– Все будет нормально, – выдавила из себя Вита.
– Я… я буду молиться Хешшкору.
– Если ты думаешь, что это поможет, – Вита неловко рассмеялась.
– Ну, прощай. На закате соберется шабаш. Мы ждем тебя.
Пора.
Аррхх обхватил ее плотным кольцом, и ей тут же стало тепло оттого, что ветер и колючий снег перестали забираться под одежду. Она почувствовала, как змей отрывается от заснеженной земли и устремляется ввысь, навстречу воющим вихрям. Буря выла там, снаружи, и Аррхх боролся с нею в одиночку, а Вита сидела, скрючившись, в тепле, прикрытая со всех сторон его черно-золотым телом.
Она расстегнула куртку и нащупала на груди висящее на леске Кольцо Путешественника Вовне. Ее охватило беспокойство. Что, если она напутала в заклинаниях? Или неправильно закрутила спираль? Нет, нет, это невозможно, только не это, взмолилась она. Она не может потерпеть неудачу, сказала Фая. Она не имеет на это права. Это равносильно концу.
Второе кольцо – в кармане, тщательно завернуто в носовой платок. Хоть одно из двух не должно подвести!
Но где мы сейчас? На какой высоте? Она ничего не видела и не слышала, кроме непрерывного свиста и воя. Что значит расплывчатое «выше птиц»? Как определить эту границу? Ни одна птица не полетит в такой буран. Поднялись они достаточно высоко или нет?
Они поднимались. У Виты закладывало уши. Становилось все холоднее. Напал приступ зевоты, сперва она думала – не выспалась, но вскоре поняла: с высотой падает давление. Каждый новый вдох давался с трудом.
Шум пурги неожиданно стих. Аррхх раздвинул кольца так, что на уровне лица Виты образовалась щель. Ледяной разреженный воздух обжег ноздри, на глазах выступили слезы и тотчас начали замерзать. Небо вокруг было чистым и синим, на юго-востоке алел солнечный диск. Под ними был неровный серо-белый меховой ковер с проплешинами и свалявшимися комками – облачный массив, закрывающий Хешшираман и всю Москву. Вита подняла глаза и вдруг увидела совсем рядом блики на металлической поверхности.
– Самолет! – воскликнула она. Изо рта вырвалось облачко пара, тотчас начавшего конденсироваться.
Это самолет ВВС, отозвался Аррхх. Между прочим, он передает на базу, что наблюдает НЛО.
– Ты что, слышишь радиоволны?
Пора совершать переход Вовне, Виталия-Поднявшаяся-Выше-Птиц. Ему посоветовали расстрелять галлюцинацию.
– Это нас-то?
Самолет развернулся. Вита увидела вспышки выстрелов, взвизгнула и инстинктивно пригнулась. Только этого не хватало! Она поспешно нашарила на груди кольцо и перевернула его.
Резко потемнело вокруг – но не так, как в черной трубе во время уже привычной телепортации. Не было и ощущения легкости и стремительного полета. Они с Аррххом словно двигались сквозь плотную вязкую субстанцию, липкую, желеобразную, тормозящую их движение. Вокруг чмокало и скрежетало, словно что-то рвалось. Вдруг впереди заиграл свет, и они пулей вылетели из межмирового желе, выплюнувшего их.
Это был он, Чертог Соа. Здесь не существовало «внутри» и «снаружи», планеты и дворца на ней. Чертог Соа представлял собой отдельный мир, отдельное пространство, замкнутое в себе. Вита припомнила лекцию на физфаке, куда она однажды забрела; лектор говорил что-то о теории, согласно которой Вселенная похожа на мыльную пену, и отдельные ее области, в каждой из которых свои законы, отгорожены друг от друга пленочными стенками, подобно пузырькам… Тогда это поразило ее воображение. Теперь же она просто застыла с открытым ртом. Ее окружал свет, он отражался и преломлялся в тончайших структурах цветного стекла, словно невесомых, парящих над и под, и со всех сторон… Под ногами была хрупкая, похожая на стеклянную лента, уходящая вперед, там она причудливо извивалась, выворачивалась наизнанку и бежала над головой в обратную сторону.
Вита осторожно пошла по сверкающей дорожке, и пространство заполнилось чарующей музыкой, подобной перезвону серебряных колокольчиков. Она замерла – звон замолк, лишь эхо поплясало меж чудесными арками и колоннами да утихло. Она двинулась дальше, сопровождаемая нежной мелодией. Она шла вперед, широко раскрытыми глазами глядя по сторонам, и в какой-то момент поняла, что идет уже обратно, только вверх ногами. В зените на площадке сверкающего стекла распростерся Аррхх, он смотрел на нее пурпурным глазом.
– Как это, Аррхх? – она изумленно повела рукой вокруг. Голос ее прозвучал гулко.
Не пытайся объяснить это для себя, Вита-Пытливый-Ум. Делай то, для чего ты здесь.
Среди этой невозможной красоты Вита совсем забыла о том, что привело ее в Чертог Соа. Она вовсе не была забывчивой. Просто она не могла одновременно восхищаться этим прекрасным местом и думать о том, чтобы нарушить его совершенство.
– Уничтожить такое? – ужаснулась она. – Нет, я не смогу! Я… У меня рука не поднимется!
Змей молчал. Похоже, и ему было бы невыносимо тяжело созерцать красоту этого мира поруганной.
Это несправедливо, с мукой подумала Вита. Такое великолепие не должно умереть. Я не хочу этого делать. Мне это противно! Пусть лучше…
Нет! Не лучше. Если она этого не сделает, миром завладеет Флиф. И красоты вообще не станет. Никакой.
Ну почему, почему всегда нужно чем-то жертвовать?
Со слезами на глазах она вытащила из ножен древний клинок, размахнулась, держа его обеими руками, и, зажмурившись, нанесла удар по хрустальной конструкции, плывущей в гармонии мимо. Режущий сердце звон пронзил пространство, изящный цветок рассыпался в крошево осколков, которые медленно падали вниз, жалобно звеня, словно стеная. Вита заткнула уши и размахнулась вновь. Ее душили рыдания, грудь стеснило, подбородок дрожал, но она стиснула зубы. Эту боль нужно преодолеть. Соа должна вернуться, и она сделает для этого все. Она крушила колонны, гирлянды, лесенки, задавив свои чувства и боясь остановиться. Если она остановится, то не сможет заставить себя второй раз поднять меч.
Соа возвращается, донесся до нее мысленный голос Аррхха. Достаточно.
Она вложила меч в ножны и на шатающихся ногах двинулась к Аррхху. На душе было мерзко. Она с трудом уговаривала себя смотреть по сторонам, чтобы не свалиться с узкой дорожки. Ей не хотелось поднимать глаза: столь ужасным казалось то, что сотворила она здесь.
Пора уходить в наш мир.
Вита вдруг поняла, что не знает, как это сделать. В копии волшебной книги содержалось все относительно того, как попасть в Чертог Соа, но ни слова о том, как выбраться оттуда. А может, это и не предусматривалось? Холодок пробежал по спине. Она с надеждой всмотрелась в то место, где они проникли в Чертог. Ни щели, ни следа. Разорванная ткань пространства затянулась.
Без паники, сказала она себе, чувствуя, что начинает психовать. Если мы прорвались сюда с помощью кольца, то логично допустить, что обратный переход совершается таким же образом. Скорее всего, надо просто перевернуть кольцо в прежнее положение.
Она пошарила по груди и не смогла справиться с непроизвольной дрожью. Кольца на леске не было.
– Аррхх! – закричала она в ужасе. – Я потеряла Кольцо Путешественника! Господи, мне вовек не найти его в этом… в этом… – она никак не решалась назвать то состояние, в котором находилось теперь жилище Соа.
О Вита-Напрасно-Сокрушающаяся, на тебе не было Кольца Путешественника Вовне уже тогда, когда мы вынырнули из стены, разделяющей миры.
– Что это значит? – прошептала Вита, и тут ее как молнией ударило. Оно служит лишь раз, говорила Мван Балиду! Только теперь она поняла значение этих слов. Кольцо – билет в один конец.
Она сжала кулаки. Почему ее не предупредили об этом? Или белые ренегаты сочли, что довольно намека – «оно служит лишь раз»? Или, скорее всего, им было безразлично, вернется Вита или нет – ведь для выполнения своей задачи ей надо было найти путь в Чертог Соа, а уж выберется ли она обратно, значения не имело. Может, она сама виновата, что не спросила? Но они могли дать ей совет и без ее требования. Чертовы колдуны, никому из них нельзя доверять!
Аррхх скользнул к ней, подставив свою громадную тушу под ее уставшую спину.
Ты обязательно найдешь дорогу назад, Виталия-Непревзойденная-в-Предусмотрительности.
– Спасибо, милый, – растроганно промолвила она, погладив змея. – Ты единственный из всей этой дурацкой компании, кто обо мне заботится и поддерживает в трудную минуту.
А как насчет других компаний?
Прозвучавшая ирония была настолько неуместна в сей мрачный момент, да еще в устах стометрового змея, что Вита фыркнула:
– Ну, знаешь! – и сердито сунула руки в карманы.
Второе кольцо!
Кольцо, сделанное ею для подстраховки, на случай, если не сработает первое! Оно лежало там, в кармане куртки. Вита достала сверток, аккуратно извлекла из него кольцо. Оно было в порядке, даже не погнулось. С замиранием сердца она подцепила его на леску.
Пространство вдруг начало заполняться ослепительным золотым сиянием, еще более ярким, чем сверкавшее здесь до учиненного Витой погрома.
– Соа? – прошептала она полуутвердительно-полувопросительно.
Аррхх обвил ее кольцом. Время смываться, поняла она без слов и с трепетом повернула колечко на груди.
Они вынырнули из желеобразной перегородки высоко в подмосковном небе. Обжигающий ветер ударил в лицо. Короткий всплеск радости: получилось!
Змей начал плавно снижаться. Вита спряталась меж черно-золотых витков и мелко тряслась от холода и от мыслей о том, а что бы было, если бы…
11. Дело еще не сделано
– О всемогущий Хешшкор! – бросилась к ним переволновавшаяся Фаирата. – Вы живы!
– Да, живы, и это чудо, – мрачно уронила Вита, поднимаясь по занесенному снежной крупой крыльцу. – Но ненадолго, если мне не дадут согреться.
В обеденной зале ее уже ждал кофе с коньяком. Она бухнулась в кресло и с наслаждением потянула горячую жидкость из чашки.
Фаирата посмотрела на нее тревожно:
– Витка, ты не расслабляйся.
– Почему бы и нет? – она добавила коньяку. – Дело сделано, Соа убралась.
– Но Флиф остался.
– О-ох! – взвыла Вита, болезненно сморщившись. – И сегодня последняя ночь!
Ей так хотелось напиться, залечь в теплую ванну и дремать там, пока не остынет вода, а потом перебраться в спальню, на мягкие нагретые простыни, и забыться до утра сном без сновидений… Но увы – она была Тюремщицей Флифа, и ей оставался лишь краткий отдых перед шабашем, а после – поединок с Пожирателем Душ, который неизвестно чем еще кончится. Она помнила мельчайшие детали прошлого раунда их схватки, состоявшегося почти пять лет назад. Она помнила, какой это было мукой и каким немыслимым усилием далась ей победа. И она боялась. Только этого она и боялась по-настоящему. Ее даже подташнивало от страха. Господи, что угодно, только не это! Я больше не хочу! Почему бы кому-нибудь другому не взять на себя этот крест? Ведь не сошелся же мир на ней клином!
Она откинулась в кресле и скосила глаза на горящий камин. Синее светлое пламя колыхалось лепестками. Впервые она обратила на это внимание. Газ. Секундой позже обнаружился прикрытый гардиной баллон. Тоже мне, колдовской замок. Она вздохнула. Фаирата Хешшкора Огненный Локон была, увы, слишком слабой колдуньей. Но все же колдуньей, в отличие от Виты. И у нее, в конце концов, имелся могущественный защитник.
– Фая, – медленно произнесла Вита, вертя на пальце тяжелый перстень. – Пожалуй, ты была права, когда говорила, что твоя драгоценность должна принадлежать тебе. Я отказываюсь от перстня Тюремщика Флифа в твою пользу. Возьми, – она сняла кольцо и быстро протянула его Фаирате.
Та отшатнулась с неожиданным ужасом:
– Нет!
– Ты же хотела носить это кольцо, – Вита внимательно посмотрела на нее. – Разве не так? Оно больше пристало колдунье, Фая.
– Нет, нет! – она задрожала. – Витка, не проси меня, умоляю. Только не я. Найди ему другого хозяина… если сможешь.
Вита начала было возражать, но тут же сомкнула губы. Фаирата боится. Она слишком слаба. Но ведь есть колдуны посильнее и потщеславнее. Она увидит их уже скоро.
Шабаш начался после обеда. Это собрание вовсе не походило на то грандиозное шоу, свидетельницей которого Вита была в Айфарете. Происходящее напоминало скорее производственное совещание. За столом обеденной залы Хешширамана восседали верховный маг Дарьен Миленион, несколько приближенных к нему колдунов и колдуний, Бэла Айанур в костюме безукоризненной белизны, Фаирата, на удивление хмурая. Вита села рядом с ней.
– Пришел последний день, – сказал Дарьен, – и я требую отчета. Справилась ли ты с Соа, Виталия?
– Да, – ответила она. – Я сделала все, что обещала. И я хочу кое о чем сказать, – она глубоко вздохнула и объявила: – Пять лет я была Тюремщицей Флифа, простая слабая девушка. Мне кажется, это неправильно. Я согласна с теми, кто говорил в Айфарете: разве непосвященная может выполнять такую обязанность? Она больше пристала магу. Я готова отдать перстень Тюремщика любому достойному из присутствующих.
Честно говоря, она ожидала, что поднимется лес рук: «Я!» Быть Тюремщиком – большая честь. Но колдуны что-то не торопились драться за перстень. Пробежал шепоток, за столом стали переглядываться.
– Бэла, не желаешь ли? – спросила Вита.
Черноволосая колдунья отвела глаза:
– Нет, это не для меня.
Вита переводила взгляд с одного на другого, и всякий раз, когда она встречалась с кем-нибудь глазами, тот спешил отвернуться и отрицательно покачать головой.
– Неужели никто не считает себя достойным? – бросила она вызов. – Вы ничтожества!
Хоть один да взорвется и примет перстень, думала она. Но ничего не изменилось. Разве что спины колдунов согнулись еще больше.
– Дарьен, – она повернулась к главному колдуну. – Неужели и ты, сильнейший из черных магов, сидишь в нерешительности? Возьми перстень, Дарьен!
– Нет, я не возьму его, – проговорил он, и ни толики оправдания не слышалось в его голосе, а лишь раздражение и возмущение. – Я не возьму его потому, что ты должна делать эту работу сама. Слишком легко ты забыла о своих обязательствах.
– Мои обязательства? – переспросила Вита. – Я уже выполнила их. Я бралась изгнать Соа, и она ушла. Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду наш договор, девочка с короткой памятью, – без тени улыбки произнес француз. – Боги Черного Круга, Айанур и Миленион засвидетельствовали обязанности обеих сторон. Твой долг – заключить Флифа в башню на веки вечные, и эти слова слышали боги.
– Я не соглашалась на это, вы произнесли слова договора, не обращая внимания на мой протест!
– Тем не менее они произнесены, и никто из нас не волен их нарушить.
12. Битва в полнолуние
Сволочи, думала Вита, стоя на холодном ветру перед Бетреморогской башней. Горазды загребать жар чужими руками. Только одно могло примирить ее со сволочным устройством мира: утром ее ждет награда. Только это удерживало ее от бессильной яростной ругани, пока она собиралась.
Она долго сомневалась, брать ли с собой меч. К чему сталь в битве, где значение имеет сила воли, а не физическая сила? От меча не ожидалось никакой пользы, а он был тяжел. Вита помнила, какой свинцовой тяжестью наливались руки. Есть ли смысл отягощать себя лишним грузом? Она почти решила оставить клинок под матрацем, но в памяти всплыло наставление Дэна Ши: «Никогда не расставайся с оружием». Она вспомнила его, и губы невольно разошлись в улыбке. Замечательный мужчина… Не время, одернула она себя. Делай свое дело, и у тебя будет парень еще лучше.
Меч она все-таки взяла. Засунула в сапог, за высокое голенище, чтобы руки оставались свободными. Руки ей понадобятся для другого.
Высыпали звезды. Луна горела ярким фонарем, и в ее свете бесплотная чернота, шевелящаяся внизу, казалась еще более черной. Вита вдохнула морозный воздух и решительно шагнула навстречу Флифу, вытекающему гигантским потоком черного дыма из Бетреморогской башни.
Медленно, пугающе медленно переваливали клубы черноты через узкий проем окна, скапливались у подножия башни, загустевали, образуя огромное змеевидное нечто. Оно было больше гиганта Аррхха, и от него веяло слепой угрозой и холодом, проникающим до самого сердца, холодом, невозможным даже в эту морозную зиму. Он сковывал любое движение, в том числе и движение мысли. Он вымораживал душу. Вите уже приходилось видеть, как он это делает. Она ненавидела его, и ненависть давала ей силы.
Нельзя было ждать, пока Флиф сам начнет поединок. Его удары воли, заставляющие сердце и диафрагму замереть, могли оказаться смертельными, и тогда конец не только незадачливому герою, вышедшему против Пожирателя Душ, но и всему бытию. Вита подняла руку с перстнем.
Рука сопротивлялась, управляемая волей Флифа, многократно возросшей в ночь полнолуния. Стиснув зубы и не обращая внимание на струйки пота, бегущие по лицу, Вита медленно, но верно, сантиметр за сантиметром поднимала перстень Тюремщика. Только бы он не успел нанести свой парализующий удар, мерцала мысль на задворках сознания. Ей казалось, что она недопустимо медлит. Однако она уже выбивалась из сил. Она делала все, что позволяли ее жалкие мускулы и ничтожная решимость.
Ну же, сказала она себе. Не трепещи перед ним. Это просто тупая абстракция, злобная стихия, а не мыслящее существо. Она передвинула руку еще на сантиметр.
Есть! Флиф застыл, пойманный кольцом. Черные завихрения будто окаменели.
Второй раз в своей жизни, поддерживая левой рукой правую кисть, на которой глубоким синим огнем переливался камень в золотой оправе, Вита произнесла дрожащим голосом:
– Ты побежден, мерзкий Флиф. Возвращайся же туда, где ты должен находиться, светом полной Луны заклинаю тебя!
Ей вторил испуганный голосок:
– Я, Фаирата Хешшкора Огненный Локон, согласна вновь принести обет Тюремщика Флифа и в ознаменование этого клянусь… клянусь, – пролепетала она, – никогда не пить спиртного…
С фантазией у Файки было туговато. А с другой стороны, от какой еще мирской радости отказываться? Не от мужчин же! Подобного обета Фаирата была полна решимости избегать всеми мыслимыми силами. Ее мать, умирая, принесла именно такой обет за свою маленькую дочь, не умевшую еще говорить. Фае предстояло навек остаться девственницей. Ну и что хорошего вышло? Девчонка, ни сном ни духом не ведая о последних словах матери, ясное дело, не удержалась от того, чтобы испробовать взрослую забаву, и сразу начались проблемы… А если бы и ведала? Что значат какие-то туманные обеты, если тебе семнадцать, голова у тебя идет кругом, а рядом – потрясающий парень?
Лишь только отзвучали слова, звеня в холодном воздухе, Флиф задрожал. Как будто невидимая мясорубка скрутила его, выжала, разбила на мелкие черные капельки – крошечные вихрики, а затем налетела неслышная буря, подхватила их и унесла к Бетреморогской башне. И вокруг воцарилось спокойствие – словно и не было ничего…
Вита расслабленно опустила плечи. Всё. Наконец-то всё. Ноги едва держали ее. Она добрела до порога ужасной башни, села на заснеженные ступени. Вот и всё. Она прикрыла глаза. Только немного отдохнуть, минут пять, а потом подойдет Фая, отведет ее в комнату, напоит горячим чаем – и баиньки. А завтра – награда…
Странный шорох заставил ее с усилием распахнуть глаза. Снежное поле, совсем недавно темное и безлюдное, было заполнено колдунами и колдуньями. У цитадели стояли Бэла с Фаиратой, Фаирата отвернулась к стене. А по хрустящим сугробам к Вите шел Дарьен, и в руке его был меч.
Вита поднялась навстречу ему:
– Итак, я выполнила свое обещание.
– Еще нет, – мрачно оскалился Дарьен. – Ты заточила Флифа, но где гарантия, что Соа еще раз не захочет его освободить? Ты должна заточить его на веки веков.
– Ты смеешься, – вспыхнула Вита. – Это невозможно!
– Возможно! – ответил он хладнокровно и молниеносно взмахнул мечом.
Только мгновенная реакция, получившая хорошую тренировку на «Морской звезде», спасла Виту. Не успев даже осознать, что произошло, она отскочила, выхватила из-за голенища клинок, и меч Дарьена, вместо того чтобы вонзиться в мягкую девичью шею, лязгнул о закаленную сталь.
На лице колдуна мелькнула растерянность.
– Ожидал покончить со мной одним ударом? – прошипела Вита. – Вероятно, затем, чтобы не платить?
– Ты еще не заслужила платы, – бросил сквозь зубы Дарьен, снова поднимая свое оружие. – Соа никогда не доберется до Флифа лишь в том случае, если Бетреморогская башня будет запечатана теплой кровью Тюремщика!
Один миг потребовался Вите, чтобы все понять. Вот почему эти тщеславные самолюбивые маги, которых хлебом не корми, дай только нацепить на палец еще одно колдовское кольцо, отказывались от перстня Тюремщика. Они знали, что ждет Тюремщика Флифа! Вот почему так тряслась Фаирата, когда Вита предложила вернуть ей ее законное наследство.
– Файка, сволочь! – заорала она. – Ты знала! Знала и не предупредила! Дрянь!
Фаирата обернулась, лицо ее было белее мела, шапка сбилась набок:
– Извини, – пролепетала она. – Я все-таки колдунья Черного Круга, – и она снова спрятала глаза.
Вита тяжело дышала. После схватки с Флифом она обессилела, и тут же ее вовлекли в новую схватку. О, как она была благодарна Дэну Ши, что научил ее не пренебрегать своей безопасностью. Хороша была бы она, оказавшись беззащитной перед Дарьеном. Скорее всего, она даже почувствовать ничего не успела бы, и спустя миг ступеньки Бетреморогской башни обагрились бы ее дымящейся кровью. Ну и картина! Она мысленно передернулась. Ее бы зарезали, как ягненка на алтаре. А родители всю ее сознательную жизнь убеждали ее, что девочке драться неприлично. Быть бы ей уже в могиле, послушай она их…
Время, казалось, растянулось, словно эластичный чулок. Дарьен неестественно медленно заносил меч для удара. Мысли лихорадочно проносились в голове Виты. Силы ее были на исходе. Это не борьба на ринге: ударит гонг, и все кончится. Дарьен не остановится, не даст ей передышки, не отпустит, если она признает его победу. Это битва не на жизнь, а на смерть. Он не успокоится, пока не убьет ее, и единственный способ не допустить этого – самой стать убийцей. У нее похолодело в груди. Она никогда не убивала людей своими руками. Но выхода не было. Она ощутила на своей шкуре закон джунглей: или ты убьешь врага, или он тебя. Третьего не дано. Убивать, чтобы жить.
Только сейчас, подумала она, пока осталась хоть кроха сил, пока преимущество Дарьена не стало абсолютным. Он не был чересчур физически силен – колдунам ни к чему растить мышцы; он не слишком хорошо умел обращаться с мечом – кому в наше время придет в голову серьезно совершенствоваться в этом искусстве? Но все-таки он был здоровым мужчиной во цвете лет, а Вита – всего-навсего прыткая девчонка, смертельно вымотанная Флифом. Ее может спасти только один удар – удар, в который нужно вложить всю оставшуюся силу, удар наверняка.
Дарьен слишком сильно развернулся при замахе, и Вита подалась вперед всем телом. Ее остро отточенный клинок вспорол меховой полушубок и вонзился в бок колдуна, как в масло, разрезая мышцы и кости. В глазах Дарьена застыло изумление, когда его сердце почувствовало холод чужой стали.
Как просто убить человека, отрешенно думала Вита, стоя по колено в окровавленном снегу над умирающим мужчиной. Ей казалось, что все это происходит во сне. С лезвия капает на снег горячая кровь, и главный колдун Черного Круга лежит у ее ног. Неужели у него не было защиты? Или любое холодное оружие действительно способно преодолеть ее? Неужели? Или ее клинок, сработанный в горах Тибета, обладает особенной силой?
Она вытерла его о снег, потом протерла насухо краем плаща Дарьена и засунула в ножны. Толпа колдуний и магов смотрела на нее. Тучи разошлись, и лужа крови на снегу казалась в свете Луны темным пятном на искристом ковре.
– Вы хотели крови? – глухо спросила Вита. – Так получайте.
Вперед вышла женщина лет тридцати пяти в медвежьей шубе и высокой шапке, украшенной бриллиантами. Вита почувствовала себя неловко под ее взглядом.
– Нужна кровь Тюремщика, – сказала она ледяным тоном. – Ты не выполнила условия. Опасность освобождения Флифа остается.
– Я не собираюсь умирать, – отрезала Вита и наполовину вытащила клинок из ножен. – Любой из вас может убедиться в серьезности моих намерений. Ну?
Это был вызов. Вита прекрасно понимала, что прими его кто-нибудь – и быстрый конец ей обеспечен. Она слишком устала. Но она знала, что должна вести себя вызывающе, ни за что не показывать страха. Пусть они сами боятся ее.
И она достигла своей цели. Ни один из колдунов не поднял руку и не вышел вперед. За ней признали силу.
Как странно, подумала она, что маги подвластны тем же законам, что и простые люди. Их можно убить, их можно напугать. В чем же их могущество?
Но сейчас перед ней стоял другой вопрос.
– Что вам нужно от меня? – спросила она, не выпуская меча из рук. – Моя кровь или моя жизнь?
Маги переглянулись.
– В книге говорилось о крови, – ответила дама в медвежьей шубе.
– Достаточно, – прервала ее Вита. – Я выполню свои обязательства. Вам придется лишь подождать пару дней… если минувшие переживания не сбили мне цикл.
13. Деадарг
На шабаше в Деадарге бушевали страсти. Колдуньи и маги орали, как базарные торговцы, размахивали головными уборами, метали громы и молнии. Немира Деадаргана была права, когда поставила барьер: не будь его, в Деадарг пожаловала бы полиция разобраться, что за скандал или смертоубийство здесь происходит.
– Эта пошлая, циничная, противная девчонка! – вопил кто-то, брызжа слюной. – Разговаривать с ней о чем-то просто унизительно!
– Надо было нам всем не прятать глаза, а убить ее сразу же! – стучала кулаком по столу какая-то женщина.
– Замолчите, она выполнила все, что от нее требовалось!
– Да это настоящее осквернение магического действа! Она издевается над нами!
– Вы что, хотите сцепиться с ней? Она убила верховного колдуна, зарезала, как теленка! Кто из вас выйдет против нее – сейчас, когда она к тому же отоспалась и отъелась?
– Я не понимаю, о чем речь! Мы должны исполнить свою часть договора вне зависимости от того, что мы думаем о ней.
– Правильно! – поддержал кто-то здравую мысль. – Она утихомирила и Флифа, и Соа, а вы – кто из вас способен на это? Только глотки драть можете.
– Она опасна, ее следует уничтожить!
– Молчать всем! – с места в центре стола поднялась женщина в меховой накидке. Она скрестила руки на груди и подождала пару секунд, пока все не успокоились. Это была сама Немира Деадаргана. – Я считаю, нам пора закончить разговоры о Дарьене как о главном маге, – продолжила она уже тише. – А также о нетрадиционном способе решения нашей проблемы, предложенном и осуществленном Виталией. Все это в прошлом. А перед нами встал вопрос поважнее: как расплачиваться? То, что мы обязаны это сделать, сомнений не вызывает. Кое-кто из вас может ненавидеть Виталию, но договор есть договор. Кто знает, как нам выполнить обещанное?
За битком набитым столом царило безмолвие.
Вита с Фаиратой прибыли в Деадарг вечером. Вита все еще немного дулась на приятельницу, подставившую ее, но что хорошо кончается, то хорошо, и она начала оттаивать. Фаирата в последние три дня вела себя тише воды, ниже травы – видно, чувствовала свою вину. Она незаметно следила за тем, чтобы никто не беспокоил Виту, чтобы стол в обеденной зале был всегда накрыт и чтобы в кувшине в изголовье Витиной кровати всегда плескалось доброе вино. Сама она к вину не притрагивалась и лишь вздыхала, когда взор ее падал на чужой бокал.
Вот и теперь, в Деадарге, заметив сгрудившиеся в углу пустые бутылки, она издала еле слышный вздох и прошептала:
– И почему именно я должна была отказываться от радости пьянства? Витка, ведь Тюремщица-то ты.
– Молчала бы, – буркнула Вита. – Небось не хотела оказаться на моем месте?
Фаирата примолкла и пропустила ее вперед.
В зале находилось всего человек десять; из обильных остатков шумного пиршества Вита сделала вывод, что шабаш собирался в полном составе, а перед ней – лишь горстка уполномоченных иметь с ней дело. Она узнала даму в накидке, главенствующую за столом – там, на пустыре у Бетреморогской башни, на ней была медвежья шуба.
– Здравствуй, Немира, – произнесла она спокойно. – Флиф в башне, и кровь на его пороге. Где моя награда?
Немира, нахмурившись, уткнулась взором в блюдо перед собой.
– Виталия Сама-по-Себе, не раз отмечалось, что негоже Тюремщику быть простым человеком. Не хочешь ли ты войти в Черный Круг? Это большая честь, ее удостаиваются лишь по рождению или преодолев множество испытаний. Но тебя мы приглашаем без всяких условий.
– Я не желаю связывать себя принадлежностью к какому бы то ни было кругу, – отрезала Вита.
– Тогда, возможно, драгоценности и золото послужат достаточной компенсацией…
Морочат голову, поняла Вита.
– Мы договаривались об иной награде, – проговорила она довольно зло. – Где мой идеальный мужчина?
Тяжелое молчание повисло в зале. Наконец Немира разомкнула губы:
– Видишь ли, Виталия, Дарьен Миленион, да возродится вновь его душа, мог обещать тебе все, что угодно. Выполнить свою задачу до конца ты должна была, умерев, а где видано, чтобы мертвецы требовали возвращения долгов?
– Иными словами, – осуждающе произнесла Вита, – вы меня кинули.
– Дарьен схитрил. А как бы ты поступила на его месте?
– Не заговаривайте мне зубы! – взорвалась она. – Пусть Дарьен не собирался выполнять свое обещание, но все вышло по-другому. Он мертв, а я жива. Договор засвидетельствован вашими собственными богами, и я требую его исполнения. Ты преемница Дарьена, Немира – с тебя и спрос.
– Виталия, пойми нас. Твое требование исполнить невозможно.
– Вы отказываетесь? – гневно уточнила она.
– Мы не в состоянии удовлетворить тебя по объективным причинам. Такого мужчины нет среди людей.
Вита хмыкнула. Дура, дура. Купила кота в мешке, клюнула на крючок, развесила уши…
Ладно, нет так нет. Она даже испытала некоторое облегчение. Есть мужчина, которого она уже любит – чего там лукавить? Она может к нему вернуться. Он, конечно, не идеал, но с нее хватит и первого приближения к идеалу.
– Хорошо, – сказала она. – Вы сделаете для меня кое-что другое. Вы найдете одного человека. Его зовут Дэн Ши.
Ей показалось, что из горла Немиры вырвался непроизвольный стон.
– Извини, – проговорила колдунья. – Пять дней назад он был казнен на корабле ВМС США по обвинению в использовании ядерного оружия в пиратских целях.
У Виты сердце ухнуло вниз.
– Казнен? Что с ним сделали?.. Нет, не говорите. Оживите его, и мы будем в расчете.
– К сожалению, мы здесь бессильны, – в тоне Немиры действительно слышалось сожаление. – Мы не можем оживлять мертвых.
– Что вы вообще можете? – заорала она. – Липовые колдуны, обманщики, жулики! Вы годны только на то, чтобы надувать таких, как я, кто делает за вас всю грязную работу! Будьте вы прокляты!
Голос ее сорвался. Она с ненавистью плюнула под ноги и пошла к дверям. Дэн… Смелый, сильный, остроумный, ласковый, заботливый – почему она не оценила этого тогда, почему грезила о чем-то большем? Боже, неужели она была так глупа, чтобы не понять, что он подходит ей лучше всякого абстрактного идеала? У нее трясся подбородок. Поздно теперь думать об этом. Он погиб из-за нее. Опять! Зачем судьба заставляет ее второй раз переживать потерю самого важного в жизни человека? Разве мало ей было первого? Разве она должна вечно платить по одному и тому же счету?