чему-то прислушался.

Теперь и Ухо расслышал, что в ворота гаража кто-то стучит особым стуком.

– Погодите, ребятки! – оживился дядя Паша. – Ко мне там человечек один пришел, тоже по делу. Вы тут малость подождите, я переговорю с ним и вернусь… а вы, ежели надумаете, можете выпить! – и он показал на заветную бутылку.

Дядя Паша вышел из своего закутка и прошел к воротам.

– Как думаешь, скажет он нам, кому дал этот номер? – проговорил Маркиз, проводив старика взглядом.

– Скажет, я его знаю!

– Ну, ты его, конечно, лучше знаешь…

– Кстати, Маркиз, я давно хотел тебя спросить, – задумчиво проговорил Ухо, – отчего ты не хочешь идти в ногу с техническим прогрессом?

– Это ты о чем? – насторожился Леня. – Смартфон у меня вроде последней модели…

– Да что мне твой смартфон! – отмахнулся Ухо. – Смартфон – это так, дамская игрушка, а я тебе о серьезных вещах говорю. Все продвинутые пацаны давно ездят на электромобилях. Когда ты, наконец, пересядешь на «теслу»?

– А ты-то сам пока не пересел!

– Ну, я – другое дело, я верен двигателю внутреннего сгорания и никогда ему не изменю. Но ты…

– Что-то пока непривычно.

– Ты только представь – ездить на машине, которая побывала в космосе! Это же почти ракета! А экология? Надо же думать о сохранении окружающей среды!

– Но у нас еще очень мало зарядных станций. Застрянешь где-нибудь вдали от зарядки, в Ленобласти или вообще в Новгородской губернии, и что делать?

– Ну, купи тогда гибридный автомобиль. Где нет зарядки – там подъедешь на бензине… и вообще, ты же знаешь, скоро можно будет заряжаться от обычной бытовой розетки, вот как эта… – Ухо показал на электрическую розетку над столом и тут же по непонятной ассоциации проговорил: – А что это дядя Паша долго не возвращается?

– Ну, он же говорил, что у него там какое-то дело.

– Говорил, – кивнул Ухо, – а все же как-то странно… и вообще – ты ничего не слышишь?

– Ничего… это же у тебя слух, как у настройщика.

– Нет, правда, я что-то слышу…

Ухо вскочил и вышел в гараж.

Теперь уже и Маркиз услышал доносящийся от входа приглушенный стон.

Приятели бросились на этот звук и увидели дядю Пашу. Старик лежал на бетонном полу возле входа в гараж и негромко стонал, вокруг него растекалась темная лужа.

Ухо опустился перед ним на колени и осторожно осмотрел. На животе у старика спецовка была мокрой от крови.

– Дядя Паша, кто ж тебя так? – горестно проговорил Ухо.

Дядя Паша не ответил. Глаза его были полузакрыты, лицо бледное, как полотно. Ухо разрезал спецовку, добрался до раны.

– Надо же, сволочи, старика не пожалели! Маркиз, вызови «скорую»! Нет, только сначала принеси мне аптечку, я видел, она в конторе, в шкафчике!

Маркиз сбегал в контору и принес аптечку. Ухо вполне профессионально наложил на рану тампон и плотную повязку, Маркиз вызвал «скорую помощь».

Внезапно дядя Паша приоткрыл глаза и что-то едва слышно проговорил.

Ухо пригнулся к самым его губам, чтобы расслышать угасающий голос.

– Телефон! – повторил дядя Паша. – Он в конторе… в ящике стола… там фото…

– Какое фото? – переспросил Ухо, но дядя Паша снова потерял сознание.

– Слышал, что он сказал? – Ухо повернулся к Маркизу. – Найди его телефон, он в ящике стола, там какое-то фото.

Маркиз снова сходил в контору и принес оттуда дяди-Пашин старый мобильник. К счастью, телефон старика включился без кода. Маркиз открыл фотоальбом, и первое, что он там увидел, была фотография хорошо знакомого ему серого внедорожника. Серая машина стояла перед каким-то офисным центром.

– Вот оно что! – проговорил Маркиз и показал снимок приятелю. – Видно, дядя Паша заметил в городе машину со своим номером и сфотографировал ее.

– Зачем?

– Кто его знает… на всякий случай.

– Вот что я думаю… – задумчиво протянул Ухо. – Я думаю, что его пырнул ножом тот человек, которому он дал напрокат этот самый номер. Чтобы дядя Паша никому об этом не рассказал. Хорошо, мы тут вовремя оказались, а то он истек бы кровью. Кстати, сейчас ты тоже ничего не слышишь?

– Сейчас слышу, – кивнул Маркиз.

Действительно, теперь была отчетливо слышна сирена приближающейся «скорой помощи».

– Я думаю, нам лучше отсюда слинять, – заявил Ухо. – Я повязку наложил, так что дядя Паша кровью не истечет, и помощь уже на подходе. Не знаю, как ты, а я не хочу давать показания. У меня на сегодняшний день другие планы.

– Я тоже не хочу! – поддержал его Маркиз, и приятели выскользнули из злополучного гаража.

Вернувшись домой, Маркиз переписал фотографию с дяди-Пашиного мобильника на свой компьютер, увеличил ее, насколько удалось, и принялся внимательно разглядывать. Ему с самого начала было ясно, что серый внедорожник стоит перед каким-то офисным центром, но вот перед каким?

Название центра не попало в кадр, а определить его по видимым на фотографии деталям Леня не смог.

В это время в его комнату проскользнул Пу И.

Он вскочил на колени к Маркизу, взглянул на экран и радостно тявкнул.

– Что, приятель, ты узнаешь это место? – заинтересовался Маркиз.

Пу И снова тявкнул – утвердительно, и очень выразительно взглянул на хозяина.

– Жаль, ты не можешь мне сказать, как оно называется и где находится! Учился бы ты, что ли, у Перришона разговаривать… только не перенимай от него ругательства!

В дверь заглянула Лола.

– Пуишечка, детка, ты здесь? – проворковала она. – Мальчики, а что это вы тут делаете?

– Да вот, Пу И мне пытается помочь… кажется, он знает, что это за место, но не может мне сказать. Жаль, что он не умеет говорить по-человечески…

– Он-то все умеет, – обиделась Лола за своего любимца, – это ты его не понимаешь!

Пу И громко тявкнул, подтверждая Лолины слова.

– Можно подумать, что ты понимаешь! – недоверчиво фыркнул Маркиз.

– Разумеется, понимаю!

– Ну, так переведи. Что он сейчас сказал?

– Он сказал, что ты – грубый, ограниченный тип с приземленными, банальными интересами…

– Все ты выдумываешь! Лучше бы перевела, что это за офисный центр на фотографии.

– А зачем мне переводить? Я это и так знаю! Это центр «Кронверк» на Петроградской стороне.

– Правда, что ли? – недоверчиво переспросил Леня. – Откуда ты знаешь?

– От верблюда! Да спроси сам у Пу И, он тебе подтвердит! Мы с ним были в этом центре, там на первом этаже продается специальное питание и витамины для маленьких собачек!

– Правда, Пу И? – спросил Маркиз у песика.

Тот утвердительно гавкнул.

– Постой, – спохватилась Лола, – а почему тебя вдруг заинтересовал этот центр? Вряд ли из-за собачьего питания! Ну-ка, немедленно объясни – в чем дело?

– Да так, ни в чем… – заюлил Маркиз. – Просто пытался узнать это место… знаешь, на радио есть такая викторина «Люби и знай свой город»…

– Смотри у меня!

Лола сказала это почти равнодушным голосом, чтобы Ленька ничего не заподозрил. На самом деле она отложила в памяти офисный центр «Кронверк» и Лёнино озабоченное лицо.

На следующий день к входу в торгово-офисный центр «Кронверк» подкатил синий «фольксваген» с разбитой фарой и помятым боком. Из него выскочил мужчина в темно-синей куртке, с растрепанной бородой, синяком под глазом и ошалелым видом. Он вбежал в двери центра и с ходу налетел на охранника.

– Куда? – осведомился тот, подозрительно разглядывая заполошного посетителя.

– Где он, елки зеленые? – выпалил тот, через плечо охранника оглядывая холл.

– Кто – он? – переспросил охранник, отводя странного типа от двери, где он мешал обычным посетителям.

– Да этот… серый… наглый такой! Здесь он, я видел, как он сюда зашел!

– Так… отдышись, сосчитай до десяти и объясни по-человечески, что тебе нужно. Кто тот серый, который сюда зашел, и вообще, что конкретно случилось?

– Да не он серый… это джип у него серый… – проговорил заполошный тип, немного отдышавшись, – и этот… в сером джипе… налетел, понимаешь, на меня и дальше поехал, даже не остановился! Как будто так и надо! А я, между прочим, ехал на зеленый, так что был в полном своем праве! А он поехал дальше как ни в чем не бывало! Хорошо, я заметил, что он сюда зашел! Здоровый такой, мордатый, в черном костюме, как будто на похороны собрался! Он у меня не отвертится! Он ответит по полной! Да ты только посмотри, что он с моей машиной сделал! Только посмотри, во что он ее превратил! – и заполошный тип показал охраннику на стеклянную дверь, за которой виднелся разбитый «фольксваген», как будто призывая свою машину в свидетели.

– Так… – протянул охранник. – Ситуация начинает проясняться. Значит, случилось ДТП?

– А я тебе о чем полчаса толкую?

– Ты мне не толкуешь, ты мне мозги компостируешь. Значит, твою лоханку разбил серый внедорожник, водитель не остановился, доехал до нашего центра и вошел внутрь? И водитель этот был здоровенный мужик в черном костюме?

– Ну да, я тебе все так и сказал! А теперь ты мне скажи, где этот козел работает, и я пойду с ним разбираться!

– Я тебе, парень, вот что скажу. Поезжай-ка ты домой, остынь и отремонтируй свою машину за собственный счет. Это мой тебе дружеский совет.

– Это еще почему?

– Потому что здесь тебе ничего не светит, кроме неприятностей. Причем исключительно больших неприятностей.

– Это еще почему? – повторил заполошный.

– Почему, почему! Вот заладил, почемучка! Вроде русский человек, а по-русски не понимаешь! Ты сказал, что на тебя налетел серый внедорожник?

– Ну да… и водитель явно тут работает… здоровый такой, в черном костюме…

– Ну да, работает! Только знаешь, где он работает?

– Вот ты мне сейчас и скажешь.

– Скажу, скажу! Не знаю, кто конкретно был за рулем, но этот серый внедорожник записан на фирму «Фортуна». Они там все здоровые и носят черные костюмы. Ясно теперь?

– Что мне должно быть ясно?

– Трудно с тобой! – вздохнул охранник. – Слушай внимательно, повторять не буду. Эта самая фирма «Фортуна» принимает ставки на самые разные события. От счета на футбольных или хоккейных матчах до результата выборов в Зимбабве или урожая бананов в Венесуэле. Понял теперь?

– Ну… – на лице заполошного типа начало проступать понимание пополам с испугом. – Ты хочешь сказать…

– Что я хочу сказать, давно уже ясно. Я хочу сказать, что фирма эта исключительно бандитская, и если тебе жизнь и здоровье дороги – держись от нее подальше. Усек?

На лице жертвы ДТП отразились душевные муки, с ним произошел, как сказал поэт, ряд волшебных изменений, и наконец заполошный тип проговорил:

– Все равно, я этого так не оставлю! Говори – где офис этой бандитской фирмы?

– Ну, смотри… – Охранник покачал головой. – Я тебя предупредил… исключительно по доброте…

– Говори!

– Второй этаж, офис номер двадцать три! Но смотри – я тебя предупредил!

Заполошный тип направился к лестнице. Охранник проводил его грустным, сочувственным взглядом.

Поднявшись на второй этаж, заполошный тип стал гораздо спокойнее, как будто в одночасье превратился в другого человека. Он неторопливо пошел по коридору, оглядываясь по сторонам и внимательно читая надписи на дверях. Наконец он увидел офис с нужным ему номером.