Брак по-тиквийски

Я убегу

Убегу, думала Тереза. Вот поправлюсь как следует и убегу.

Но к побегу надо подготовиться. И Тереза начала исподволь расспрашивать Ильтена об обычаях Союза Тикви и правилах поведения на улице. Не то чтобы она искренне стремилась их соблюдать… Просто для успешного побега она должна слиться с окружением, не вызывая подозрений. А Ильтен втайне радовался, ведь адаптировать товар к новым условиям жизни было его работой. Ему казалось, это знак, что Тереза готова смириться с предстоящей жизнью в Тикви.

– Тикви – союз шести планет, – рассказывал он. – Мы сейчас находимся на центральной, Т1.

– А как она называется? – уточнила Тереза.

– Так и называется: Т1.

– Скука! – фыркнула она.

Ильтен виновато пожал плечами. Все тиквийские планеты имели номера – в порядке присоединения к Союзу. Традиция.

– И где эта Т1? – задала она актуальный вопрос. – Далеко от Ирру?

– Далеко, – кивнул он и вызвал на экран компьютера трехмерную карту неба. Шесть звезд Союза Тикви высветились крупными кружочками, а где-то на периферии болталась двойная желто-белая бусина Ван Катру и Ван Гиллу. Т1 и бусину соединил красный пунктир, и Ильтен резюмировал: – Сто восемь световых лет.

Сто восемь! И это только до Ирру, которая еще дальше от Земли. На Земле же о Союзе Тикви не слышали, даже на уровне баек и сказок. И здесь, в Тикви, ничего не знают про Землю, название и то неизвестно. Тереза все-таки призналась Ильтену, что происходит с Земли, когда убедилась, что он не враг и не пират. Но это слово ни о чем ему не сказало. На местной карте звездного неба такой точки вообще нет.

– И часто ваши бывают на Ирру? – спросила она с умыслом.

Он засмеялся.

– Нет, конечно. Это же зохенова даль! Поставщики иногда залетают, но регулярного сообщения нет.

– А куда летают рейсовые корабли из Тикви? С какими мирами вы поддерживаете отношения?

– Ну, в Шайхаф регулярно летают. – Ильтен глянул на расписание космопорта Т1. – В Юверд, Килерию. В Империю Рекуа. На Алту порой транспорты ходят.

Ни одного знакомого названия. Тереза ощутила близость отчаяния, но тут же отогнала это чувство. Лишь бы выбраться хоть куда-нибудь! А там наверняка найдутся другие пути.

Две заплаканные девушки вцепились друг в друга, будто боясь, что их растащат. Миленькие, но очень уж перепуганные.

Ильтен перевел взгляд на Бролиня. Синяк сошел, а темные очки остались. Сделались элементом имиджа?

Кодеса с ним не было. Ни младшего, ни старшего. Вместо них на заднем плане маячил молодой парень, с виду – туповатый громила.

– А где же господин Кодес? – поинтересовался Ильтен.

– Господин Кодес ушел из поставщиков, – ровно ответил Бролинь. – Рад представить вам господина Шерпа Невина. Господин Невин, это господин Рино Ильтен.

Бролинь был мрачен. В последнее время удача повернулась к нему еще более неприглядной стороной, чем обычно. Гибель Неска Кодеса, некондиционный товар… Баба, взятая на Ирру, умерла от ран, не дожив до замужества, и поставщиков оштрафовали. Пришлось влезть в долги. Сак Кодес вовсе съехал с катушек. Он и раньше был нервным холериком – не самый подходящий темперамент для поставщика. А теперь окончательно перестал сдерживаться. Трех потенциальных невест ножом покромсал из-за каких-то мелочей: одна его оттолкнула, за другой долго гнаться пришлось… Бролинь сам ему сказал: уходи, лечи психику. Нельзя с такими привычками в поставщиках. Вообще – нельзя. Чтоб ножи втыкать, мужики существуют, а женщины – для другого.

Невин был начинающим. Прослышал где-то о легком хлебе поставщиков и халявных удовольствиях, уши провисли под грузом лапши, и никто из родни не озаботился стряхнуть ее с ушей паренька. Вышел на охоту, ничего не умея и не зная. Бролинь нашел его в каком-то гареме на Лире, куда сунулся за невестами. Вместо того чтобы брать добычу, пришлось отбивать соотечественника, которого вот-вот собирались оскопить и приставить в услужение к бабам. Может, парень по глупости и мечтал жить среди баб, но уж точно не в качестве евнуха. Так Невин и остался при Бролине. Вдвоем все же сподручнее и безопаснее, чем вовсе без напарника.

– Очень приятно, – молвил Ильтен. – Господин Бролинь, откройте секрет: что вы такое делаете с девками, что они у вас каждый раз в истерике?

– Мы не виноваты, что они такие впечатлительные, – огрызнулся Бролинь.

Он отлично понимал, что потерял уважение Ильтена, если оно когда-то и было. Потерял в тот день, когда баба, привезенная им, умерла. Проклятый диспетчер не скажет об этом прямо, но будет постоянно поддевать, да так, что не ответишь. А хуже всего то, что он станет занижать надбавки.

– Надеюсь, девушки здоровы, – произнес Ильтен с тщательно дозируемым сомнением.

– Проверьте, – скрипнув зубами, предложил Бролинь.

– Мне бы хотелось доверять вам, господин Бролинь. – Твоими бы устами сласти жрать, зохенов ты сноб. – Пройдемте в кабинет, господа, обсудим размер надбавок за чаем. Господин Невин, какую чашку вы предпочитаете?

Когда Тереза шла по улицам, на нее оглядывались. Впрочем, оглядывались на нее и на Земле – она умела ходить, когда хотела. Но здесь… Здесь мужчины рады смотреть на любую женщину, а уж если у нее стройная осанка, плавный шаг и молодое красивое лицо… Вьющиеся темные локоны до середины спины, подколотые на виске блестящей заколкой-«ежиком», развеваются на ветру. Легкое платье из черного капрона, прошитое серебром, открывает ноги в колготках-сетках – приходится носить их, несмотря на жару: в Союзе Тикви женщинам не разрешается ходить по улицам без колготок… Спасибо Ильтену, разъяснил. Мужчины заговаривают о ней между собой, а к ней обращаться не решаются: на правой руке, кроме браслета, блестит широкое золотое кольцо – брачное. Ильтен украл его у Компании. Ради нее, потому что взрослой женщине без кольца нельзя находиться на улице: служба охраны безопасности сразу обратит свое пристальное внимание. Хотя Тереза молода, может сойти и за местную незамужнюю девушку, особенно если не вглядываться в глаза, суровые и непримиримые, совершенно не характерные для урожденных тиквиек.

Что же я делаю, спохватилась Тереза. Зачем я так вырядилась? Они же все ее запомнят. Службе охраны безопасности не составит труда проследить ее путь.

Она вздохнула, шумно и беспомощно. Правда в том, что, напяль она грязное рубище и спутай волосы в колтун, привлекла бы не меньше внимания. Во-первых, по большому счету местным все равно. Женщина есть женщина. Грязную женщину можно вымыть, оборванную – приодеть. Ее потребительские свойства от этого меняются слабо. А во-вторых, ни одна женщина в Тикви не покажется на улице в непрезентабельном виде. Самой ума не хватит – муж проследит. Наряд женщины – вопрос престижа. Женщина должна быть в самом лучшем, даже если выходит сдать вторсырье. Недостаточно богато одетая женщина – повод подкопаться под мужа: а удовлетворяет ли он имущественному цензу, отделяющему тех, кому позволено иметь жену, от нищих неудачников? Так что лучше обращать на себя внимание роскошью, чем неподобающим отсутствием оной.

Тереза направлялась к кассам космопорта.

Вообще-то из объяснений Ильтена и кое из какой практики у нее складывалось впечатление, что в Тикви все можно купить через интернет. Еду, одежду, напитки, мебель – выбираешь, заказываешь, оплачиваешь и ждешь доставки. Или ждешь доставки, а потом оплачиваешь, не суть. Если очень хочется либо невтерпеж, можешь съездить за покупкой сам. Есть, конечно, и магазины – как правило, автоматы. Вставляешь расчетную карточку, нажимаешь нужную комбинацию цифр – и автомат выдает, что тебе нужно, будь то радиодеталь или булка с ягодами. Изредка встречаются магазины с продавцами – в основном одежды и обуви, где можно мерить вещи, или крупной техники, где возникает естественное желание пообщаться с консультантами. Однако, если поставить себе такую цель, ты можешь совершать любые покупки и делать любые заказы, не вставая из-за компьютера.

Любые, да не любые! Сайт космопорта весело подмигивал баннерами, с готовностью выкладывал всевозможные расписания, технические характеристики эксплуатируемых кораблей, послужные списки капитанов. Но в ответ на запрос купить билеты посылал. Не в абсолютном смысле, не в дальнее скабрезное путешествие. А по вполне определенным адресам, не электронным, а географическим – в кассы.

Что ж, пусть будет касса. За финансовое обеспечение проекта Тереза не волновалась: Ильтен выдал ей дубликат своей расчетной карточки. Все женщины тут пользуются карточками мужей, реже – отцов. Еще бы, ведь собственных им не полагается. Женщины в Тикви не работают.

– А что у вас делают женщины? – наехала однажды Тереза на Ильтена. – Они не работают, не занимаются науками и искусствами. Не готовят, потому что есть Районные Центры Питания, не стирают – для этого существуют прачечные, не убирают – это у вас делают роботы… Что остается женщинам, объясни ты мне?

– Главная обязанность женщины – угождать мужу, – назидательно сообщил Ильтен.

– А как насчет тех, у кого нет мужа? Мне вот что делать?

– Ну-у… – Он ухмыльнулся. – Можешь меня ублажать, раз больше некого.

– Выкуси!

Ильтен мог бы уже предсказать, что она ответит в том или ином случае. Хорошо, не швырнула в него ничем и не ударила. Встав на ноги, Тереза сделалась менее колючей. Пока она лежала беспомощная, во всем от него зависящая, так и топорщилась иголками. Но раны затягивались, и Тереза становилась как-то мягче, спокойнее. Ближе к идеалу женщины, что ли. Так ему казалось. Он и не подозревал, что она усыпляет его бдительность перед побегом.

– Светлого солнца. – Она решительно поставила сумочку на столик у кассы.

Так здесь здоровались. Под солнцем подразумевали, естественно, не Солнце, а свою звезду. В каталогах она называлась Т1, как и планета. Унылое однообразие. А собственные звезды все тиквийцы, где бы они ни жили, называли солнцами. Тереза и хотела бы поворчать на ущербность фантазии граждан Союза Тикви, но почти так же поступают и жители других миров.

– Светлого солнца, госпожа, – немного удивленно ответил кассир.

Кассиром, разумеется, был мужчина. Он смотрел на нее с тщательно скрываемым вожделением. Как же, замужняя дама, необходимо проявлять сдержанность. А еще с любопытством. Что этой даме нужно в столь неподходящем для дам месте, как космопорт?

– Я хочу купить билет в Шайхаф, – заявила Тереза.

Замужней женщине не подобает говорить на людях «хочу». Она должна лишь поддерживать намерения мужа. Следовало сказать «мы хотим». Увы, Тереза усвоила далеко не все, что внушал ей Ильтен из самых лучших побуждений. А кое-что она в принципе не желала усваивать.

Кассир покачал головой. И выдвинул свою версию:

– Муж поручил вам купить билет для него? Будьте любезны расчетную карточку, я подготовлю билет на имя вашего супруга.

– Нет, – отрезала она. – Это я лечу в Шайхаф. Билет должен быть на мое имя.

Кассир поднял бровь.

– Но, госпожа, в межпланетном путешествии даму обязан сопровождать мужчина.

– Мой муж… – Ей стоило некоторых усилий произнести эти слова. Ее мужем был Анджей Ковалевский. Называть так какого-то развратного тиквийца – кощунство. – Мой муж не может лететь. У него дела. А мне нужно в Шайхаф.

– В таком случае вашему супругу надлежит обратиться в службу охраны безопасности, дабы вам выделили эскорт. Вы, вероятно, недавно в Тикви, госпожа. – Безупречно вежливый вопросительный взгляд. – И можете этого не знать. Но ваш муж, несомненно, знает. Я теряюсь в догадках, госпожа, почему он дал вам такое странное поручение. Или, возможно, вы неправильно его поняли?

– Наверное, – пробормотала она.

И к цыганке не ходи, кассир догадался, что она задумала. Но дал ей возможность отступить, сохранив лицо. Может быть, потому что не хотел скандала с чужой женой. А может, пощадил ее самолюбие. Да нет, вряд ли. По мнению тиквийцев, самолюбие женщине не положено.

Диван в кабинете слегка поскрипывал, в такт ему стонала невеста. Тереза стиснула зубы и хлопнула входной дверью еще сильнее, чем собиралась. Уж эта девка! Когда Айдуэ и Рэхас привезли поставщики, они рыдали в три ручья, тряслись и друг от друга отцепиться боялись. Теперь дуреха Айдуэ сидит днем и ночью над распечатанной фотографией своего суженого, любуется и мечтает. Ладно бы мечтала молча! Нет, она выбрала Терезу и, как только видит, начинает разрывать ей мозг своими наивными глупостями. Почему Терезу? Да потому что подружка Рэхас не вылезает из постели Ильтена! Кто бы мог подумать, что у этой прибитой птички проснется такой темперамент? А в те редкие минуты, когда она покидает кабинет и дефилирует до ванной, аж светясь от довольства, у Терезы возникает низменное желание свернуть ей шею.

Нет, я неправа, одернула себя Тереза, сердито втыкая в розетку электрический чайник. Невесты не виноваты, что поставщики привозят их к диспетчеру. И деваться им некуда. Либо добровольно отдаться этому, как на грех, обаятельному и обходительному скоту, либо принудительно. Да, однажды в эту компанию девиц, роняющих розовые слюни по Ильтену, затесалась невеста, которая его не хотела. Неважно, почему. Может, не была еще с мужчинами и боялась. Может, обет дала: монахини не только на Земле встречаются. Может, хранила верность кому-то. А может, Ильтен просто не в ее вкусе был, мало ли что красив, некоторым брутальные мужики нравятся, а красавчики внушают отвращение. Причина так и осталась неизвестной. Жаль, девчонка была не той закалки, что Тереза. Ильтен скрутил ее в минуту, придавил ногой к дивану и сделал, что хотел, невзирая на слезы и мольбы. Тереза потом ему вломила – жаль, после, а не до. Постаралась от души, вот только две раны на груди открылись. А он, похоже, и не понял, за что она так озлобилась.

Рино Ильтен, вот кто во всем виноват. Если б он сам не лез к невестам, они бы на него гораздо меньше вешались. Сидели бы тихонько, и все.

Вот он, легок на помине. На запах чая приперся, не иначе.

– Нальешь мне? – промурлыкал.

Может, не наливать, чисто из принципа? Да нет, глупо. Не в чае же дело. Она плеснула душистую травяную заварку в его чашку, залила кипятком.

– М-м! – Он с наслаждением вдохнул травяной запах. – Спасибо.

– На здоровьице, – отозвалась она.

И подумала мстительно: недолго мне тут с тобой чай пить осталось. Я знаю, как убежать из Тикви. В гробу я видала вашу браваду: мол, не все тиквийки таковыми рождаются, но все умирают тиквийками. Я убегу.

Ильтен расценил ее спокойный настрой по-иному. Давно ли шпыняла по любому поводу? Теперь все больше говорит мирно, и о правилах поведения совета спрашивает, и чай делает, не огрызаясь. Привыкает. Так почему бы снова не попробовать…

– Тереза, милая, – проникновенно произнес он. – Прошу тебя, войди в мое положение. Я не могу постоянно спать в кабинете.

– Что, Рэхас заездила? – язвительно ткнула его Тереза. – За что боролся, на то и напоролся.

Кажется, с настроем вышла промашка, подумал он разочарованно. Но не отступать же в самом начале!

– Тереза, послушай. Я ведь не выгоняю тебя на кухню. Живи в моей комнате, пожалуйста. Но я тоже хочу в ней жить. Зохен побери, я хочу спать в собственной кровати!

– Отвали! В ней сплю я, а ты можешь идти на кухню или на коврик в прихожей.

– Но почему мы не можем спать в одной кровати? – воззвал Ильтен. – Она большая.

– Тебе что, Рэхас не хватает? – окрысилась Тереза. – Усохни!

– Да забудь ты об этой зохеновой Рэхас! Я о тебе говорю. И о себе. Что я тебе сделал плохого? Сидел с тобой ночами, лекарствами поил. Даже не ударил ни разу!

Тереза насупилась. Возразить, на самом-то деле, и нечего. Кроме традиционного и неаргументированного «увянь» или «выкуси».

– Тереза, ну чего ты боишься? Я не укушу тебя среди ночи, не отрежу вероломно твой локон. Я тебя не обижу. Я вообще-то ласковый.

Она вспыхнула.

– Иди свою Рэхас ласкай! Лапай залежавшийся товар.

Она в сердцах толкнула его чашку, и чай разлился. Он лишь всплеснул руками.

На сей раз она подготовилась хорошо. Кассу выбрала другую, в соседнем городе. Мало ли, вдруг кассир вспомнит ее? В руке – объемистый саквояж. Человек, улетающий на другую планету без багажа, выглядит подозрительно.

В саквояже лежали кое-какие вещи Ильтена. На середине пути ее машина сделала остановку, съехав с трассы и немного углубившись в промзону. Людей в этом лабиринте не было, одни роботы. Здесь она не торопясь переоделась. Стянула грудь тугим бинтом, напялила свободную рубашку, широкие мужские брюки. Шейный платочек – признак стиля у богатых мужчин, заодно он скроет отсутствие кадыка. Ботинки на размер больше хорошо сели на шерстяные носки. Затем Тереза достала ножницы. Безжалостно обрезала ногти на руках, нарочито грубовато. Стерла остатки лака. Взялась за волосы… Волосы, пышные и длинные, было ужасно жаль. Но никто не поверит, что они принадлежат мужчине. Свобода дороже, решила Тереза. Щелкнула ножницами, вьющаяся прядь упала на автомобильное сиденье. Дальше пошло легче.

Молодой человек, подошедший к кассе, вопросов не вызвал. Короткая стрижка чуть топорщится, и рубашка сидит не ахти, но ботинки дорогие, шейный платочек из шелка, а на карточке – достаточное количество единиц.

– Мне нужен билет до Юверда, – произнес он немного хрипло.

Она специально не упомянула Шайхаф. Перестраховалась. Вообще-то, куда лететь – без разницы. Туда, где не действуют законы Тикви.

Кассир принял расчетную карточку.

– Назовите ваше полное имя, господин.

– Рино Ильтен.

– Наберите, пожалуйста, код доступа.

Никаких проблем. Никто и не думает сомневаться, что господин, назвавшийся Рино Ильтеном, имеющий карточку Рино Ильтена и знающий код доступа Рино Ильтена – Рино Ильтен и есть. Иначе и быть не может.

– Вот ваш билет, господин Ильтен. Удачного путешествия.

– Спасибо.

Тереза подхватила саквояж и безобразной походкой вразвалочку направилась к залу вылета. До отправления корабля к Юверду оставалось всего два часа.

– Будьте добры, господин Ильтен, багаж сюда. – Служба охраны безопасности предельно корректна. – Пожалуйста, кладите на ленту.

Саквояж проезжает по транспортеру. Приборы молчат – в нем ничего подозрительного. Только женские шмотки, кольцо и заколка-«ежик».

– Соблаговолите пройти через рамку, господин Ильтен.

Она проходит, и на рентгеновской установке отражаются металлические предметы в карманах. Ключ от дома-офиса Ильтена, ножницы, пряжка ремня. И скелет, конечно.

– Стоп. – Сотрудник службы охраны безопасности вернул картинку на экран и прищурился. Да, наметанный глаз не ошибся. – Скелет-то женский.

Тереза вздрогнула. Ей и в голову не могло прийти, что не только профессиональные медики знакомы с подобными нюансами.

– Господин Ильтен, пройдите с нашим сотрудником для личного досмотра. – Тон из вежливо-предупредительного стал железным.

Ее еще называют господином – пока не получены убедительные доказательства, что она госпожа. Но это ненадолго.

Черт с ним, с саквояжем. Она все еще может улететь. Экипаж ювердитский, они не откажутся принять женщину на борт.

Резкий выпад. Ножницы тупые, но безопасник сгибается, получив сильный удар в живот. Она выхватывает пистолет из его кобуры, наставляет на сидящего за пультом.

– Ты! Открывай проход, ну!

Безопасник медлит, и она стреляет. Не в голову и не в грудь – в ноги. Он вскрикивает.

– Сейчас! Сейчас открою.

Металлические створы, закрывающие проход, раздвигаются. Тереза бросается наружу, тут же уходит влево, прикрываясь стеной, бежит со всех ног к торгово-пассажирскому судну с красной эмблемой Юверда.

Она почти добежала. Вслед никто не стрелял, и она перестала петлять, чтобы выиграть время. Нормальный тиквиец не выстрелит в женщину, вспомнила она. Ей ничто не грозит.

В это время со спешно поднятого вертолета на нее упала ловчая сеть.

– Что ты наделала? – Ильтен орал на нее, схватив за глотку и тряся, как грушу. – Ты что, с ума сошла?

Она ожидала самого худшего. Не расстрела прямо на взлетной площадке космопорта, так жуткого избиения и надругательства. Но ей ничего не сделали. У нее была карточка тиквийского гражданина, а в саквояже нашлось брачное кольцо. Значит, чья-то жена, а к чужим женам тут относятся с пиететом. Только вкололи парализующий укол и раздели догола. Не с целью опозорить, а по искреннему убеждению, что мужские тряпки на женщине неуместны. Ну, и пялились, само собой. Вся служба охраны безопасности космопорта и все смежные службы перебывали в кабинете, где ее кинули на кушетку дожидаться супруга. Отпускали грубые комплименты и пошлые замечания. Но не трогали.

Наконец, приехал Ильтен, выдернутый срочным звонком. Бледный, что твоя простыня.

– Кто это? – Начальник безопасников ткнул в голую Терезу пальцем.

– Это моя жена, – сказал Ильтен. Голос дрогнул, но это приписали естественным эмоциям – смеси гнева и волнения. – Ее зовут Тереза.

– Поднимайтесь, госпожа Ильтен.

Еще один укол, и тело обрело чувствительность. Она ощутила, как затекло оно за несколько часов на проклятой кушетке – ее позорном столбе. Безопасник кинул ей саквояж, она нашарила юбку и блузку, принялась одеваться, не глядя ни на кого. Чувство ужасного унижения не проходило. И нагота тут стояла на десятом месте. Ей было до смерти стыдно и обидно, что попытка не удалась.

– Вы можете вернуть деньги за билет, господин Ильтен.

– Спасибо, – ответил он механически.

Безопасники посмеивались над ним. И над ним, и над женой. Это было не по правилам, но он не стал возникать. Напомнишь им о протоколе – поставишь под удар и свою судьбу, и ее, когда они возьмутся пробивать базу на предмет того, действительно ли он женат и действительно ли на Терезе. Пусть лучше смеются.

Он держался всю дорогу. Сорвался уже дома, когда за ними закрылась входная дверь. Он еще ни разу так на нее не кричал.

– Ты что, смерти моей хочешь? – Ее остриженная голова моталась в его руках. – И своей заодно? Зохенова дура!

Она вывернулась, оттолкнула его со злой обидой.

– Меня бы не убили!

– С тобой бы сделали кое-что похуже, если бы до них дошло, что никакая ты не госпожа Ильтен! Тебя нет, поняла ты? Женщина, которой ты была, мертва. А значит, ты – никто, и звать тебя никак! Держись подальше от службы охраны безопасности, если не хочешь, чтобы они до этого докопались!

– Почему это я мертва? – опешила Тереза, невольно щупая шею.

– Потому что так надо! – выкрикнул он и закашлялся. Прошел в кухню, набулькал воды из кувшина в свою красную чашку с белым горошком, выпил залпом. Тереза просочилась за ним.

– Я дал взятку доктору Энсету, чтобы тебя признали мертвой, – проговорил он тоном ниже; в голосе явственно слышалась безнадега. Да, он не надеялся, что его увещевания дойдут по адресу. Они же никогда не откладываются ни в сердце ее, ни в мозгу. В одно ухо влетает, в другое вылетает. – Если это вскроется, и меня, и господина Энсета ждет каторга.

– Зачем ты это сделал? – прошептала Тереза.

– Затем, что иначе мне пришлось бы выдать тебя замуж. Помнишь, о чем мы говорили? Невестам нет другой дороги, кроме как замуж.

– И ты пошел на преступление? – изумилась Тереза. – Только потому, что я не хотела замуж?

Не только поэтому. Но он промолчал. И услышал потрясенное:

– Спасибо, Рино.

Двенадцать спокойных дней. Всего дюжина. Ильтен так надеялся, что внушение подействовало, и Тереза выкинула из головы бессмысленное бунтарство. Но прошло двенадцать дней, и все началось сначала.

– Отвали, скотина!

Он даже понял, почему. Невесты. Господин Сантор привез новых невест, а Терезе они поперек горла. Может, это тот же рефлекс, что у зохенок? Не желает делить территорию с другими самками. Жаль, он ничего не знает о землянках. И никак не объяснишь ей, что это ее территория, а они – так, временные гостьи. Не конкурентки.

Она уничтожающе глянула на него, прихватила расчетную карточку и хлопнула дверью.

Тереза шла по улицам быстрым шагом, чтобы выплеснуть эмоции. Внешне – все, как подобает: красивое платье, дорогие туфли. На остриженной голове – парик. Короткие стрижки для женщин не то чтобы запрещены, но вызывают недоумение. Терезе и самой было неловко, она привыкла к длинным волосам, не расставалась с ними даже в годы войны, на маршах и в палаточных лагерях. Обрезать легко, а растить теперь долго.

Со стороны – уверенная женщина. Чуть торопящаяся – наверное, на встречу с мужем опаздывает. Но внутри Тереза кипела. Неудача в космопорту проделала огромную дыру в ее чувстве собственного достоинства. А эти невесты, еще с порога начавшие строить глазки Ильтену…

Она споткнулась о решетку канализации, экспрессивно выругалась на родном языке. Захромала к скамейке, зыркая по сторонам с упреждающей ненавистью. Но нет, никто из свидетелей происшествия не хихикнул даже. Чего и следовало ожидать: тиквийцы невероятно осторожны с чужими женами. Просто после поражения в космопорту Тереза все воспринимала болезненно.

Она села на скамейку, потирая лодыжку и с бессильной яростью глядя в отвратительно ясное небо Т1. Даже безоблачное, оно было серым. Мерзко-серым, противного мышиного цвета. Тиквийцы вроде бы не испытывали от этого неудобств, но Терезу серое небо бесило. Особенно в последнее время, когда она осознала, что ей не вырваться из-под этого неба. Она долго думала, как можно обойти досмотр на вылете. Так и не придумала. Разве что порубить саму себя на куски, заколотить в ящики и отправить с грузового терминала. Но этот вариант Терезу не устраивал: она хотела покинуть Тикви живой. Подобрать достаточно большой ящик и спрятаться в нем целиком? Не пройдет: на рентгене неминуемо обнаружат скелет. Женский, чтоб его…

И эта чертова звезда Т1! Блекло-белая, маленькая: видимый диаметр в половину солнечного. Чем-то она напоминала Ван Гиллу – Свет Преисподней. Но у Ван Гиллу размер меняется от почти точечного до огромного блина – не съешь, только подавишься. И белизна Ван Гиллу яркая, лучистая, мерцающая. Не то что эта дрянь: белый кружок на сером, словно нарисованный гуашью. Наверняка и противный серый цвет неба – из-за такой звезды.

От этой звезды один толк: она греет. Климат на Т1 жарковатый, дожди редки, снег не выпадает. Тереза даже соскучилась по дождям. Ливни смывают со зданий пыль, грозы освежают атмосферу. Здесь – ничего похожего. Подобие свежести наступает лишь ночью, когда проклятая звезда убирается за горизонт. Нет, не свежесть, просто холод. Без покрывала облачности на поверхности планеты дневная жара сменяется холодом.

Тереза тосковала. Не столько по Земле, сколько по любой планете, не входящей в Союз Тикви. Но прежде всего, разумеется, по Земле. Передать бы весточку… Только как? Никто здесь даже не знает, что такое Земля.

Весточку… А это идея, вдруг осенило Терезу. Пусть никто из тиквийцев не знает, она-то в курсе. Ей известны военные коды Земли, и она умеет налаживать связь. До Ирру сто восемь световых лет. Пусть до Земли все пятьсот… Она прикинула на пальцах. Если построить пентаграмму на экваторе Т1, должно хватить.

Тереза вскочила. Вот чем она займется! Установит связь, вызовет сюда земные армии, и пусть выровняют поверхность Т1 до идеального шара! Перед этим, разумеется, вернув по домам всех женщин, которых схитили тиквийцы.

Мощность для излучателей потребуется немеряная. Таких, небось, в Тикви не производят – незачем. Придется самой собирать цилиндры, подключать к каждому отдельную энергоустановку… Ничего, она справится. Торопиться-то некуда.

Она решительно одернула юбку и направилась к ближайшему интернет-кафе. Конечно, необходимые материалы можно заказать и из дома. Что немаловажно, дома не надо отдельно платить за интернет-соединение. Однако домашний компьютер – в кабинете. Чаще всего за ним сидит Ильтен, якобы по работе. А если он за ним не сидит, то валяется с какой-нибудь из невест на диване. В том же кабинете, что характерно. Нет, он не запирается. Однажды Терезе понадобился компьютер, так он предложил войти и воспользоваться, заверяя, что она никак ему не помешает. Но она ни за что не войдет в комнату, когда он там с женщиной! У нее есть гордость.

Она села за компьютер. Тут же подскочил официант, он же – админ, в форменном голубом шейном платочке с эмблемой провайдера.

– Госпожа желает посмотреть почту и новости? Сделать заказ? Скачать музыку или видео?

– Будьте добры, господин…

– Оге Терм, к вашим услугам, – представился он.

– Господин Терм, мне нужно посмотреть сайты производителей и сделать кое-какие заказы. И обед, пожалуйста.

– Обед? – переспросил он, подняв бровь. Обычно посетители интернет-кафе просили напиток, иногда с легкой закуской. Но полный обед…

– Если уж есть, то как следует, – улыбнулась Тереза, протягивая расчетную карточку.

Ильтен вводил в базу данные первичного осмотра очередной невесты: цвет глаз, цвет волос, цвет кожи, форма носа, форма лица, особенности фигуры… Невеста в мини-юбке сидела на диване и вызывающе смотрела на него. Звали ее Алея Тонкая Щелка.

– Я не хочу замуж, – заявила она.

Ильтен закатил глаза. Еще одна!

– Какой смысл в замужестве? Я с мужчин деньги беру!

Нет, не тот вариант. Он ощутил облегчение.

– Незамужние девушки у нас так обычно и поступают, – ответил он одобрительно. – Но потом приходит пора выйти замуж, и эти игры кончаются.

– Это не игра, а работа! – отрезала она. – Я привыкла сама зарабатывать деньги.

– Ты и заработала, разве нет?

Клиент честно заплатил. За двоих причем: за себя и товарища. К товарищу нужно было ехать. Он не говорил, что на другую планету. Но не говорил и обратного. Так что все честно.

Многие поставщики не любят экстрима. По болотам и буеракам бегают неудачники вроде Бролиня да ценители острых ощущений типа Сантора. Другие работают комфортнее. Шерстят газеты брачных объявлений, выискивая дамочек, готовых ехать за мужем в дальние страны; скупают гаремы обедневших владык; предлагают низкорожденным девицам выгодные партии; наведываются в клубы «Кому за тридцать»… Господин Эмсли заказывал проституток, пользуясь подставными именами и фальшивыми электронными адресами. А потом девушки пропадали. Ну и что? В некоторых мирах этот бизнес считается рискованным, ибо – полузаконным, а то и вовсе вне закона. Вот там метода господина Эмсли и процветает.

– Муж не будет давать мне денег на полноценную жизнь, – проворчала девица.

– Почему же не будет? – удивился Ильтен. – Это его обязанность.

– А вдруг ему не хватит? – заартачилась она. – Я дорого обхожусь!

– Алея, у нас только очень богатым мужчинам позволено жениться. Богатым и здоровым. Тем, кому не составит труда обеспечить женщину, заделать ей нескольких ребятишек и обеспечить их тоже, до самого совершеннолетия.

Она фыркнула.

– Ребятишек? Ты меня за дуру не держи! Как можно родить от инопланетянина?

– Можно, – заверил Ильтен. – Генотипы тиквийцев чрезвычайно разнообразны. Подберем тебе подходящего мужа, и будешь с ним жить припеваючи. Ходить в нарядах, достойных принцессы, и не марать руки стиркой и уборкой.