Глава 7
2003 год. Москва.
– Ваша дочь молодец. Она упорно идёт к своей цели.
– Спасибо.
– Если она и дальше будет так усердно заниматься, у неё есть все шансы стать примой Большого.
Мужчина в солидном костюме едва заметно кивнул и сжал руку женщины, сидевшей в соседнем кресле. Та с беспокойством посмотрела на директрису.
– А как же её травмы?
– К сожалению, это неотъемлемая часть нашей профессии. Травмы случаются, но здоровье учащихся всегда под строгим контролем врачей.
– Хорошо.
– Я знаю, вы волнуетесь за девочку, но поверьте, она справляется. Не прерывайте её обучение, у неё большое будущее.
– Мы подумаем.
Родители ученицы распрощались с директрисой лучшего балетного училища страны и покинули её кабинет.
– Оксан, видишь, наша девочка справляется. Не лишай девочку мечты.
– Было бы проще, если бы она мечтала о чём-то другом: петь на сцене, сниматься в кино или ещё что-то, где не придётся так над собой издеваться.
– Она не издевается, а работает над собой, идёт к своей цели. Окси, мы всё это обсуждали, когда Ксюша поступала. Пора принять выбор дочери и успокоиться.
– Не успокоюсь, я всегда буду волноваться, но я горжусь ею.
Они нашли свою дочь в просторном холле. Девочка о чём-то болтала со своими сокурсницами, но заметив родителей, она поспешила распрощаться с девочками и побежала к ним.
– Мы едем?
– Конечно.
– Ого, ты сегодня сам за рулём?
– Я же могу забрать дочь из школы?
Мужчина подошёл к входной двери и толкнул её, впуская внутрь свежий воздух и пропуская своих девочек. За то время, пока они были в здании, начался ливень.
– Ген, может быть, переждём?
– Ерунда. Окси, я не собираюсь гнать. Подождите здесь, сейчас подъеду к крыльцу.
Геннадий быстро сбежал с лестницы и побежал до машины. За пару минут он промок насквозь. Завёл автомобиль и постарался подъехать как можно ближе. Жена и дочь тут же забрались в машину.
– Поехали?
Он улыбнулся, глядя на дочь в зеркало заднего вида, перевёл взгляд вперёд и неспешно тронулся, выруливая в сторону МКАДа. Как всегда, находились лихачи, обгоняли, подрезали, но Геннадий сосредоточенно вёл автомобиль на низкой скорости.
Они уже ехали по загородному шоссе, Ксюша мечтательно рассуждала о выступлении на сцене Большого. Ей этого хотелось больше всего. Было тяжело морально и физически, но она превозмогала боль, собирала волю в кулак и занималась дальше. Ксюша готова была сделать всё возможное и невозможное, чтобы добиться своего.
– Я горжусь тобой, девочка моя.
Их глаза встретились в зеркале заднего вида всего лишь на секунду.
– Гена!
Раздался крик мамы. Ксюша посмотрела вперёд и увидела несущийся на них самосвал. Громкий сигнал гудка оглушал, отец выкрутил руль в сторону, но на мокром асфальте машину занесло прямиком под колёса грузовика. Крик её или матери…, – сколько Ксюша потом ни пыталась вспомнить, она так и не смогла бы сказать, кто именно кричал, – скрежет металла и удар. Пронзительная боль прострелила тело.
Глаза открывались тяжело. Веки не слушались. Во рту было сухо. Пошевелиться не получалось. Мышцы казались свинцовыми. В голове был туман. Все воспоминания перемешались: вот она в балетном классе, сейчас у отца на коленях, пока он с кем-то решает рабочие вопросы по телефону, играет в прятки с мамой и няней, а вот и первый поход на балет, Ксения была поражена с первых минут спектакля. Грация, изящество, настоящее волшебство в каждом движении, именно тогда Ксения поняла, чего хочет от жизни, и шла к своей мечте через слёзы, боль и страхи. Стёртые в кровь ноги, постоянные ушибы и растяжения – ничто по сравнению с возможностью парить по сцене.
Воспоминания исчезли, оставляя её в пустоте, а потом наступила тьма.
Ксюша ещё долго боролась с темнотой, кто-то иногда говорил с ней, но она не понимала ни слова. Все звуки сливались в единый гул, который раздражал, нервировал и пугал. Она не чувствовала, как тянется время, как меняется её мир.
Первым осознанным воспоминанием было лицо врача. Он что-то спрашивал, что-то говорил, но Ксюша не помнила ничего кроме него. Смуглая кожа, тонкая чёрная оправа, пухлые губы, острый нос и щетина с сединой. А ещё глаза, добрые, внимательные, светло-зелёные, которые смотрели с беспокойством.
Жизнь возвращалась слишком медленно. Появились другие лица, запахи и самое страшное – воспоминания.
– Где мама?
Лицо врача изменилось. Он помрачнел, поджал губы и едва заметно мотнул головой.
– В другой палате.
– А папа?
Мужчина накрыл её руку своей и едва заметно сжал.
– Отдыхай, Ксюша, все вопросы потом.
Потом не наступило ни завтра, ни послезавтра и даже спустя неделю. К удивлению врачей, Ксения шла на поправку быстро. Выполняла все предписания, но не переставала задавать два вопроса: где папа и когда её пустят к маме?
Первым кого она увидела, кроме врачей, был дядя, родной брат папы.
– Здравствуй, девочка моя.
Дядя Артур выглядел подавленно, отчего сначала кинуло в жар, потом в холод, и по коже побежали мурашки.
– Где папа?
Дядя сглотнул, опустил голову, но тут же снова поднял и посмотрел прямо в глаза.
– Его не получилось спасти, Ксюша. Он успел выкрутить руль, спас вас с матерью, но подставляя под удар себя… Соболезную, девочка.
Ксюша приняла эту новость мужественно, не расплакалась, не отвела взгляд от дяди, лишь кивнула.
– А мама?
– В коме. Врачи не дают никаких гарантий.
Девочка снова кивнула и отвернулась к стенке.
– Я приеду завтра, – сказал Артур Вениаминович, но Ксения никак не отреагировала. Она прислушивалась, когда снова наконец-то останется одна. Дверь захлопнулась, и Ксюша позволила горячим слезам скатиться по щеке, обжигая кожу, оставляя еле заметную дорожку.
На следующее утро Ксения смогла настоять, чтобы её проводили к маме, хотя бы на пять минут. Было больно смотреть на маму, но необходимо. Это было её напоминанием, что она натворила – отвлекла папу, а ещё теперь у Ксюши появилась надежда, что мама вернётся к ней.
– Когда меня выпишут?
– Недели две ещё надо потерпеть нас.
– Мне надо вернуться в училище.
– Ксюша, мне жаль, но ты не сможешь больше заниматься балетом.
– Почему?
– У тебя были серьёзные травмы.
Ксюша кивнула, но про себя подумала, что вернётся к балету, чего бы ей это ни стоило. Это всё, что у неё осталось. Она уже решила, что поговорит с дядей. Он сможет помочь.
– Не могу, Ксюша. Я теперь несу за тебя ответственность и не могу рисковать тобой.
– Я справлюсь.
– Нет. Тебя ждёт комната в нашем доме, братья будут рады твоему приезду.
Ксюша лишилась всего: семьи, дома, мечты и права что-либо решать.
В новом доме было одиноко. Чувствовала себя чужой, хотя и была окружена родными людьми. Родственники были холодны с ней, или ей так казалось. В новой школе было скучно, а избалованные одноклассники раздражали. Лучше бы её отправили в обычную школу, с обычными детьми, а не сюда, куда приезжают детки со своими охранниками.
– Что с папиной компанией? – однажды, осмелев, спросила Ксюша.
– Не переживай, девочка, я не дам бизнесу твоего отца сдуться.
– А наш дом?
– Возможно, ты когда-нибудь туда вернёшься. Если твоя мама снова будет с нами.
– Я могу её навестить?
– Зачем бередить душу, девочка? Беги, Ксюша, не отвлекай меня больше.
Девочка больше не задавала вопросов. Проживала каждый день с надеждой, что завтра очнётся мама и жизнь наладится. Не будет, как раньше, но будет лучше, чем сейчас. Дни проходили, но мама не возвращалась, надежда таяла на глазах. Всё чаще звучали разговоры, что мама не очнётся. Отношение родственников менялось на глазах.
Братья всё чаще позволяли себе грубые шутки, а дядя и тётя поощряли это. Вспомнилась сказка о Золушке. Ксения усмехнулась, если бы в этом доме не было прислуги, то наверняка всю домашнюю работу свалили бы на неё.
– Я хочу уехать к бабушке. Буду жить с ней.
– Нет. Мы назначены твоими опекунами, но, если хочешь, можешь провести летние каникулы у неё в Питере.
– Почему я не могу жить с ней? Вы мне всё равно не рады.
– Не сочиняй, девочка, ты же моя племянница. Я рад тебе, как и моя семья.
Ксения хоть и была ребёнком, но чувствовала ложь. Он не рад ей, и она не просто так здесь, но правду никто не собирается говорить. Утешало одно, до лета оставалось совсем чуть-чуть и хотя бы три месяца она проведёт с человеком, по-настоящему близким и любящим.
В Питере было хорошо и легко. Любящая бабушка, а ещё была подруга. Единственная подруга в её жизни. В училище каждый был сам за себя, в новой школе она была белой вороной, и только с Катей она чувствовала какую-никакую связь.
Какое же было счастье узнать, что родственники задерживаются в отпуске, и часть сентября она проведёт с бабушкой. Её не расстраивало, что она застряла в дождливом Питере, в то время как родственники отдыхали на берегу Индийского океана.
С каждым приближающимся днём отъезда Ксюша соглашалась на новые, более безумные идеи подруги. Съездить в Выборг, познакомиться с парнями, которые гораздо старше. Или отправиться с ними на сомнительную вечеринку перед самым отъездом.
Ксюша пожалела о своём приходе сразу. Ей не нравилось то, что она видела. Собравшаяся компания её пугала. Как сказала бы её тётка: отбросы общества. Все были старше них. Позволяли такое, отчего у Ксюши краснели щёки. Но зато Катя была в восторге. Не переставала пищать на ухо, как им повезло, что пригласили.
В какой-то момент взгляд зацепился за спортивную фигуру высокого парня. Шатен с озлобленным взглядом, от которого у Ксюши мурашки бегали по телу. Она украдкой следила за ним. Как он общается с другими, пьёт пиво. При каждом глотке кадык шевелился, и это завораживало. Гипнотизировало.
Ксения и дальше бы подглядывала, если бы кто-то не предложил сыграть в бутылочку. Всё рухнуло, когда прозвучали колкие слова, берущие на «слабо» и взгляд холодных глаз, пробирающийся глубоко внутрь.
Катя её буквально толкнула к нему навстречу, а ещё, как позже выяснится, навстречу непрошеным приключениям. Всё, что произошло дальше, Ксюша старательно пыталась забыть, но выходило плохо, даже спустя много лет она помнила этот пьяный, но решительный взгляд, свои первые робкие прикосновения к парню и его наглые в ответ.
А ещё она не могла забыть тот страх, что испытала сначала в комнате, а потом по пути до дома. Пустая улица, подозрительное такси и тёмный двор.
– Беги домой. Я в порядке.
Прошептал парень перед тем, как первым нанести удар. Ксюша не пошевелилась. Её как будто парализовало. Стояла и смотрела, как трое бьют одного. Разве так можно? И главное, для чего? Дрожь пробирала всё тело. И если бы не случайный прохожий, сложно представить, чем всё закончилось.
– Ты почему вернулась ночью? – бабушка смотрела с испугом на девочку.
– Поругалась с Катей.
– И шла по улице ночью?
– Глупо? – Ксюша вымученно улыбнулась. – Прости, ба. Просто я поняла, с такой подругой и врагов не надо.
– Не переживай, моя хорошая, будут в твоей жизни ещё друзья.
– Не надо. Лучше я буду одна. Так привычнее и спокойнее.
Глава 8
2006 год. Санкт-Петербург.
– Алло.
Галина только легла спать, как раздался звонок с незнакомого номера.
– Это Артём. Меня задержали, я сейчас в пятьдесят седьмом отделении милиции, – парень говорил торопливо, неуверенно, – вы можете приехать?
– Да, Артём, сейчас.
Галина тут же подскочила с кровати, начала одеваться, взяла сумку, заглянула в кошелёк, но содержимое не порадовало. Она начала суетливо шарить по шкафам в поисках шкатулки с ювелиркой.
– Мам, что происходит?
В комнату заглянула сонная дочь, она зевала и по-детски тёрла глаза. Выглядела растерянно и даже немного напугано.
– Женечка, мне надо отъехать, иди спать, ладно?
– Ма, ты куда?
– За Артёмом.
Галя наконец-то нашла шкатулку с украшениями, всё содержимое переложила во внутренний карман сумки.
– Я с тобой.
Девочка подскочила с кровати и потянулась к джинсам.
– Нет, дочь. Ты будешь меня только отвлекать, ложись спать.
Она поцеловала Женю в лоб и вышла из квартиры, оставляя недовольную дочь одну. Перед тем как ехать в отделение милиции женщина зашла в ломбард, что находился недалеко от дома, и заложила все имеющиеся украшения.
Ехать было недалеко, но Галине казалось, что таксист еле полз по пустым дорогам города.
– Вы можете ехать быстрее?
– Не могу. Скоростной режим.
– Как будто это когда-то вас волновало.
Водитель всё же немного ускорился, но затормозив у отделения полиции, попросил на сто рублей больше. Выругавшись Галина заплатила требуемую сумму, всё что угодно, лишь бы зайти быстрее внутрь и выяснить, что стряслось.
– Соколов Артём Никитич задержан при попытке угона автомобиля.
Воздух из лёгких исчез, когда она ехала сюда, ждала чего угодно, но точно не попытку угона. Хотя бы не убийство и на этом спасибо. Галина не думала, что когда-нибудь ей придётся давать взятку. Она даже не имела представления, как это делать правильно.
– Я хотела бы договориться. Парень впервые оступился. Ошибся. Мы можем оформить административку? Пожалуйста, дайте ему ещё один шанс.
– Не положено.
Отчаянный вздох вырвался из Галины.
– Пожалуйста. Умоляю, дайте парню один-единственный шанс.
Трясущиеся рукой она достала сложенные купюры и вывалила на стол дежурного.
– Умоляю, давайте оформим административку, я проконтролирую, чтобы он больше не оступался.
Сотрудник милиции посмотрел безразличным взглядом на посетительницу, затем медленно перевёл взгляд на разбросанные купюры.
– Вы в курсе, что тоже нарушаете сейчас закон? Сами за решёткой окажетесь.
– Да чёрт со мной, мальчика отпустите, не ломайте ему жизнь.
Голос звучал уверенно, но Галина с ужасом стала думать, что же будет с детьми, если её на самом деле арестует.
– Второй раз ему так не повезёт, – сказал мужчина, сгребая купюры в ящик. – Ждите, сейчас оформим документы.
Спустя час Галина с мальчиком покидали отделение милиции. Она уже успела вызвать такси, которое ожидало на парковке.
– Шлиссельбургский, тридцать девять?
Услышав адрес, парень весь сжался, втянул голову в плечи.
– Можно я переночую у вас?
Галине совершенно не понравился сломленный голос мальчика, её снова охватила неконтролируемая ненависть и раздражение на бывшего мужа.
– Нет, адрес изменился: Савушкина, сто двадцать восемь, пожалуйста.
– Спасибо, – облегчённо выдохнул Артём, откидываясь на сиденье.
Женщина, наоборот, была напряжена, отвернулась к окну, наблюдала за сменяющимися видами города и думала, как быть дальше.
Ожидаемо Женя не спала, сидела на кровати, обиженно скрестив руки на груди, и сверлила маму и брата недовольным взглядом.
– Привет, мелкая.
– Во что ты вляпался? – голос звучал с упрёком и злостью.
– Твой брат никуда не вляпался, почему не спишь? Как завтра пойдёшь в школу?
– Ты уехала непонятно куда посреди ночи, а я должна спать? Нет уж.
– Дай брату чистое полотенце, ему нужно освежиться. Сегодня ночуешь со мной, Артём будет спать в твоей комнате.
Женя послушно сходила к маме в комнату, в шкафу нашла чистое полотенце, которое грубо всучила брату в руки.
– Он теперь будет жить с нами?
– Не знаю, Жень.
– Мы не нужны папе, а тебе нужны.
Женя была взрослая, но по-прежнему наивная, как маленькая девочка. Галя улыбнулась малышке – это всё, на что она была способна сейчас, потому что нужных слов не находилось. Когда Артём вернулся в комнату, сразу попал в крепкие объятия сестры. Он не сразу решился обнять в ответ. Девочка хлюпнула носом.
– Мелкая, ты чего?
– Ты целую неделю мне не писал, гад.
– Женя!
– Мам, ну он гад.
Галя покачала головой.
– Ложитесь спать, завтра поговорим.
Казалось, они только легли спать, как сработал будильник. Вставать было тяжело, Женька, пока собиралась, всё время хныкала, просила маму, разрешить остаться дома и не идти на занятия, но Галина была беспрекословна.
– Но он-то прогуливает сегодня.
Последний раз попыталась возмутиться, но посмотрев на маму, обиженно насупилась и пошла в школу, не забыв громко хлопнуть входной дверью.
– Вот что мне с вами делать?
Галина устало упала на стул, потёрла виски и снова посмотрела на парня.
– Ты же понимаешь, что он твой родной отец, а я никто?
– Да.
– И ещё два с половиной года ты не можешь жить самостоятельно. Я даже к себе не могу тебя забрать без разрешения Никиты.
– Он не разрешит.
Галя кивнула. Она тоже так думает. Не потому, что Никита воспылал любовью к сыну и беспокоиться о нём, а только из вредности. Когда они разводились, он пытался настоять, чтобы Женя жила с ним. Они долго боролись за квартиру: Никита отказывался разменивать их старую и выплачивать положенную долю, и это не говоря о том, что приходится постоянно выбивать алименты.
– Сидишь дома, на улицу ни на шаг, ясно?
– Да, а вы куда?
– Беседовать с твоим отцом.
Галина приехала к мужу на работу, он долго отказывался спускаться, чтобы поговорить, но она была настроена решительно, и бывшему мужу пришлось уступить.
– Чего тебе?
– Ты должен написать доверенность на разрешение проживания Артёма со мной.
– Нет.
– Да, Никита, иначе я сделаю всё возможное, чтобы разрушить твою жизнь.
Мужчина подался вперёд, приблизившись практически вплотную к бывшей жене. Ноздри раздувались от гнева, на висках пульсировала вена.
– Ты смеешь мне угрожать?
– Угрожать, предупреждать, называй как хочешь, но я сделаю это. Лишу родительских прав и поговорю с твоим начальником о доходе, который почему-то выше официальной зарплаты. Я, может быть, много лет и была слепа, но глупой никогда не была.
– Зачем тебе чужой ребёнок, Галя? Хочешь увеличить сумму алиментов?
Галина громко расхохоталась.
– Ты идиот! Боже, какой же ты идиот! Как я могла прожить столько лет с тобой и не видеть очевидного? Не нужны мне от тебя деньги. Подавись ими.
– Тогда в чём твоя выгода?
– Нет её. Просто подпиши бумаги.
– Хорошо. Мы съездим к нотариусу, оформим доверенность на тебя, но только с одним условием, ты напишешь отказ от алиментов.
– Поехали прямо сейчас.
– Не могу, у меня в отличие от тебя, есть работа.
– Отпросишься, но поедем мы сейчас.
Галина всем видом показывала, что настроена серьёзно и возражений не потерпит. Никите не оставалось ничего другого, как согласиться и поехать с бывшей женой к нотариусу, чтобы оформить все документы.
– Артём, если ты хочешь жить с нами, тебе придётся принять мои правила. Либо мы семья и справляемся со всем вместе, либо нет. Ясно?
Мальчик неуверенно кивнул.
– Больше никакого воровства и ночных гулянок. Твоя главная задача – учиться, ясно? Ты скоро окончишь школу, и надо думать о будущем.
Артём снова кивнул.
– Завтра поедем за твоими вещами, будешь жить в комнате Жени.
– А Женя?
– Со мной.
– Спасибо, – прошептал Артём.
– Не подведи меня, пожалуйста, – Галина ободряюще улыбнулась, – а теперь пойдём готовить ужин, скоро придёт твоя сестра.
Артём не стал спорить, молча начал чистить картофель.
Вчера он по-настоящему испугался. Витя кинул их: сбежал и не предупредил об опасности. Лёша уже побывал в воспитательной колонии, собственно, там он и познакомился с Витей. Пока они ехали до отделения, Лёша стал рассказывать, как всё будет проходить. Про суд и саму колонию. Самому же другу светит реальная тюрьма – через пару месяцев ему исполнится восемнадцать.
Артём никогда не задумывался о своём будущем. Окончит школу, свалит от отца – на этом заканчивались все планы. Но вчера он отчётливо понял, что у него вообще может ничего не быть. Сейчас колония, а потом? Как Лёша, в восемнадцать в тюрьму, а дальше что? Снова выйдет, снова начнёт угонять тачки, пока не попадётся? Хреновая перспектива.
Поэтому отцу звонить не стал, тот, скорей всего, оставил бы его в отделении, чтобы проучить. Звонить Галине было стыдно и сложно, Артём долго не решался набрать её номер, боялся, что не ответит, а если и ответит, то не приедет. Ответила. Приехала.
– Игорь говорит, у тебя успехи на тренировках.
Галина заговорила неожиданно, но Артёма удивило не то, что она решила начать разговор, а её слова и интонация. Возможно, ему только померещилось. Возможно, выдал желаемое за действительное, но он услышал в них гордость. Парень замер с овощечисткой и картофелем в руках, боясь поднять взгляд. Отсчитав про себя до десяти, он всё же решился посмотреть на женщину.
– Я стараюсь.
– Можно, мы с Женей придём на соревнования?
– Зачем вы это делаете? Почему вам не всё равно?
– Не знаю, – Галина едва заметно улыбнулась, – разве должны быть причины, чтобы сострадать или помогать кому-то?
– Мне не нужна жалость.
– Мне жаль, что ты не знал любви и заботы родителей. Жаль, что ты так рано узнал о предательстве. Жаль, что ты оказался в такой ситуации, но у тебя есть выбор: переступить через обиды, отпуская их, или варится в злобе на весь окружающий мир. В первом случае ты станешь сильнее, а второй вариант привёл вчера тебя в отделение.
Артём взял новую картофелину и медленно начал очищать от кожуры.
– Я не уверен, что смогу победить.
– Но ты узнаешь свои слабые стороны, а это тоже важно.
– Я не против, если вы придёте.
Позже, после боя, Артём был рад, что Галина предложила, а он согласился на их присутствие. Весь бой он слышал звонкий голос Женьки: «Давай! Давай-давай! Ещё, Тём! Давай!»
И он послушно наносил удар один за другим, играючи уклонялся от ударов противника. Адреналин и азарт бурлили в нём, а ещё уверенность, подпитанная голосом сестры. Артём не верил, что смог выиграть бой, и когда объявляли результаты, взглядом нашёл сестру и Галину, что радовались вместе с ним. Их эмоции почему-то стали ценнее победы, но он об этом никому не скажет.
Сестра с такой силой накинулись на него, что ещё чуть-чуть, и снесла бы с ног, крепко обнимая и смачно целуя в щёку.
– Ты так круто бил! У него не было никаких шансов против тебя!
Сестра льстила, Артём это знал, но всё равно верил её словам.
– Поздравляю, Артём, – Галина ласково погладила парня по спине, – отпразднуем?
– Купим «Ленинградский набор»?
От мысли о любимых пирожных глаза Жени засветились, а рот наполнился слюной.
– А ты что хочешь, Артём?
– Ничего.
– Сегодня можно, думай, пока едем домой.
Раньше Артём бы просто встретился с друзьями и напился, празднуя победу. Сейчас ему предлагают отметить победу совершенно по-другому. Непривычно. Странно.
Они взяли два набора пирожных, восторгу Жени не было предела, а Артёму нравилось наблюдать за сестрой.
– Мам, я тоже хочу ходить на кикбоксинг.
– Ты же на танцы просилась.
– А теперь на кикбоксинг хочу.
– Мелкая, зачем тебе это?
– Чтобы защищаться могла.
Артём напрягся, всё веселье из глаз испарилось, он вцепился пронзительным взглядом в сестру.
– Тебя обижают?
Галя тоже замерла и посмотрела на дочь. Женя непонимающе переводила взгляд с мамы на брата, пока до неё не дошёл смысл сказанного.
– Эй! Вы чего? Никто меня не обижает, я так, в перспективе.
– Тогда займись танцами, не дело девочке кулаками махать.
– Ты просто боишься, что я смогу задницу тебе надрать.
– Женя!
– Прости, мам, – Женя скорчила виноватую мордашку, но тут же перевела взгляд на брата и задорно подмигнув, тихо, нараспев протянула: – тру-у-ус.
– Ты сначала вырасти, мелкая.
– Ой, тоже мне, большой нашёлся. Сила есть, ума не надо.
– Женя!
– Да я молчу, мам. Честно.
Женя счастливо улыбалась, ей нравилось дразнить брата. Ей вообще нравилось, что у неё есть брат. И тем более она была рада, что он теперь живёт с ними. Они сблизились за полтора года переписки, но практически не виделись, что её огорчало. Зато сейчас она могла сидеть и подначивать его.
– Эй! – возмутилась девочка и, перегибаясь через весь стол, стала отбирать у брата пирожное, – возьми другое, это моё любимое и оно последнее осталось.
– Не-а.
Артём подмигнул сестре и откусил половину.
– Мама!
– Сама раздразнила. – Галя развела руками, начала вставать из-за стола. – Жень, уберёшь всё. Вечером поужинайте, поздно спать не ложитесь.
– Ты куда?
Всё хорошее настроение тут же испарилось, тело девочки напряглось, предчувствуя что-то нехорошее.
– На работу.
– Но у тебя выходной.
– На основной работе, но я нашла подработку.
Галина ласково погладила дочь по голове, попыталась успокоить её, заговорив мягко. Ласково.
– Не беспокойся, я только иногда буду выходить на работу по вечерам, ну может, ещё в выходной.
Женщина наклонилась, поцеловала дочь в макушку и вышла из кухни, не замечая, как изменилась атмосфера. Больше не было праздничной лёгкости, теперь в воздухе повисло напряжение.
Артём боялся посмотреть на сестру. Не хотел увидеть ненависть или, того хуже, презрение.
– Тём?
Раздался тихий, наполненный грустью или даже тоской голос сестры, отчего парень дёрнулся, как от удара, опуская голову ещё ниже.
– Тём, – повторила сестра, но уже громче, – а разве папа не должен помогать?
– Не знаю, – прохрипел брат в ответ.
Артём прекрасно знал, что такое злость, ненависть, презрение. Он часто испытывал эти чувства, успел сродниться с ними, но впервые в жизни он испытывал их по отношению к самому себе.
Сейчас, сидя на этой уютной светлой кухне с простеньким ремонтом, он осознал, что был неправ. Это не Галина с Женей разрушили его жизнь, наоборот, его появление всё поломало. У них была семья, пока он не появился. А сейчас он снова ворвался в их жизнь своим звонком, как итог, Женю выселил из комнаты, а Галина устроилась на вторую работу.
Он резко подорвался со стула, чуть не опрокидывая его, но вовремя успел схватить за спинку и поставить на место.
– Ты куда? – взволнованно крикнула Женя, но он не обращал внимания, уже обувался и натягивал куртку.
На шум выглянула Галина и обеспокоенно огляделась.
– Что случилось?
– Артём куда-то подорвался и убежал.
– Чёрт.
Галя метнулась в комнату к телефону, стала набирать номер мальчика, но знакомый рингтон зазвучал в квартире. Нарезка популярной песни зазвучала громче, Галина обернулась и посмотрела на дочь, что сжимала в руке телефон брата.
– Мам, он оставил телефон на кухне.
В голосе звучало беспокойство, а в голубых глазах застыли слёзы. Женя посмотрела с нескрываемой надеждой, молча прося утешения.
– Жень, что случилось? О чём вы разговаривали, когда я ушла?
Девочка нахмурила лоб, пытаясь припомнить всё дословно, но от беспокойства получалось плохо.
– Ни о чём, только спросила, почему папа не помогает. Ты же поэтому на вторую работу пошла?
Галина не спешила отвечать. Врать дочери никогда не хотелось, но и произнести две буквы, было чертовски трудно. Едва заметно кивнув, она поспешила объяснить всё.
– Женька, всё немного не так…
– Мам, мы просто не нужны ему, – Женя говорила спокойно, без боли и надрыва. Переболело. – Он отказался от нас, поэтому мы с Тёмой тут, с тобой. Я же все его звонки пересчитать смогу. Тёма к нему поехал?
– Надеюсь, что нет.
На сердце было беспокойно. Галина не знала, что делать: идти на работу или искать мальчика. Да и где его искать? Если только и впрямь ехать к бывшему мужу.
– Мам, я позвоню, как он вернётся. Всё будет хорошо.
Женя старалась говорить уверенно и даже смогла улыбнуться, но она сама не верила в то, что говорит. Оставалось только надеяться, что брат не наделает глупостей и скоро придёт домой.