– Тогда мы идем покорять элиту Филадельфии!
5. Кофе фраппе́ – покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток греческого происхождения.
Глава 11
Не сводя взгляда с зеркала, я плавно двигаюсь по паркету и взмываю вверх, выпуская руки в стороны. За спиной вырастают крылья. Легкость, уверенность, контроль себя до кончиков пальцев течет по артериям, словно кровь, насыщенная кислородом.
Как приятно танцевать, когда рядом никого нет! Тело вместе с душой получает карт-бланш, можно выразить все свои мысли, и никто их не прочтет. Есть возможность вспомнить, каким может быть счастье делать то, что нравится. Я люблю танцевать и всегда любила, так же как любила свою маму. Именно она открыла передо мной двери в новый, удивительный мир хореографии…
Но сейчас, когда я танцую, то больше не слышу, как раньше, ее голоса, смеха, не вижу ее карих глаз и родинки над губой. Я забываю ту щемящую боль, принесенную ее уходом. Я забываю, что она покоится под землей на кладбище Грин-Вуд. Ассоциаций с ней больше не зарождает каждое движение. Я простила ее, я приняла ее решение. Я больше не злюсь, меня окончательно отпустило. Пятая стадия все-таки случилась.
***
Я видел, на что способна Коуэн в танце. Как бы она меня не раздражала, но то, как она двигается, доставляет эстетическое удовольствие. Я появился в университете за полчаса до начала, чтобы размяться, но она меня опередила. Теперь я неизвестно почему не решаюсь зайти в зал, застыв у двери и пялясь на ее грациозное тело и невероятную пластику.
Черт возьми, она сексуальная! В этом коротком топе и обтягивающих лосинах она похожа на недостижимую мечту подростка.
Твою мать, неужели она мне нравится? Дьявол бы побрал эту чертовку! Что со мной произошло? С каких пор я перестал видеть в ней истеричку и избалованную дуру?
Найдя в себе остатки храбрости, которая непонятно куда решила свалить, я бесцеремонно заваливаюсь в зал и, не поздоровавшись, кидаю сумку с формой на подоконник.
– И тебе привет, Ривз, – усаживаясь на пол, недовольно заявляет она.
– Опустим приличия и приступим к делу!
– И это он мне говорил о базовых правилах хорошего тона…
Я лишь ухмыляюсь. Она помнит наш самый первый разговор!
– Что ты делаешь? – спрашивает она, когда я начинаю стягивать с себя штаны.
– Я всегда переодеваюсь по-быстрому в зале, так что не думай, что ты станешь препятствием.
– Действительно, чего я там не видела?!
Она встает напротив меня, смыкая руки на груди, и начинает глазеть на мои голые ноги. Становится не по себе. Не то чтобы я застеснялся, просто стоять в одних трусах перед девушкой я привык при других обстоятельствах.
Она, похоже, решила меня проучить. Вот зараза! Метаться поздно, сам эту кашу заварил.
– Ну что ж, раз так, то ты будешь не против?
***
Ривз поднимается со скамейки так, словно он самый что ни на есть альфа-самец и стягивает с себя футболку. Его сильные, укрепленные внушительными мышцами, руки и накаченный пресс заставляют нервно сглотнуть слюну. Сама уже не рада, что пошла на все это. Этот бес довольно симпатичный. Его необузданная смелость и дерзость действует на меня помутняюще.
Он прекращает копаться в сумке и поворачивается. От этого безотрывного взгляда меня кидает то в жар, то в холод. Я не первый раз вижу мужчин почти без одежды, да и голых тоже лицезреть приходилось, но я еще никогда не испытывала подобных чувств.
Он что, нравится мне?
М-да, собрание тупых мыслей в полном составе.
Стоп, стоп, стоп, Коуэн! Нужно быть полной идиоткой, чтобы так думать. Не смей, слышишь, не смей! Вспомни то время, когда вы не ладили друг с другом, разозлись, отвернись, сделай хоть что-нибудь, но больше не допускай желания видеть в нем привлекательного парня. Мы с ним никогда не будем вместе даже в качестве друзей. Он плохой. Он преступник и дебошир. Я перестану себя уважать, если ввяжусь в уже знакомую историю. С меня и Хантера хватило, чтобы понять, в какой куче навоза я побывала.
– Я за водой схожу, – наконец заговариваю я, прервав молчаливый зрительный контакт с байкером.
***
Слава богу, она ушла. Мне нужно хоть пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок.
Что это было только что?
Какого лешего я посмотрел на нее? И какого лешего мне понравилось смотреть на нее? Пусть она и не имеет никакого отношения к Лихачам, она не должна подкрасться к моему сердцу. В моей жизни было много девушек, но ни одна из них не заставила почувствовать всем известного трепета в груди. И Коуэн не вынудит меня распустить сопли.
Лучше бы мы орали друг на друга, честное слово.
Гребанный Сэймор, будь ты проклят.
Я почему-то вспоминаю нашу первую встречу на дороге. Она так отчаянно сопротивлялась помощи, что начала меня бить. Когда я смог увидеть ее заплаканное лицо, мне почему-то захотелось прижать эту девчонку к своей груди и успокоить, вместо того чтобы наорать за то, что она кидается под колеса. Я почувствовал всю боль, которая жила в ее сердце.
Но на утро я увидел совсем другого человека – стерву. В ее голосе, поведении сквозили замашки гадюки. И когда я снова встретился с ней на стоянке бара, то лишний раз убедился в ее ядовитости. Но теперь я знаю, что яд – это всего лишь защитная реакция.
– Боже, какого черта ты все еще в трусах? Что сложного в том, чтобы надеть эти долбанные штаны? Ноги не влазят, или проблема обрела значительную масштабность? – Заявляется Дакота с бутылкой воды. – Я сюда пришла поглазеть на статую Давида на минималках или репетировать? Оставь первое для кого-нибудь другого!
Я мигом возвращаюсь в реальность и надеваю тренировочное трико.
Выхожу в центр зала.
– Ты ничего не забыл? – глядя на мой голый торс, спрашивает она.
– Я люблю танцевать без футболки, смирись.
– Как хорошо, что не совсем без одежды!
– Это тоже, но ты не тот партнер.
– Я буду благодарить небеса за это.
Опять она препирается! Вот вечно так: не было и одного раза, чтобы она не ответила колкостью. Колючий кактус скрывается под ее миловидно внешностью, но я тоже не промах. И скоро она об этом узнает!
– Давай сразу расставим позиции! Я не собираюсь терять время на азы, так что если ты чего-то не поймешь – твои проблемы. Наш проект обязан заставить зрителей офигеть от восхищения. Движения должны быть сложными и наполненными, история должна заинтересовать не только мистера Сэймора, но еще и нас. Вот тогда из этого всего выйдет толк.
Коуэн так уверенно и заносчиво это выдала, что мне волей-неволей захотелось прислушаться.
– Ты думаешь, что если пришла сюда из Джулиарда, то здесь тебе нет равных?
– Я такого не говорила, это только твои предположения… М-м-м, пожалуй, вполне обоснованные.
– Детка, я в танцах с самого детства, поэтому не задирай свой гордый нос. Я два года прожил во Франции и учился в самой лучшей танцевальной академии, так что тебе вполне могу составить конкуренцию.
– Как жалко, что ты там не остался, детка! – делая упор на последнем слове, язвит она.
– А ты не представляешь, как жалко мне!
– Давай каждый будет жалеть в другом месте, и приступим уже, наконец!
– Идеи? – соглашаюсь с ее предложением.
– Есть одна.
– Слушаю.
– Можешь даже записать, а то вдруг твой неповоротливый мозг что-то упустит.
Ух и острый же язык! Ей следует его прикусить… Как бы мне хотелось шлепнуть раз по ее заднице, чтобы она заткнулась!
Так, Ривз, прекрати выдавать фантазии своего «неповоротливого мозга».
– Я думаю, мы могли бы взять за основу джаз-модерн со сложнейшими поддержками, которым здесь не учат. Может получиться весьма интересная история.
– А что-нибудь еще более девчачьего твоя голова придумать не могла?
– Это балет без правил, идиот! Ты хочешь тупо пойти по классике?
– А почему нет?
– Это скучно! Сэймор сам сказал, что мы можем все менять. Или ты боишься? – смирив меня презренным взглядом, резко спрашивает она.
– Я ничего не боюсь.
– Тогда какого дьявола препираешься?
Еще одно слово, и я сорвусь. Почему в одну секунду мне хочется прижать ее к стенке, а в другую оттолкнуть? Сколько же дерзости в нее помещается? Но себе не соврать: мне нравится такой контраст.
Откуда такие резкие перемены? Мне кажется, или я делаю шаг в сторону от ненависти до… Фак!
– Сможешь выполнять сложные поддержки?
Она поднимается со скамейки и идет к центру зала настолько плавной походкой, что я ловлю себя на том, как таращусь на ее пятую точку.
– Сомневаешься?
– Ривз, это просто вопрос! Хочу быть уверенной, что не полечу вниз головой. Перспектива провести время в травмпункте из-за твоего «Сомневаешься» мне не улыбается.
Вместо ответа я подхожу ближе, крепко хватаю за талию и поднимаю, взвизгивающую от неожиданности Коуэн, вверх. Чтобы она убедилась в надежности моей поддержки, начинаю кружить ее и перемещать в разные стороны, подкидывая легкое тельце над собой.
– Пока ты со мной, тебе не следует бояться падения, – уверенно шепчу я ей прямо в ухо.
От нее пахнет чем-то мятным и яблочным. Этот запах наполняет легкие, становясь необъяснимо жизненно-важным кислородом. Это и пугает и приводит в состояние блаженной эйфории одновременно. Моя крыша сейчас полетит к чертям собачьим! Появляется предательское желание облизать ее кожу, впиться губами в ее рот. Все предрассудки относительно темноволосой бестии идут ко дну.
Не-е-е-т, только не это.
Она выводит меня из строя с каждой секундой тесного контакта. Взгляд каре-зеленых глаз, в которых сейчас больше изумрудных оттенков, испуганно-предвкущающе скользит по моему лицу, останавливаясь на пересохших от небывалого перевозбуждения, губах.
***
Должна согласиться, Ривз действительно сильный, и в его руках я точно никогда не окажусь на полу. Я ни в ком еще так не была уверена, как в нем.
Но почему же?
Кажется, что его пальцы, крепко держащие мою талию, прицельно прожигают кожу. И жжение не болезненное, а до смерти приятное. Сердце начинает биться сильнее от эмоций, которых никто не ждал, от которых следует бежать куда подальше. Он действительно меня привлекает, и об этом твердит каждая клетка. Все мое естество в эту минуту желает, чтобы его прикосновения не заканчивались. А это значит только одно: он реально мне нравится.
Джейден притягивает меня к себе. Голова кружится, чувства смешиваются. Он так близко. Я вижу в его взгляде увлечение и интерес. И что-то мне подсказывает, что не только я сегодня облажалась, узнав о своем неожиданно искреннем отношении.
Секунды проваливаются в отражении его магнитных глаз. Он все-таки такой красивый!
Красивый, но засранец.
Нечем дышать, кажется, из меня выпустили весь воздух, и я вот-вот грохнусь ему в руки. Я не знаю, что сейчас произойдет. Правда не знаю! Но у меня нет сил, чтобы сопротивляться любому исходу такой близости. Здравый разум купил билет в один конец и решил не возвращаться, судя по всему.
Ривз прикасается тонкими длинными пальцами, как у пианиста, к моему лицу. Заправляет волосы за ухо. И смотрит, смотрит, смотрит, гипнотизируя. Он наклоняется к моим губам, и я уже чувствую искрометный жар дыхания на них. Все проваливается, все с грохотом рассыпается прямо на глазах! Если он меня поцелует, то я отвечу.
Предательски отвечу.
Легкое касание едва уловимо, но и его хватает, чтобы все органы перевернулись. Если это сумасшествие, то я душевнобольная.
И только-только мы были готовы слиться в поцелуе, как меня что-то настойчиво бьет изнутри чуть ли не током, и я отталкиваю байкера от себя. С мгновение мы оба не понимаем, что происходит, но в следующее все проясняется: мы поддались коварному чувству мнимой интимности, случающейся, когда люди прикасаются друг к другу. Договорившись не ругаться и начать вместе работать, мы разрушили один из каменных барьеров между нашими границами. И тупая симпатия тут же решила появиться, ведь два вполне привлекательных человека оказались наедине. Почему же не возникнуть, верно?
Нет, не бывать этому! Никакого продолжения. Минус на минус дает плюс только в математике.
Я резко хватаю свою тренировочную сумку и выхожу из зала, говоря лишь одно:
– Завтра в семь часов жду тебя на репетиции.
***
Уже около недели я стараюсь не ляпнуть лишнего слова или не сделать необдуманного движения, находясь рядом с Ривзом. Мы оба прикинулись, что ничего не произошло, поэтому наши репетиции теперь проходят настолько неловко, что поневоле напрашивается сравнение первого секса двух девственников.
В нашей пластике никаких чувств, мы, словно роботы, повторяем одну и ту же сухую и безэмоциональную хореографию. На такое зрелище без слез не взглянешь, но делать нечего – я не могу требовать от него раскрепощения, потому что знаю, к чему это приведет. Поэтому становлюсь заложницей ситуации и постоянно злюсь. Мы опять ругаемся, как в старые незабытые времена. Но только эта перебранка больше никакого удовольствия не доставляет. Тупик.
– Ну, ты готова? – Камилла в голубом вечернем платье появляется в моей комнате. – Господи, ты же даже еще не одета! Виновница торжества немного опоздает, просим прощения, высокопоставленные снобы и молодые красавчики! Давай уже зачехляйся.
– Так вот зачем ты меня так подгоняешь?! Тебе не терпится познакомиться с каким-нибудь красавчиком?
– Как ты могла такое подумать, подружка? – драматично закатывая глаза, спрашивает она. – И в мыслях не было!
Распускаю волосы и надеваю красное шелковое платье в пол с открытой спиной. Уже давненько я не облачалась в представительницу высшего общества. Последний прием, на котором я была, закончился скандалом с отцом. И теперь я чувствую вину за это, я не имела права так поступать.
Больше я не испорчу праздника, каким бы не было у меня настроение…
– Выглядишь замечательно, как и полагается девушке в твоем положении. Кстати, мы с Эштоном тебе еще один подарочек приготовили, так что не планируй вернуться домой и залечь в кровать!
– Что? Опять вечеринка? Кэм…
– Эй, я разве сказала что-то подобное?!
– Мне и так понравились серьги, которые вы мне вручили сегодня утром, а большего и не надо, – показывая на небольшие золотые колечки на мочках, говорю я.
– Да-а-а, мы прямо к платью подгадали. Какие же мы молодцы!
– Бесспорно! Давно спросить хотела… Как так случилось, что Ривз и ты живете в одном доме?
– Джейд, как перевелся в наш универ, спросил у меня, где можно снять апартаменты, вот я и посоветовала ему это место. А что?
– Просто уж слишком странно, что наши с ним дороги часто пересекаются… – про себя бубню я.
– И насколько часто?
– Мы будем разговаривать или все-таки пойдем праздновать мой день рождения, Берк?
Двери одного из самых дорогих ресторанов Филадельфии сегодня распахнулись для всех представителей с толстыми кошельками и их спутников. Я привыкла к тому, что все значительные события обычно протекают именно так. Это обязательная процедура для богатеньких людей, хочешь-не хочешь, а присутствовать надо. Именно на таких мероприятиях заворачивается большинство сделок, так что день рождения – это всего лишь повод и по-настоящему радуются ему немногие.
Но и из этого можно урвать хоть что-то положительное: встреча с родственниками, друзьями семьи, которых видишь несколько раз в год. Все-таки хотелось бы увидеть парочку таких людей. Я совершенно искренне скучала по бабушке и дедушке… Мне стоит попросить прощение за то, что целый год я им не звонила, да и вообще вела себя, мягко говоря, не очень.
Мы с друзьями появляемся у входа в ресторан чуть позже семи вечера. Эштон в смокинге похож на хохлатого пингвина со своей пышной шевелюрой. Он всем своим видом показывает, как ему хочется раздеться.
Я лишь поправляю его съехавшую бабочку и скрываю улыбку.
– Ну давай, Коуэн, смейся! Не держи в себе, я же вижу, как тебе хочется выплеснуться! – обидчиво говорит он.
– Грифф, потерпи, родной! Это ненадолго, обещаю. Просто, когда вы здесь, мне намного комфортнее.
– Ты сегодня именинница, поэтому я сдержу свой недобрый порыв.
– И я тебя люблю.
– А я вас всех люблю! – Довольная Камилла обнимает нас и достает телефон, чтобы сделать селфи. – Ну-ка, улыбаемся и говорим: «Пошло все к черту».
– Пошло все к черту! – хором повторяем мы и строим смешные рожицы.
Глава 12
Папа размахнулся не на шутку! Помпезное украшение ресторана в нежно-белых тонах, ненавязчивый шум разговоров вперемешку с живой музыкой джазового оркестра. Здесь все наполнено струящимся теплым светом и свежим воздухом.
Фонтаны шампанского, ручьи фуршетных столов, и это только в фойе! Представляю, что меня ждет в главном зале. Тут даже если не захочешь, почувствуешь себя королевой.
– Офигеть, кажется, я попала в сказку! – Искрится восторгом Кэм.
– А сколько здесь милых принцесс! – добавляет Эш, не скрывая интереса к местным дамам.
– Ага, только на тебя ни одна не взглянет. Кому будет интересен мальчик, у которого нет приличного состояния?
– Ну они же об этом не знают, Берк! Дакота, если что, я твой друг, у которого солидная должность в какой-нибудь процветающей компании.
– Да, Грифф, если что, ты мой друг…
– Солидная должность курьера. – Блондинка строит смешную рожицу
– Да ну тебя! Все, я пошел.
– Стоять! – резко заявляю я. – Для начала я познакомлю тебя с папой.
– Однажды я уже это слышал, и, признаться честно, история вышла не совсем удачная. Я должен вести себя прилично?
– Будь собой.
– Ну это я могу.
Отец, не заставляя себя ждать, отрывается от разговора с очередной богатой «скважиной» и сразу же появляется перед нами в шикарнейшем черном костюме. Он не привык по-другому, а я не привыкла его видеть в чем-то другом. Он один из тех типов людей, кто даже дома не ходит в спортивных штанах и тапочках.
– Милая моя, ну наконец-то! – кидаясь в объятия, весело голосит он. – Я тебя уже сегодня утром поздравлял, но никак не могу остановиться, поэтому с днем рождения, родная!
Я обнимаю его, вдыхая шипровый аромат несменной туалетной воды и искренне улыбаюсь.
– Спасибо, пап! Тебя тоже с праздничком. Меня бы и не было, если бы не ты.
– Мистер Коуэн, вы нам расскажете, какой была Дакота, когда только-только делала свои первые шажочки на таких тоненьких розовеньких ножках? – Камилла опять врубила свой сарказм на полную мощность.
– Да, она была такой маленькой, такой любознательной и беззащитной, а эти щечки…
Эш первый не выдерживает и начинает ржать, как степной жеребец. Кэм, еле сдерживая ту же реакцию, толкает его в бок.
– Ага, понял! Это вы так шутите теперь! – Отец и сам смеется.
– Кстати, знакомься, папа, это Эштон Гриффин – мой друг, ну а Камиллу ты уже знаешь.
– Здравствуйте, мистер Коуэн! – Все еще красный товарищ старается сделать серьезное лицо.
– Я рад, что у моей дочери такие позитивные друзья!
– А мы-то как рады, что у нас есть такая горячая штучка! Видели бы вы…
– Камилла! – вместе с Гриффом восклицаю я.
Мой папа не готов слышать чего-то подобного, хотя все мы прекрасно знаем, кого я из себя представляю, и «горячая штучка» – это еще мягко сказано.
Пищащая Ив в таком же платье, как у ее любимой принцессы Белль, нарушает наше неловкое молчание и бежит прямо ко мне. Маленький птенчик залетает в объятия и обхватывает меня за шею крохотными ручками.
– Даки, Даки, я так тебя люблю! С днем рождения, сестричка!
– Спасибо, моя хорошая. Я люблю тебя сильнее!
– Я нарисовала для тебя открытку. Папа, куда ты ее положил?
– Она у Стива, родная. Я скажу, чтобы он передал Дакоте.
Сестра довольно взвизгивает и сразу же уставляется на моего шевелюристого приятеля. Раскрыв широко рот, она пару секунд не сводит с него взгляда, а потом как заорет:
– Это ты? Ты принц из «Красавицы и Чудовище», это правда ты?
И тут уже я начинаю громко смеяться. Видимо, Ивонна сделала такие выводы из-за его пышной прически и высокого роста.
– Слышал, Грифф, ты чудовище? – хохочет вместе со мной подруга.
– Нет, он был им, но потом стал прекрасным принцем, – встревает Ив.
Она подходит к нему и уверенно берет за руку, топя в ней свою маленькую ладошку.
– Как меня только не называли, но вот так – впервые! Да, малютка, я тот самый принц, – подыгрывает он.
Ох, зря ты это сделал…
– Ты нашел меня, нашел! Ура, я знала, что это случится. Пойдем со мной, я покажу тебе замок, в котором мы будем жить!
Цепкие ручки сестры уводят его в неизвестном направлении. Он только беспомощно оборачивается к нам, моля о помощи, но все же обреченно тащится за ней.
– М-да, кажется, он только что нашел для себя «милую принцессу». – Берк лишь машет ему и ехидно улыбается.
– Это будет ему уроком, – продолжаю ее мысль я.
Вот вам и сказка, вот вам и принцы с принцессами. Бойтесь своих желаний, господа, иногда им свойственно сбываться.
***
После долгих поздравлений мне дают свободно вздохнуть и перевести дух. Шум уверенно обосновался в ушах, в глазах рябит от богатых убранств. Сумасшествие… Определенно, я отвыкла от этого. Хочется сбежать отсюда куда-нибудь в самый тихий уголок и снять туфли. Давно я не носила каблуков выше пары дюймов.
Но у меня открывается второе дыхание, когда в зале появляется мистер и миссис Коуэн – единственные бабушка и дедушка. По линии мамы родственников не осталось. Она все свое детство провела в детдоме и по достижению восемнадцати лет отправилась в свободное плаванье. Мама говорила, что не помнит своих родителей и никогда их не искала. Кажется, они были не очень хорошими людьми. Если они нашли причину отказаться от нее в младенчестве, значит, грош цена таким горе-родителям.
Родные, не спеша, подходят ко мне и, словно боясь монстра, который может выпрыгнуть из их внучки, лишь осторожно машут руками. Мне и смешно и стыдно одновременно. Вместо того чтобы ответить сдержанным приветствием, как и полагается в нашем обществе, я бросаюсь на них с объятиями, приводя тем самым в замешательство: явно не ожидали подобного. Но уже вскоре они начинают громко смеяться и чмокать меня в щеки, как маленькую девочку.
– Как я рада вас здесь видеть! – умиротворенно шепчу я, не отрываясь от них.
– А мы-то как…
Мы еще долго стоим, обнявшись, не замечая никого. Как же приятно знать, что вопреки вышедшей из меня гадости, они не отвернулись и все еще любят. Противно вспоминать, как однажды я очень грубо послала их к черту, когда они пытались образумить меня, приехав на пару дней в наш дом. Пакостно видеть меня прежнюю, которая ровно год назад пришла домой в стельку пьяной под утро и даже не приняла их подарки.
– Милая, ты просто красавица! – Бабушка не сводит с меня блестящих от слез глаз. – Кажется, я не видела тебя вечность.
– Я знаю, знаю… Простите меня за это. Я вела себя как надменная тварь.
– Не нужно извиняться. Мы любим тебя и всегда будем любить. – Дедушка еще крепче обнимает нас двоих и ставит точку на прошлом.
– Уэйд устроил помпезный вечер, я думала, ему не удастся переплюнуть себя, но он смог. Помнишь, как два года назад твой день рождения праздновался в отеле Плаза?
Конечно, я помню это сумасшествие. На торжество собралась вся элита Манхеттена: известные бизнесмены, бродвейские знаменитости и еще уйма богатых и популярных людей. Мама с папой решили устроить праздник в стиле ретро. Отель принял гостей, одетых в костюмы и платья прошлых лет.
Часть нашего семейства нарядилась в героев фильма Бриолин. Я была Сэнди Олссон, а мать решила стать Дэнни Зуко и сделала все возможное, чтобы быть похожей на молодого Траволту(6). Тот день запомнился и стал одним из лучших, ведь несмотря на то, что собралось много незнакомых людей, я чувствовала дух семейного тепла.
– Как уж такое забыть? Тогда ты заставила меня напялить костюм крестного отца. – Дедушка забавно ухмыляется, вспоминая тот день.
– Что не говори, а Майкл Корлеоне из тебя вышел отменный! А эти усы… – хохочу я.
– А что усы? Я специально ходил к мастеру, чтобы он сделал их в точности такими, как у Аль Пачино.
– И сделал ведь…
– С чего смеетесь? – Папа подходит к нам.
– Милый, скажи, сколько здесь людей собралось? Кажется, это рекорд! – Бабушка еще раз оглядывает зал, набитый донельзя гостями.
– Ну а что ты хочешь, мам? В Филадельфии мы совсем недавно, я и сам не знаю многих из них, но все они очень полезны, поверь мне.
– Эх, Уэйд, перенял привычку своего отца. Тот некогда тоже устраивал твои дни рождения подобным образом. Я уже и не помню, чтобы мы собирались дома и просто в теплых свитерах сидели у камина, пили чай, общаясь на разные темы.
– Это можно устроить хоть завтра!
Я смотрю на своих родных и чувствую, что счастлива. Даже вопреки тому, что семейных посиделок у нас не было очень давно, я рада, что близкие рядом.
Почти все…
Привычная суматоха вновь набирает обороты после того, как бабушке и дедушке приходится уйти к другим гостям. Воспользовавшись шансом уединения, я незаметно прошмыгиваю в дамскую комнату и усаживаюсь на удобный диванчик.
Снимая с себя высокие каблуки, облегченно выдыхаю. Я устала. Эти приемы выматывают все силы, потому что на них нужно улыбаться и поддерживать беседы. В основном разговоры сводятся к деньгам, успешности и это еще больше утомляет. Я предпочла бы общаться на какие угодно другие темы, но здесь вряд ли найдется кто-то, кто поддержит хоть одну из моего длинного списка. Не считая моих друзей, конечно же, но у них нашлись другие занятия, и после того как мы вошли в зал, я потеряла из виду Камиллу и Эштона. Первая сто процентов нашла какого-нибудь красавца и сейчас строит ему глазки, а второй безнадежно застрял в плену у моей сестренки.
Сегодня я раз двадцать услышала, что очень похожа на свою мать. Сентиментальные тетеньки, трагично утирая наигранную скупую слезу, заявляли, что Мередит Коуэн была достойной женщиной, и теперь настала моя очередь сиять, как когда-то сияла она.
Да что они вообще знают?!
Она и вправду была лучше их всех только потому, что вышла замуж за человека, а не за его кошелек. Она смогла сделать имя, она смогла прославить его. И кто же думал, что именно это имя ее и погубит? Будь она такой же, как другие жены бизнесменов, возможно, не убила себя, убегая от дядюшки Лу Герига (7). Она бы не побоялась стать слабой и беззащитной…
– Это уже второй день рождения без тебя, мама, – глядя в зеркало, тихонько шепчу я.
***
– Милая, позволь, я познакомлю тебя кое с кем!
Папа находит меня у бара за бокалом красного сухого вина. Рядом с ним стоит высокий молодой парень с русыми волосами и проникновенно голубыми глазами. Он внимательно рассматривает меня, словно я многомиллионный контракт, который стоит подписать. Паренек вполне симпатичный, и от него за версту веет богатством и благородством. Высокоподнятый волевой подбородок подчеркивает королевскую осанку. Графитового цвета плотный двубортный пиджак прикрывает довольно широкие плечи.
– Дакота, этот молодой и весьма перспективный бизнесмен только что стал моим новым партнером. Его зовут Дилан Фостер младший!
– Приятно познакомиться, мисс! Приставку «младший» можно убрать, это чистая формальность. Уж вздумалось моей матери некогда назвать меня в честь деда.
Британский акцент вырисовывается с первых же слов. Папа расширяет горизонты.
– Взаимно! – спокойно добавляю я. – Вы сюда приехали на время?
– Эх уж этот акцент! С потрохами выдает мое происхождение… Я в Филадельфии живу уже около двух лет.
Парень слегка смущается. Несмотря на миллионы, которыми он ворочает, его характер слишком мягок. Уж простите, но он чем-то напоминает моего отца. Такой же спокойный и рассудительный, немного застенчивый. Думаю, эти двое отлично сработаются.
– А почему именно Филадельфия, а не Нью-Йорк, например, или Лос-Анджелес?
– Нью-Йорк чересчур контрастный город, а Лос-Анджелес не для меня только потому, что там слишком уж тепло.
– Ну, ребята, вы здесь пока пообщайтесь, а я отойду ненадолго. Дакота, не обижай его! – говорит папа и сразу же уходит к гостям.
Сводник!
– На сегодня в планы это у меня не входило! – Улыбаюсь я и провожаю его взглядом.
– У мистера Коуэна хорошее чувство юмора, – устроившись за барной стойкой, продолжает Фостер.
– Это, скорее, не шутка, а настоятельная рекомендация.
Поддержав слова нервным смехом, он настороженно смотрит на меня.
Здоровая реакция нормального человека.
Проведя с ним около пятнадцати минут, чувствую, что мне откровенно скучно. Я понимаю, что хоть мы и из одного общества, общего у нас абсолютно ничего нет. Каким бы ни был красивым этот британец, общение с ним наводит дрему. Мне не интересно слушать о том, как здесь хорошо, какая замечательная дочь у его партнера (то есть я) и какое вино самое лучшее в виноградниках Англии его семьи.
Проходит совсем немного времени, а я уже знаю об этом человеке, кажется, абсолютно все. Ему двадцать пять, он рос в Лондоне, учился в Оксфорде, любит верховую езду и хорошие машины, увлекается картингом, и когда удается выкроить свободную минутку, то непременно направляется в автоклуб. О таких говорят – золотой мальчик. Он такой и есть. В нем все совершенно. И я догадываюсь, зачем отец меня с ним познакомил…
От высокосветской скучной беседы с ним меня спасает Камилла, пришедшая весьма кстати к бару с каким-то молодым блондинистым плейбоем. Заказав два бокала мартини, она уставляется на меня и двусмысленно подмигивает.
– Ну что, как дела? – вклиниваясь между нами, спрашивает подруга и озадаченно смотрит на Дилана.
– Все отлично!
– Так, понятно. Я Кэм.
– Дилан, – он удостаивает ее легким рукопожатием.
– А Дилан у нас кто?
– Дилан у нас младший, – встреваю я.
Берк сразу же ехидно поглядывает на него, подавляя смешок. Британец, видно, не привык к таким поворотам, но все же достойно и молча выдерживает мой «юмор».
– Дилан младший, вы не против, если я украду подругу на пару минуточек? Мой кавалер, думаю, будет рад с вами пообщаться!
6. Дэнни Зуко и Сэнди Олссон – персонажи из музыкального фильма «Бриолин».
7. Боково́й (латера́льный) амиотрофи́ческий склеро́з (БАС; также известен как боле́знь , мотонейро́нная боле́знь, боле́знь .