Год жизни: от начала по кругу

Вместо того, чтобы бежать, я остался. Всё вернулось на круги своя, но прежде чем окончательно увериться, что мне предстоит пожить в этой квартире какое-то время, придётся сделать одно дело.

Выйдя из парадной и вдохнув сырой воздух, ноги понесли меня в ресторан, где проходили все вечера. Я сел за стол, казавшийся уже родным, и подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Он было уже решил принести то, что приносил и вчера, но это не было тем, что мне нужно. Я попросил принести мне особое блюдо, для особого дня. Когда заказ стоял на столе, и убедившись, что всё как надо, я вытащил телефон и открыл фотографию с прошлого года. С экрана смартфона на меня смотрел я сам и моя жена, сидевшая рядом. Фотографироваться мне всегда не особо нравилось, но в исключительных случаях меня можно было уговорить.

– Давай запомним этот день, – говорила Алиса ровно год назад, вытащив свой телефон и делая селфи.

Да, всё так и было, мы сидели и ели, а потом сфотографировались. Злоба, глядя на это фото испарилась. Мне не довелось тогда понять, что она думает на самом деле, но больше такого не произойдёт. Никогда и ни с кем. Значит в этом был смысл, значит мне нужен был такой жизненный урок.

В окне из источников света были лишь фонари, освещавшие тьму, но мой взгляд стал другим, и мне открылось то, что раньше не было заметно для посторонних глаз. Дома перестали недружелюбно скучиваться вокруг, а стояли ровными элегантными рядами, в них была история, много человеческих судеб, скрывавшихся под фасадами. Мощённые тротуары отображали отзвук шагов, всех шагов, которые ступали по ним на протяжение целых веков. Я наконец обрёл себя в этом злосчастном месте. Оказывается, секрета и не было, нужно просто смотреть, и тогда ты сможешь понять, что многие находят в постоянном поиске новых ощущений. Решено, с завтрашнего дня прекращаю просто бродить по улицам без цели. Каждый день должен быть наполнен не только новыми местами, но и новыми знаниями. Этот город поддастся моему напору, и скоро между нами не будет дикой пропасти непонимания. Пока ещё тяжело представить, что мне предстоит сделать глобальный шаг навстречу, но помаленьку всё можно осуществить.

Теперь, когда мне стало легко и понятно, я вышел из заведения и дыша полной грудью побрёл по улочкам в следующий день, ожидая какие радости он приготовит.

***

Приближались новогодние празднества, почти закончился декабрь, но вот не задача, снег хоть и периодически появлялся, но не задерживался на поверхности асфальта надолго. Заморозки не полностью обосновались, и потепление неустанно боролось за право побыть ещё немного подольше. Хуже, чем зима, могла быть только зима без снега, когда под ногами лужи, что придавало предстоящим праздникам необъяснимую серость. Но, что я хотел в городе постоянной серости? Вот, если бы я сейчас был у себя в городе, такого бы не случилось, ведь у нас зима была гораздо суровей. Если верить приложению с погодой, то у нас температура в эти дни доходила до минуса тридцати, когда здесь едва ли достигала в самые холодные дни минус пяти. Я знал, что это временное явление, и скорее всего январь принесёт более сильные морозы, а пока приходилось довольствоваться тем, что есть.

Самое противное было то, что хоть столбик термометра и не опускался очень глубоко, но из-за высокой влажности, воздух ощущался гораздо холоднее. Хотелось просто закутаться в одеяло с чашкой горячего кофе и никуда не выходить неделями, но вместо этого я исправно каждый день посещал разные места. Я смог оценить масштаб предлагаемых Питером выставок, музеев. Исправно посещал по крайней мере три-четыре музея в неделю. Слушал аудио экскурсии, побуждая свой мозг наполняться новой информацией. Конечно, с первого раза информация не всегда усваивалась, и чтобы не растерять крупицы полученных знаний, я составлял таблицы, из того, что удавалось узнать. Приходилось посещать одно и то же место по нескольку раз, снова и снова, пока не начинало мутить. Это было верным признаком того, что я что-то запомнил. Я не учился так усердно с тех пор, как закончил университет. В дальнейшем жизнь не подбрасывала времени для самообразования. Ведь передо мной стоял только одна цель – обустроиться в жизни. Сама по себе цель не плохая, но никогда ты только и делаешь, что зацикливаешься на ней.

Никогда я не мог подумать, что процесс познания может настолько увлечь, от прежней мрачности не осталось и следа. Вот, что делает с человеком дело, к которому лежишь всей душой. Конечно, это всё ещё был тот же формат избегания, от дурных привычек избавиться сложно, особенно когда нет примера иного поведения.

Широта взгляда отличает человека от существ, наделённых менее развитым познанием мира. Мозг помогает людям отличаться от всего остального мира, что делает человеческую природу наиболее уязвимой. Ни одно животное на планете не может давать отчёт своим действиям, поэтому в головах обычных зверей и не возникает тяжёлых моральных выборов, борьбы с пороками. Легче лёгкого поддаться звериной сущности и перестать сражаться за место под солнцем, прийти к мысли, что просто необходимо спрятать в комфортном месте и не нести ответственность за свои поступки. Жаль, что многие не могут понять, что такой путь ни к чему не ведёт, человек не сможет стать полностью зверем, не утратив при этом самого себя, как такого. Прикладывать усилия, чтобы постоянно подстраиваться под изменяющуюся действительность не лёгкий труд, и не так сложно сломаться, когда нужно действовать. Мы не роботы, поэтому жизнь проживать для каждого по-своему сложно, ни один из нас не сможет пройти обходным путём, ни разу не встретив препятствие. Просто для кого-то намного естественнее их преодолевать, чем для других. В этом разнообразии и заключается уникальность, что может свести с ума, если позволить себе углубиться как следует. Но не следует забывать раз нам положен разум, значит это не просто так. Мы можем его использовать в разных направлениях и для разных целей, и не задумываться о границах других, но и это не верно. Чтобы использовать дарованный потенциал на полную, необходимо рассматривать всё в пределах границах оставшихся людей. Ведь одно знание может привести человечество или к выживанию, или к погибели. Да, здесь идёт речь о конечной цели, что сами люди посчитаю нужным сделать с новоприобретённым. Всегда найдутся индивидуумы, которые из самых альтруистических взглядов сделают невероятную жесткость. Ведь каждый дарует то, что и сам ожидает получить в ответ. Нельзя нести свет, и быть наивным, что именно того и хотят другие люди. Некоторым уготована роль противовесов, что восполняют недостаток темноты, склоняя всех остальных следовать за ними. Безраздельно жестокие обычно отличаются глубокой верой в свои идеалы, что заставляет многих сомневаться в себе. Мы всегда отличались разумом, люди обладают уникальной и поистине самой страшной вещью на земле. Умение думать отличает нас от других существ, но делает ли нас лучше, уже абсолютно другой вопрос. Когда тобой управляют одни инстинкты это не несёт уникальность, но и не делает чудовищем, ведь это всё, что ты знаешь, и всё, что тебя ведёт. У инстинктов есть оправдание, а вот у разума по большей части нет, любой выбор не делается наспех, за ним стоит огромный пласт за плечами, состоящий из многих аспектов: отношение к жизни, прошлое, навязанные идеалы и так до бесконечности. Мы можем не понимать, что выбор влияет на всё вокруг, но это так. И наивность хороша до определённых границ. Когда мы уже на пороге решения, именно понимание ситуации, полное осмысление и делает выбор правильным, хотя и в границах одного мировоззрения.

Буквально три дня отделяло старый год от нового года, что не делало меня ни радостным, ни грустным. Просто цифры сменяются на календаре, вот и всё. Я понимал, что праздник всё равно очень особенный, но не потому что на самом деле имел смысл, а только из-за того, что каждый сам придавал ему особенное значение. Да, и плевать, ведь людям всегда нужна отдушина среди тёмного времени года, когда ночь наступает так рано, а утро приходит так поздно. Мне нравилась сама идея определённого настроения, что была уготована для декабря.

Я не мог не улыбаться, проходя по улицам, и вглядываться в довольные лица людей, что предвкушали семейные посиделки. Как и не мог не печалиться, видя озабоченные лица, которые не успевали закончить дела в срок, оставляя проблемы на будущий год. В этих лицах угадывался, и я прошлый. Каждый год перед первым января меня мало волновал отдых или время с семьёй, только одно тревожило однобокий ум, что приходится оставить дела на потом. Сама идея о том, что нельзя сделать всё в этом году – удручала, заставляла забывать, что впереди наступает время для отдыха. Отдых казался непозволительной роскошью, когда не все мои клиенты ещё выиграли свои дела. Я бы и рад был продолжать только этим и заниматься, отменив все праздники, но мне не было такое подвластно, поэтому приходилось мириться.

Когда я уходил с работы, мне это было нужно, но только, когда город начали украшать и в витринах магазинов появились разнообразные праздничные декорации, я понял насколько нужно. Нет, не сам праздник, а факт того, что теперь у меня не осталось незаконченных дел в прошлом году, появилась долгожданная свобода.

Я стал всё больше проводить время на улице вместе с людьми, что заполонили город до предела, казалось в нём не осталось места, что конечно же было иллюзией. Люди сновали везде всюду, закупаясь подарками, делая последние приготовления. Но вместе с этим образовалось не только столпотворение, но и пробки. Машины стояли часами, чтобы сдвинуться с места. Я не водил три месяца, и уже не мог понять, какого это, тот мир был очень далёк. Теперь гораздо естественнее было передвигаться на своих двоих. Ведь так легко взять и пойти куда вздумается, и не думать о бензине, зимней резине, техобслуживание. Целый пласт проблем исчез в один миг.

Я не ставил крест на вождении, понятное дело виноваты не сами автомобили, и авария может случиться по велению случаю, но пока я не мог себя пересилить вновь сесть за руль. Больше всего меня пугало найти себя в мыслях, где я опять раз за разом прокручивал последние осознанные мгновения жизни своей жены.

Мне вновь стало очень её не хватать, перед праздниками одиночество было особенно тяжким. Впереди маячила перспектива провести Новый год одному, что не случалось ни разу. В детстве я всегда был со своими родителями. У нас не было особых традиций, и потому заветная ночь проходила весьма скучно. Потом, когда я женился, то стал встречать Новый год с Алисой, за редким исключением мы отправлялись к её матери в эту ночь. К моей матери мы не ходили никогда, я знал, что это правильное решение, ведь каждый раз при встрече главных женщин моей жизни между ними происходила борьба, где в конечно итоге не было ни победителей, ни побеждённых, а вот испорченное настроение всегда было неотъемлемой спутницей таких столкновений.

Вспомнив о матери, мне стало немного неприятно, ведь я совершенно перестал ей звонить, только периодически слал сообщения, что в порядке. Обычный жест, что не был проявлением заботы. Как бы там ни было, и чтобы не произошло, она навсегда моя мать. С этой мыслью, я зашёл в торговый центр. Надо, что-нибудь ей купить и отправить доставку пока не слишком поздно, и подарок ещё мог бы успеть прибыть вовремя. И конечно, можно присмотреть подарок и отцу, он-то уж точно не заслуживал остаться без внимания.

Побродив пару часов через толпы таких же зевак, как и я сам, что припёрлись в последний момент, я чётко понял, что не могу ничего выбрать. Магазинов была сотня не меньше, но вот, что именно дарят людям, абсолютно выпало из головы. Обычно в нашей семья занималась подарками Алиса, она подбирала то, что необходимо и потом упаковывала в красивую обёрточную бумагу. Ей это доставляло удовольствие.

– Каждый нуждается в особом знаке внимания. Нужно просто уметь подметить, что люди хотят и записать, а потом забыть до определённого момента времени, всё просто.

Такие слова говорила жена на мой вопрос, как она умудряется всегда попадать в точку с подарками. Я полагал, что у неё есть тайна на этот счёт. Она уверяла, что всё просто, но мне так не казалось. Что может быть простого в предугадывание желаний других? Самым рациональным подарком я всегда считал деньги, ведь с ними точно не прогадаешь, они всем нужны.

– Да, деньги хороший подарок, но порой человек просто нуждается в заботе, а не в деньгах, – молвила своё мнение на этот счёт Алиса.

Помимо душевной пустоты, появилась и физическая брешь. Я скучал и раньше по ней, но теперь мне не хватало её не только, как человека, которого любишь, а как физического человека, которого можно пощупать и поговорить. Я очень старался видеть мир её глазами, почти извёл себя в бесконечном познание, и даже приблизился насколько мог, но понимал, что этого недостаточно. Она видела через иную призму, и мне никогда не удастся достичь такого же.

Свернув в очередной бутик, я обнаружил себя в магазине с аксессуарами. Здесь было множество сумочек, кошельков, перчаток, шарфов. Я начал обдумывать не нужна ли было матери что-то из этого, но ничего не удалось вспомнить. Поход по магазинам полностью измотал, ноги почти не держали, поэтому закончить покупки нужно было здесь и сейчас.

Отцу я подобрал добротный ремень из натуральной кожи, и отложив на кассе, продолжал дальше бродить от стенда к стенду.

– Вам помочь? – прощебетал милый голос девушки-консультанта.

Она смотрела яркими распахнутыми глазами, видно желая мне продать товара побольше, ведь скорее всего от этого завесила её новогодняя премия. А мне как раз нужна была помощь.

– Да, пожалуйста, можете подсказать, что подарить женщине за шестьдесят, строгих взглядов и своенравного характера.

Девушка заулыбалась и начала показывать весь магазин от перчаток до разнообразных сумочек. Она так старалась, что совершенно очаровала. Её голос был настолько приятен, что ласкал ухо. В один момент, когда она мне показывала очередную безделушку, сознание поплыло. Но возможно роль сыграла и духота, что собралась в помещение.

– Вам плохо? Может воды? – забеспокоилась консультантка.

Мне и впрямь было не хорошо. Я сильно забеспокоился, боясь повторения приступов, которые, по моим наблюдениям, не случались уже около месяца.

– Да, если можно.

Девушка засуетилась, наверное, испугавшись, что клиент может упасть в обморок прямо тут. Но когда она отошла мне стало гораздо лучше, думая именно дурман её слов заставил меня почувствовать головокружение.

Она принесла воды из неподалёку стоявшего кулера, и я пригубил пару глотков. Вода была очень холодная, что здорово отрезвило мысли.

– Спасибо, мне уже лучше, – сказал я пытаясь спрятать пустой стакан за спину.

Но девушка заметила моё движение и ухватила пластиковый стаканчик своими тонкими пальчиками и умчалась к мусорке. Спустя мгновение она уже стояла на прежнем месте.

– Точно всё хорошо? – уточнила она.

– Да, просто голова на секунду закружилась, у вас здесь немного душно.

– Что правда, то правда сама еле стою на ногах, но скоро Новый год закончится, и здесь уже не будет так много народа. Так вы определились, что купить? Мне кажется моя помощь не очень-то помогает…

Девушка так откровенничала со мной, мне показалось, что даже флиртует, давно забытое чувство. Конечно, я же снял обручальное кольцо, и теперь это стало своеобразным знаком, что путь открыт. Но мог ли я ожидать, что такое прелестное создание может заинтересоваться мной. На вид девушке не было и тридцати.

– Моя жена погибла в автомобильной аварии три месяца назад.

Слова словно сами по себе вышли из горла. Что мной управляло в этот момент? Не было ни одной причины, чтобы это рассказывать. Девушка сразу погрустнела и молчаливо посмотрела с жалостью. Этот взгляд был такой пронизывающий, что заставил содрогнуться.

Я начал рассказывать совершенно незнакомому человеку, что прожил с женой более десяти лет, о том, как мы познакомились и начали жить вместе, как поженились летом. Как были счастливы и многое другое. А девушка просто слушала, не перебивая. Вокруг нас ходили люди, другие консультанты, но всё, что именно значение – моя речь, такая пустая и бестолковая.

Когда слушаешь себя со стороны, то невольно становишься участником разговора, будто и не причастным к тем словам, что рот произносит. Послушаешь этого человека, и может создастся ложное впечатление об идеальности брака, а ведь всё было совсем иначе.

В первый наш Новый год мы и не собирались жениться, накануне праздника мы даже хотели расстаться. Дело было не в банальной уборке и готовке, пары месяцев, конечно не хватило, чтобы полноценно обустроить быт, но дело было не в этом.

– Ты меня совсем не понимаешь, мы очень разные люди! – кричала Алиса.

Я не мог объяснить в тот вечер её буйную перемену в настроение. Она до этого никогда не повышала голос, а вот перед самым праздником что-то случилось.

– Да, что не так? Я же согласился выполнять домашние дела напополам. Какие ещё проблемы? Ты, что не понимаешь, как нам повезло встретить друг друга? Сама говорила, что ни разу в жизни не испытывала ничего подобного.

– Нет, это бесполезно! Ты слишком приземлённый, зацикленный на обычном, но ведь так невозможно жить, мы будто уже на пенсии! Я хочу танцевать, хочу петь, хочу так много, а мне как будто перекрыли кислород!

Она говорила о том, что мне не было очевидно, я очень хотел понять, что стоит за словами, но не понимал, и меня это очень бесило.

– Но ведь мы ещё учимся, о чём ты? Ты так говоришь, будто не можешь ничего из этого делать. В чём проблема танцевать и петь, развлекайся, как душе угодно, хоть каждый день. Я тебе и слово не скажу. Понятно, что каждому нужна отдушина, и если тебе это нужно можешь делать, в чём проблема?

– Я больше не хочу… думаю мы поспешили так быстро съезжаться.

– Ты больше не хочешь жить со мной?

– Думаю да. Не надо нам быть вместе, мы никогда не можем стать счастливыми, один из нас да, но не оба сразу… Дело не в тебе, просто мы поспешили, не узнали друг друга получше. Извини…

Алиса собралась и ушла на улицу после этих слов, а я остался один в смятении. Она не казалась ошибкой, она была самым лучшим приобретением в жизни, и как же горько мне было не видеть в ней того понимания, что мы созданы друг для друга.

Прошло около двух часов, прежде чем она вернулась обратно. Её лицо было опухшим, видно от слёз. Не сказав ни слова Алиса прошла в единственную комнату и достала чемодан. Я не мог позволить ей сделать такой выбор, и подбежал и взял в охапку, захватив руки, которые не имели права таким образом собрать вещи.

– Мы поспешили не спорю, но разве можно бросать начатое так быстро? Мы просто не успели привыкнуть к переменам. Да, и моя мать я понимаю тебя уже извела, она не может свыкнуться с мыслью, что теперь я не в её власти… Пойми ты завтра Новый год, и это он так действует, многих этот праздник доводит до грустных мыслей, но то одиноких людей, а мы ведь теперь не одиноки.

Алиса начала извиваться, мои слова обжигали её. Мне не нужно было её так мучать, удерживать, но тогда это казалось единственно верным выходом, заболтать мою девушку и не отпускать.

Уже тогда мне стоило понять, что она мне гораздо нужнее, чем я ей. За столько лет я поверил, что наше чувство взаимно, что мы являемся воздухом в лёгких друг у друга, но нет, лишь она была воздухом для меня.

– Я правда хочу быть с тобой, не знаю почему, но ты мне очень дорог, и мне так тяжело… Что мне делать, скажи, что мне делать!?

Она умоляла помочь ей, но мне неизвестен был способ успокоить разбушевавшийся ураган. Алиса ломалась, подстраивалась под меня уже в ту минуту, переставала быть прежней, переставала так радоваться.

– Просто останься со мной рядом, вот увидишь, всё наладится со временем всё наладится… Если скажешь мне почему тебе так плохо, я постараюсь это исправить. Если причина во мне, то скажи, что именно не так, и мы всё наладим, только не оставляй меня так, только не так.

Я видел, что она начинает смягчаться, мои уговоры попали в самую точку, но тогда мне не досуг было анализировать, что именно стало действовать. Теперь мне кажется, что слова про изменения стали решающими. Она думала, что я смогу стать другим человеком, или же она так не думала?

– Ты такой какой есть, и я такая какая есть, может поэтому мне так плохо. Я вижу, что ты очень хороший, но воспринимаешь мир не так, как я и это очень пугает, – ответила в тот момент Алиса.

Вот в этом и суть проблемы, она уже тогда не видела иного пути, как измениться самой, чтобы быть вместе. Почему Алиса пошла на подобный шаг, ведь я сказал, что могу поменять что-то в себе?

Сейчас стало яснее Алиса не поверила, ведь и я сам не верил в то, что говорил. Мои слова были направлены на то, чтобы она осталась, старался их подбирать их так, как она бы хотела их услышать, и никаких изменений с моей стороны быть не могло, ведь, по моему мнению, никаких изменений и не нужно было. Не было ни одного раза, чтобы Алиса видела, что я могу стать другим.

– Мы сможем всё преодолеть вместе, ведь я люблю тебя, – последнее, что я мог произнести на тот момент.

Она разрыдалась, но отпустила чемодан. Всё было позади, Алиса не уходила, а ведь это и было то, чего я добивался. Слова про любовь не были пустым звуком, и были произнесены от чистого сердца. Я и правда уже тогда её любил так сильно, как мог, но просто не решался произнести вслух из-за излишней застенчивости. Значит и Алиса уже тогда любила меня, раз не смотря на ссору, не покинула дом?

Возвращаясь назад к дню переезда, когда жена радовалась, что больше не придётся делить комнату с подрастающим братом, и к тому дню, когда мы чуть не расстались, можно было соотнести эти два события. Между ними прошло буквально два месяца, а какие разительные перемены. Несмотря на то, что её ожидало возращение в родительский дом, в тот дом, где ей не было места, она без сомнений хотела собрать вещи. А это значило, что жизнь со мной для неё стала большей пыткой. И я своими руками продлил ад ещё на много лет после.

Не всегда благие намерения помогают, в большинстве случаев это тупой эгоизм. Уговаривая её остаться со мной, ни на одну секунды мне не было жаль молодую девушку. Она была тем, с кем мне хотелось быть, той кого я любил. Но в моих действия был только эгоизм, если бы я и вправду любил, то не стал бы так яростно удерживать около себя, позволил бы уйти. Но такой вариант даже и не рассматривался, жалось к себе была премного выше чувств женщины, которая яростно сопротивлялась угрозе.

Тугой комок непонятных рассеянных воспоминаний расплетался внутри меня, но при этом я рассказывал милой собеседнице о хороших сторонах, стараясь позабыть плохие. Я стал сам для себя тем человеком, которого мог ненавидеть. Такие люди вызывали одно лишь чувство – презрения. Стать таким никому не пожелаешь, презираемым и ничтожным, но в глазах окружающих, вроде святым. Вера в собственную непоколебимость утрачивалась, открывая мрак, прятавшийся до сей пор глубоко. Девушка-консультант, уже чуть ли не плакала, проникаясь словами неизвестного человека, а мне этого и хотелось, увидеть её жалость.

Странно осознавать, что тем человеком, проявившим толику сострадания, стала обычная девушка, первый раз появившаяся на пути. Жалость не самое приятное чем могут одарить посторонние или родные, не важно, но, когда тебя замечают становится немного легче. Жёсткая бескомпромиссная мать, холодный бездушный отец, друзья, что находятся рядом просто по велению случая. Они вроде и говорили пару приятных сердцу слов, но не верили в них. Им скорее было необходимо соблюсти видимые приличия, а вот волновал ли их я, как человек, навсегда останется неким секретом. Когда у человека в жизни происходит большое горе, да даже маленькая неприятность, мы в большинстве случаев не удосуживаемся поставить себя на чужое место, прикрываемся страхом очутиться там же, поэтому и не стараемся утешать.

Искал ли я утешения, смотря в эти ясные голубые глаза, так походившие на глаза моей жены? Она так молода, обаятельна, а теперь ещё и опечалена. Я сваливал на неё свои проблемы, не важные для других, и вроде ничего плохо не случилось, но ощущения были крайне противоречивые. Мне не было стыдно, но всё равно, смотря со стороны можно увидеть нестыковку. Стоят два человека, не знавшие друг друга раньше, и один из них явно старше, и ноет о своей дурацкой жизни, в этом нет смысла, особенно с учётом того, что мне и не полагается подобная роскошь.

Повествование затянулось, истинные мотивы моего прихода в магазин размылись, теперь-то уж точно никто и не мог сказать, по какой причине я находился здесь. Важным моментом происходящего оставалось отпустить то, что было, и идти с высоко поднятой головой дальше, но так не происходило. Ситуация накалялась, становилась патовой. Стоило бы заткнуться и больше ничего не говорить, но как же долго меня никто не слушал, вот так. Не знаю, сколько бы продолжалась беседа, но всегда наступает момент окончания, и этот момент пришёл. Девушку подозвал другой покупатель, и она не нашла ничего лучше, как просто уйти, предварительно извинившись.

Я понял, что и мой час настал, и пошёл к кассе, чтобы пробить товар, оставленный некоторое время назад. По счастливой случайности девушка освободилась быстро, и пока мой след не простыл примчалась к кассе, чтобы вручить изысканный палантин.

– Я думаю вашей матери понравится, – промурлыкала она нараспев.

– Да, то что надо, спасибо, пожалуй, возьму, – сказал я кассиру.

Девушка кивнула и улыбнулась.

– И сделайте скидку от меня, – добавила молодая незнакомка.

Больше меня ничего не держало в бутике, но вместо того, чтобы уйти одна нелепица пришла в голову.

– А вы не скажите свой номер телефона и имя, может как-нибудь ещё встретимся?

– Да, хорошо, меня зовут Дарья, на бейджике имя написано.

Я глянул на кусок пластика, на нём и правда значилось имя, а я даже и не обратил внимания. Так значит вот, как её зовут. Дальше она продиктовала свой номер, и быстро удалилась вглубь магазина, чтобы и дальше продолжать работу, а я вышел из магазина, направившись в пункт отправки посылок, чтобы моим родителям подарки пришли, как можно скорее. Моя рука сжимала клочок бумаги, где был указан номер Дарьи. Я не собирался звонить, хоть она и была очень симпатичной. Скорее это был жест отчаяния, по причине того, что при ней мне было уготовано проявить слабость. Мне не хотелось хотя бы под конец ударить в грязь лицом и сохранить для себя частичку мужского достоинства.

Мой путь пролегал дальше, и можно было выбросить бумажку в ближайшую мусорку, но я так не сделал, а положил в карман, который располагался на изнаночной стороне зимней куртки. Может этот номер был и не нужен, но пусть он служит напоминанием, что в мире остались добрые люди, которые может и не ответят, но выслушают, не осуждая, не делая это из-за любых моральных принципов, а просто потому что очень светлы.