Глава 13
– Я вовремя влезла?
– Как всегда.
Включаю кран и подставляю руки под холодные струи проточной воды. Внутренний жар от двух бокалов вина и скучных разговоров мгновенно же тушится и становится проще реагировать на все окружающее.
– Что за перец? – Кэм поправляет макияж и накладывает новый слой красной губной помады.
– Британская овощная культура.
– Жгучий?
– Скорее, сладкий.
– Так сладкий – это же хорошо, тебе хотя бы на один вечер было бы полезно.
– Наверное, только у меня на подобное аллергия. Ты вообще, где пропадала, Берк? И что это за ненатуральный блондин?
– То ли Майк, то ли Мэтт, я уже и забыла. Да и это ли важно?! Ты видела, какой он красавчик?
– Камилла Берк, ты в своем репертуаре!
– Ну а что? Зато здесь теперь не так скучно! И вообще, ты чего тухлая какая-то? У тебя ведь сегодня праздник, ты сиять ярче лампочки должна.
– Я устала.
– Да ладно! Еще и трех часов не прошло.
– Я не об этом. Я устала от общества, в котором нахожусь. Раньше я и сама была такой, но все изменилось. Мне неинтересно. Мне скучно. Это не моя Вселенная.
– Так, инопланетянка, перестань хандрить! – Она подходит и сдавливает мои щеки в своих руках. – А то мы с Эштоном быстро тебя встрясем. Кстати, а где он?
– Наверное, прячется от моей сестры, если ему удалось от нее сбежать. – Я пожимаю плечами.
В комнату заходит парочка представительных дамочек лет сорока, и одна из них внимательно уставляется на нас.
– Дакота? – Женщина тепло улыбается и подходит ближе.
Теперь и я ее узнаю. Это та блондинка, с которой встречался мой отец. Это на нее я наорала однажды на приеме. Тогда она для меня была чуть ли не мегерой, а сейчас кажется довольно миловидным человеком. Она не страшилище, как я считала раньше, а вполне красивая и ухоженная леди, правда ноги, выглядывающие из серебристой плиссированной юбки, у нее действительно кривые.
– Что вы здесь делаете? – настороженно спрашиваю я, но уже через секунду понимаю, что вопрос глупый.
С ее лица сразу же пропадает улыбка. Такое ощущение, что она готовится принять новый удар от сумасшедшей истерички. Это бы и произошло раньше, но я больше не должна так поступать. У меня нет никакого права на подобные выкрутасы.
– Расслабьтесь, – спокойно добавляю я. – Спасибо, что пришли, мисс…
– … Лайтман. Джозефина Лайтман. Можно просто Джозефина.
Она скромно опускает голову, словно я ее отчитываю. Хотя все должно быть как раз-таки наоборот.
– Как вам вечер?
– Все просто замечательно! Ваш отец хорошо постарался, чтобы угодить вкусам каждого гостя.
– Да, он молодец… Вы простите меня за тот вечер. – Украдкой кладу руку на ее плечо. – Надеюсь, у вас не было после этого неприятностей.
– Нет, ничего… Я все поняла, и, поверьте, больше не искала встреч с Уэйдом. – Она подозрительно посмотрела на свое плечо.
– В смысле? Вы что, не вместе?
– Нет. Мы расстались после того приема. Нас ничего не объединяет, кроме общих дел компании.
Джозефина неловко улыбается и быстро покидает комнату. В ней слишком много воспитания, чтобы закатить заслуженную сцену, выговориться. Ей сложно быть рядом со мной, говорить о мужчине, которого она полюбила, но с которым не может быть вместе.
Господи, как стыдно! Она не заслужила того, что тогда произошло. Моя ревность и ненависть лишила ее, возможно, счастья. И теперь, посмотрев на нее, такую простую, несмотря на дорогой гардероб и статус, я вижу женщину, которая достойна любить и быть любимой.
Даже если это и мой отец, я не вправе принимать за него решения.
***
Танец с папой в день рождения – это еще одна традиция. Поэтому, когда все гости образовали круг и зазвучала медленная композиция, отец галантно подал мне руку и вывел в центр зала.
– Ты еще помнишь движения? – выпрямив спину, готовясь к свободному вальсу, задорно спрашиваю я.
– Хоть и танцор из меня не ахти, но их я никогда не забуду!
И мы закружились. Зал поплыл, гости стали мелькать в сплошной полоске, кроме родного человека рядом все исчезло.
И вот мне снова двенадцать, я впервые танцую с папой вальс. У меня трясутся колени от волнения, так как на нас смотрит куча взрослых. Папа улыбается и шепчет, что я прекрасно двигаюсь, не то что он. Он говорит что-то про свой дурацкий галстук, который завязал слишком туго и корчится, словно маленький ребенок. Я начинаю смеяться и расслабляюсь.
– Я должна тебе кое-что сказать! – собираясь с мыслями, быстро проговариваю я.
– Что-то не так, милая?
– Я видела мисс Лайтман здесь.
– Даки, я…
– … пап, не надо, я все знаю, – прервав его, продолжаю я. – Прости меня за тот вечер. Я потребовала от тебя того, чего не должна была. Знаю, ты любил маму и будешь ее любить, но ее уход не должен ставить точку в твоей жизни. И если эта женщина помогала тебе справиться с пустотой в сердце, то верни ее. Я не буду возражать.
Папа ничего не отвечает, продолжая с изумлением смотреть на меня, будто все сказанное вышло из уст не его дочери. А мне становится легче от того, что я, наконец, осознала свои ошибки. Благодаря им, у меня появился опыт.
– Я люблю тебя, Дакота. – Когда музыка утихает, он останавливается и крепко обнимает. Нас оглушают аплодисментами, но мы не двигаемся с места. – Спасибо тебе, родная. Но ты должна знать, что точку никто не ставил, потому что у меня есть и будут две дочери, которые не позволят моему сердцу опустеть.
– Ты знаешь, что я имела в виду.
– Знаю.
Я улыбаюсь.
На свете нет лучше отца, чем тот, что сейчас рядом со мной. И я хочу, чтобы он был счастлив.
– Тогда поговори с мисс Лайтман.
***
Ночь субботы разукрасила Филадельфию ярким светом фонарей и разноцветными огнями заведений, выстроившимися у дороги. Даунтаун заполнился толпами людей и тысячами разных звуков. Прямые, как стрелы, улицы растянулись по городу; высокие здания, стремящиеся к небу, засветились мягким сиянием.
Белый форд неспешно везет нас домой. Таксист, судя по всему мексиканец, то и дело эмоционально ругается на смеси английского и испанского, возмущаясь образовавшейся пробкой.
– Я так рада, что все закончилось! – устроившись на заднем сидении и положив голову на плечо Камилле, устало говорю я.
В моих мечтах я уже лежу в кровати и вижу красочные сны.
– Я тоже! – добавляет Эштон.
– Что, маленькая принцесса замучила?
– Не то слово! В ней столько энергии! Но, знаете, я был не против провести этот вечер рядом с ней и побыть нянькой. А знаете, почему? – Друг поворачивается к нам. – Потому что ко мне раз пять подходили зрелые тетки и предлагали выпить. Я почувствовал себя молоденькой плотью под зорким глазом стервятниц.
– Значит, ты пришелся им по вкусу, – вымучено хохочу я. – Но зато ты сегодня побыл принцем!
– Твоя сестра хоть и маленькая, но очень сообразительная и умная барышня. Я себя тупым почувствовал рядом с ней, когда она начала рассказывать стихотворения на французском и учить меня рисовать.
– А чудовищем ты себя не почувствовал? – встревает Кэм, громко смеясь.
– Берк, помалкивай, а! Ты сама-то как время провела?
– То ли Мэтт, то ли Майк обещал мне позвонить. Я так и не смогла запомнить, как его зовут.
– М-да, чего и следовало ожидать. Уже не терпится с ним познакомиться!
– Если когда-нибудь увидишь слишком блондинистую шевелюру, то знай, это ее кавалер, – не давая вставить слово подруге, язвлю я.
– Думаю, вы увидите его очень скоро!
– Что ты имеешь в… – Я не успеваю договорить, так как, выходя из такси, замечаю, что в окнах наших апартаментов горит свет, и прожекторы вырисовывают разноцветные круги на стеклах. – … Какого черта?!
Уставляюсь на друзей в недоумении. Те, в свою очередь, молча берут меня под руки и тащат в дом, заговорщически переглядываясь друг с другом.
– Ребята, вы что, вечеринку устроили? Вы с ума сошли? Я на ногах не стою и все, о чем мечтаю, это рухнуть в кровать!
– Рухнешь чуть позже. Неужели ты думаешь, что мы бы не устроили самую лучшую тусовку в твоей жизни? – Камилла треплет меня по щеке и чмокает в лоб.
– Я вас убью…
Когда мы заходим в квартиру, на меня обрушивается громкое «Сюрприз» и щедрая порция разноцветного конфетти. Около тридцати молодых людей довольно таращатся на меня.
Какая-та девчонка тут же вырастает перед нами с огромным шоколадным тортом в руках. И все хором, словно на стадионе, кричат лишь одно:
– Задуй, задуй, задуй!
Двадцать две маленьких свечки покорно гаснут под последнюю строчку «С днем рождения тебя».
– Спасибо, – ошарашенно выдаю я, собираясь скрыться в ванной, чтобы стряхнуть с себя мишуру.
– Стоять! – Хватает меня за руку подруга и становится напротив. – Милая Даки, итак, тебя и всех, кто пожелает, ждет веселое приключение этой ночью! Я придумала кое-какую игру, поэтому скучать сегодня никому не придется. Ну а те, кто решит просто потусить, музыка и хорошее настроение обеспечено, а полный бар с алкоголем и закусками вы уже знаете, где находится.
– Камилла, ты смерти моей хочешь?
– Было бы эпично умереть в день своего рождения, но этот подвиг мы оставим для кого-нибудь другого! Все, хватит нудить! Нас ждет игра со спичкой, которая отправит счастливчиков на семь минут в рай,– тряся небольшим коробком, весело говорит она.
– А спичка зачем? – спрашивает кто-то из гостей.
– Чтобы все было честно. И пока одна парочка получает свои минуты счастья, остальные продолжают передавать зажженные спички по кругу. Тот, у кого она потухнет, пьет виски!
– У вас дурь случайно не по скидочным купонам продается? – устало вздыхаю я, удивляясь энтузиазму друзей.
***
Я долго думал, стоит ли идти на очередную вечеринку Камиллы, которая, как оказалось, устроена в честь дня рождения Коуэн. Взвешивал за и против и почти решил пропустить это эпохальное событие, но что-то вытолкнуло меня из дома и заставило подняться на этаж выше.
Эта девчонка – единственный человек на всем белом свете, кто вызывает во мне противоречивый спектр чувств и эмоций одновременно: бывает, мне хочется обнять ее, пожалеть, укрыть от всего мира, а в другую секунду она уже выводит меня из себя, заставляя трястись от злости.
Может, сейчас я совершаю ошибку, открывая входную дверь квартиры Берк, а может, мне и хочется ошибиться, чтобы увидеть ее – Дакоту Коуэн. Посмотреть в глаза, имеющие свойства менять цвет в зависимости от настроения, словно небо в разное время суток. Цвет ее глаз включает оттенки карего и зеленого. Они то разделяются, чередуясь друг с другом, то смешиваются. Иногда они могут быть почти темными, как недосягаемая бездна, если она слишком злится. Бывает, что радужки окрашиваются в оливковый, когда она в спокойном состоянии. Изумрудами же глаза светятся из-за восторга, удовольствия, волнения.
– Джейд, ты вовремя. Молодец, что пришел! – Грифф в парадном костюме проходит мимо и рукой подзывает следовать за ним.
– Ты странно выглядишь, чувак.
– Ты про мой видок? О-о-о, до того, как мы оказались здесь, нам с Кэм и Даки пришлось побывать на самом настоящем приеме в ресторане.
– Представляю…
– … нет, друг, вряд ли такое можно представить, если ни разу не был в подобном месте!
– Ривз, я думала, ты уже и не придешь! – подвыпившая Камилла громко восклицает, сидя в кругу такой же нетрезвой компании.
– Вы духов решили повызывать? – глядя на зажжённую спичку в ее руках, спрашиваю я.
– Духи сегодня не в духе, и вообще, это в прошлом! – Помню я, как она устроила вечеринку-спиритический сеанс пару месяцев назад. – Сейчас все намного интереснее. Присоединяйся!
– А где, собственно, именинница?
– Она вернется, как только стряхнет с себя кучку конфетти и гору негодования.
Я давно перестал задавать лишние вопросы этой сумасшедшей девчонке даже на такие неоднозначные ответы. Будем надеяться, что я не доведу Коуэн до еще большего исступления просто своим присутствием.
– Ясно, вы тут и без меня справитесь. Пойду на кухню и найду себе более щадящей заправки, чем та, что у тебя в руках, – показывая на виски, спокойно говорю подруге.
***
Эта идиотская игра ввела меня в легкое алкогольное опьянение. Семь минут в раю уже получило четыре пары подвыпивших парней и девушек, и я несказанно рада, что меня обошла участь посидеть в ванной с кем-нибудь из гостей. Уж лучше потягивать виски в шумной компании, чем неловко торчать в маленькой комнатушке и отсчитывать секунды до долгожданной свободы.
Камилла вечно как что удумает, так хоть стой, хоть падай. Но, полагаю, скоро всем надоест эта «веселая» игра, и народ переключится на что-нибудь другое.
– О-па, Дакота, попалась! – кто-то громко ухмыляется и легонько бьет меня по плечу.
Я опускаю голову и обреченно уставляюсь на потухшую спичку в своей руке.
О нет, только не это.
– Ну наконец-то! – восклицает подруга. – Даки, марш ванную!
– Окей, я побуду в раю, а потом спать.
– Ну, это мы еще посмотрим.
У меня есть пару минут, чтобы обмакнуть влажным полотенцем лицо. Эта процедура возвращает меня в более трезвую реальность, и я отчетливо вижу свои красные от вечного недосыпа глаза, «поехавшую» цепочку на шее и уставшую физиономию, открыто орущую «вали-ка ты спать».
Все, после этой игры точно на боковую.
Тем временем кто-то просовывает листок бумаги под дверь:
«Чего бы тебе хотелось в подарок?»
– Это чья-то забава? – спрашиваю я и подхожу к двери, пытаясь ее открыть. Ручка с той стороны заблокирована, кто-то её подпер и, похоже, отпускать не собирается. – Эй, там кто-нибудь есть? Камилла, это твой очередной прикол!? На этот раз он самый дурацкий!
В ответ мне приходит ещё одно послание от таинственного собеседника:
«Не трать минуты в раю. Ответь на вопрос».
– Давай я на него отвечу лично, и мы не будем баловаться записочками, как девчонки в средней школе!?
Я ещё раз дергаю за ручку – ситуация та же: я в заложниках.
– Окей, если я скажу, ты откроешь дверь?
«Зависит от тебя», – не заставляя ждать, отвечает размашистый почерк.
– Я хочу, чтобы мне больше не задавали тупых вопросов, дверь открылась, а идиот, решивший построить из себя черт знает кого, испарился и не попадался мне больше на глаза. Поверь, это самый лучший подарок, который ты сможешь устроить.
Я усаживаюсь на кафель и устало смотрю на руки, мечтая лишь о том, чтобы оказаться в кровати и забыться крепким сном.
«Хм, ответ неудовлетворительный. Боюсь, ты окажешься в раю дольше семи минут».
Ну все, это начинает уже напрягать.
– Почувствовал себя богом? Проваливай отсюда! – переходя на крик, стучу я в дверь так, что ее аж шатает.
Слышу, как стоящий за ней, усаживается на пол и протяжно выдыхает.
Он такой же упёртый, потому что уже минут пять я все еще нахожусь в заточении, а не сижу у своей постели. Так просто я отсюда не выберусь. Придётся принять правила этой дурацкой игры.
– Хорошо… Я хочу, чтобы в моей комнате висела гирлянда с жёлтыми капельками. У меня была такая в детстве.
И я вспоминаю, как когда-то давно, когда ещё заплетала себе косички, натягивала гольфы до колен и любила смотреть диснеевские мультфильмы, мама зашла ко мне и загадочно улыбнулась, вытаскивая из небольшой упаковки длинную гирлянду, способную увесить все углы в моей комнате.
– Когда я её включала, восторгу не было предела. Мой маленький мирок обретал новые очертания, в него вселялось вдохновение. Хотелось творить, придумывать новые движения, танцевать. Этот свет завораживал меня и побуждал действовать всякий раз, когда в мыслях я мечтала прогулять важные занятия. Жёлтый стал моим любимым цветом, ассоциирующимся с мамой: такой же тёплой, светлой и солнечной.
После откровенного признания дверь со скрипом приоткрывается, но когда я выхожу из ванной, то не застаю молчаливого собеседника, если его можно так назвать.
Вот бы найти этого приколиста и сказать ему пару ласковых!
Глава 14
– А сейчас мы идем танцевать, милочка!
Хорошо, что квартира звукоизолирована, иначе сюда бы давно наведались копы. Камилла уже прилично налакалась и теперь пытается оттащить меня от дверного косяка, к которому я оказалась пригвождена усталостью.
Здесь уже все пьяны, поэтому звуки становятся еще громче, а движения активнее. Наши апартаменты превратились в самый настоящий студенческий дом братства, причем не самый убранный и приличный. Повсюду валяются пустые стаканчики, куча конфетти и прочего мусора. Я уже не говорю про кухню, там как будто проходили массовые сражения времен наполеоновской войны. Завтра придется знатно попотеть, чтобы все привести в порядок, ну или я просто приглашу сюда уборщиков, потому что вряд ли буду в состоянии вычистить все самостоятельно.
Эштон танцует с какой-то девчонкой. Наши одногруппники, которые пришли почти в полном составе за исключением занозы Уэлш и ее подружек, устроили настоящую танцевальную битву и сейчас убивают паркет своими сумасшедшими полетами и прыжками. Крамер с какой-то черноволосой пустышкой, устроившись на подоконнике в гостиной, предается пламеню внезапно нахлынувших чувств и облизывает ее физиономию, как огромный бульдог, радующийся хозяину.
Сюда даже Ривз пришел! И он ведет себя слишком тихо по байкерским меркам. Подобные ему обычно первыми слетают с катушек и устраивают беспредел, громя все вокруг. А он же просто сидит с бутылкой пива в руках и болтает с незнакомой блондинкой, которая, судя по всему, на седьмом небе от счастья от того, что находится рядом с таким «горячем парнем».
Он симпатичный. Глупо спорить, пытаясь не признавать данный факт. Крепкий, накаченный, высокий. У него правильные черты лица, прямой, чуть вздернутый нос, отчетливые линии скул, длинные ресницы, которым позавидовала бы любая девчонка. Если внимательно смотреть на его губы, двигающиеся при разговоре, можно залипнуть. Хочется ненароком прикоснуться к ним, ощутить мягкость тонкой алой кожи.
Я на секунду возвращаю себя на неделю назад в тот момент, когда почти смогла попробовать их на вкус…
Стоп. Виски плохо на тебя влияет, Коуэн!
Заметив, что я на него открыто пялюсь, Ривз поднимает бутылку вверх и отпивает немного содержимого. Стало быть, за меня.
Ха-ха, вот еще!
Я закатываю глаза, показывая безразличие, и перевожу взгляд на подругу, решившую станцевать страстное танго с тем самым парнем, с которым была на приеме! Как он здесь оказался? Хотя, Камилла же говорила… Эта парочка не скрывает обоюдной симпатии и, прижавшись телами, как разнополярные магниты, не сводит глаз друг с друга. Надолго ли это влечение?
Ну вот, все уже разбрелись по мини-компаниям, только я в гордом одиночестве стою у двери и не знаю, куда податься. Лягу спать – Кэм потом будет еще долго припоминать мою «вопиющую» выходку. Пойду и напьюсь – есть вероятность, что забуду эту ночь. Ни то, ни другое не устраивает.
Что я буду делать в ближайшее время, решает в хлам пьяный парень. Проходя мимо, он спотыкается, и все содержимое его стаканчика оказывается на мне. Бурбон стремительно пропитывает верх платья и въедается в кожу! Придется переодеваться.
– И-и-из-ви-ин-и-и, – протяжно бормочет он и неловкими движениями пытается стереть двести грамм вылитого алкоголя с моего декольте, словно это крохотная капелька.
– Идиот, отвали от меня! – Я легонько толкаю его в сторону, но он сразу же падает на пятую точку.
– Я же не спец…иально-о-о, – кричит тот вдогонку.
Я быстро захожу в свою комнату и беру первое попавшееся платье из шкафа, но дальнейшие планы прерываются настойчивым жужжанием телефона.
– Дакота, доброй ночи! Это Дилан, м-м-м, Дилан Фостер. Мы познакомились в ресторане.
Черт, его еще здесь не хватало!
Стало быть, это папочка позаботился о моем славном будущем и дал этому англичанину мой номер.
– Да, я помню.
– Извини за столь поздний звонок, я надеялся, что ты еще не спишь.
– Надежды оправданы, дальше что? – Мое раздражение набирает обороты с каждой секундой простоя в мокром платье.
– Я бы хотел с тобой утром увидеться и пригласить куда-нибудь позавтракать.
– Это вряд ли. Думаю, я просплю эту замечательную возможность, так как лягу ближе к рассвету в лучшем случае.
– Может…
– … извини, – сразу же перебиваю я. – Мне не очень удобно сейчас говорить.
– Хорошо, я буду ждать твоего звонка.
Ждать придется всю жизнь, дружок.
– Да-да, мне пора.
Не дав ему любезно попрощаться, я первая нажимаю на «отбой» и бросаю телефон на кровать.
Не мой это тип мужчины. Он слишком спокойный, местами даже нудный. С ним я стану очередной представительницей богатого ответвления – такой же скучной и слишком брезгливой к вещам, которые сейчас меня вполне устраивают. Смысл во встречах нулевой. Мы слишком разные, хоть и вышли из одной вселенной богатства и успешности.
Мне пару минут приходится выгонять из ванной комнаты двух «философов» с полупустыми бутылками в руках, размышляющих о смысле жизни. Они неспешно встают с кафеля, продолжая болтать, вовсе не замечая меня.
– Вас реактивным топливом напоить? – уже ору я.
Дверь закрывается. Наконец-то я одна. Включаю воду, споласкиваю чуть липкую кожу возле шеи и ключиц. Где бы я ни была, везде найдется кто-то, кто сможет вывести меня из себя. Знаете ли, не очень круто в свой праздник отмываться от алкоголя.
Та-а-а-к, спокойно.
Мокрый красный шелк выглядит уже не так впечатляюще, как сухой. Наряд отправляется в мусорку, потому что никакая химчистка его уже не спасет. Пара тысяч долларов на свалку.
Переодевшись в более простое фиалковое платье на бретельках, я пытаюсь застегнуть молнию на спине. Бегунок неохотно поддается моим стараниям и не двигается с места.
– Черт бы тебя побрал! Ну же, давай застегивайся!
Эта процедура меня утомила, я уже ощутила, как теплая кожа стала горячей. Руки успели немного затечь, и я почувствовала себя беспомощным ребенком, который не в состоянии справиться с простым делом. То ли все это от того, что я устала, то ли от виски, способного рассеять мою внимательность и сосредоточенность.
– А-а-а, ненавижу, ненавижу, ненавижу!
– Что случилось?! – Неожиданно в ванной появляется Ривз.
– Что ты здесь делаешь?! – поворачиваясь к нему, рассержено спрашиваю я.
– Услышал крик.
– Из гостиной? Вряд ли это возможно, учитывая шумную обстановку.
– Ну вообще-то я шел сюда.
– Сегодня это излюбленное место у всех гостей, как я успела заметить.
– Любовь к чистоте – не порок.
– Любовь к промыванию нутра алкоголем тоже?
Джейден подходит к крану и споласкивает сначала руки, а потом лицо. Медленно вытирается. Ему в кайф удерживать меня на паузе.
– Это другое, Коуэн. Так чего орала-то?
– Не твое дело.
– Как знаешь, – собираясь уйти, заявляет он.
– Стой! – вздыхая, шепчу я. – Мне нужна твоя помощь.
Парень удивленно приподнимает бровь и облокачивается на дверь.
– Не думал, что когда-нибудь услышу это от тебя.
– Не думала, что когда-нибудь обращусь с этим именно к тебе.
– Ну и?
– Застегни молнию, пожалуйста. Я больше не могу с ней бороться, – поворачиваясь к зеркалу лицом, униженно прошу я.
Моя полуобнаженная спина открывается перед ним во всей красе. В отражении я успеваю заметить его слегка смущенное выражение лица, которое вскоре сменяется, на первый взгляд, полным самообладанием. Ривз подходит ко мне вплотную, и я чувствую горячий ветерок на своей коже. По телу сразу же пробегает толпа мурашек, похожая на табун слонов.
Мне приятно, вы понимаете?! Мне приятно от того, что сейчас произошло!
Легким движением руки он касается неподатливой застежки.
– Может, это и не мое дело, но позволь спросить: откуда этот шрам?
А это одно из вечных напоминаний о мерзком годе моего бунтарства. Небольшая, уже зажившая полоска, расположившаяся на позвонке возле правой лопатки, – последствие одной пьяной драки. Спустя пару недель после смерти матери я надралась до чертей и в каком-то из баров Бруклина нарвалась на потасовку, где меня толкнули прямо на небольшой штырь. Крови тогда было море, но осознала я это только на следующий день, когда огромная засохшая корка неприятно стянула кожу на спине.
– Спросить можешь, узнать ответ – нет.
– Понимаю. Слишком стыдно будет, если скажешь? – не переставая бороться с бегунком, продолжает он.
– Уж ты точно не тот, перед кем я буду чего-то стыдиться.
Джейден слегка ухмыляется и резким рывком застегивает молнию, но отходить от меня, похоже, не собирается.
– Правда что ли?
Его низкий голос, пробирающий до приятного трепета в сердце, заставляет меня застыть.
– Спасибо, – в состояние сказать лишь это, шепчу я.
– Ты не ответила.
Он прикасается к моей шее и пальцами ведет дорожку к плечу. Чувствует, зараза, что застал меня врасплох.
– На что?
– Тебе нечего стыдиться?
– Нечего, – не твердо вырывается из горла.
Он изучающе смотрит на меня через отражение в зеркале. Со своей хищной улыбкой, которой, я уверена, сражает наповал всех девиц, он смело сжимает кожу на плече и стягивает бретельку вниз.
Такого кайфа от происходящего я не испытывала уже очень давно. Это вызывающее движение и его настойчивость приковывает к месту еще основательнее, чем пару секунд назад.
– Нужны доказательства…
Я и опомниться не успеваю, как горячие губы байкера оказываются на моей шее. Приятно покусывая ее, он спускается ниже. Его смелая рука властно пристраивается на моей груди. Даже через тонкую ткань платья, я могу измерить силу огня в его ладони.
Меня мигом сжигает касание двух ничего непонимающих разумов и всепонимающих тел.
Все произошедшее между нами тотчас стирается из памяти, воссоздавая новую страницу книги, названия которой еще не придумано. В ней нет места колкостям, раздражению, неприязни, есть только новое ощущение, проходящее пульсирующими электрическими зарядами от сердца к животу.
Невозможно сдержаться от собственных эмоций, и я издаю слегка слышный стон, входящий в Джейдена при поцелуе. Он усаживает меня на мраморную столешницу, призывая обвить его сильное тело ногами.
Если все происходящее – это море, то надвигается шторм. Он все ближе и ближе. Скоро нас накроет волной и унесёт на глубину манящих чувств порока. И чтобы справиться со своими демонами, не поможет никакая молитва, так как ничто не властно над стихией природы.
Его рука на моих бедрах, сбивчивое дыхание и грубые, но сладкие самозабвенные поцелуи усугубляют ситуацию. Я отправляюсь в лапы дьяволу, прихватив с собой еще одного попутчика.
Голова кружится, мысли сбиваются и вьются скопом, пытаясь вернуться на место. И только желание не останавливаться управляет разумом. Вздох – учащенное сердцебиение, еще один – тело дрожит от удовольствия. Секунда – и наша одежда готова позволить себя снять. Еще одна – и внутри меня проснется вулкан, способный уничтожить на своем пути все здравое.
Здравое, здравое, здравое…
– Нет! – резко вскрикиваю я.
– Если ты сейчас проплывешь мимо, то, возможно, не откроешь свою Америку, – приглушенно хрипит он.
– Интересно, Колумбу тоже так говорили?
Становясь на ватные ноги, неготовые держать тело, я опираюсь на столешницу. Пока на меня смотрит возбужденный Ривз, я поправляю бретельки и включаю холодную воду, чтобы умыться и сбить пыл.
– Почему?! – снова подойдя ко мне, спрашивает он.
– Потому что я не хочу тебя.
– Да ладно?! Твоё хорошее настроение похоже на весеннюю аллергию. Весна проходит, хорошее настроение тоже.
Я выхожу из ванной, игнорируя язвительные шутки, и бегу в свою комнату, дабы скрыть искренние чувства. Но Джейден успевает догнать меня, прежде чем я закрываю дверь.
– Ты думаешь, я так просто все это оставлю?! – начинает орать он. – Не хочешь меня, да? Я обратил внимание на это, когда ты прижимала меня к себе так сильно, словно я единственный, кого ты готова подпустить к себе настолько близко. Я почувствовал, что ты не испытываешь желания, когда твой язык исследовал мой рот, а зубы кусали мои губы. Я понял, что ты меня не хочешь, когда твоя рука смело блуждала по моему телу, Коуэн. И я слышал, что ты хочешь остановиться, когда твой стон вырывался из горла.
– Заткнись!
– Не смей затыкать меня!
Он приближается ко мне так стремительно, что еще чуть-чуть и наши носы коснутся друг друга. Только после такого столкновения взорвется все к чертовой матери. Прикинув масштабы разрушений, я отступаю на безопасное расстояние и усаживаюсь на кровать.
– Отвечай! Я хочу понять, в чем дело. Почему ты не подпускаешь меня к себе? Почему после нашей первой репетиции, после нашего сближения ты оттолкнула меня, как оттолкнула сегодня? Разве ты не хотела обратного еще пару минут назад?
Лучше сразу сказать и забыть как страшный сон все, что было. Лучше предостеречь себя от следующего такого срыва. Если я снова дам слабину, разрешу дурацким чувствам стать сильнее, то меня можно смело сравнивать с той идиоткой, которой я была весь год.
– Хотела. Очень хотела. Но этому никогда не бывать. Однажды я позволила себе связаться с байкером… Больше я не повторю эту ошибку.
– Погоди-ка, ты сейчас меня с придурком Хантером сравнила? – Он начинает смеяться.
– Я покупалась в дерьме и не нырну в него снова ради тебя, так что проваливай отсюда и даже не пытайся наладить со мной близких отношений. Мы останемся партнерами, но только по танцам. И если ты хоть когда-нибудь себе позволишь поцеловать меня, я врежу тебе по яйцам так, что ты навсегда окажешься инвалидом!
– Ты в своем уме?!
– Ты свалишь из этой гребанной комнаты? – теперь уже ору я.
– Даже в мыслях не было, – со всем спокойствием заявляет он и усаживается на кресло возле окна.
– Тогда уйду я.
Забирая свой телефон и пальто, я хлопаю дверью и покидаю Ривза наедине с собой.
В гостиной все так же веселятся гости. Эштон все так же танцует с девушкой. Камилла все так же находится в компании своего блондина. Для них прошло всего минут десять от силы, не решающих ничего, а для меня этого времени оказалось достаточно, чтобы, возможно, изменить судьбу, растоптав свои же чувства под толстой подошвой. Мне нравится байкер, мне понравились ощущения, которые подарила внезапная страсть, но я должна это забыть, чтобы не испоганить свое будущее.
Я не упаду еще раз. Не окажусь в руках у того, кто способен испортить мою жизнь.
***
Около года назад
– Ну же, Даки, давай одну тягу! – Обкуренный Хантер протягивает мне косяк.
Тусовка банды переместилась из бара, где мы устроили очередной погром на свалку ржавых автомобилей и прочего барахла. Я уже мало что соображаю, благодаря почти пустой бутылке текилы, поэтому без раздумий делаю сразу несколько затяжек.
Ужасный приступ кашля, словно петля, душит шею. Дышать, кажется, нечем. Вдох застревает в горле. Вонючий дым заплывет в легкие, режет глаза, вызывает рвотные позывы.
– Тише-тише, детка! – постукивая по спине, успокаивает Лихач.
– Твою ж макаронину, Хантер! Какой же ты урод! Вздумал меня на тот свет отправить? – немного придя в себя, шепчу я.
– А что, если мы уже и так на нем, красотка?
– Тогда ты идешь к черту! – Встаю я и на ватных ногах тащусь в сторону огромной груды ржавых машин.