Брак по-тиквийски 5. Жених для Веры

– Это был не сон, да?

– Да. – Вера завернулась в халат.

– Но… разве так можно? – Голос крепкого парня прозвучал почти жалобно.

– Только так и можно, Фарн. – Она одарила его незнакомым до сих пор взором, добродушным и снисходительным. – Именно так дети и появляются. Одевайтесь, я все-таки заварю чай. – И она взъерошила ему вихры, прямо как госпожа Ильтен.

Они сидели на кухне, прихлебывая чай и ничего не говоря, погруженные в свои впечатления. Вера прислушивалась к себе; ребенок спал. Фарн тихонько сопел, что выдавало усиленную работу мысли. Такой милый, горячий… Прямо как Дени, только еще наивнее – ничего не умеющий и не понимающий.

– Вы на него совсем не похожи, – вымолвил Фарн.

– На кого? – Она удивленно подняла бровь.

– На Веру Ильтена. Моего школьного товарища. – Он потупился. – Лицо то же, но все по-другому.

– Вы правы, – невесело усмехнулась она. Она это почувствовала гораздо раньше, в тот самый день, когда не пошла в школу. – Ильтена Железные Яйки больше нет. Скажите ребятам, что он тяжело заболел и умер. Но вы будете знать, что я жива и у меня все хорошо. Так что не надо жалеть о нем.

Он помолчал.

– Можно мне как-нибудь еще прийти?

– Запрещать не стану, а смысл? Долгие проводы – лишние слезы. Я скоро выйду замуж, Фарн, и уеду на Т1.

– А я уеду на Т2, – сказал он. – Бить зохенов. Помните, мы собирались вместе… – И не договорил.

– Удачи вам, Фарн. Поберегите себя: не хочу, чтобы вас сожрал зохен.

Он наконец выдавил смущенную улыбку:

– Спасибо.

Арден свою печаль старался не показывать. Зачем портить настроение беременной женщине? Оно и так в миноре. А то, что ему не легче – кого это волнует? Ему осталось совсем немного. Скоро за его женщиной приедет муж и увезет с собой. И ее, и ребенка. Вероятно, Арден не успеет подержать его на руках. А еще вернее, ему не позволят. И правильно, во избежание всяческих безумств, на которые он мог бы пойти от отчаяния. Но нет, он обязан владеть собой. Он будет молча смотреть издалека, как его дитя несет к машине чужой мужчина. Пусть даже такой умный и воспитанный, как профессор Терм, все равно невыносимо горько.

Ардену так хотелось сделать что-нибудь для сына! Оставить девочке для него что-то, напоминающее о настоящем отце. Он спросил ее, примет ли она пуховое одеяльце, она благосклонно кивнула, и на следующий день он передал ей сверток, перевязанный голубой ленточкой. Но одеяльце – это так мало. Это просто теплая тряпка. Оно не погладит, не утешит, не рассмешит.

– Ой, вы взяли с собой Пуфика? – Вера забыла о положенном приветствии и о рекомендованном покое и пару раз подпрыгнула. – Иди сюда, милый. – Она потянула зверька к себе, защекотала пушистое пузико. – Как здорово, я уже по нему соскучилась!

Конец отношений – когда скучают не по тебе. Когда «иди сюда, милый» говорят не тебе. Иррасу всегда нравилась Вера. И не только ему, но именно его сейчас тискали и целовали в теплый нос. Пуфик блаженно мурчал, разрывая сердце. Его будет ужасно не хватать.

– Ильтен, – произнес Арден, сглотнув комок в горле. – Я хочу, чтобы вы взяли Пуфика на Т1.

– Правда? – Лицо почти целиком зарылось в рыжий мех, но серые глаза наружу, и в них засветилось искреннее счастье. – Вы дарите его мне?

Он молча кивнул.

– Спасибо! – Она затанцевала. Одна мечта сбылась – уже чудо!

– Вы ведь будете хорошо заботиться о нем, Ильтен? – с надеждой уточнил Арден. – Любить его, играть с ним…

– Конечно! – Вера не ведала сомнений. Но вот она взглянула на Ардена более осмысленно и остановила свой плавный танец. – Господин Арден? С вами все в порядке?

– В полном, – заверил он.

Только она уже очнулась от эйфории. Почесывая ирраса за ухом, села рядом с Арденом на диван.

– А вы разве не будете тосковать по нему, господин Арден?

И он не нашел в себе сил соврать.

– Буду. Но вы не обращайте внимания, Ильтен. Вы меня быстро забудете. Зато я буду знать, что Пуфик играет с моим ребенком.

Вера погладила шерстку. Больше всего ей хотелось принять этот дар. Но что-то не давало. Арден привязан к иррасу не меньше, чем она. Гораздо больше. Зверек у него много лет, с самого детства. Без него он окажется в полном одиночестве. Сопьется, чего доброго!

– Господин Арден, а о нем вы подумали? Пуфик любит вас, без вас ему будет грустно.

– Надеюсь, что он так же полюбит моего сына. И не станет грустить. – Он через силу улыбнулся.

– Обязательно станет. – Она мотнула головой. – Так нельзя, господин Арден. Мне очень нравится Пуфик, но он – ваш.

– Пожалуйста, – попросил Арден. – Пусть он будет с моим сыном.

Ну что он говорит? Взрослый мужчина, а такой глупый. Забрать у него ирраса – все равно что сердце оторвать на живую. Нет, не глупый, вдруг поняла она. Его сердце – с этим ребенком. Оно так и так оторвется.

– Хорошо, – проговорила она ласково, как только могла. – Пусть Пуфик играет с вашим сыном. И вы тоже. Я согласна оставить вам ребенка.

Удивление и радость в глазах, оказавшихся близко. И нежный поцелуй – последний, наверное.

– Спасибо, Ильтен, – выдохнул он. – Для меня это действительно очень важно. Не беспокойтесь, я позабочусь о нем как следует. Может, даже лучше, чем вы. – Он виновато улыбнулся, но это же правда. – Вы ведь знаете, я люблю детей. Работа не будет помехой, я найму добрую пожилую нянюшку.

– Да. – У Веры в глазах повисли слезинки, но это не были слезы горя или жалости. – Вы все устроите в лучшем виде, я уверена. Вы хороший человек, господин Арден, и хороший учитель. Просто так выходит, что мы не идеальная пара. Я вам очень благодарна. Вы столько делали для меня… Думаю, что ребенку и впрямь будет с вами лучше. Я же обормотка.

– Вы быстро повзрослеете, Ильтен. – Он осторожно вытер слезинки большим пальцем. – У вас появятся другие дети. Будете смотреть на их шалости и вспоминать себя. – Он улыбнулся.

– Папа, я решила отдать ребенка господину Ардену.

Тереза чуть чашку не уронила – редкий случай, когда чашка в этом доме осталась цела.

– Вера, как так? Ты же мать! Ребенок должен быть с тобой.

Вера покачала головой.

– С ним ему будет хорошо, честное слово. Я это поняла, пойми и ты. Он любит детей и умеет их воспитывать. А я… еще не знаю.

– Она решила, – проворчал Ильтен. – С каких это пор девочки что-то решают?

– По-твоему, девочка ничего решить не может? – Тереза тут же встала на сторону дочери. – Не имеет права – так? Ты здесь диктатуру не устраивай! Это ребенок Веры: что хочет, то и делает.

– Пока она не замужем, решать судьбу ребенка могу только я, – заупрямился Ильтен. – И, кстати, ее судьбу – тоже. Будет много выпендриваться, откажу господину Терму, и пойдет замуж за старшего господина Хэнка.

Вера охнула. Тереза ощетинилась всеми иголками:

– Корона не жмет? Ну-ка усохни! Сам будешь много выпендриваться – возьму Хэнка в любовники!

Теперь охнул Ильтен. А Вера удивленно посмотрела на мать:

– Разве вы с ним уже не… Ой! – Она поспешно зажала себе рот, но слово – не птичка, обратно не запихаешь.

Ильтен снова охнул, на сей раз непритворно, и зашарил рукой в области сердца.

– Вера, что за чушь? – Тереза сурово посмотрела на дочь. – Выброси из головы бред и быстро тащи травы и чайник!

Вера метнулась к шкафу с банками, с непривычки чуть не задев животом дверной косяк. Тереза подхватила Ильтена, сползающего со стула, уложила на диван, ослабила ремень на брюках.

– Рино, ну что ты переживаешь? – заворковала она; тут уж не до самоутверждения, когда речь о здоровье. – Не нужен мне никакой Хэнк. Что за толк от дуболома? Ты – вне конкуренции. Вера просто выдумывает. Сам же понимаешь, для нее сейчас любовные отношения – больной вопрос.

Совместными усилиями Ильтена отпоили травами. Вера мысленно кляла свой невоздержанный язык. Ляпнула, не придав особого значения. Из-за господина Маэдо же папа не убивался.

– Да успокойся, Рино. – Терезе надоело причитать. – Я полностью разделяю твое мнение, что Хэнк как мужчина мне не подходит.

– А он разделяет это мнение? – Ильтен, откинувшись на подушку, отхлебнул еще глоток чая.

– Разумеется, нет! Когда это вы, мужики, могли смириться с тем, что кому-то не подходите? Только мне плевать на то, что он там себе думает. Рино, – она поправила ему подушку, – ты же меня знаешь. Позволит себе лишнее – моментально огребет. Но он не позволит. Он тоже хорошо меня знает.

Ильтен судорожно вздохнул. В самом деле, что его так кольнуло? Хэнк способен на насилие, это очевидно. Однако он не настолько идиот, чтобы поступить таким образом с чужой женой. Особенно с той, что готова врезать хорошо поставленным ударом в челюсть любому, чье поведение кажется ей предосудительным. Не стоит за нее бояться. А если она сама захочет затащить соседа в постель вопреки здравому смыслу, волноваться за нее тем более ни к чему. Ему, может быть, стоило бы посочувствовать, но за него Ильтен не в ответе.

– Папа, – Вера примостилась с другого края, – ведь ты же не против, чтобы ребенок остался у господина Ардена?

Конечно, он не против. Очень разумное решение. Просто не следовало юной девушке объявлять о нем столь категорично.

– У меня к тебе просьба, папа. – Вера умильно наклонила голову набок. – Пожалуйста, не требуй у господина Ардена денег. Ты ведь и так получишь выплату на ребенка от государства, а все расходы предстоит нести господину Ардену. Пап, я хочу, чтобы у него было достаточно средств, и ребенок ни в чем не нуждался. Не обирай его.

Ильтен протянул ей пустую чашку. Давно бы уже вышла за учителя и не маялась. Нет, ей нужен Терм.

– Хорошо, – проговорил он нехотя. – Ни единицы с него не возьму. Но твои роды пусть тогда оплачивает сам.

И он мысленно дал себе обещание обойтись построже с капризами Аннет, когда придет срок выдавать ее замуж. Заведомо невыполнимое.

Ардена на торжество не пригласили. Они с Верой попрощались заранее. Она лично передала ему младенца в том самом одеяльце, которое он купил.

– Как вы его назвали? – спросил он.

Вера пожала плечами.

– Никак. Ваш сын, вам и называть.

– Можно я дам ему свое имя?

– Терао?

Она произнесла это слово впервые. Когда-то учитель представился детям полным именем, но никто его так не звал, конечно. Даже Вера не звала, они ведь не супруги. Он всегда был против неформального обращения, чтобы не привыкнуть и не выдать себя случайно на работе.

– Хорошее имя, – кивнула Вера. – Думаю, ему подойдет. Лишь бы вас не стали путать.

– Это Сания. – Он указал на низенькую седую женщину в темном платье, скромно стоящую за его спиной. – Она будет жить у меня и заботиться о малыше, когда я не смогу это делать.

А вот Санию он назвал по имени. Бабуля, вышедшая из брачного возраста. Ничья, потому и без фамилии. Но еще достаточно крепкая, чтобы приглядеть за не слишком шустрым ребенком.

– Не волнуйтесь, госпожа Арден, – мягко проговорила Сания. – С ним все будет в порядке. Я пятерых детей вырастила, знаю, как с ними обращаться.

Вера покраснела. Бабулька приняла ее за жену Ардена, вынужденную уйти к другому. Спрашивать, почему да отчего, не станет: то ли муж обеднел, то ли здоровье утратил – не ее это дело. Так бывает. Неспроста же молодая женщина находится в доме сотрудника Брачной Компании и печальна на вид. Вера открыла было рот ее поправить, но сдержалась. Пусть думает, что хочет. Может, оно и к лучшему, что считает ее бывшей женой, а не привередливой девчонкой, не пожелавшей брака.

Арден тоже покрылся легким румянцем. Ждал, что сейчас Вера разрушит стройную картину, нарисованную няней в воображении. И был приятно удивлен, что она не стала возражать. Взрослеет девочка.

Вера погладила крошечного Терао по бархатной щечке, украдкой смахнула слезу. Вряд ли она еще увидится с сыном. Но Ардену он не менее дорог, и надо уступить. Она подняла на него глаза. Он смотрел на ребенка, держа его неумело и нежно.

– Спасибо вам за все, – шепнула она и поцеловала, стараясь не уколоться о бороду. – Прощайте.

– Ну вот. – Когда дверь за новоиспеченной парой закрылась, довольный Ильтен еще раз пересчитал купюры, полученные от Терма. – Пристроили девочку в хорошие руки.

– Ты уверен, что Вера будет с ним счастлива? – Тереза залезла с ногами в кресло и подула на чай. – Все-таки разница в возрасте…

– Это как раз неплохо, – отозвался Ильтен, сложив деньги в бумажник. – Кем был господин Терм в ее годы? Жалким официантом, шарахнутым на голову. А теперь он надежно стоит на ногах. Аж целый профессор! Он может обеспечить ей и безбедное существование, и протекцию в проклятой науке. Милая, это именно тот мужчина, который подходит Вере, говорю тебе, как специалист. Да ты и сама это знаешь, а то бы в жизни его не одобрила.

– Может, я его одобрила сгоряча, потому что он мне польстил, – проворчала Тереза. Но не слишком искренне.

Терм на радостях сделал объявление, что его детище следует отныне называть пентаграммой Терма-Ильтен, и Тереза растаяла.

– Осталось позаботиться об Аннет. – Ильтен убрал бумажник в ящик стола.

– И верно! – подтвердила Тереза. – В следующем году она должна пойти в школу. Надо поговорить с Арденом, он как раз возьмет первый класс.

Ильтен тихо застонал, не зная, кого больше жалеть – себя или господина Ардена.