Соль змеи

6. Кто так строит?

Могут странными казаться

Выводы поспешные,

Только больно задаваться

Стали парни здешние.

(старая песня о второстепенном)

Что ж, придется разбираться со своим кретинизмом по мере возникновения проблем. Я подхватила ведро, оказавшееся неожиданно тяжелым, и вышла в коридор. Эй, добрый самаритянин, попадись на моем пути! Укажи верную дорогу!

Увы, долго никто не попадался, хотя я готова была поклясться: из-за углов и из приоткрытых дверей, мимо которых я проходила, меня провожали любопытные взгляды. Но едва я оборачивалась на шорох или скрип, двери захлопывались, а из прилегающих коридоров слышался быстрый топот.

Я уже отчаялась найти подмогу и собралась стучать во все подряд двери, как услышала звук, зародивший в сердце искру надежды. Кто-то шел в одном из ближайших ответвлений коридора. Шаги звучали уверенно, четко. Может, Кари одумался и решил вернуться? Но, пожалуй, я бы и досточтимому Руби обрадовалась.

Ведро, только что оттягивающее руку стопудовой гирей, неожиданно показалось легче. Я сделала рывок навстречу неведомому спасителю и… О ужас! На повороте, прямо на углу, мы столкнулись.

Ну, и зачем я набрала в ведро так много воды? Зачем, надрываясь, волокла по длинным коридорам? Все равно половина оказалась на щегольских коричневых штанах и высоких кожаных сапогах с золотой вышивкой. Я прикусила губу. Ну что я за растяпа? Облила человека!

Впрочем, человек от нежданного душа не стал ни жалким, ни несчастным. Весьма симпатичный шатен с волнистыми волосами почти до плеч и неожиданно ярко-синими пронзительными глазами, от взгляда которых я невольно подалась назад.

Рядом с промокшим человеком возникли еще двое. Все – молодые мужчины, если и старше меня, то ненамного.

Самаритяне глядели на меня как вчера Руби – словно на возникшую невесть откуда зверушку, надоедливую и сулящую много неприятностей. Однако я не вняла гласу рассудка, что упорно твердил: не связывайся с ними. Напротив, сделала виноватый взгляд, состряпала умильную физиономию и кротким голосом спросила:

– Не подскажут ли достопочтенные господа, как пройти в библио… э-э-э… в кабинет не менее достопочтенного Руби?

Один из счастливчиков, избежавших холодного душа, рослый парень с тяжелой челюстью и светлыми чуть навыкате глазами, облаченный в желтую мантию, высокомерно произнес:

– Перед нами, дражайшие братья мои, типичный образчик низшего существа. Ведет себя по-хамски, не здоровается, при любом удобном случае норовит сделать гадость. Согласен ли ты со мной, брат Шико?

Намоченный поморщился и ответил:

– Не только согласен, брат Полар, но и подпишусь под каждым словом. Где отец откопал подобное чудо? Насколько я знаю, прежние хотя бы здороваться умели.

– И обходили жителей замка за сто шагов, – добавил невысокий крепыш с носом-картошкой. – А эта, похоже, только вчера сбежала из диких лесов Крайланда.

Так они братья? Ничего себе! Более непохожих родственников я в жизни не встречала. Впрочем, быть может, сводные. Или приемыши.

А вот воспитание хромает у всей троицы. Я решила не уподобляться хамам и спокойно ответила:

– Здравствуйте, если хотите. Прошу прощения, но мне очень надо в кабинет Руби Роида. Будьте так любезны, укажите к нему дорогу.

– А правда, они живут всего два месяца? – не обращая внимания на мои слова, спросил Полар.

– Истинная правда, – ответил Шико. – И, похоже, ближайшие два месяца мы станем встречать в коридорах вот ЭТО.

– И каждый раз ЭТО станет окатывать нас водой? – спросил крепыш, облаченный в синие одежды.

– Эй, ребята, мне очень надо… – я попыталась вставить слово, но меня не слушали.

– Увы, брат Каррап, при ее неуклюжести это неизбежно, – сказал Шико, – Хорошо, если не заедет тряпкой по физиономии.

– Но я не нарочно! – возмущенно вскричала я, сообразив, что так и не извинилась за холодный душ. – Прости, но ведь ты сам на меня наскочил!

– По-моему, она что-то хочет, – заметил Полар. – Удивительно, но речь у хоозки связная и, кажется, в словах угадывается определенный смысл.

– Что она хочет, я тебе потом скажу, – ответил Шико.

Последняя фраза показалась смутно знакомой. Конечно, они не могли видеть тот старый фильм, где она прозвучала, но смысл определенно тот же. Да они что, издеваются? Выражение лица Шико оставалось невозмутимым, однако в глазах читалась неприязнь и презрение.

Теряя терпение, я сказала:

– Мне нужно пройти к кабинету Руби!

Шико хмыкнул:

– Мне кажется, их доставляют сюда вовсе не для мытья полов.

Этого я уже стерпеть не могла. Сцепила зубы и выплеснула остатки воды прямо в физиономию Шико. Со злорадством отметила, что двум другим тоже досталось.

Полар издал нечто похожее на рык, а Каррап взвизгнул. Шико же крепко сцепил зубы и закрыл глаза, только желваки ходили ходуном.

И тут на один короткий миг мне показалось, как над левым плечом Шико возникла маленькая змеиная голова. Показалась и тут же исчезла. Это было так неожиданно, что я вскрикнула.

Шико открыл глаза. В них я прочла обещание если не убить наглую девицу сразу, то отомстить больно и жестоко.

Я не стала дожидаться, пока меня начнут бить (возможно даже ногами), развернулась и бросилась бежать куда глаза глядят. Они помчались следом.

– Ату ее! Взять! Схватить! – неслись вслед крики.

Бежать с ведром, хоть и пустым, оказалось не очень удобно: оно било по ногам, путалось в длинном подоле, ухудшая маневренность. Тем не менее, я припустила вовсю. Неслась по коридорам, не разбирая дороги, петляя, ныряя то в одно ответвление, то в другое, сшибая углы то плечом, то ведром, и в какой-то миг поняла: за мной никто не гонится. И, кажется, довольно давно.

Опустилась прямо на каменный пол. Отдышалась.

Все понятно. Меня просто гнали. Потешались. Издевались.

Что это было? Обычное озорство здешней золотой молодежи? Унижение аристократами выходцев из рабочей прослойки? Скорее всего.

Сидеть становилось холодно. Я вспомнила Таписа и его просьбу сделать стульчик. Встала, провела рукой по стене. Нашла заметный только при ощупывании выступ. Нажала. Сиденье незамедлительно опустилось.

Видимо, не одной мне случалось блуждать тут, отыскивая кабинет Руби. Заботливый строитель замка предусмотрел вот такие стульчики для заблудившихся. Неплохо было бы еще и бар с закусками соорудить.

Я помечтала о паре бутербродов и принялась обдумывать текущую ситуацию.

Все-таки, по большому счету я ничегошеньки не понимала. Руби вытащил меня в другой мир, чтобы я прибиралась. Так? Так. Почему тогда Кари бросил новоявленную работницу, ничего толком не объяснив? Им надо привести замок в приличный вид или просто поиздеваться над «Масейей»? Странное, однако, отношение к трудовым кадрам, пусть даже и низшего звена. У нас в больничке старшая, конечно, спуску лентяям не дает, но ведь и обязанности объясняет как следует!

Коридоры, коридоры, а я маленький такой… Я совершенно не представляла, где нахожусь. И выберусь ли когда-нибудь из этих мрачных катакомб.

Так, спокойно, Маша, я Дубровский! Выход есть всегда, надо его только увидеть. Что я могу сделать в сложившейся ситуации? Идти, все равно куда, хоть куда-нибудь. Про мытье полов на сегодня можно забыть – воды-то у меня нет.

В конце концов, живет же тут кто-нибудь кроме Руби, Кари и трех ненормальных парней. Прислуга, например. Хотя бы те же Тапис и Ули Тай. Надо их только отыскать.

Я поднялась, взяла ведро и пошлепала обратно. Шла и дергала все двери, встречавшиеся на пути. Закрыто, закрыто, снова закрыто. Обстановка не блистала разнообразием. Ни окон, ни бойниц. Все те же холодные каменные стены да светящиеся кристаллы в нишах.

Изредка слышались какие-то звуки – то отдаленные шаги, то хлопанье дверей, то тихие разговоры. Я бросалась на них, но так никого и не встретила. Коридоры ветвились, заворачивались, причем не только под прямым углом, скруглялись, поднимались и опускались. Вспомнилась сцена из старого фильма, когда герой мечется вот так же по запутанным коридорам и бормочет: кто так строит, кто так строит? Мне тоже очень хотелось узнать, какой сумасшедший архитектор построил замок с коридорами, никуда не ведущими.

Я уже отчаялась выбраться из этой западни, когда одна из дверей, которую я подергала, не надеясь на успех, неожиданно открылась.

Не веря собственному счастью, я затаила дыхание и осторожно заглянула, а потом и шагнула внутрь.

Ничего себе!

Замерев столбом и разинув рот, я оглядывала помещение. Тут тоже имелся коридор со множеством дверей, но какая разница с каменным, по которому я блуждала долго и безуспешно! Словно внутри старого замшелого сундука хранилась чудесная шкатулка с драгоценностями… Стены здесь отделаны светлым деревом, сохранившим красивую узорчатую текстуру, К тому же – вот чудеса – температура воздуха в этом коридоре была заметно выше, чем в каменных лабиринтах.

Красивые двери, инкрустированные золотистым металлом, изящные чаши, в которых покоились все те же светящиеся кристаллы, картины на стенах. И даже ковер на полу!

Это было как оазис в пустыне, как глоток воды для жаждущего, как… Ну, в общем, мне сразу захотелось остаться тут жить. Я вспомнила шикарную комнату, через которую мы вчера проходили, и решила – она определенно отделала и меблирована в том же стиле. Возможно, это жилые комнаты хозяина.

Из-за ближайшей ко мне двери послышался детский смех. Это было так неожиданно, что я на миг замерла. В замке есть дети?

Впрочем, почему бы и нет? У Руби наверняка есть жена, а, может, несколько жен, а детей от них может быть косой десяток… И вообще, что я знаю о здешних порядках?

Эх, Маша, Маша, не о том ты думаешь! Если есть дети, значит, поблизости должны быть и взрослые, которые могут показать дорогу или даже вывести на нее.

Я шагнула было к двери, из-за которой слышала смех, но она распахнулась сама, едва не залепив по лбу, и прямо на меня шагнул рослый мужчина в желтых одеждах.

Увидеть постороннюю девушку он, конечно, не ожидал. Поэтому на миг замер, поспешно закрыл за собой дверь, словно боялся, что я увижу нечто недозволенное, а затем сделал глубокий вдох и заорал прямо в лицо:

– А ну пошла отсюда вон!

Я отшатнулась. Машинально сделала шаг назад. Выставила перед собой ведро, прикрываясь от его гнева – а ну как размахнется и двинет. Ой-ой, кажется он уже отводит руку для замаха!

– Постойте, – сказала я просительным тоном, – погодите. Я тут немного заплутала. Я вовсе не хотела…

– Вон!

Гомон усилился, будто в комнате, откуда вышел человек, резко прибавили звук. Крики, смех плач, визги сливались в непередаваемый коктейль медиаэффектов. По ощущениям, за дверью находилась огромная детская площадка, откуда на минуточку вышел воспитатель.

Мужчина, нервно оглянувшись на дверь, вздрагивал при каждом особо громком взвизгивании. Потом побагровел, замахнулся и все-таки попытался меня ударить. Но я увернулась. И рискнула продолжить начатую мысль:

– Извините, вы меня не так поняли…

Это все, что я успела сказать. Он схватил меня за шиворот и вытолкнул за дверь, в которую я недавно вошла. Послышался звук задвигаемой щеколды. Не, ну чего он такой нервный-то? Подумаешь, вопрос задать нельзя!

Ведро, даже пустое, неимоверно потяжелело. Потому что тащить его не только надоело, но и не было никакого смысла – воды все равно нет, да и кабинет Руби я, кажется, так и не найду. Захотелось бросить бесполезный инвентарь и вернуться в каморку. Но я задавила в себе хотение и через не могу потащилась дальше.

Вскоре посчастливилось обнаружить еще одну незапертую дверь. Прежде чем распахнуть ее настежь, я на пару минут закрыла глаза и попыталась представить за ней хорошего, отзывчивого человека.

7. Живут же люди

Кидая камень в ненавистную рожу, не удивляйся, услышав звон разбитого зеркала

(Семикольцовая поговорка)

В комнате такого не оказалось. Впрочем, не было тут и злого мужика, способного вытурить пинком или за шиворот. Хозяин где-то шлялся. Я со злорадством подумала: хоть бы он тоже заблудился в коридорном лабиринте.

Комнатка оказалась высший класс. Хочу здесь жить, подумала я, с наслаждением вдыхая приятный цветочный аромат.

Это была спальня. Да еще какая! Мечта принцессы. Широкая кровать с балдахином и массой маленьких и больших подушечек. Высокое кресло перед небольшим письменным столом. Шкаф. В который я, не выдержав, заглянула. Белые рубашки, коричневые мантии и коричневые же брюки. М-да. Тут обитала не принцесса а, скорее, принц. Уже не один ли из троих самаритян? Кажется, один из троицы был одет в похожие вещи. Ну да, облитый мною (хе-хе) Шико. На нем тоже было все коричневое. Кроме рубахи. Которая несомненно являлась сестрой-близняшкой вот этих.

Немедленно захотелось сделать какую-нибудь гадость. Причем, гадость неочевидную, не обнаруживаемую сразу. Поэтому мысль опрокинуть чернильницу на кровать я отвергла. Подошла к книжному шкафу. Достала пару книжек. Полистала. Ничего не поняла. Похоже на какие-то учебники.

А вот это уже интереснее! Я обнаружила стопку толстых тетрадей. Взяла наугад одну и спрятала под рабочую робу, затем потуже затянула пояс, чтобы находка не выпала. Так, все, можно идти дальше. Очень хотелось поваляться на подушках, но становиться героиней сказки «Маша и три придурка», чтобы меня потом спрашивали – кто спал на моей кровати и всю ее помял – я не желала.

Из спальни вела еще одна дверь. За ней наверняка находится водобочковая, и я решила наполнить ведро.

Однако! Я остановилась на пороге предполагаемой водобочковой и присвистнула. Да тут целый бассейн! Куда там моей бочке! На поверхности воды плавали лепестки пахучих цветов. Я зачерпнула воду вместе с лепестками и поспешила в коридор, пока никто не обнаружил мое вторжение в чужие апартаменты.

В коридоре – как обычно – никого, лишь долетало эхо шагов невидимых людей да раздавалось хлопанье дальних дверей. Может, кто-то надо мной так изощренно издевается? Включает рингтон с удаляющимся топотом и наблюдает, как я мечусь по коридорам? Кстати, чувство, что за мной следят, на самом деле присутствовало почти постоянно. Но, ни разу никого не заметив, я решила – это первые признаки паранойи. А что у нас лучшее средство от головы кроме гильотины? Правильно, тяжелый изнурительный труд. «Мышцы в тонус – мозгу бонус», ехидно говорит наш заведующий Ник Никыч Ешков, глядя, как я надраиваю стены и пол.

То ли незримый шутник сжалился надо мной, то ли произошло счастливое стечение обстоятельств, то ли ангел-хранитель соизволил-таки откликнуться на мысленный вызов, но буквально через полминуты при очередном повороте я наткнулась на юного доносчика. Ули быстро шел по коридору, неся перед собой на подносе стопку бумаг, которые при нашем столкновении разлетелись во все стороны, а пара-тройка угодила прямиком в ведро.

Доносчик, глядя на разлетевшиеся листки, издал короткий горестный вскрик, потом перевел взгляд на источник постигшего его несчастья и вскрикнул еще раз.

– Спокойно, Ули, – сказал источник, – я не нарочно.

Парень затрясся, как лист осины под порывом ветра. Уставившиеся на меня глаза стали огромными и несчастными. И еще – укоризненными.

– Так ты ведьма, – не столько спросил, сколько констатировал он. И задрожал еще больше.

– Да не ведьма я, не ведьма, – произнесла я доверительным тоном. – Утром просто пошутила, а ты и поверил, наивняк. Давай-ка мы лучше пособираем разлетевшиеся документы, а?

Но он все продолжал стоять столбом и трястись листом. Пришлось поднимать бумаги самой. Первым делом выудила три листа из ведра. Слава всевышнему, они не успели размокнуть. Ничего, высохнут. Я положила их на каменный пол для просушки и быстренько собрала остальные. Плюхнула стопку на поднос, который Ули все еще держал в руках.

– Можешь топать дальше, – милостиво разрешила я.

– Ага, – ответил он. И быстро-быстро потопал.

Тут я спохватилась:

– Эй, Ули! Подскажи, как добраться до кабинета вашего начальника!

– Какого начальника? – спросил Ули, не останавливаясь.

– Ну, того-этого, как его, – я постаралась скопировать интонацию Кари. – Руби Роида.

– А, досточтимого Руби? Он совсем рядом! За поворотом!

Я хотела спросить, какой именно поворот он имеет в виду, но доносчик прибавил шагу и нырнул то ли в дверь, то ли в коридорное ответвление. Да не стану я тебя догонять, балда!

А ведь и правда балда! Ули улетел без трех листочков. Ладно, заберу пока себе, а при встрече верну. Принесет же он вечером ужин. Взяла в одну руку листы, в другую – ведро и пошла за поворот.

Увы, кабинета Руби там не оказалось. Зато – о чудо, нашлась моя каморка!

Правда, радость от факта, что я выбралась хоть куда-то, портила фигура Кари, нервно расхаживающая взад-вперед перед дверью.

– Где ты, того-этого, шляешься? – взревел он, увидев меня.

Я плюхнула ведро на пол, отчего мне на подол плеснуло водой, и не менее грозно взревела:

– Того-этого, как его! Я же просила проводить меня до места работы! Но ведь мы такие гордые, проводить девушку – значит, потерять самоуважение, так? Стоит ли в таком случае удивляться, что девушка заплутала в этих ваших заковыристых коридорах?

– Ты ври да не завирайся! – гаркнул Кари. – Коридоры в замке, значит, никакие не заковыристые! Все очень просто и очень близко!

Для тех, кто тут долго живет – кончено.

– Ничего, что вам здесь каждый камень знаком, а для меня никто не удосужился провести даже ознакомительную экскурсию? Я полдня бродила по лабиринтам впустую! И никого не встретила!

Я прищурила глаза, словно задала Кари задачку из высшей математики и теперь наблюдаю, как он с ней станет справляться.

Он хотел было в очередной раз что-то грубо рявкнуть, и уже открыл рот, но какая-то мысль, пришедшая к нему в голову, похоже, сдержала готовые выплеснуться эмоции.

– Полдня говоришь? По лабиринтам?

Кари выглядел теперь не то чтобы озадаченным – скорее, расстроенным. Спросил:

– Так ты совсем-совсем никого не встретила?

– Ну, не то, чтобы совсем. Попались по дороге три типа. Налетели со всего размаха. Кажется, сынки вашего олигарха.

Кари покивал:

– Тогда ясно, того-этого. Грани веера распрямились. Короче, кое-кто их распрямил, того-этого.

– Чего того-этого? – не поняла я.

Он не ответил. Поднял голову, посмотрел наверх. Покрутил головой, высматривая что-то на потолке. Внимательно оглядел пустой коридор. Сказал громко и укоризненно:

– Негоже благородным господам коол-аидрам учинять шутки над бедными хоозами.

Я не заметила, как и откуда перед нами возник Шико. Только что его тут не было, и вот он стоит, скрестив на груди руки, и с безразличием глядит на Кари. В его симпатичной – не буду отрицать, что есть, то есть – мордашке было столько надменности и высокомерия, что аж нога зачесалась влепить ему волшебный пендель, на раз излечивающий от самодовольства, а также еще от множества болезней, причиной коих является хронический эгоизм. Единственное, что останавливало – невозможность просчитать последствия сей немудреной панацеи.

Вспомнилось, как мы еще в школе исцелили подобным образом Серегу Малышева, который повадился подсказывать девчонкам на уроках. Вот представьте – отвечает девчонка у доски и вдруг раздается приглушенный бубнеж – Серега типа заметил ошибку в словах отвечающей и изо всех сил старается направить ее мысли в нужное русло. Девчонка прислушивается, ничего не понимает, сбивается и получает в лучшем случае трояк. Кое у кого из нас просто челюсти сводило от страха, когда надо было идти к доске. Излечили Серегу несколько сеансов волшебных пенделей, проведенных прекрасной половиной класса на заднем дворе школы.

– Негоже благородным господам… – начал было Кари, обращаясь к Шико.

Тот, вздохнув притворно-устало и отведя взгляд, лениво перебил:

– Негоже терять аидр-мула, данного тебе Великим Змеем по милости его бесконечной. И, кстати, если ты забыл, Кари, напомню: да святится святое трио.

Кари побледнел, нервно сглотнул и ответил:

– Да святится.

– Святое трио, – добавил Шико и выжидательно посмотрел на мужчину.

– Святое трио, – послушно добавил тот.

Парень кивнул, как бы великодушно прощая мужчину за забывчивость. Сказал:

– Спасибо, Кари. И, кстати, я сам знаю, ЧТО благородным господам гоже, а что нет. Если ты сомневаешься, могу напомнить, какие шалости учиняли в этом же самом замке трое юнцов, одного из которых звали Кари Доор.

Кари побледнел. Сказал тихо:

– Ты не можешь этого знать, Шико.

– Я могу это знать, Кари, – снисходительно продолжал Шико. – Ты даже представить себе не можешь, что я могу знать. С моим а-мулом это, поверь, не проблема. Вот, например. Разве не ты устроил травлю тогдашнего культурника, а? Парень чуть не рехнулся, просыпаясь каждый раз в королевских покоях. В результате у бедняги поехала крыша. К счастью, к приходу Алекола у тебя уже не было а-мула, иначе и того ожидала бы подобная участь… Разве не ты отправил тогдашнюю поломойку в бесконечные катакомбы? Девка едва не сдохла от страха, начала заикаться и даже вспоминать боялась, каких чудовищ видела по дороге. В результате стала непригодна, и ее пришлось… Ну, ты сам знаешь, какая участь ее ждала.

– Нет, – прошептал Кари. – Нет, неправда.

– Правда, правда, – ухмыльнулся Шико. – С каких это пор ты, Кари, стал лоялен к ведьмам? Уж не с тех ли, как весь цвет для тебя померк? Я, знаешь что еще слышал? Что хоозы, бывшие ранее коол-аидрами – это вроде как ведьмы мужского пола. Ведьмаки. Нет? Я ошибаюсь?

Кари то бледнел, то краснел, пытался возражать и мотал головой. Шико продолжал упоминать какие-то старые грешки, насмехался, издевался и глумился. Над человеком, годящемся ему в отцы!

Я не выдержала. Размахнулась и плеснула наглецу из ведра.

Увы, на этот раз мне повезло меньше. Парень был начеку. Ни одна капля не коснулась его симпатичной мордашки. А вот мне досталось по полной. Физиономия Шико оставалась все такой же невозмутимой, однако в глазах засветилось торжество. Зато я скрипела зубами от злости. Что ж, сама виновата. Надо было одновременно с замахом отпрыгнуть в сторону, чтобы не получить ледяной душ. И все-таки я не поняла, каким образом вода из ведра вдруг изменила траекторию и ледяным водопадом обрушилась на меня, мгновенно промочив одежду до нитки.

Стряхнув несколько лепестков роз, я не стала бить Шико морду, хотя и очень хотелось. Вместо этого я с достоинством удалилась в свою каморку и захлопнула дверь.

Приглушенный смех убедил меня, что во внезапном душе виноват не кто иной, как Шико.

Но как он это проделал? Сей вопрос не оставлял меня, пока я лихорадочно расстегивала пояс, стаскивала с себя вымокшую хламиду и скоренько освобождала стыренную тетрадку и три мокрых листа, так и не донесенных доносчиком до адресата, боясь, как бы они не размокли.

Они не размокли. То ли бумага тут была более влагостойкая, чем та, на которой обычно выписывают рецепты, то ли я проявила невиданную прыть при спасении трофеев, но документы оказались вполне читабельными. Это радовало.

Огорчало другое.

Как и в чем идти работать? А идти придется – снаружи бушевал Кари, требуя моего немедленного присутствия на рабочем месте, или он, того-этого, войдет и вытащит меня силой.

– У меня платье мокрое, идти не в чем, – громко сказала я, определенно делая хламиде комплимент – на платье она походила как ободранный голик на робот-пылесос.

Послышалось рычание – кажется, Кари выражал эмоции. Вот попробуй пойми этих мужиков. Сперва отказываются проводить, а когда с брошенной дамой случаются неприятности, отчего-то сердятся.

Что ж, придется натягивать мокрую униформу и выходить. Вот только сперва спрячу трофеи.

Я едва успела сунуть тетрадь и листочки в шкафчик, как дверь распахнулась. Видимо, Кари намеревался выполнить свою угрозу и выволочь меня, в каком бы виде я не находилась. Что ж, пусть рискнет.

Но это оказался не Кари.

В дверном проеме красовался Шико. Нет, ну каков наглец! Жаль, вода в ведре закончилась. Я быстро огляделась в поисках предмета, чтобы запустить в его невозмутимо-холодную физиономию. Схватила белый кристалл-лампу и, не раздумывая и даже не особо прицеливаясь, метнула в парня.

8. Все ходють и ходють, полы марають…

Воды, запачканной уборщицей Машей

за всю ее трудовую жизнь,

хватило бы на вторую Волгу

(Из книги «Ненужные знания»)

Дальнейшее произошло в мгновение ока. Над левым плечом Шико взметнулась змеиная голова. Кристалл, летевший прямо в нос парня, на секунду замер в каких-нибудь паре миллиметрах от цели, а затем разлетелся на множество мелких кусочков.

Надо отдать Шико должное – он, оценив обстановку, быстро закрыл дверь с той стороны. Я осталась одна в крохотной каморке, озаряемой осколками кристалла. Пришлось собрать их в миску. Увы, теперь они давали гораздо меньше света.

Кари продолжал бушевать. Не решаясь повторить подвиг хозяйского сынка, он в красках описывал, что сделает, если я все-таки соизволю появиться в коридоре. Особенно в его исполнении мне понравилась брутальная сцена свертывания меня в коврик с последующим скармливаниям диким хоозам. Интересно, кто такие дикие хоозы – местные животные, что ли? И зачем сворачивать меня в коврик? Может, иначе хоозы не догадаются, что я потенциальная еда?

Нет, ну что за работодатели, а? Почему нельзя предусмотреть запасной комплект спецодежды? Я заглянула в шкаф, удостоверилась, что в нем ничего похожего на балахон нет, зато обнаружила в самом дальнем углу нижней полки скомканные джинсы и футболку, а также кроссовки. Злобно подумала – пусть им будет хуже. Натянула родную одежду и обувь. Разложила на кровати мокрую хламиду. Набрала воды. Вышла в коридор. Следовало бы, конечно, подумать, как и куда спрятать трофеи, но я опасалась, как бы Кари не охрип.

Мой провожатый действительно уже сипел. Ну, и стоило так надрываться?

Увидев меня, вытаращил глаза:

– Я же просил, того-этого, не надевать вот этого!

– Платье мокрое, – ехидно заметила я.

– Сама виновата!

Ну что за мужик, а? Я еще и виновата! Если бы с самого начала проводил…

– Зря ты с ней разговариваешь, Кари. С ведьмами общаться – себя не уважать.

Шико презрительно кривил губы. Ах ты, высокомерный наглец!

Я уничижающее фыркнула. Но вместо того, чтобы ответить презрением, неожиданно поняла: я ищу взглядом ту небольшую змейку, что уже два раза возникала над плечом парня.

Странно. Никакой змейки не было.

Значит, почудилось.

– Не ведьма она, – неуверенно начал Кари. – Руби не взял бы ее…

– Не ведьма? – перебил Шико и издевательски усмехнулся. – Это вопрос времени. Все они потенциальные ведьмы.

– Даже если так, – сказал Кари. – Без нее нам не обойтись.

Шико притворно вздохнул:

– Жаль, но не обойтись. Что ж, Кари, терпи ее, осталось недолго. Всего две месяца. Два долгих мучительных месяца.

– Мы болтать будем или пойдем работать?

Я подхватила ведро и, демонстративно помахивая тряпкой, прошествовала мимо обоих. Бросила через плечо:

– Кари, на этот раз тебе придется, того-этого, меня проводить. Иначе…

Мужчина глухо рыкнул, обогнал меня и пошел впереди, так же быстро, как вчера. Бежать за ним с ведром в руках оказалось сложнее, но на этот раз возмущаться я и не думала. Все-таки он переступил через себя, согласившись показать дорогу к кабинету Руби.

Я поспешала, глядя в стремительно удаляющуюся спину, и одновременно старалась запомнить дорогу. Ночевать в коридоре, когда досточтимому вздумается погасить кристаллы, очень не хотелось.

Наконец мы достигли кабинета.

– Моешь коридор отсюда и до зала, – скомандовал Кари. – Завтра убираешь зал.

Повернулся и почти бегом скрылся в недрах замка.

А в самОм кабинете мыть или нет? Я не спросила, а он не сказал.

Зайду и спрошу. Заодно пообщаюсь с досточтимым Руби на тему отсутствия мыла и некоторых бытовых удобств. Постучалась в дверь кабинета. Ни звука в ответ. Постучалась еще раз. Интересно, он уснул или кабинет пуст? Потянула за ручку. Дверь, увы, не поддалась. Ладно, в конце концов, буду неподалеку, увижу, когда он появится, и перехвачу по дороге.

Намочила тряпку в воде, начала мыть пол. Грязи, как я уже отмечала, скопилось много, особенно по углам. В некоторых особо укромных уголках она пряталась небольшими кучками. Нет, ну что за грязнуля этот Руби Роид? Как можно не убирать месяцами? Надо было, конечно, попросить веник и совок, да еще пустой мешок, куда складировать кучки. И только потом мыть.

Через некоторое время заметила одну странность. То, что на первый взгляд казалось грязью, не было ею полном смысле слова. Она не растворялась, оседая на дно ведра. Это не был и песок. Да, какие-то мелкие частицы, полупрозрачно-матовые, некоторые округлые, но встречались и острые, колючие. Если бы попросили дать точное определение, я бы сказала – мелкое крошево какого-то минерала. Полупрозрачного.

И тут до меня дошло. Ну конечно! Я ведь сама несколько минут назад собирала подобные осколки, разве что размером чуть побольше. И не где-нибудь, а у себя в каморке. Тот самый светильник, разлетевшийся на куски, определенно мог стать источником не только света, но и вот такой крошки.

Вот странно, отчего же она, эта крошка, рассыпана по всем углам коридора? Причем очень-очень мелкая, в большей степени обратившаяся в пыль? Кто-то периодически бьет светильники?

Работа продвигалась довольно быстро. Единственное неудобство – мелкие частицы минерала, особенно острые, так или иначе оставляли на руках невидимые, но очень чувствительные царапины. И вскоре выжимать тряпку стало весьма неприятно. Надо попросить у Руби еще и перчатки, решила я, иначе не только два месяца – я и двух недель тут не проработаю.

Дневная норма подходила к концу – я почти вплотную приблизилась к залу, основательно проголодалась и мечтала, как вернусь в каморку, поужинаю, приму бочку и завалюсь спать, а если удастся, почитаю найденную (точнее, украденную) тетрадку – как из зала вышли три человека.

Все трое – мужчины (как я успела понять, женщин тут не слишком жалуют); в длинных мантиях ярко-желтого цвета – точно такая же давеча была на одном из парней, Поларе, кажется.

Они упорно делали вид, что меня нет, хотя первый весьма недвусмысленно шарахнулся в сторону и обошел меня по дуге, второй втянул голову в плечи и даже прикрыл глаза, а третий сплюнул через плечо.

– Эй-эй, господа хорошие – не выдержала я. – А плеваться-то зачем, скажите не милость? Тут, между прочим, убираются! А они, видите ли, то плюнуть, то намусорить норовят. Дома у себя поплюйтесь, вот жена-то небось обрадуется.

Я на полную катушку включила «тетю Машу, школьную техничку» и от души наслаждалась эффектом: троица припустила по коридору, аж пятки засверкали.

Интересно, куда это они так спешат? Хотя мне, конечно, не было до них никакого дела, но я с детства была ужас как любознательна (не путать с любопытством!). А посему, рассудив, что ведро и тряпка никуда не денутся (а если денутся, то и плешь с ними, обратно не тащить), на цыпочках двинулась за желтыми хламидами.