Брак по-тиквийски. 3. Ни минуты покоя

Ну в чем он прокололся?

Высший командир Тегер Руани, начальник городского управления службы охраны безопасности, пребывал в несвойственном ему смятении. Всякое рано поседевший мент повидал на своем посту, а еще больше – до того, как его занял. И в перестрелках участвовал, и допросы вел, и перед руководством на ковре стоял. И ненавистнее всего были для него ситуации, когда он не мог понять, что происходит и почему.

Он потянулся было к ящику стола, где лежала плоская позолоченная фляжка, подаренная одним из благодарных граждан, спасенных от преступников. Но передумал, угрюмо подпер мозолистой ладонью квадратный подбородок. Не годится выпивать посреди рабочего дня. Высший командир уставился в окно приемной, но что-то птички, поющие в колышущейся от ветра полупрозрачной листве деревьев, сегодня не помогали. Зохен, ну в чем он прокололся?

Не то чтобы у Руани совсем не было грехов. Были, конечно, как и у всякого долго служившего безопасника. Превышение власти, нецелевое расходование подотчетных средств, нарушение инструкций. Взятки, обтекаемо называемые в своем кругу гонорарами за консультации по юридическим вопросам… Но это же нормально. В том-то и дело, что подобного списка скромных грехов мало у кого не имелось. Разве только у верховного командира Маэдо – ну, на то он и верховный теперь, не зря ведь большое руководство его приметило, и нынче он в столице ворочает важными делами.

Впрочем, если говорить о настоящем моменте, то верховный командир Маэдо находился как раз здесь, а вовсе не в столице. Выгнал Руани из его кабинета и закрылся там. Что за зохены его принесли? Руани вновь ощутил позыв прикоснуться к ящику стола и вновь его преодолел. Он бы понял, если бы Маэдо приехал с инспекцией. Инспекций высший командир не опасался. Тем паче что прослужил некоторое время под началом Маэдо и не понаслышке знал: тот суров, но справедлив. Нелегкую работу и оперов, и патрульных, и следователей знает, как свое отражение в зеркале – поднялся с самых низов благодаря собственным заслугам, а не папенькиной протекции. На пустом месте придираться не будет, на безобидные мелочи закроет глаза, лишь бы дело делалось как следует. За серьезные проступки и безобразия, само собой, шкуру снимет – ну так не надо их допускать. Руани и не допускал. Вроде бы.

Но почему, зохен его побери, Маэдо, не пожелав смотреть отчет Руани, без разговоров выставил его из кабинета и заперся там с господином Ильтеном? Не дал ли маху начальник городского управления с госпожой Ильтен, неверно интерпретируя ее отношения со службой охраны безопасности? Вообще-то использовать чужую жену для ловли воров, насильников и убийц – само по себе почти преступление. Несмотря на то, что господин Ильтен неизменно давал свое согласие. Маэдо покровительствовал его супруге – мысленно произнеся «покровительствовал», Руани не удержался от кривой усмешки: примерно то же, что «гонорар за консультации». Маэдо привел ее на службу. Но, возможно, когда он ушел, следовало оставить госпожу Ильтен в покое? Может быть, она дарила свое расположение и свой талант лично ему, а не городскому управлению? И теперь высший командир окажется кругом виноват, что неправильно оценил ситуацию?

С другой стороны, разве не он, Маэдо, бросил Руани по телефону, когда девка из северного квартала начала убивать: мол, у вас есть отличные агенты, так что нечего жевать сопли. Могло ли быть, что он не так понял намек?

Эта Щиена Марис, урожденная тиквийка, белокурое и полнотелое счастье своего отца, войдя в возраст, начала болтаться по интернет-кафе, как часто поступают юные девицы, еще не выданные замуж. Брала деньги за веселые ночки, опять же как все. Долю, наверное, отцу отстегивала – так многие делают. Потом денег оказалось мало, и из квартир случайных партнеров стали наутро пропадать ценные вещи. Но до поры до времени никто не жаловался: в конце концов, за общение с девушкой можно заплатить и подороже. Так могло бы продолжаться до самого ее замужества, и служба охраны безопасности даже не узнала бы о существовании жадной Щиены Марис. Но однажды она переступила черту.

Богатый мужчина проснулся слишком рано и увидел, как девка кладет себе в сумочку золотой браслет. Ладно бы его собственный: погрустил бы да простил. Но браслет был памятью об ушедшей матери. И он потребовал вернуть украшение на полку, где взяла. Эх, не требовать надо было! А встать, скрутить девчонку и вызывать безопасников. Но господин Канинье был расслаблен после бурной ночи. И, уж конечно, ему в голову не пришло, что испугавшаяся девка не убежит, бросив браслет, а запихнет его поглубже в сумку и придавит лежащему любовнику лицо подушкой, навалившись сверху для надежности. Будь Щиена менее корпулентной, господин Канинье мог бы остаться в живых. Но – не повезло.

На след встали не сразу. Не могли предположить, что надо искать девушку, не шло такое чудовищное подозрение на ум. А Щиена тем временем – нет чтобы раскаяться – уверилась в безнаказанности и решила, что данный способ приумножения материальных благ выгоднее прежнего. Но не каждого мужчину можно задушить подушкой, это господин Канинье был субтильным и сонным, а иной, того гляди, не поддастся. И девка стала подсыпать новым знакомцам яд и выгребать все подчистую.

Когда уже сделалось ясно, что убийца нескольких мужчин – девушка, Руани заочно сочувствовал ее отцу: она натворила дел, а ему отвечать. Но, как выяснилось позже, отец в сочувствии не нуждался. Юная Марис была вся в господина Мариса, столь же алчного и беспринципного. Он не спрашивал дочь о происхождении ценностей, хотя явно догадывался, что такие вещи не подарят за вечер удовольствий даже самой шикарной и умелой женщине. Просто одобрительно кивал и забирал свою долю.

Ниточка начала раскручиваться, когда о последнем убитом вспомнили посетители интернет-кафе: был недавно, уходил с высокой и полной блондинкой… Стали расспрашивать и о других, блондинка присутствовала во всех показаниях.

И тут тиквийская правоохранительная система зашла в тупик. Арестовать женщину невозможно. Ее можно лишь задержать до возвращения отцу или мужу. Но отцу за такие деяния дочки одна дорога – на астероиды. И куда ее? Видимо, к диспетчеру Брачной Компании, причем под усиленной охраной, а то как бы и его не притравила.

Однако прежде всего ее надо задержать, да так, чтобы это было законно. К мужчине можно придраться хоть из-за отсутствия документов при себе и без проблем препроводить в отделение. С женщиной гораздо сложнее! Без однозначных доказательств вины к ней лучше и не подходить. А как ее поймаешь за отравлением? При том, что ментов эта тварь нутром чует: двое сотрудников, тщательным образом проинструктированных, пытались подцепить ее в интернет-кафе, и оба раза рыбка не клюнула.

Тогда Маэдо и сказал Руани про агентов. А тот додумал…

Это была зимняя ночь. Зимняя в стиле Т5: прохладная и дождливая. Струи за окном блестели в свете прожекторов. Тереза смотрела в окно, отвернувшись от веселой компании и потягивая холодный чай. Две вещи она ненавидела больше всего: остывший чай и ночное интернет-кафе. Нет, совсем забыла: еще службу охраны безопасности. И вот оно всё сошлось один к одному.

Господину Руани не хватало нахальства и целеустремленности Маэдо. Он мямлил и извинялся. И просил так, словно ему могут отказать. Ильтен действительно хотел отказать: ума у господина Руани тоже не хватало, и он затеял разговор с чужой женой при муже, как подобает. Разумеется, узнав подробности, Рино встал на дыбы. А когда понял, что она согласна, схватился за сердце.

Терезе не нравилось это дело. Несколько ночей подряд она, замужняя дама, мать очаровательной дочки, вынуждена была, сняв кольцо, торчать после двадцати одного часа в интернет-кафе северного квартала Ноккэма и наблюдать отражение творящейся там вакханалии в оконном стекле. Да, отвернуться от подмигивающих друг другу мужчин можно. Но не смотреть нельзя, чтобы не пропустить появление Щиены, а пуще того – ее уход. А самое досадное, что поминутно кто-нибудь пытается подсесть. Конечно, искать внимания женщины, а не мужчины, похвально, но… лучше бы они меж собой заигрывали и не мешали!

– Я жду другого! – чуть ли не прорычала Тереза, волей-неволей повернувшись к очередному претенденту.

И тут она вошла. Даже, можно сказать, вплыла. Щиена Марис собственной персоной. Круглолица, белоброва, щекаста. Некрасива, положа руку на сердце. Но двигалась плавно. Небрежно скинула мокрый красный плащ на чьи-то услужливо подставленные руки. Вальяжно прошествовала к чьему-то столику. Ага, понятно, чем обусловлен выбор: господин, увлеченно рассматривающий что-то на экране компьютера, одет богато, руки в перстнях, да все с драгоценными камнями. Господин, небось, и не ожидал, что ему такое счастье привалит, рассчитывал только картинки посмотреть, а в лучшем случае свести знакомство с малопьющим юношей…

Наконец-то! Это тупое времяпрепровождение в раздражающем донельзя месте уже стояло Терезе поперек горла.

Щиена повела белесой бровью, поулыбалась господину, открыв ровные белые зубы, и все было решено. Господин взял ее под ручку, помог надеть плащ, и они торжественно откланялись, как принято в этом заведении, вызвав завистливые взгляды и перешептывания.

Тереза выждала буквально пару минут. Затем резко поднялась и, пока ни один неосторожный посетитель ее не перехватил, прошла к дверям, накидывая плащ на ходу и набирая номер высшего командира Руани.

– Я иду за ней.

Вообще-то в «комендантский час» замужним женщинам запрещено находиться на улице. Но на Терезу в эти дни запрет не распространялся. Встречный патруль нестройно хлопнул кулаками по груди, отдавая таким образом честь. Она едва не плюнула: специально облачилась в серый неприметный плащ, специально держится сильно позади сладкой парочки, чтобы Щиена не заподозрила слежку, а эти привлекают ненужное внимание! Счастье, что и Щиена, и ее потенциальная жертва в непромокаемых капюшонах, закрывающих обзор. Хотя в такую непогожую ночку глазеть по сторонам и не хочется. А вот Тереза была вынуждена напрягать зрение, вглядываясь вдаль в неверном свете прожекторов, чтобы не упустить парочку, и ежась от льющейся за шиворот воды – у ее плаща капюшона не было.

Кавалер завел Щиену в подъезд элитного дома – квартирка здесь, пожалуй, не только скромному труженику Ильтену не по карману, но и Маэдо способна смутить ценой. Заходить сразу за ними было опасно. Тереза остановилась во дворе – якобы поправить молнию на сапожках, – отмечая, в каком окне загорится свет. Ага, пятый этаж. И последний: элитные дома малоэтажные. Лифт в них тем не менее обязательно присутствует, но Тереза не стала пользоваться лифтом. Он ездит не бесшумно, и на каждом этаже всего по одной квартире, так что Щиена может насторожиться: с чего бы лифт остановился на этаже, кого это принесло среди ночи? Тереза тихо поднялась по лестнице, свернула плащ, перебросив его через руку, и прислонила ухо к двери.

– Иди сюда, моя крошка! – Ну-ну, господин зря время не теряет.

– Давай сначала выпьем. – Какой же обволакивающий голос у этой девахи. – Сиди-сиди, я сама налью.

Ох ты! Быстро она собралась его травить, без всяких прелюдий. Того гляди, помощь не успеет, если они заперли дверь. Тереза поспешно, но аккуратно нажала дверную ручку… Дверь отворилась с небольшим усилием, и Тереза выдохнула. Хорошо, что у жителей элитных домов такая удобная привычка не запираться на замок, когда они в квартире! Полагаются на охрану, контролирующую камеры. Но какой охранник поднимет тревогу, если жертва сама ведет убийцу к себе домой? А тем более, если ему позвонили из службы охраны безопасности и строго велели не вмешиваться в ход операции.

Картина «Не ждали». Бокал в руке у полураздетого мужчины, развалившегося на роскошном диване; предвкушение на лице сменяется недоумением. Резко обернувшаяся пава с выражением откровенной досады на лице. Тереза, остановившись в дверном проеме и уперев руки в боки, капризно произнесла:

– Лешек, что тут происходит? А как же я?

– Кто эта баба? – возмутилась Щиена.

– Э… – Недоумение переросло в изумление. – Кто вы? Я не Лешек. Вы что-то перепутали.

– Ах, уже не Лешек? Так ты еще и не своим именем назвался, обманщик? Выпиваешь тут без меня! А ну-ка поставь бокал!

– Так, я пошла. – Пава сориентировалась и, покривившись, направилась к двери.

Не тут-то было: подход к дверям перекрыла Тереза.

– А ты куда собралась, толстуха? – Щиена негодующе охнула, и тут же еще раз, когда Тереза с силой отпихнула ее обратно, и она упала, запнувшись о ковер. – Сидеть!

Тереза прошагала к девке, неловко пытающейся подняться – после ее удара не каждая девка способна встать, но эта была сбита крепко, – и жестоко выкрутила ей руку.

– За что? – Вальяжные интонации напрочь исчезли, это был вопль боли и испуга. – Я ничего не сделала! Не трогала я его, отпустите! А-а! – Она захрипела, когда Тереза на секунду угрожающе сдавила ей горло, и раскашлялась.

– Пей! – Тереза сунула ей бокал, вынутый из руки замершего в ступоре господина.

Щиена отшатнулась и взвыла: захват был и без того болезненным, а любое движение усугубляло неудобство и боль.

– Что дергаешься? Пей, я сказала.

– Я не хочу, – выдавила Щиена.

– А почему? Не употребляешь алкоголь? Да неужели? Не беси меня, девка.

– Пустите!

Тереза засмеялась.

– Выпей, и я тебя отпущу. Честно. Чего уперлась? Хорошее вино, Лешек плохих не держит. – Она поднесла бокал к губам Щиены.

– Не-е-ет! – застонала та, мучительно выгибаясь, чтобы увернуться от бокала. – Андер, милый, помоги! Вызови легавых!

Мужчина очнулся от ступора, вздрогнул и взялся за телефон. Но звонить не понадобилось.

– А вот и они, – прокомментировала Тереза появление группы захвата. – Эй, ребята! Эта прошмандовка назвала вас легавыми.

На Щиену устремились очень неодобрительные взгляды.

– И она не хочет пить вино, – пожаловалась Тереза.

– Прикажете влить? – деловито осведомился командир группы.

– Нет! – заверещала Щиена, срываясь на визг. – Не надо, уберите! Пожалуйста!

– Вино – на анализ, – распорядился сопровождающий офицер. – Девушку доставить в отделение и вызвать отца.

– А что не так с вином? – растерянно спросил хозяин квартиры.

– Оно отравлено, – ответила Тереза.

– Нет! Она все врет! – Щиена забилась, не в силах вырваться из железной хватки.

– Вру? – Тереза подняла бровь. – Тогда пей.

– Нет! – Девка сжала губы.

Тереза многозначительно улыбнулась. Господин побледнел. Кажется, до него стало доходить.

– Как ты могла? – прошептал он. – Зачем?

– Это у нее не впервые, – проинформировала Тереза. – Три трупа, вы четвертый.

– Дрянь!

Щиена разрыдалась. Тереза отпустила ее руку, и она тотчас принялась растирать ее другой рукой, глядя на мучительницу исподлобья.

– Мне все равно ничего не будет! – вызывающе бросила девица сквозь слезы. Тиквийка хорошо знала, какую ценность представляет сама по себе. – Меня просто выдадут замуж. Ну и что, рано или поздно это случилось бы!

– Просто? – переспросила Тереза. – А ты не забыла, что твой отец пойдет вместо тебя на каторгу, и ты лишишься его опеки? Пока тебя не отправили к диспетчеру, ты под надзором службы охраны безопасности. Ты вообще хорошо себе представляешь, какие чувства менты питают к убийцам-рецидивистам? Думаю, скучать в камере тебе не дадут. И в сопроводиловке для диспетчера будет указано, какие преступления ты совершила. Будь уверена, мужа тебе подберут подходящего, с непременным учетом твоего прошлого. Ну что, выпьешь? – предложила она фактически из милосердия.

Раздавленная Щиена плюнула ей под ноги. Тереза покачала головой. Не сдаваться – это было ей близко. Не будь девка такой гнусной тварью, она бы даже ей посочувствовала. Но убивать людей ради денег и драгоценностей – не то, чему Тереза могла бы найти оправдание. Если бы ради своей жизни и безопасности, или хотя бы ради идеи… Нет, такую, как Щиена, категорически не было жалко, какое бы упорство она ни демонстрировала.

Тереза повернулась и вышла, махнув командиру группы захвата. Теперь ребята и без нее разберутся. Внизу ее ждала машина: высший командир Руани позаботился, чтобы женщина не бродила ночью по городу одна. На фоне того, чем она занималась последние несколько ночей, такая забота выглядела странной. Но не издевательской: преемник Маэдо был в сравнении с ним простоват, ему бы недостало для подобных поддевок ни смелости, ни хитрости.

Может, не стоило привлекать госпожу Ильтен к этой операции? Руани мучительно сомневался. Заставлять замужнюю женщину шляться по интернет-кафе… Если бы кто-то из подчиненных обратился к нему с таким предложением, он бы однозначно запретил. А сам повелся на намек верховного командира. Вдруг он совсем и не на то намекал?

Руани выдвинул ящик стола, посмотрел на фляжку и задвинул ящик обратно. Нет, только не сейчас. Сначала надо выяснить, для чего Маэдо примчался из Синиэла и пожелал встретиться с Ильтеном, а потом уж можно и выпить. С горя…

В конце концов, та операция прошла гладко. А за другой случай Маэдо и впрямь мог рассердиться. В тот раз городское управление службы охраны безопасности обратилось к госпоже Ильтен после двух происшествий с женщинами.

Первый звоночек прозвенел, когда автомобиль, за рулем которого сидела женщина, повел себя неправильно. Госпожа Аренфель изволила отправиться в магазин за новым нарядом, вызвала машину, села в нее, но машина отказалась слушаться управления. Несколько минут она не реагировала на попытки госпожи начать движение, затем включился автопилот, и автомобиль поехал за город. Госпожа была в шоке. Безопасники, которым дозвонился ее муж – сама она побоялась звонить чужим мужчинам – тоже.

Все машины на планете – полуавтоматы. Они приезжают по вызову на автопилоте, но если внутри находится хотя бы один человек, автопилот активироваться не должен. Считается, что езда на автопилоте менее безопасна, и только человек имеет право управлять машиной, в которой сидят люди. Именно поэтому те несчастные, кто не умеет этого делать или не в состоянии, вынуждены пользоваться услугами такси. В общем, госпожа Аренфель никак не могла включить автопилот по своему желанию или случайно. Происходящее сильно смахивало на похищение. Причем совершаемое дистанционно, с пульта управления Центрального Гаража Ноккэма.

К Гаражу выехала группа захвата. А тем временем автомобиль с бьющейся в истерике госпожой Аренфель остановился в пригороде у ворот каменного дома, из которого вышел немолодой мужчина и решительно направился к транспортному средству. Открыл дверцу – почему-то двери разблокировались – и непонимающе уставился на даму, сидящую на водительском месте и отчаянно вопящую в трубку:

– Помогите! Здесь какой-то мужик! Что ему от меня надо? А-а-а!

Мужик, от греха подальше, захлопнул дверцу и торопливо зашагал прочь по улице, нервно озираясь и вызывая по телефону новый автомобиль. А машина, пленившая госпожу Аренфель, снова заблокировала двери и поехала в неизвестном направлении.

Дежурный по Гаражу, на которого явление группы захвата произвело удручающее впечатление, разводил руками и демонстрировал журнал событий на одном из экранов, на другом показывая маршрут своенравной машины.

– Вот вызов господина Аренфеля. Автомобиль был подан, клиент не воспользовался. Поступил заказ от господина Кравца. Автомобиль подан, – дежурный ткнул в точку за городской чертой, – клиент не воспользовался. Автомобиль ушел на следующий заказ: господин Рамедахи…

– Адрес? – рявкнул командир группы захвата.

Служебный джип рванул к месту вызова. А там уже разыгрывался очередной акт драмы: озабоченный молодой человек с маленьким сыном возмущался, что не собирается переплачивать за такси, раз заказывал обычный автомобиль. Госпожу Аренфель он принимал за таксиста – видимо, трансвестита.

Госпожу Аренфель, от переживаний плохо держащуюся на ногах, извлекли из машины и отвезли к мужу. Господина Рамедахи и господина Кравца, задержанного в баре – в отделение на допрос. Оба рьяно отрицали причастность к похищению и даже наличие подобных замыслов. Их поведение подтверждало их слова, и обоих отпустили. Дежурный по Гаражу тоже вроде как оказался не виноват…

Не успели вытереть пот – еще одно происшествие. Не драма, а настоящая трагедия. Тот самый случай, из-за которых автопилотам доверяют не в полной мере. Перед машиной, следующей на заказ, внезапно выскочил на дорогу кутенок из тех, что кормятся при РЦП. Экстренное торможение не удалось: тормоз вышел из строя. Когда такое происходит, автопилот совершает маневр, чтобы исключить наезд на людей и животных, а с материальными ценностями уж как получится. Машина резко приняла влево, чтобы спасти зверька, и на полной скорости сбила женщину, мирно идущую по тротуару.

Вдовец устроил скандал и местный апокалипсис – и Центральному Гаражу, и городскому управлению службы охраны безопасности, и медикам, не сумевшим собрать его жену по частям. Трясло весь город. Докатилось и до столицы. Верховный командир Маэдо выразил свое неудовольствие: вы там вообще охренели, у вас на улицах автомобили на женщин нападают, и никто до сих пор не арестован? Вот Руани и подумал снова о госпоже Ильтен. Ясно как день: что-то не так у этих машин с женщинами. А что? Надо ставить следственные эксперименты, чтобы понять. Единственная женщина, муж которой на такое согласится – госпожа Ильтен, тут и выбирать не из чего. Руани позвонил ей и попросил приехать в управление.

Тереза была в ярости. Господин Руани пригласил ее к шестнадцати часам, а она безнадежно опаздывала. Все из-за проклятых машин, но этот черствый коп же не будет слушать оправданий! Посмотрит этак снисходительно: мол, что с женщин взять? Необязательные существа. И невдомек гадскому мужчине, что ей удалось приехать лишь с третьей попытки. Первые две машины трогаться с места не желали. Причем одна просто стояла и тупила, а вторая попыталась заблокировать дверь. Ха, не на ту напала! Тереза тут же выбила стекло и, пока механическая тварь обиженно верещала сигнализацией, вылезла наружу. После чего не стала заказывать новый автомобиль по интернету, а позвонила прямо в Центральный Гараж, наорала на дежурного, наорала на руководство и потребовала, чтобы ей немедленно предоставили бесплатное такси в качестве моральной компенсации. На удивление, никто не стал с ней спорить. Но время было потеряно.

Войдя, она взглянула на высшего командира Руани вызывающе. Тот вызова не принял и ни слова упрека не произнес. Налил чаю – знал уже, как улучшить ее настроение и направить в конструктивное русло. И изложил свою идею про следственный эксперимент.

– Усохните, я в этом эксперименте уже дважды поучаствовала, – проворчала Тереза, допивая чай.

Но Руани хотел большего. Два раза, с его точки зрения – не статистика. Чертыхаясь, Тереза еще дюжину раз вызывала автомобили и пыталась в них уехать. Больше чем в половине случаев это удавалось без всяких препон. Но все же очень часто автомобили не слушались.

– Эти зохеновы железяки меня игнорируют! – возмущалась Тереза.

Руани задумался и потребовал, чтобы те машины, которые не подчинились госпоже Ильтен, опробовал один из сотрудников. У него все получилось. Может ли быть такое, что машины избирательно игнорируют женщин? Но почему не все? И почему раньше проблем не было? Похоже, без второго следственного эксперимента не обойтись. Руани вздохнул.

Диспозиция напоминала расстрел. У бетонной стены выстроили всех участников эксперимента: двоих копов – толстого и тонкого, нескольких животных все еще непривычного для Терезы экстерьера – заросшая шерстью большая неповоротливая туша, что-то флегматично жующая; уродливая зеленая шавка с глазами на стебельках, воплощенный алкогольный кошмарик; длинноногая птаха с угрожающе мощным клювом и чешуей вместо перьев… С краю стояла Тереза, недовольно хмурясь. Животные были привязаны, людям милосердно предоставлялась возможность двигаться.

– Запускайте автопилот, – приказал Руани технику, который только что снял с машины тормоза.

Благо, что Ильтен не знал о деталях эксперимента, а то ни за что не подмахнул бы договор. Да что там, и Маэдо не подписал бы разрешения на такое. И Тереза в виде исключения согласилась бы с ними. Но высший командир Тегер Руани, однажды уверившись, что госпожа Ильтен на все готова, принял это за аксиому и сомнений более не ведал.

Мерно зажужжал мотор. Машина издевательски мигнула фарами и двинулась с места, разгоняясь. Толстый безопасник, стоящий прямо по центру, ощутимо занервничал, на лбу выступил пот. Птица вздумала клюнуть Терезу, получила пинок от всей души и удрученно крякнула. Худой мент бросил на Терезу отчаянный взгляд: типа пусть последним, что я увижу в жизни, будет красивая женщина.

Радар обнаружил препятствие на расчетной траектории, автопилот попытался затормозить. Ожидаемо не смог. Губы толстяка беззвучно шевелились, вот только не понять – молился он или шептал проклятья. Машина замигала верхней фарой, обозначая аварийное состояние. Шавка оказалась самым умным из животных: до нее дошло, и она задергалась, судорожно вращая глазами на стебельках, но привязь держала крепко. Худой зажмурился.

Автопилот наконец – спустя пару секунд – принял решение, колеса вывернулись. В сторону от толстого, тонкого, жвачного, шавки и даже бессмысленной птахи, которую Тереза пристрелила бы на охоте без всяких угрызений совести. Прямо на женщину.

Тереза выругалась сквозь зубы: автомобиль надвигался так стремительно, что она успела лишь вспрыгнуть на капот и уйти вбок, соскакивая на пол. В эти мгновения перед ней пронеслась вся прожитая жизнь, невыносимо короткая. За спиной машина с грохотом вломилась в стену, складываясь гармошкой.

– Что и требовалось доказать, – резюмировал Руани, взирая на загоревшиеся обломки.

– Доказать? – ощерилась Тереза, хватая его за форменный синий шейный платок с явным стремлением удушить. – Выкуси! Эта хрень меня чуть не задавила!

– Н-но ведь так и предполагалось… – опешил Руани.

– Ах, это еще и предполагалось?!

Она рванула платок туда-сюда, голова высшего командира замоталась, а его подчиненные с парализаторами безмолвствовали, вовсе не собираясь встать на его защиту. О-ох! Вспоминая этот момент, Руани каждый раз поеживался и невольно тянулся открыть ящик стола.

– То есть чертова тачка должна была меня расплющить – так, по-твоему?

– Н-нет! – лязгнул зубами Руани, чуть не прикусив язык. – Я н-не сомневался, что вы увернетесь!

Тереза перестала трясти главу городского управления и ослабила хватку на его горле. Слегка. Ну надо же, хоть кто-то из этих зашоренных мужиков в ней не сомневается. И, будто назло, как раз тогда, когда ей хотелось бы, чтоб о ее безопасности позаботились.

– Теперь мы убедились в том, что машины действительно невзлюбили женщин. – Поняв, что прямо сейчас его не лишат жизни, Руани заговорил увереннее.

– Да неужели? – перебила Тереза. – И вам не потребуется еще дюжина повторений, чтобы уяснить эту чушь?

– Ну почему чушь? – примирительно произнес Руани.

– Потому что чушь! Железяки не могут кого-то невзлюбить. Они просто не видят женщин. Воспринимают их как пустое место – что в салоне, что на дороге. И ваша задача – разобраться, какого черта!

В словах госпожи Ильтен было рациональное зерно. Ладно, чего уж врать самому себе – они явились ключом к пониманию. Логическая цепочка начала раскручиваться. Автомобили не видят женщин – значит, что? Значит, искусственный интеллект их не распознаёт. А почему? Видимо, потому что не так проведено обучение. А кто у нас проводит обучение? Программисты Центрального Гаража. Выяснилось, что накануне инцидентов обновлялось программное обеспечение, и именно после обновления появились ошибки. Машины, не прошедшие процедуру, без проблем подчинялись управлению женщин.

Дальше – дело техники. Как водится, первым делом заподозрили, что среди программистов затесался тайный женоненавистник, весь штат прогнали через психолога, но злоумышленника не выявили. Стали копаться в механизме обучения. Тут-то и вскрылось, что для опознавания людей, которых нельзя давить и которые имеют право находиться за рулем, искусственному интеллекту предъявляли исключительно фотографии мужчин. Ну, это же нормально: человек – мужчина, – оправдывался начальник программистов. И то сказать, где взять фото женщин? Красть файлы из интернет-кафе? Вот так мужчин в качестве объектов повышенной ценности и субъектов управления в алгоритм занесли, зверьков и птичек из соображений гуманизма включили, а про женщин элементарно забыли. Не преступный умысел, а халатность. В ином случае начальник программистов мог бы отделаться увольнением или даже всего лишь понижением в должности. Но халатность, которая привела к гибели женщины, просто так не спустить. Растяпа отправился на астероиды. На производства обычного режима, так что когда-нибудь вернется, только не к основной профессиональной деятельности.

Вот он, проклятый технический прогресс. Раньше ведь проблем не было. А почему? Потому что обходились без фотографий. Ручки-ножки-огуречик – это человечек. Брутально и схематично, зато любой похожий силуэт интерпретировался как потенциальный водитель или как уважаемый пешеход.

Неужели Ильтены настучали верховному командиру Маэдо? Откровенно говоря, Руани понимал, что заслужил разнос и наказание. Не было никакой реальной нужды проводить второй следственный эксперимент, все выводы, если хорошенько поразмыслить, можно было сделать из первого, неопасного. Что-то он недодумал. А ведь начальник городского управления обязан работать головой, а не только подчиненных гонять. Эх, по всему видать, пришел конец карьере. Руани вновь потянулся к ящику стола.

С другой стороны, это случилось целый год назад. Вряд ли госпожа Ильтен тянула столько времени, чтобы рассказать мужу, он тормозил все это время, чтобы сообщить господину Маэдо, а тот ждал год без малого, чтобы приехать в Ноккэм и учинить своему преемнику вздрючку. Нет, госпожа Ильтен подняла бы скандал по горячим следам. Но все было тихо, а через полдюжины декад она прекратила дуться и снова начала брать трубку. Скорее всего, не в этом дело.

А может быть – сердце Руани нехорошо сжалось, – у запершихся в его кабинете вызвал фатальное недовольство невинный подкат высшего командира к госпоже Ильтен? Положа руку на сердце, ничего нелогичного в своем предложении он не видел. Супружеская верность в этой семье явно не в приоритете. Господин Маэдо улетел в столицу, стало быть, освободил вакансию. Госпожа Ильтен наверняка начала скучать. Ну и, если уж ей искать нового любовника, то почему не офицера службы охраны безопасности? Со службой у нее давнее сотрудничество, как-никак. И знакомы они не дюжину минут в интернет-кафе, а еще с тех пор как Руани ходил оперативником под началом старшего командира Маэдо. Он за ней к маньяку ездил, видел ее голую и в чужой крови. Еще тогда подумал: вот женщина – огонь. И теперь, наконец, набрался смелости сказать.