Глава 19
Произошло чудо!
Вместо опостылевших дождевых капель, с небес мягко спускаются пушистые снежные хлопья. Морозный воздух врезается в легкие и вырывается изо рта белыми клубами пара. Вот она – настоящая зима с самыми реальными белоснежными декорациями, накрывшими дороги пока еще тонким покрывальцем, а крыши зданий шапками. Мое черное пальто становится местом приземления для сотен снежинок. Они блестят, как брильянты на дорогом колье под пристальным взором фонарей. Я ждала снега, чтобы наконец почувствовать зиму, но он выпал так не вовремя и сейчас не приносит особой радости.
Оставляя первые следы на дорожке, я иду к Фостеру. Он стоит у своей машины и лучезарно улыбается. Я замедляю шаг и покручиваю помолвочное кольцо на безымянном пальце, которое он мне вручил пару дней назад перед всей моей семьей. Тогда я испугалась, не ожидав подобного поступка, и со страху приняла его, после чего потом ревела в подушку ночью, чтобы Камилла не услышала. Сколько в тот вечер обрушилось поздравлений в нашу сторону и не сосчитать. Отец уже знал об этом, ведь Дилан, как истинный джентльмен, сначала попросил благословения.
Все остались довольными, кроме меня.
Все вмиг стали счастливыми, кроме меня…
– Любимая, что-то случилось? – Он целует меня в щеку, отчего я покрываюсь мурашками. Подумать только, это первая и единственная реакция на его прикосновения, и она же станет последней.
– Дилан… Я должна тебе кое-что сказать… – Мой язык словно окаменел, как и все тело.
Я поняла, чего боюсь. Мне страшно сделать больно человеку, полюбившему меня. Я знаю, что сейчас разобью ему сердце. Мне было бы плевать, если бы он был плохим, как Хантер, но он ведь хороший! Он добрый, заботливый, внимательный и уважает меня, а я сейчас сделаю ему подножку, кину топор в спину, ударю в бок за всю ту доброту, которую он мне подарил.
Становится ужасно стыдно. Меня успокаивает только одно – я спасаю его от самой себя.
– Ты побледнела. Замерзла? Иди ко мне!
Он пытается притянуть меня к себе, но я резко отстраняюсь.
Поднимаю голову к небу, и на моем лице начинают таять снежинки. Они смешиваются с солеными слезами, предательски поползшими из глаз извилистым ручейком.
– Я, я… Прости меня, Дилан. Прошу тебя, если ты когда-нибудь сможешь, прости меня за все. Я знаю, что поступила плохо, но тогда я думала, что делаю все правильно. Я думала, что смогу тебя полюбить.
– О чем ты говоришь, Дакота? – Он ошарашенно смотрит на меня.
– Помнишь ту ночь, когда мы встретились у моста? Тогда я позвонила тебе, чтобы убежать от того, что следовало за мной по пятам. Я старалась убежать от прошлого. Тогда я не понимала, что просто поступаю как тварь, используя тебя.
– Я не хочу слышать об этом! Я знаю лишь то, что люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. – Я начинаю всхлипывать громче, и он замолкает, а после мрачнеет. – Но это лишь мои желания… Я догадываюсь, что ты хочешь сейчас сказать. Ты не любишь меня, так? Я чувствовал это каждый день, когда целовал тебя, обнимал.
– Прости меня за это.
– Ты не использовала меня, Даки. Кажется, все как раз-таки наоборот. Это я влюбился в тебя по уши и, видя всю картину, продолжал удерживать рядом с собой. Я надеялся, мечтал, что однажды ты посмотришь на меня по-другому, сможешь полюбить. Все это время я был счастлив… но вот ты нет. А я хочу, чтобы ты была счастлива и нашла тот самый путь, который приведет тебя к счастью.
Я не ожидала, что Дилан все так быстро поймет. Он действительно очень умный и очень чуткий человек. Такого нельзя было считать занудой…
Глядя в его грустные голубые глаза, я задерживаю дыхание, словно сейчас погружусь под воду. Обида за него сворачивается комом в желудке.
– Я не думаю, что скоро смогу прийти в себя после всего этого. Мне нужно время, но знаешь, я справлюсь. Ты даже не переживай за это, – продолжает он. – Я хочу, чтобы мы остались хотя бы хорошими знакомыми. Знаю, что это глупо, но мне бы не хотелось вычеркивать тебя из своей жизни. Ты не заслужила этого. Ты та, которую стоит помнить.
– Ты один из немногих, кто может понять меня. Спасибо за это, Дилан… – Я снимаю дорогущее кольцо и кладу в его горячую руку. – И я обещаю, что не буду избегать тебя всякий раз, когда мы случайно встретимся на каком-нибудь приеме…
– А я обещаю, что не буду прятаться за нелепую огромную скульптуру, чтобы не говорить с тобой.
И мы улыбаемся.
Дилан обнимает меня на прощание и скрывается за тонированными окнами черного форда. В компании с ним уезжает какая-то часть меня.
Все закончилось.
Я смотрю вслед исчезающей машине, и вместе с доброй грустью встречаю спокойствие. Я и не мечтала о таком хорошем исходе, потому что знала, что не заслуживаю его. Но все же я свободна. По-настоящему свободна от своих дурацких планов, установок, идиотских решений! И как приятно чувствовать этот вкус: он сладкий, но не приторный, свежий, но не холодный. Все в моих руках: будущее, настоящее. И я надеюсь, что плохое из моего прошлого станет лишь грунтом, на котором однажды вырастет плодовитое дерево.
Я улыбаюсь зиме. Тру в руках холодный снег и вдыхаю полной грудью свежий морозный воздух.
Так пахнет мир с самим собой.
Мое воодушевленное настроение вскоре прерывает настойчивый и очень знакомый рев мотора на задней парковке университета. Короткое чувство спокойствия настигает волна тревоги.
Если это то, о чем я думаю, то это нехороший знак.
***
Хантер!
Он здесь вместе со своей несменной свитой наркоманов и бунтарей. Что они здесь забыли? И почему именно сегодня решили напомнить о себе? Когда это все прекратится?!
Накапливая остатки дрянной сущности, я уверенно иду к толпе байкеров, чтобы во всем этом разобраться, но замедляю ход, замечая Джейдена. И чем ближе я подхожу, тем больше подробностей всплывает на поверхность. Он весь в крови: лицо, руки, костюм. Белый снег тоже осквернен красными брызгами.
Сердце сжимается в крохотную точку от увиденного. Что-то в глубине моей души переживает за него и молится, чтобы с ним все было в порядке.
Около пяти человек стоят спиной ко мне и как последние уроды ржут.
– Что здесь происходит?! – появляясь перед ними, грозно рявкаю я.
Хантер, видимо не ожидав меня здесь увидеть, вылупляется в удивлении. Его дурацкое кольцо на разбитой губе тут же оттопыривается в хищном оскале.
– Святая корова, какая леди! Коуэн, ты просто сногсшибательно выглядишь в этом платье.
– На вопрос отвечай!
– Я часто думал о тебе, малышка. Может, чуть позже зависнем где-нибудь? – игнорируя мою злость, лепечет он.
– И это был активист клуба «Мы любим быть тупыми». До тебя с первого раза не доходит, да?
– Дакота, проваливай отсюда! – рычит Ривз, подходя ближе, но Лихачи отталкивают его в сторону, и он падает.
– Даки, только не говори, что ты встречаешься с этим придурком! Иначе я его тут на месте и прикончу.
– Два раза один вопрос повторять не буду. – Я чувствую, что шагаю в огонь.
Хантер начинает злиться. Джейд прожигает меня суровым, ошпаривающим кожу, взглядом. Лица знакомых Лихачей расплываются в акульей эфемерной ухмылке, не предвещающей ничего хорошего.
– Обычные разборки. Месть. Пару недель назад этот окровавленный танцоришка набил Харлею морду, может, помнишь его? Вот и проучаем.
– Ха-ха, а он заплатил Ривзу за это?
– В смысле?
– Чтобы улучшить внешность, обычно деньги платят. Думаю, сейчас эта кривоносая подбитая канистра выглядит намного привлекательнее, чем раньше.
– Да, запал у тебя остался. Даже в таком платье остаешься все той же… – Главарь выжидающе таращится на меня. – А теперь и ты мне на вопрос ответь, милая! Ты встречаешься с одним из Пантер?
– Не дай и не приведи мне связаться хоть с одним байкером еще раз.
– Я тоже по тебе скучал.
Он подходит ближе и кладет руку мне на плечо. Несменный, чуть затхлый запах его кожаной куртки встает в воздухе. Желудок вот-вот вывернется наизнанку. Я почти слышу, как кричу в своем сознании. Вижу, как мои руки каменеют, чтобы дать отпор. Но усилием воли сдерживаю это желание в себе.
– Жалко…– стараясь сохранять невозмутимость, говорю я.
– Что?
– Жалко, что ты не видишь себя таким, каким вижу тебя я.
– Есть смысл?
– Конечно. Может быть, тогда бы ты понял, насколько дешевый, тупой, мерзкий тип.
Джейден единственный, кто начинает смеяться. Все остальные уставились на меня, словно я только что выстрелила в Хантера из пистолета.
– Тебе это когда-то нравилось, детка.
– Убирайся, пока не произошло столкновения моей руки с твоей паршивой мордой! – глядя в его черные зрачки, шиплю я.
– Не слишком ли ты смело себя ведешь?
– Хочешь узнать?
– Я и так знаю. Я помню ту ночь в мотеле, крошка!
Терпение кончается.
Я врезаю кулаком со всей силы по, исколотой пирсингом, роже. Мерзко об этом вспоминать, но я готова предаться прошлому и изуродовать каждый дюйм его плоти. Я забываю, кто я есть, свои обещания не срываться. Есть только сгусток гнева, который необходимо впечатать в Хантера как можно сильнее.
Меня останавливает Джейден. Он оттаскивает вместе с разгоряченным телом мою ярость подальше от главаря. Я оказываюсь в его руках, как в клетке.
– Что ты творишь, совсем крыша поехала? – орет он мне прямо в лицо, приводя в чувства.
Находя в себе силы, я отталкиваю Ривза в сторону и возвращаюсь к, красной от крови, физиономии главаря.
Я его не боюсь, и он это прекрасно знает.
– У тебя будут огромные неприятности, если ты еще хоть раз покажешься мне на глаза! Ты помнишь, что я достаточно богатенькая тварь, способная испортить твою жизнь? Как стервозная мразь, советую держаться от меня подальше.
– Мы еще встретимся, милая. И обещаю, что встреча эта будет не совсем приятной.
Он прижимает тыльную сторону ладони к носу и тяжело дышит ртом, словно собака. Да он и есть собака. Худая, облезлая, злая.
Как же я ненавижу себя за то, что когда-то связалась со всей этой мутью!
– А когда-то было иначе?
Лихач не отвечает, последний раз даря мне свою отвратительную ухмылку. Удаляющиеся байкеры пару раз громко сигналят и исчезают со стоянки.
Мигом все затихает, будто бы ничего и не произошло. Даже легкий ветер, подхватывающий снежинки, дует в другом направлении. И только мое, вырывающееся из груди, сердце и ноющие побледневшие костяшки дают понять, что я снова влезла в дерьмо.
– Вот почему ты вечно появляешься там, где тебя быть не должно?!
Ривз злостно зыркает, словно это не я только что спасла его от плохой банды, а он ввязался из-за меня в неприятности.
– Я и сама не знаю. Кажется, судьба у меня такая – купаться в неприятностях, как в горячих источниках.
Плюхаясь прямо на холодную землю и взяв горсть снега, он вытирает окровавленные руки. Да, вид у него не самый лучший, а завтра все будет ещё хуже. Я знаю это не понаслышке.
– Нужно обработать эту красоту. – Глубоко вздыхаю я и присаживаюсь на корточки, чтобы получше разглядеть масштаб увечий.
Нижняя губа полностью распухла, словно ее поцеловала пчела. Под левым глазом фингал размером с кулак, бровь рассечена. Даже представить страшно, что скрывается под рубашкой…
– Надо же, я думал, ты на хореографическом учишься, а ты, оказывается, доктор.
– И это твоё «спасибо»?
– За что я должен тебя благодарить? За то, что ты влезла, куда не стоило или за то, что ты не дала мне закончить разборку?
– Закончить разборку?! Да ты ее даже и не начинал, тебя здесь чуть не пришибли. Ты точно голову не повредил?
– До этого бы дело не дошло.
– Хантер придурок, ему человеческая жизнь, особенно врага, мало интересна. А покалечить такого, как ты, доставит ему только удовольствие.
– Ты его хорошо узнала, да?
– К несчастью.
– И даже переспать с ним успела…
Если бы взглядом можно было убить, то Джейден мгновенно воспользовался этой опцией. Он смотрит на меня точно так же, как раньше, когда мы с ним постоянно друг на друга орали, как обозлённые на весь мир маразматики.
– То, что я успела или нет – не твоё дело и никогда им не было.
– Разумеется. А у него на члене тоже пирсинг?
– Развлекайся, думая об этом, не буду мешать.
Я ухожу в сторону университета, а у самой остаётся неприятное послевкусие. Раньше мне было бы плевать на все это.
Раньше.
Мои ошибки, похоже, всегда будут светиться светодиодными фонарями в темное время суток.
Неожиданный удар снежком в спину заставляет меня обернуться.
– Как по-взрослому! – восклицаю я, собираясь продолжить свой путь.
– И ты даже не ответишь? – обескураженно спрашивает байкер.
– На тебе места живого нет, некуда отвечать.
– Тогда, может, поможешь добраться до дома? Я ключи от мотоцикла потерял, копаться в снегу как-то не очень хочется, а в такси меня вряд ли пустят в таком-то виде.
– И ты просишь об этом меня? – Удивленно уставляюсь я на него.
– А ты здесь видишь кого-нибудь ещё?
***
Предупредив своих друзей, что уезжаю домой, потому что очень вымучена этим днём, я сажусь за руль. Камилла немного поворчала и пыталась уговорить остаться на вечеринке, но Эштон меня спас. Он понял как никто другой, что мне и так на сегодня веселья вполне хватило.
Угрюмый Ривз, задумчиво уставившись в окно, всем видом показывает, что разговора не будет. Я пытаюсь не зацикливаться на том, что произошло, и просто смотрю вперед, разглядывая декорации, которые зима заготовила для города.
Вечерние улицы стали немного светлее из-за снега, поблескивающего от света фонарей и праздничной иллюминации. Люди словно проснулись от долгой спячки, наслаждаясь чудесной погодой. Веселая молодежь начала играть в снежки возле парковой зоны, более старшее поколение просто вышло на прогулку, укутавшись в теплые шарфы.
Я бы тоже была бы не против сейчас пойти на центральную площадь к елке и выпить стаканчик теплого глинтвейна. Но вместо этого мне приходится везти домой разукрашенного, как рождественский пряник, байкера и слушать угнетающую тишину.
– Спасибо тебе, – заговаривает он, когда мы заходим в лифт. – Ты, наверное, столько планов из-за меня нарушила.
– Ничего нового я бы сегодня не пропустила, но пожалуйста. Наконец-то ты признал, что я была полезна.
– Ну да, вмазала Хантеру ты знатно! Я даже на пару секунд подумал, что ты его там и прикончишь. – Улыбку это не вызывает. Хотелось бы забыть этот кошмар навсегда. – И как же твой парень? Разве у тебя не назначено в пятничный вечер какое-нибудь умопомрачительное свидание?
– А как же твоя девушка? Разве она сейчас не изводится в переживании, заметив твое отсутствие?
И вот зачем я лезу туда, куда нос совать не стоило бы?
– Уэлш? Она не моя девушка.
– Ух ты, а все думают по-другому!
– И ты?
– А при чем здесь я? Меня твоя личная жизнь не касается.
– У нас с ней был тупо секс, ничего большего. И я ей не обещал серьезных отношений, а то, что надумала толпа и она, не мое дело.
– В твоем репертуаре, не так ли?
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе не кажется, что за пару минут слишком много вопросов?
– Все потому что ты их и задаешь, при этом не отвечая.
– Какая ирония!
Джейд громко кашляет, и из носа начинает течь кровь.
Его лицо стало холстом побоищ. Мне больно на это смотреть. Хантер поступил нечестно, накинувшись на него со своей сворой. Это в его стиле, ведь в одиночку он просто дрыщавый наркоман.
– Если ты умрешь в лифте, у меня появится фобия, – протягивая ему платок, лишь язвлю я.
– Заманчивая идея, но такого счастья ты не заслужила.
Стоит признать, что он способен ответить на колкость. И хоть он не совсем сейчас в форме, удар держит достойно, собственно, как и всегда. Может, это и есть одно из отличий от всех других знакомых мне байкеров. Те, кроме пошлости и тупости, в своем загашнике ничего не имеют и иметь не смогут.
– Все, приехали, дальше я сам смогу привести себя в порядок, – заявляет Ривз, как только лифт доезжает до его этажа, и медленно ковыляет в сторону своей двери.
– Ага, до завтра справишься?
– Мне некуда спешить.
– Раз уж я тебя сюда притащила, то доделаю все до конца, так что не нужно геройствовать. – Я следую за ним.
– Я справлюсь сам! А ты езжай к своему парню, – уже более настойчиво говорит он.
– Какому, черт возьми, парню? Нет у меня никакого парня.
– Так быстро? Еще же недавно был. И чем же, позволь узнать, он тебе не угодил?
– Не твое дело. Дверь открывай или мы так и будем стоять в холле?!
– Будем, пока не ответишь.
– Тогда приятного вечера.
Я разворачиваюсь и иду обратно к лифту. Нажимая на кнопку вызова, слышу, как байкер смеется. И хоть я знаю, что это дается ему с трудом, но он и вида не подает, стараясь лишний раз меня задеть.
– И что же здесь веселого?
– Да просто ты бесплатная ходячая радость, Коуэн, вот и все.
– А ты придурок.
– Достойно!
Ну все, этот человек меня доконал! Я мигом выхватываю ключи из его изуродованных рук.
– Вот сейчас повеселишься на полную катушку, ведь я никуда отсюда не уйду и буду специально причинять тебе боль во время обрабатывания ран!
Я открываю дверь и бесцеремонно заламываюсь в квартиру, словно являюсь ее хозяйкой.
Глава 20Это место осталось таким же, каким и отпечаталось в памяти. Правда, кажется, что атмосферных фото на стенах стало еще больше. Такое ощущение, что сейчас я нахожусь на выставке какого-нибудь начинающего, но очень талантливого фотографа.
Больше всего меня заинтересовало изображение ветвистого дерева, раздетого поздней осенью. Черно-белая экспозиция пустынного поля вывела на первый план старый дуб, покрытый серо-коричневой корой. Он один среди пустоши упрямо противится порывистому ветру. Мертвые сучья лежат на промерзшей земле, но он не сломил толстый ствол. Ветер – это всего лишь испытание. Наступит время, и его прогонят солнечные теплые дни бесценного опыта и спокойствия. Отрастут новые ветви, появится молодая листва.
Это фото каждый может понимать по-своему. Кого-то оно отправит в уныние, кого-то насытит силами и верой. Я вижу упорство. Историю борьбы с проблемами. Если жизнь –поле, то я хочу быть тем самым дубом. Не жалким и одиноким, а стойким и уверенным.
– Нравится? – спрашивает Ривз, заметив, что я уже около минуты молчу, уставившись на фотографию.
– Неплохо. Снимок на любителя, но я и есть одна из них. Это ты снимал?
– Ха-ха, нет, я на такое не способен.
– Тогда я смело могу похвалить автора!
– Я ей передам.
– Ей?
– Все работы, которые висят на стене, выполнены моей сестрой.
– Так у тебя и сестра есть?
– Да, а что здесь удивительного? Я такой же человек, как и ты, и у меня тоже есть семья.
Самое забавное, что я почти ничего о нем не знаю, за исключением пары моментов. Зато общение у нас сложилось таким образом, словно мы знакомы много лет. И самое ужасное, что мне хочется узнать подробности его жизни, послушать смешные истории детства, посмотреть фотографии, где он сидит в нелепом рождественском свитере возле елки вместе со своей семьей.
Но нужно ли мне все это?
Опять несет не в ту степь…
Закончив с обрабатыванием ссадин на лице, я принимаюсь за сложный фронт работы. Кое-как стянув с байкера рубашку, присохшую к телу, я могу разглядеть масштаб повреждений. Сильный ушиб на боку, рваная рана на спине, изодранные в мясо локти и костяшки – вся эта живопись долго будет засыхать. На заживление уйдет около месяца, если не больше.
– С чего начнем? – озадаченно спрашиваю я.
– Давай с самого мерзкого.
– Тогда поворачивайся и приготовься страдать. Будет больно.
Смочив вату антисептиком, я осторожно притрагиваюсь к окровавленной полоске рядом с левой лопаткой. Вот сейчас Джейд должен заорать, но он геройски сдерживается, прикусив подбитую губу. Не хочет казаться слабым передо мной.
Ожидаемо.
Я надавливаю чуть сильнее, чтобы проучить этого засранца на будущее и получаю то, чего хотела, – он вскрикивает от возмущения и подскакивает с дивана.
– Ай, Коуэн! Это нечестно!
– Я та еще лапочка, верно?
– Ты наделала кучу ошибок в слове «злопамятная».
– Ты заслужил.
– Когда я тебя принес сюда летом, ты была в отключке, но я осторожно обрабатывал ссадины на твоих коленях.
– Спасибо тебе за такую невиданную чуткость! Думаю, с этого дня мы в расчете.
Внимательно приглядевшись к рукам, я замечаю, что его раздолбанные костяшки уже привыкли к дракам. Он часто вступает в них. Неудивительно… У всех Лихачей такие отметины.
– У тебя такое лицо, словно ты в меня сейчас плюнешь, – говорит байкер.
– Это часто происходит, когда ты рядом.
– В чем причина?
– Тебе честно сказать или достаточно шутки?
– Хватит с меня на сегодня твоего юмора, директор цирка.
Обеззаразив раны на руках, я резко выворачиваю ему локоть. Ривз даже вскрикивает, но сдерживает череду проклятий в мой адрес.
– Я знаю, чем занимаются тебе подобные. И терпеть вас всех за это не могу, – прикладывая вату к ране, начинаю я.
– И чем же мы занимаемся?
– Наркотики, вечные драки за территорию, бешеные гонки по ночному городу и за его пределами. Вы опасные, непостоянные и в большинстве своем тупые. Для вас кайф устраивать такие стычки, как сегодня на парковке.
– М-да, стереотипы действительно правители этого мира. – Закатывает глаза он. – Многие считают, что чёрные парни держат пушки в карманах и торгуют дурью. Модная шмотка из дорого бутика – признак богатства и успеха. Если ты попал в престижный университет, то будешь умнее того, кто учится в обычном колледже. И ещё сотни, тысячи, миллионы таких же дурацких клише. Открой глаза! Перестань делать выводы, опираясь на сказки, придуманные толпой. Включи мозги. Я байкер, но я не толкаю и не принимаю наркоту. Если и дерусь, то за свою территорию, чтобы из нее изгнать таких уродов, как Хантер. Любить скорость – не значит быть плохим человеком. Ты профессиональных гонщиков тоже считаешь ужасными людьми? А насчет тупости… разве это зависит от увлечения?
Он меня только что обсадил. Теперь в моей голове две теории: одна от Хантера, другая от Ривза. Весы уровнялись. Кому верить?
Но я была почти год с Лихачами и видела всю их подноготную…
– Дакота, ты только поэтому меня избегаешь? Ты боишься, что я такой же, как те, с кем ты провела не самое хорошее время? Ты боишься, что если ближе подпустишь меня к себе, то вновь вернешься к выгребной яме, забитой дерьмом?
Я, как нашкодивший ребенок, опускаю голову. Тысячи вопросов и сомнений начинают орать на меня.
Неужели я и здесь ошибалась?
Неужели я действительно мыслила стереотипами?
– Ну же, отвечай!
Джейден встает и тянет меня за руки, чтобы я тоже встала. Но даже это не помогает нам быть наравне. Он выше меня почти на две головы, а под его разъедающим взглядом я чувствую себя еще меньше.
Он раздражен, я вижу, как возмущение полосует его лицо и вздувает вены на шее.
– Давай, скажи правду! Именно из-за этого ты заставляешь меня каждый раз сдерживать свои чувства? Поэтому ты начала меня избегать? – Ривз чуть ли не кричит в желании выбить ответы.
– Да… – едва слышно признаюсь я.
– Какая же ты идиотка!
Он с силой прижимает меня к груди, отчего я не успеваю удержать шумного выдоха.
Меня только что как будто током ударило. Но я не успеваю ощутить его силу, так как мгновенно начинаю задыхаться от горячего, неистового и напористого поцелуя в губы. Я сама превращаюсь в заряженную частицу, готовую вот-вот взорваться.
Мне сносит крышу. Я перестаю соображать.
Ты – причина, болезнь, диагноз. И я не хочу от этого избавляться. Я нуждаюсь в тебе, как нищий нуждается в деньгах. Потребность. Ты всегда знал, что мне нужно, ты всегда знал, что мне нужен был ты. Я бежала от тебя, как от чумы. Ты догнал.
Эта комната пылает, здесь нечем дышать, повсюду летят искры, и витает дым. Он отравлен приятным запахом твоей кожи. Еще пару вздохов, и я сойду с ума. Твои губы полны яда. Пара касаний к ним, и они убьют меня.
Черт с ним, тогда я хочу умереть!
Больше нет одежды. Мы не прячемся за кусками ткани, прикасаясь друг к другу голодными телами. Больше нет барьеров, границы исчезли. Я не открою свой рот, чтобы остановить его. Я не протяну свои руки, чтобы оттолкнуть. Я не захлопну перед ним дверь, чтобы уйти. Я обезврежена, прикована, побеждена. Я бессильна перед тем, что сейчас чувствую.
Огонь.
Необъяснимый, но приятный жар в сердце распространяется по каждой клетке. Его хриплый голос и сбившееся дыхание создают вибрации. Его сильные руки оставляют следы на моей коже. Его уверенный взгляд не дает мне права усомниться в правильности нашего сумасшедшего поступка.
Это срыв. Это то же самое, что алкоголик дорвался до спиртного, а сидящий на диете до запретной пищи. Мы добрались друг до друга. И сегодня ночью я не пожалею об этом.
***
Я лежу на груди Джейдена и слышу, как размеренно и громко бьется его сердце. Мне спокойно. Я не думаю ни о чем, кроме того, что произошло. Я ощущаю приятную истому и удовлетворение. И даже беспрерывное звяканье телефона не способно отвлечь меня от этого сказочного момента.
– Я и не думал, что может быть так хорошо…– Его голос срывается на шепот.
Я поднимаю взгляд и встречаюсь с чертовски привлекательными в приглушенном свете глазами. Они прекрасны. Он прекрасен. Даже с ссадинами и ранами по всему телу он – произведение искусства. И если бы я была художником или фотографом, то запечатлела его на бумаге.
Я не позволю своей памяти стереть этот момент, он останется вопреки всему.
Я понимаю, что смотрю на него теперь совсем по-другому, по-особенному. Нет никаких предрассудков, они бесследно сгорели в голодном огне страсти сегодняшней ночи.
– Ты чего молчишь, Даки?
– А что я должна сказать?
– Все что угодно. А то я могу решить, что тебе не понравилось.
– Но ты ведь так не думаешь…
Он ухмыляется и целует меня в пересохшие губы.
– Нет, я знаю, что хорош в этом деле!
Я легонько толкаю его в бок, и Джейд приглушенно стонет от боли. Я и забыла, что пару часов назад ему пришлось участвовать в драке.
– Прости, я…
– … я знаю, – прерывает меня Ривз и оказывается сверху, упершись на руки. – Ответь честно только на один вопрос.
– Какой?
– Ты жалеешь о том, что сегодня произошло?
– Сейчас я ни о чем не жалею.
– А завтра?
– Это уже второй вопрос.
Он склоняется к моему уху и шепчет так, что моя кожа запускает разрядную волну мурашек:
– Отвечай, иначе я заставлю говорить!
– Почему тебя волнует то, что будет утром?
– Потому что я не хочу, чтобы эта ночь стала последней. Кажется, Коуэн, я влип в тебя по самое не балуй…
Это не первое признание в моей жизни, но именно оно является инициатором приятно замершего сердца. Только что со мной произошло самое лучшее, что могло произойти. В глубине души я всегда ждала этого.
Время пришло, таймер сброшен, это случилось.
Дыхания вновь сливаются в вихрь. Я не отвечаю, а лишь крепко его целую, отдавая все оставшиеся силы только ему.
Только ему…