ГЛАВА 24
Жаркое дыхание по коже, и его губы на моих. Скольжу ладонями по его груди, впиваясь пальцами в его шею. Нежный поцелуй быстро перерастает в более глубокий, страстный и обжигающий, заставляя мою голову отключить мыслительный процесс, а низ живота сладко заныть. Виктор, подхватив меня под ягодицы, усаживает на стол, устраиваясь между моих ног, и с еще большим напором нападает на мой рот.
Но нас прерывает звук его телефона.
– Бл*ть, – выругивается и, взглянув на экран, нажимает принять вызов. – Слушаю, – одновременно прижимая меня к себе и прокладывая дорожку поцелуев по моей шее и плечу.
***
Долбаный Костик. Его звонок был крайне не вовремя.
– Привет! Ты случайно не забыл, что у друга сегодня день рождения? – в привычной манере прозвучало в трубке.
– Конечно. И адрес, и время тоже помню, не переживай. Ты уже мне все уши прожужжал за неделю, – перекидываюсь еще парой фраз с Костей и, отбросив телефон на стол, зарываюсь пальцами в волосы Марины, припадая к ее губам в коротком поцелуе. – Мне пора ехать, но я постараюсь вернуться пораньше.
– Хорошо, – тихий голос, искусанные в поцелуях губы и этот ее взгляд… Само искушение, сошедшее на грешную землю.
– Нам все же надо поговорить о некоторых моментах.
– Ты жалеешь?
– Нет, – обхватываю ладонями ее лицо, отодвигая в сторону пряди волос и заглядывая в ее бездонные глаза. – Я этому бесстыдно и эгоистично рад! Но причинить тебе вред не хочу, – короткий поцелуй, и я с трудом от нее отрываюсь. В голове уже сотню раз промелькнула мысль послать Костика на хрен и остаться дома. – Ужинай без меня.
– Хорошо.
***
Виктор быстро принял душ, переоделся, и через несколько минут его автомобиль уже скрылся за воротами. Я снова осталась одна в этом огромном доме, но на душе впервые за все эти дни было спокойно. Ужин. Душ. И не отпускающие мысли о Викторе – пошлые, беспокойные, жаркие, напрочь лишающие сна.
***
Погода была шикарная. Теплая летняя ночь без дождя и излишней духоты. Впереди шумное празднование и хорошая компания. Но мысли были далеко от предстоящего застолья, словно наваждение, и все только о мышке. Понимаю же, что не должен к ней прикасаться, не имею права. Такие как я не заводят нормальные отношения. Пробовал и знаю, чем это заканчивается. Но сколько бы я себе не повторял эти истины, меня все равно тянуло к ней, все мысли о ней, где бы ни был, что бы ни делал. Вот сейчас еду в клуб и то только потому, что обещал, а сам хочу оказаться дома рядом с ней. Точно, мозгами двинулся.
Достал из бардачка пачку сигарет, чиркнув зажигалкой, закурил. Последние годы в отношении с женщинами было все понятно. Все знали правила игры, я плачу, они исполняют все, что скажу. С Мариной же все по-другому, без игры, без притворства, без “купи-продай”. Она не пытается играть со мной, лгать, манипулировать, хотя шансы для этого у нее были. Ее открытость подкупает так чисто и по-честному, что я впервые в жизни теряюсь.
Спустя два часа.
– Ты что-то как не свой сегодня. Девки не нравятся? Так ты говори, других закажем, не вопрос! Они, кстати, из того клуба…, бл*ть, название забыл.
– «Маска» – подсказываю другу.
– Точно! Так что, можешь себе позволить вытворять с ними все, что твоя душа пожелает. И комнаты сегодня в нашем распоряжении до утра, – Костя ухмыльнулся своей похотливой, полупьяной улыбкой.
– Спасибо, но настроения на баб сегодня нет, – на самом деле настроение у меня было лишь на одну женщину, и она находится не здесь. Но Косте об этом не обязательно знать.
– Проблемы какие-то?
– Нет, просто только днем из командировки вернулся, устал, как собака.
– Понял. Отстал. Тогда давай еще по вискарику.
Большинство приглашенных рассредоточились по клубу и VIP-комнатам. Мы же распивали уже вторую бутылку виски на двоих.
– А ты чего не развлекаешься, именинник?
– Да вчера так развлекся, что рука от кнута болит до сих пор. В том клубе такие цыпы сейчас тусуются, загляденье! Тебя что- то в последнее время в клубах не видно. Работы много? – мне даже врать не пришлось, просто подтвердил его предположение.
– Да, навалилось все.
Через час стало понятно, что Костя конкретно перебрал, и я мало понимал из того, что он пытается мне сказать. Все, пора по домам, приятель.
– Костя, я поеду, уже поздно. Тебе такси вызвать? – произнес, толкнув его в плечо.
– Да…такси…только я… это… мне надо еще…
– Ясно, пошли, друг, по дороге, протрезвеешь.
Вывел Костика на улицу. Нажрался он, конечно, от души, именинничек, бл*ть. Вызвал такси, попросил подъехать через тридцать минут, чтобы дать возможность Косте продышаться. Но это не особо помогло, так как в машине эта пьяная туша отрубилась. Выбить адрес из него уже было невозможно, да и, обыскав карманы, ключей я не обнаружил. А жил он в данный момент в доме или в квартире, я не знал. Оставался один выход, везти его к себе, приводить в чувство, потом отправлять домой.
Скинув Костика на диван в гостиной, направился на кухню. Крепкий кофе не помешает, да и этого пьяного кашалота надо будет чем-то отпаивать. Зная своего старого друга, понимал, что оставлять его у себя дома, где спит Марина, категорически нельзя. Минут через сорок мне удалось его разбудить и, выпив две чашки кофе, Костик начал походить на человека. Я же просто уже изнывал от желания вытолкать его за порог и подняться наверх к Марине.
– Спасибо! Что-то я перебрал…
Если честно, я этому не сильно удивился. Он часто надирался так, что оказывался в другом конце города без денег и документов.
– Не за что! Ты давай, кофе допивай, на такси и домой. Где живешь сейчас? У тебя с собой ключей нет.
– Ключи в тачке остались. Возле клуба стоит, на Преображенской.
– Ну, тогда шуруй на такси до клуба, а оттуда домой. Не забухай опять, а то я спать, вытаскивать тебя уже не поеду.
– Я на сегодня все, с бухлом завязал.
– Будем надеяться. Посиди тут, пойду, кофе еще сварю, пока такси едет.
ГЛАВА 25
Лежа в кровати, я пыталась до конца осознать, что я теперь официально свободна. И что ни Андрея, ни Полины я скорее всего больше не увижу. Это вызывало во мне приятную волну радости. Отчаянно хотелось перевернуть эту страницу своей жизни и забыть, как страшный сон. После этой мысли внутренний голос тут же прошептал: «а что будет на новой странице? Виктор?».
Я не знаю, что будет впереди. Даже не могу приблизительно предположить, потому что Виктор меня окончательно запутал. Теперь я не знаю, чего ожидать от него в следующую минуту. Не вяжется образ доброго самаритянина с человеком, которого видела до сего момента. Я видела его жестокость, чужую кровь, кнуты, и это не сочетается с проявлением заботы и некой растерянности во взгляде, которые я видела той ночью и сегодня. Образ жесткого и властного мужчины не допускает даже налета неуверенности. Но той ночью он сомневался, словно вел только ему известную внутреннюю борьбу. А я?.. А я как школьница, тайно вздыхающая по самому популярному парню в школе, пытаюсь безуспешно скрыть внутренний трепет и не решаюсь признаться даже самой себе, что влюблена…
Закутавшись плотнее в одеяло, я, все так же поглощенная своими мыслями, задремала, но мой сон был прерван доносившимся шумом снизу. Проживая в этом доме, я должна была уже усвоить, что спускаться ночью в гостиную не самая лучшая идея. Но двигаемая мыслью, что вернулся Виктор, набросила халат и вышла из комнаты.
– О, что за прекрасная нимфа? – неприятный, довольно выпивший мужчина поднялся с дивана и начал направляться в мою сторону. Я испуганно замерла у лестницы. – Теперь понятно, почему Карский так настойчиво меня выпроваживает! Даже остаться не предложил. Делиться не хочет, прохвост! – мужчина мерзко улыбнулся и подошел еще ближе.
Почувствовав опасность, я попятилась и готова была уже броситься обратно вверх по лестнице к себе в комнату, как чужие руки резко схватили и жестко припечатали меня к стене, придавив своим телом.
– Куда же собралась такая киска? А я люблю таких сладких девочек! – от его перегара, что несло прямо мне в лицо, было противно и моментально начинало тошнить.
– Отпустите меня! – я уперлась руками в него, пытаясь оттолкнуть от себя. – Я буду кричать!
– Кричи сладкая, обязательно кричи! Мне это, ой как нравится! – и еще сильней придавив меня, он обрушил свои мокрые от слюны губы на мою шею.
– Н-е-е-т!.. – я закричала, насколько хватило воздуха в моих легких, и, в попытке оттолкнуть, вцепилась в его лицо ногтями.
– Сука! – прошипел мужик и залепил мне хлесткую пощечину, от которой появился неприятный металлический привкус во рту. Все поплыло перед глазами.
ГЛАВА 26
Виктор.
Варил кофе в надежде быстрее выпроводить Костю. Спешил, понимая, что поздно заводить разговор с Мариной, скорее всего, она уже спит. Но все равно отчего-то хотелось поскорее ее увидеть. Кофеварка издала характерный звук, извещая меня, что кофе готов, и тут раздался громкий крик в гостиной.
Отбросив в сторону чашку, выбежал из кухни. Марина, прижатая к стене, и пьяная туша Кости впились острыми иглами в мой разум. Доля секунды, и, оттащив от нее этого козла, с размаху впечатал в его лицо кулак. Один раз, второй, третий. Сука! И похрен, что друг! Мое трогать нельзя! Мне все равно, кто бы это не был. Еле остановился, чтобы не размотать его в конец. Отстранился, сжимая и разжимая кулаки. Смотрел на него, а в голове мысли только о том, как буду ломать ему пальцы, которыми он посмел к ней прикоснуться. Медленно, один за другим. Видел боковым зрением, как Марина, всхлипывая и прижав ладонь к губам, медленно оседает на пол.
Костя, вытерев кровь с разбитой губы, сплюнул на пол, поднимаясь на ноги:
– С каких это пор, Карский, ты морду другу бьешь из-за обычной шмары?
– Рот закрой, пока я тебе все зубы не выбил! – поднял его с пола за рубашку и потащил к дверям. Костя вырвал рубашку из захвата.
– Я сам! Где выход, помню. Ты позвони, когда и она сбежит от тебя, как Ольга. Друг, все-таки… – слово друг он намеренно выделил.
– Вон пошел! – дождавшись, пока за ним закроется калитка, вернулся в дом.
Марина все так же сидела у стены, вытирая дрожащими ладонями залитые слезами щеки.
Опустился возле нее на корточки.
– Ш-ш, успокойся… Все уже хорошо! – взял ее за руку и вытер большим пальцем очередную слезинку.
– Прости, пожалуйста, – проговорила, заикаясь от слез.
– Ты не виновата ни в чем.
– Я не знала, что ты не один.
– Марин, это я не должен был его сюда приводить. Иди сюда, – поднял ее на руки и направился наверх, удивляясь тому, какая же она легкая, почти невесомая.
Моя маленькая испуганная мышка прижалась ко мне в поисках защиты, словно ребенок. А я ведь на самом деле не лучше этого ган**на. Со счета можно сбиться, если начать считать, сколько раз мы с ним делили одну бабу на двоих. Бл*ть, даже противно сейчас стало!
Принес ее в свою спальню, сел на кровать, посадив Марину к себе на колени. Отпускать не хотелось, она все еще дрожала.
– Я в душ хочу, – Марина попыталась встать. Не говоря ни слова, подхватил ее и понес в душ.
– Я сама.
– Меня боишься?
– Нет, просто…
– Тогда замолчи, – развязал ее халат и сбросил с плеч бретельки сорочки. Почувствовал, как Марина шумно выдохнула. Надо было просто дождаться ее в комнате, не усугублять ситуацию. Но не мог отказать себе в удовольствии лицезреть ее тело.
Сбросил с себя рубашку и, чтобы не сорваться, прошел в душевую кабину настроить воду. Взяв ее за руку, затянул внутрь, закрывая створки. Мыл аккуратно, боясь испугать. Худенькая, маленькая, словно фарфоровая статуэтка. Мыльной губкой скользил по ее нежной коже, подавляя в себе желание взять ее прямо сейчас. Не время и не место.
Выключив воду и выйдя из душевой кабины, достал из шкафа полотенце и закутал в него свою мышку.
– Вода с брюк на пол капает, – наверное, это самое глупое для меня, что она могла сейчас произнести.
– Похрен… – поднес ее ладонь к губам и прижался к тыльной стороне. – Иди, ложись в кровать.
– Виктор я…, не сегодня…
– Просто спать, Марин, обещаю… – еще один поцелуй ее пальцев, а она скользит ладонью по моей щеке. Прошибает, словно разрядами тока вдоль позвоночника. – В комоде возьми футболку.
Мышка выходит, а я, сбросив мокрые брюки и белье, встаю под холодный душ, понимая, что я не справлюсь. Как бы того не хотел, не справлюсь. Слишком сильно меня от нее вести начало, мозг отрубает.
***
Натянув футболку Виктора, скользнула под одеяло. Постель пахла им. Вдохнула глубже, окончательно успокаиваясь.
Виктор вышел из душа, вытирая волосы полотенцем, и, отбросив его в сторону, лег рядом. Прижал меня к своей груди, уткнулся лицом в мои еще влажные волосы и замер. Через какое-то время я почувствовала, что его тело расслабилось, и он заснул. А следом и я провалилась в крепкий сон.
ГЛАВА 27
Проснулся раньше Марины. Лежал и просто смотрел на нее. Такая хрупкая, нежная и беззащитная. Зачем я все это начал? Она нормальная, обычная женщина без диких агрессивных тараканов в голове. Устроится на нормальную работу, найдет хорошего мужчину, который будет ее любить и оберегать, родит ему ребенка, и будут они жить долго и счастливо. Рядом со мной она точно счастливой не будет. Я не могу гарантировать, что история не повторится. Костя был прав, она тоже сбежит, как и Ольга. Я еб*нутый мудак, и самое хреновое, что я это осознаю. Не понимал бы, проще было бы жить. Просто воспринимал бы свою шизу нормой. Но это не так. И при всем при этом у меня крыша едет рядом с мышкой, и я не могу знать, когда ее сорвет напрочь. Стоит только представить, что она с другим мужиком так же лежит в кровати, закинув свою ножку поверх одеяла, готов волком выть. Когда же она успела пробраться так глубоко ко мне под кожу?
– Доброе утро! – Марина повернулась ко мне лицом, потирая глаза.
– Доброе! – не смог сдержать улыбки, глядя на ее заспанное личико. -Как спалось?
– Хорошо, – Марина улыбнулась. Расслабленная, нежная, еще не до конца проснувшаяся. Не удержался, наклонился, поймал поцелуем ее губы. Ее руки тут же обвили мою шею, притягивая ближе. О чем я там думал минуту назад? Все мое благородство рассыпалось на глазах под ее нежными пальчиками, скользящими по моим плечам и спине. Моя маленькая мышка, мое наваждение и моя самая большая ошибка.
Сил сдерживаться не было, да и не хотелось. Накинулся на ее губы, с наслаждением впитывая ее стоны, осознавая, что с каждым движением ее язычка моя выдержка все быстрее катится ко всем чертям. Сжимаю пальцами ее скулы, углубляя поцелуй. Марина прикусывает мою губу, и от этого по позвоночнику словно проходит электрический разряд. Я точно схожу с ума, разум машет на прощание ручкой.
– Марин, – шепчу в ее губы, хотя не уверен, что еще могу затормозить.
– Только попробуй остановиться, – произносит, разделяя со мной дыхание, и притягивает меня обратно к себе.
Обрушиваюсь очередным поцелуем на ее губы, сплетая наши языки. Отбрасываю в сторону мешающее одеяло. Марина обхватывает меня ногами, так искушающее выгибая спину. Срываю с нее футболку, сминаю грудь, едва справляясь с желанием просто перевернуть ее на живот и грубо взять. С ней так нельзя, с ней хочется другого. В паху уже болезненно ноет, а ее пальчики, впивающиеся в мою спину, совсем не упрощают для меня ситуацию. Я впервые задыхаюсь от желания. Целую, кусаю нежную кожу и снова возвращаюсь к ее губам, пью ее стоны, не в силах насытится. Моя рука скользит между нашими телами, проверяя ее готовность. Она безумно влажная. Проникаю в нее пальцами, срывая очередной громкий стон.
– Хочу тебя, пожалуйста, – шепчет на выдохе, распахивая затуманенные желанием глаза и взрывая остатки моего мозга. Отбрасываю в сторону свое белье, запускаю руку в ее волосы, тяну вниз, заставляя прогнуться еще больше. Жадными скользящими поцелуями по шее, груди, легкий укус, и я вхожу в нее одним толчком и замираю, растягивая собственное удовольствие. Тесная, горячая, нереальная… Ловлю губами ее вскрики, забирая их себе. Слизываю капельку пота на ее шее, увеличивая темп, подводя нас обоих к черте. Марина кончает первая. Вздрагивает, запрокинув голову и закусив нижнюю губу, а я следую за ней, в последний момент успевая выйти из нее и излиться на ее живот. Крышу совсем снесло, даже о резинке забыл. Дебил, бл*ть.
ГЛАВА 28
Виктор падает рядом со мной, стараясь привести дыхание в норму. Приятная нега наполняет все тело, шевелиться совсем не хочется.
–В душ?
– Мм… – вяло отзываюсь, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку. Он усмехается и неожиданно подхватывает меня на руки. Вскрикиваю и смеюсь, прижавшись к его плечу. От его близости и такого легкого настроения на душе приятными волнами разливается тепло, словно стая бабочек щекочет изнутри крылышками.
– Мышка, ты мне всю спину расцарапала, – Виктор кривится, от соприкосновения с водой, царапины явно вызывают не очень приятные ощущения, но скрыть немного ироничную улыбку не может. – Смотри, накажу.
– Не боюсь, – становлюсь под струи воды и тянусь за гелем.
– Не играй с огнем, – его взгляд приобретает более серьезное выражение. Но смешинки никуда не уходят, и это вместо испуга вызывает желание рассмеяться.
– Не боюсь, – аккуратно привстаю на цыпочки и сама целую его губы. Адреналин моментально проникает впрыском в кровь из-за собственной наглости, туманя сознание и разнося жар по венам.
– Зря! – с угрозой в голос и резким движением вжимает меня в стекло душевой кабины. Покусывая губы и совсем ошалев от безнаказанности, обхватываю его за шею и, скользя губами по линии челюсти, немного прикусываю кожу. С его губ срывается рык, и меня с большей силой впечатывают в стену, нагло врываясь языком в мой рот, лишая дыхания и возможности думать о чем-то, кроме него.
***
Две недели словно в параллельной реальности. Две изматывающие недели, наполняющие мою жизнь светом и одновременно поедающие меня изнутри раздирающим на части чувством вины и ощущением собственной убогости рядом с Мышкой. Слишком нежная, слишком открытая, слишком чувствительная. У меня перед глазами плыло и мутилось в голове, стоило к ней прикоснуться. Прикосновение ее губ, рук… И у меня крышу срывает, еб*ный сдвиг по фазе, от которого не скрыться, потому что сам этого хочу. Подсел на нее, как на наркоту. Каждый день с работы домой мчался, как ошалелый, а приходя в офис, стремился доделать как можно быстрее все дела, чтобы снова оказаться рядом с ней. И это все сумасшествие в симбиозе с постоянной необходимостью держать себя в рамках и боязнью совсем слететь с катушек. Это чертовски трудно, но и переступить черту я боялся. Боялся ее сломать, причинить боль, после которой она уйдет и больше никогда не захочет меня видеть. Боялся, но знал, что рано или поздно я оступлюсь, перейду черту и совершу непозволительное. Мне хотелось остановиться раньше, но я не мог, идя на поводу собственных эгоистичных соображений, наслаждаясь ее заботой, нежностью и теплом. Напитываясь ее светом, я медленно сходил с ума от беснующегося зверя внутри себя.
Марина
Кружка горячего кофе в руках, на губах глупая улыбка и целый рой мыслей с полным ощущением хрупкого и короткого счастья в этом отрезке собственной жизни. Смотрю в окно, наблюдая как Виктор садиться в автомобиль и выезжает за ворота, и уже по нему скучаю, уже в ожидании вечера и его возвращения домой. Нет, я не тешу себя иллюзиями и верой в доброго принца для бедной золушки. Я знаю, на что способен Виктор и знаю, что все эти дни со мной он сдерживается. И внутренне сжимаюсь от страха, ожидая неминуемого взрыва. Не может спираль сжиматься бесконечно, в один из моментов она распрямиться, ударив по нам двоим.
***
Вечер. Мышка рядом, доверчиво прижимается к моему плечу, наблюдая за фильмом на экране телевизора, а я не могу удержать при себе свои руки, запуская их под ее шелковый халатик и наслаждаясь ее закушенной нижней губой и сорванным вздохом.
– Вить…
Перетягиваю ее к себе на колени, покрывая терзающими поцелуями ее шею.
– Весь день об этом мечтал, а ты в экран пялишься, – она мягко смеется, заставляя кровь вскипать в жилах, как раскаленную лаву. Накрываю ее губы, врываясь в ее рот и прижимая ее хрупкое тело теснее к себе. Наслаждаюсь каждым вздохом, каждым стоном, всхлипом, своим именем, слетающим с ее губ. Надоедливый халат отброшен в сторону, бесполезная тряпка. Меня кроет, мне ее мало. Дикая жажда и голод. Скольжу руками по телу не пропуская ни миллиметра, поцелуями по коже, наслаждаясь ее покорностью и доступностью. Подхватив ее под бедра, поднялся рывком и оказался в спальне вместе с ней на кровать. Удерживая руки Мышки, одним толчком в ее тело. Ее стон, всхлип и беспомощность огнем через все тело, туманя разум, пробуждая еще большую ненасытность. Толчок за толчком, легкой судорогой по телу, шлепок по ее бедру и ласкающий вскрик с ее губ, как энергетик для моего зверя. Жесткий толчок в ее тело и снова шлепок до красноты на бледной коже. Сладкая дрожь вдоль позвоночника в преддверии взрыва. Удар по лицу, и уже в следующую секунду осознание содеянного, физиологический процесс на пике доводится до конца, не принося полного удовлетворения и наслаждения. Только острая боль в грудине, жгучее чувство вины и скатившаяся по ее лицу слеза раскаленным железом по моим венам. Прикрываю глаза, скривившись. Вместо огня леденящий холод расползается по венам. Рывком поднялся с кровати. Душ, теплые струи воды, бьющие в спину. Опершись руками о кафель и склонив голову, понимаю: она не примет, а я никогда не смогу ей соответствовать.
***
Хлопок дверью, и я остаюсь одна, дрожащей рукой стирая слезы по лицу и прижимая похолодевшую ладонь к горящей от удара щеке. Какое-то время лежу, не двигаясь, ибо отчего-то страшно. Виктор не возвращается. Спустив ноги с кровати, прислушиваюсь к звенящей тишине дома и, стараясь не издавать лишнего шума, иду в душ.
Виктора нахожу на кухне. Он полностью одет, мрачный и пугающий, напряженно всматривающийся в окно, периодически поднося чашку кофе к губам. И это движение еще больше выдает его еле сдерживаемую ярость.
– Нам необходимо поговорить, – слова, словно колючие мячики отлетают от стен, ударяя острыми шипами по мне, заставляя чуть ли не физически съежиться. Ничего не отвечаю, но сажусь за стол, давая понять, что я готова его слушать.