Привокзальный мальчик

Редактор Татьяна Рябова

Дизайнер обложки Виктор Давыдов

© Нао Хольм, 2019

© Виктор Давыдов, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-5635-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Спасибо Татьяне Потаповой

и Татьяне Рябовой за дружбу.

Валентине Ивановне Никишовой спасибо, что научила мыть полы.

Глава 1: Птичий апокалипсис или операция по спасению чайки

«Громкий заголовок:

Страна в потрясении! Клобук исчез. Краски сгущаются…»

(Газета «Хроники АБО»,

выпуск от 28 мая 5008 года.)

«Две вещи бесконечны: Вселенная и человеческая глупость» – так сказал Эйнштейн. Я, Нао Хольм, с этим умным господином не знаком, как и он со мной. Но я согласен с Эйнштейном, потому что в книге, которую вы держите в руках, есть три главных героя: глупость, Олаф Григер и Лида Минакова.

Три эти незабвенные фигуры внесли большой вклад в личную борьбу Нао Хольма с несправедливостью.

Итак, добро пожаловать в страну Гардарики, всеми забытую и прекрасную. Здесь живет волшебство, а кроме него – забавные животные, люди разных мастей и большие секреты.

Знакомьтесь, Олаф Григер, молодой учитель, служащий Десятого отдела Патестатума в славной Гардарики. Тогда Олафу едва-едва перевалило за двадцать, но уже в столь юном возрасте он мог легко похвастаться биографией, богатой на счастливые и печальные события.

Вторым героем стала Лида Минакова, девочка из Владивостока, безнадёжно слабая здоровьем.

Отважно прожитые Лидой годы, с первого до пятнадцатого, напоминали путь по ухабистой и виляющей дороге. Кроме того, что Лида неизлечимо больна, она была глупой и очень доброй девочкой. Ее старшая сестра Кира страдала от той же болезни. Несмотря на это, Кира сумела не только заменить Лиде мать, но даже успешно выйти замуж.

После веселой свадьбы счастье заглянуло в семью Лиды еще дважды: Кира родила здорового сына, Андрея, а потом Лиду и Киру зачислили в программу экспериментального лечения. Побежало удачное и счастливое время. Но полгода назад Кира впала в кому, а Лида окончательно уверилась в том, что котомка счастья, которое судьба отвела на ее долю, очевидно, опустела.

И хотя было бы не честно обвинять во всем старушку судьбу, ведь ответить она не сможет, Лида думала, что за всеми несчастьями несомненно стоит она.

Третий почетный герой – глупость, сыграла в судьбе Олафа и Лиды не последнюю роль. Но обо всем по порядку. Так как девушек принято пропускать вперед, с Лиды я и начну рассказ.

Отправляемся во Владивосток, в тот самый день, когда все началось. В процедурную, где пахло хлоркой, гудел холодильник, и бубнило радио:

«…апокалипсис сегодня! В Сети опубликовано пугающее видео. Тысячи чаек кружатся над магистралью. Гигантская стая птиц атаковала автомобили на шоссе. Чайки буквально пикируют в лобовые стекла легковушек! Как считают орнитологи, подобное поведение пернатых вызвано неблагоприятными погодными условиями. На растиражированных кадрах видны темные штормовые облака…»

– Ну какая чушь! – фыркнула медсестра и примерилась поставить Лиде укол. – Уже целый месяц в городе не было никаких штормовых предупреждений. Я права?

Лида кивнула.

Подтверждая слова медсестры, в комнату рекой лился солнечный свет, окрашивая всё в рыжевато-жёлтый. Лида бездумно смотрела на подоконник, сжавшись, пока ей делали укол в вену. Подоконник был пуст. В медицинском центре, где лечилась Лида, почти все аллергики, поэтому сюда не приносили ни цветов, ни мягких игрушек. В кабинетах врачей иногда можно было встретить прозрачные баночки или вазы, заполненные стеклянной ерундой, но цветов нигде и никогда. Поэтому Лиде казалось, что она приходит не в больницу, а в офис солидной корпорации.

«… оргкомитет предлагает отстрел… – продолжало вещать радио. – Однако неясно, изменит ли отстрел чаек ситуацию в лучшую сторону? Птицы терроризируют город…»

– Ясно, что нет! – отреагировала медсестра. – Лида, иногда у меня ощущение, будто в мэрии сидят одни олухи…

Лида встала с кушетки и поправила футболку. Сотрудница медцентра с экстравагантным и «модным», по ее мнению, именем Дарина, ждала, что пациентка поддержит беседу, но та только неопределенно хмыкнула. Лида знала, стоит только открыть рот, и медсестра целый час не отпустит, пока не выговорится.

– Я вот живу во Владивостоке всю жизнь, – манерно проворковала Дарина, точно сама себе. – И первый раз вижу, чтобы так много чаек на улицах. А птицы – значит зараза всякая. От них и аллергия бывает, и вирусы разные птичьи… Фии…

– Ну, так я пойду, на сегодня у меня больше нет процедур? – засобиралась Лида.

Медсестра посмотрела в журнале и разочарованно резюмировала, что сегодня в больнице девочке нечего делать.

– Ты бы отдохнула немного, после укола, – с надеждой предложила Дарина, очень уж ей хотелось поболтать.

– Всё в порядке. Отдохну дома, – пожала плечами Лида и уже взялась за ручку двери, когда медсестра тихо проговорила:

– Только не трогай чаек, хорошо?

– Хорошо, – пожала плечами Лида, провела рукой по светлым коротким волосам, торчащим во все стороны, словно пушистые парашютики одуванчика, и натянула бандану.

В свои пятнадцать она выглядела всего на тринадцать. Хрупкая, бледная, в потертых джинсах и аляпистой футболке, Лида казалась совсем ребенком, но глаза ее холодно блестели, потому казалось, что про детские радости и беспечность Лида никогда не слышала.

Она вышла в коридор, отсюда было хорошо видно, как в лестничном проходе мелькают белые халаты. Спустилась в больничный сквер. Теплый июньский ветер, подкравшись, дунул Лиде в лицо, и бандана с головы соскользнула на плечи. Завязав ее на затылке покрепче, Лида прошагала мимо автобусной остановки и направилась в сторону небрежной. В такой погожий день хотелось прогуляться пешком.

Прохожие куда-то спешили, а Лида, выбиваясь из общего потока, шла и слушала, как переговаривались друг с другом люди. Наушники остались в палате, поэтому заглушить уличный гомон было нечем.

А люди вокруг говорили только о чайках.

– Я точно говорю… Чайки прилетели с Галапагосских островов… – услышала Лида.

«Нашествие чаек… все-таки это очень необычно и забавно», – подумала она и решила сама посмотреть на морских птиц, поэтому выбрала длинную дорогу домой, свернув ближе к пирсу.

Задолго, до того, как показался пляж, начали раздаваться громкие крики. Чайки стаями кружили над водой, пикировали вниз, облетали заброшенный маяк, стоявший чуть поодаль. Небо напоминало бело-голубое рябое решето.

Птицы сидели на камнях, деревьях, проводах, автомобилях и до людей им не было никакого дела. Некоторые любопытные отдыхающие спускались к каменистому берегу, но им приходилось расталкивать ленивых чаек ногами, чтобы прокладывать себе путь. Изредка стаи птиц резко поднимались вверх, заставляя зевак отпрянуть.

Такого количества чаек Лида никогда не видела, даже в фильмах о дикой природе, которые любил смотреть ее племянник.

Обернувшись на хлопанье крыльев, Лида заметила вагончик с мороженным и девушку-продавщицу, очень похожую на ее бывшую одноклассницу – Алину.

Лида невольно сравнила себя с мороженщицей, ведь они были одного возраста. Алина, это точно была она, в ярко желтом платье вся словно светилась. Кругленькая, румяная и пышнотелая она невольно привлекала взгляды молодых морячков. В кружевном чепчике она напоминала средневековую даму, сбежавшую от своего принца. Как вспомнила Лида, в школе Алина любила задирать мальчишек и быстро убегала от них, звонко смеясь.

Лида задираться не любила, но с толикой зависти наблюдала, как одноклассница буквально очаровывает мальчишек. Волосы у Лиды были всегда короткими, да и платьев она не носила. Ей больше нравилось присваивать себе новые футболки зятя, Димы, определяя им место в собственном шкафу. Кира никогда не ругала ее за это. Наконец, Лида заключила, что в сравнении с Алиной, выглядит как бледный полевой цветочек, выросший без солнца – тощая, плоская, почти прозрачная. Без тренировок руки и ноги у Лиды ослабли, и даже голова едва держалась на шее.

«Ой, только не это!» – запаниковала Лида, когда Алина приветственно помахала ей рукой.

– Лида? Лида Минакова! – рассмеялась Алина. – У нас все думают ты переехала. Сколько мы не виделись? Пять лет?

Пришлось подойти.

– Да, около того, – натужно улыбнулась в ответ Лида, разглядывая латки с мороженным, и надеясь, что Алина не заметит ее смущения. – На самом деле восемь… На каникулах подрабатываешь? Молодец.

– Да, коплю деньги. Подала документы в Питер, хочу в колледж поступить. Нужно подзаработать… А ты где учишься?

– Дома.

– Пойдешь в десятый класс?

– Не очень хочу, но придется, – ответила Лида и вдруг разозлилась на саму себя. – Я не могу уехать, даже если захочу. Меня вписали в программу экспериментального лечения, и пройти ее можно только во Владивостоке, – вдруг выпалила она и стушевалась. – Ты только не подумай, я очень рада, что попала в программу.

– Я сказала что-то не то? – удивилась Алина. – Прости, если я… Хочешь мороженного?

– Нет, это ты меня извини, – замахала руками Лида. Откуда Алина могла знать, что больше всего на свете Лида мечтает отправиться в путешествие хотя бы до Хабаровска. А про поездку в Питер она и думать не думала. И тем более Алина не могла знать о том, что Лида нарушила обещание, данное Диме, не подавать документы в колледж. Лида не верила всерьез, что ее примут, ведь училась она не слишком прилежно.

Девушки помолчали, разглядывая друг друга. Очевидно, что для каждой встреча была неожиданной.

– Я как будто призрака увидела, – наконец сказала Алина. – Так что, ты будешь мороженное? Возьми рожок за счёт заведения.

– Мне нельзя мороженное – аллергия, – отрезала Лида.

Неловкость, повисшую между бывшими одноклассницами, развеяли чайки. Птицы приземлились прямо на зонт, закрепленный над прилавком с мороженным. Схватившись за веник, Алина начала яростно прогонять птиц.

– Вчера вечером чаек пытались ловить, а ночью даже отстреливать… – пожаловалась она, – но противные птицы всё равно прилетают, их только больше становится. Проклятие какое-то!

– Ладно, вижу, ты занята… Я пойду, рада была повидаться.

Алина взмахнула веником в прощальном жесте.

– Приходи, поболтаем. Я работаю по средам и пятницам.

Лида поспешила побыстрее убраться.

«Зачем мне это? О чем мы будем говорить? – спрашивала она себя. – Я могу рассказать разве что о таблетках и о счете последнего теннисного матча Аргентина – Хорватия. Вряд ли Алине это интересно».

Лида вдруг задала себе неприятный вопрос, и от неожиданности даже замедлила шаг:

«Если со мной случится самое плохое, кто придет навестить меня?»

Со второго класса Лида училась дома, поэтому школьные приятели её уже и не помнят. Несколько лет назад она занималась теннисом, и тренер даже пророчил девочке большое будущее. Проблемы со здоровьем поставили крест на спортивной карьере и на возможной дружбе с ребятами из спортивного центра.

В общем, список знакомых Лиды быстро закончился.

Пи-и-и! Пи-и-и! Пи-и-и! З-з-з… – звонко запищали наручные часы Лиды, и тяжелые мысли разлетелись. Время принимать таблетки. Лида давно привыкла к своему «особому расписанию» и машинально глотала таблетки из пузырька, который всегда носила в кармане.

Лида всё шла и шла, а картина не менялась – повсюду чайки. Она пронаблюдала, как птицы отвоевали у влюбленных лавочку и свернула на дорогу, ведущую к дому. В одном из переулков она услышала крики мальчишек.

– Бей их!

– Пшшшли вон!

– Ееесть!

– Вон ту сбивай, что на ветке!

Вопли сменялись звуками падающих камней.

Лида старалась не вмешиваться в чужие дела, но сейчас побежала так быстро, как могла. За поворотом она увидела пятерых мальчишек, чуть младше, чем она сама. Хулиганы забрасывали камнями птиц. Те, что выглядели постарше, стреляли из рогаток. Подбитые чайки тяжёлыми тюками, падали на землю, дёргаясь и жалобно вскрикивая.

– А ну-ка перестаньте! – закричала Лида, хватая первый попавшийся булыжник. – Мелкие поганцы! Я сейчас вас самих прибью.

– Вали отшеле, пока тебе не пришвиштели! – важно заявил, стоявший на стреме беззубый мальчишка лет восьми.

Недолго думая, Лида замахнулась на наглецов. Но даже бросить не успела, мальчишки окружили ее и стали цепляться с разных сторон: дергали за сумку, тянули за куртку… Когда они сорвали с головы Лиду бандану и обсмеяли ее короткие волосы, она не на шутку разозлилась и бросила увесистый камень одному из мальчишек прямо в грудь.

Получил он, видно, больно. Это стало ясно по тому, как мальчишка злобно обругал Лиду и приказал своей армии дураков закидать ее камнями, не оставив живого места. Хулиганы дружно нацелили на нее рогатки, но, спустя секунду спрятали оружие в карманы и, словно тени, испарились в соседнем проулке, пригрозив «вернуться и отомстить».

Лида тоже оглянулась и поняла, кто заставил удрать мальчишек – в их строну шел полицейский, наверно задержавшийся на обеде. Сутулый с большими гусарскими усами капитан даже не смотрел по сторонам, залипнув в телефоне, он так и прошел мимо Лиды, абсолютно не заметив девочку. Чайки капитана тоже не интересовали. Лида проводила его глазами, не имея возможности отблагодарить за спасение, а когда полицейский скрылся из виду, она с жалостью осматривала поле боя.

Лида была уверена, что все жертвы мальчишек убиты, и была очень удивлена, когда совсем рядом услышала писк. Одна из чаек перевернулась на живот и запрыгала на месте не в силах взлететь, крыло птицы было сломано. Лида подобрала птицу и хотела завернуть ее в полотенце, с которым не расставалась в больнице, но обнаружила, что вместе с хулиганами исчезла и сумка. Мелкие поганцы в отместку обокрали ее. Пришлось завернуть птицу в бандану. Она прижала к себе сверток и приготовилась позориться по пути домой. Один бог знает, сколько косых взглядов она поймала по дороге. Но делать нечего.

– Дима меня убьёт, – пробормотала она себе под нос и погладила пальцем несчастное создание по голове. Птица дрожала, однако вела себя спокойно и даже не клевала неожиданную спасительницу.

Вернувшись домой, Лида тихо, как мышка, прокралась в комнату, но едва притворив за собой дверь, услышала за спиной:

– Почему ты не берёшь трубку?

Дима стоял на пороге и, сложив на груди руки, приготовился выслушать оправдания. Выражение лица недовольное и взволнованное, щеки раскраснелись, а на лбу вспухла синяя венка. В последнее время он часто был угрюм и ворчлив.

– У меня украли сумку, – ответила Лида с улыбкой. – Извини, что заставила тебя волноваться. Просто шла пешком, а там чайки…

– Что чайки?

– Ей крыло подбили, – сказала Лида, развернув сверток.

– Ммм, да-а-а, – промычал Дима. – Ещё и птица. Мне вообще-то достаточно вас двоих.

Он указал на комнату позади себя, где стоял с широко распахнутыми от изумления глазами маленький Андрей.

– Но она точно погибнет, если мы не поможем, – виновато протараторила Лида. – Мальчишки стреляли в чаек из рогаток, представляешь? Кидались камнями… Утащили сумку… Может, это судьба?

– И кто будет ухаживать за птицей?

– Птичка! – очнулся Андрей и, протянув ручонки, выбежал в коридор. – Па-а-ап, давай её оставим!

– Сына, ты же хотел собаку?

– Зачем нам собака, если есть чайка? – Лида подмигнула племяннику и победно улыбнулась. – Я помню, где-то на балконе завалялась коробка из-под микроволновки, она подойдет на роль домика.

Глава 2: Путешествие к центру Земли или почему нельзя бродить в Третьяковской галерее

«Ищу хорошего художника. Задуманная мной картина стоит перед глазами. Будет продана в столице ажна за 1 чёрную жемчужину, а может и за много. Такого, что я задумал, нигде не видели. Обращаться – Загроз, улица Тенистая, дом 5. Мишель».

(Газета «Хроники АБО», раздел объявлений, 3 июля 5008 года.)

Целый месяц к ряду чайка жила в квартире Лиды и постепенно поправлялась. Птица уже могла полностью вытягивать крыло и планировать со шкафа на диван. Лида поймала себя на мысли, что полюбила крылатого гостя. Гость – так они птицу и назвали, потому что Дима отказался давать чайке другое имя, чтобы дети к ней не привязались. Вдобавок ветеринар посоветовал, как можно скорее выпустить Гостя на волю, иначе он уже никогда не сможет жить самостоятельно.

Лида решила отпустить птицу в воскресенье утром, когда пойдет гулять с Андреем на набережную. А на эту субботу у нее имелись другие планы. Она как обычно съездила в больницу, навестила Киру, зашла в книжный и отправилась на почту. Накануне ей пришло уведомление о долгожданном заказном письме.

В маленькое и душное почтовое отделение как всегда набилось людей видимо не видимо. В очереди стоять не хотелось, но две бабульки в самом хвосте, напоминавшие сторожевых псов, не оставляли Лиде вариантов. Ситуацию спасла почтальон и по совместительству соседка Зоя. Колоритная женщина с внушительным бюстом и густыми темными усиками над верхней губой, завидев Лиду, громко протрубила:

– Кто с уведомлением – без очереди! Подходите ко мне.

По толпе прошла волна негодования, однако даже бабульки-церберы услужливо расступились, когда Лида протиснулась вперед.

Зоя протянула письмо и прошептала:

– Ну что там? Не тяни!

Она-то знала, что Лида ждет ответ из колледжа. Осторожно раскрыв липкие края конверта с печатью хабаровского медицинского колледжа, Лида пробежала текст глазами и подпрыгнула. Ура! Ее приняли! И даже попросили письменно дать ответ о необходимости предоставления общежития. С благодарностью выслушав горячие поздравления соседки Зои, Лида выпорхнула на улицу.

Хорошие новости нужно было непременно отпраздновать, поэтому Лида заскочила в минимаркет, коряво притулившийся у соседней жилой пятиэтажки. Там она набрала ароматных булочек с апельсиновым джемом для домашних, а для себя взяла батончик из льняных семечек. Несколько минут она постояла у стеллажа с детским шампанским, а потом осмелилась и взяла яркий бутыль. На газировку у нее тоже была аллергия, но сегодня она решила отважиться на рискованный шаг.

– Отмечать, так с музыкой! – решила Лида и пулей полетела домой, припоминая, что встречала эту фразу в сказке про волка и семерых козлят во время ежевечернего чтения для Андрея перед сном.

Только дома навалилась усталость. Лежа в постели, когда все уже спали, а в квартире погасили свет, Лида думала, каким этот вечер выдался замечательным: как приготовила макароны с сосисками, как Дима вернулся с работы, как они, весело смеясь, ели сладости и запивали их холодной газировкой с гордым названием «Детское шампанское». Дима на Лиду совсем не рассердился и пообещал, что придумает, как продолжать лечение в Хабаровске. Все обернулось благополучно, чему Лида была несказанно рада. Последнее, о чем она подумала, проваливаясь в сон, так это то, что в сказке о козлятах было что-то про смерть под музыку. И как только она это припомнила, далекий, как эхо, женский голос вторил ее мыслям:

– С волками жить – по волчьи выть, девочка…

Лида в панике попыталась раскрыть глаза, но тело совсем не слушалось. Кровать начала качаться точно на волнах, а потом рухнула в глубокую яму, темную, как кроличья нора. Тягучие мысли твердили, что по самой логичной логике сейчас она пролетит всю Землю насквозь и вылетит в открытый космос.

– Ой! – взвизгнула Лида, когда полет неожиданно закончился. Она ударилась о твердый пол и наконец сумела разлепить веки.

– Вот она, загадка бытия. Я догадалась, что сплю, но не могу проснуться! – сообщила себе Лида, вставая на ноги. Отряхиваясь от пыли, она заметила, нечто совсем странное, – постойте! А где пижама?

Одета Лида была во что-то тяжелое и черное.

С великим трудом и большой опаской она обернулась и вскрикнула от неожиданности. В зеркале, висевшем в длинном каменном коридоре вместо двери, отражалась необычная Лида: в прическе витые шпильки, черное платье с длинным шлейфом, к тому же расшитое жемчугом.

«Вот так, да-а-а… Как же это? – подивилась девочка, разглядывая руки в черных перчатках по самые локти. – Вот я лежала в кровати, а вот уже стою в платье. Как странно…»

Рассмотрев себя со всех сторон, Лида двинулась вперед по тёмному узкому как кишка проему. По бокам внезапно открывались зарешеченные и глубокие пропасти из которых доносились подозрительные звуки: чавканье или всхрапы. Появлялись шлемовидные витражные окна, в которых угадывались красные черепичные крыши домов.

Лида шла по коридору около часа, но он был таким же бесконечным, как «кроличья нора», по которой она летела. Окончательно растерявшись и не найдя выход, Лида села на каменный пол.

– Та-ак, следует успокоиться. Ели есть стены и окна, значит должны быть и двери. Иначе, зачем строить стены? – рассуждала она.

И сразу, словно по волшебству, появилась круглая деревянная дверца в стене напротив. Именно дверца. Туда можно было протиснуться разве что на четвереньках. Лида рукой приоткрыла дверь и заметила, что в темноте на той стороне мелькает фонарь, а протиснув голову, услышала, как кто-то свирепо ругается, стучат копытами лошади, гудит паровоз.

– Ну, проходи вперед! – приветливо поторопил скрипучий голос из темноты.

– Я заблудилась, – неуверенно начала оправдываться Лида.

– Спускайся вниз, там тебя ждут.

– Звучит сложно! – пожаловалась она в ответ и внезапно поняла, что голова у нее застряла в крошечном дверном проеме. – Голова не проходит.

– Чепуха какая, беги без головы! – сказал голос, и Лида, как по щелчку пальцев, очутилась на мраморной лестнице. Ноги сами понесли вниз и под высокую арку, на которой висела табличка: «Государственная Третьяковская галерея».

– Не может быть! – ахнула Лида. Галерея находится в Москве, а ни в какой Москве, ни в какой галерее Лида и в помине не бывала. Чувствуя прилив радости, она побежала вперед на такой скорости, что уже не могла остановиться. Пробегая залы, девочка едва успевала оглядеться. Увиденное ей нравилось.

Ласкали взор и красный бархат, которым обили стены, и блеск на позолоченных рамах, и едва мерцающие желтоватым светом витые канделябры… Смущало только одно обстоятельство: художники рисовали исключительно чаек. На картинах птицы были большие и маленькие, в масле, и в карандаше, и в акварели. Море и чайки!

Насмотревшись вдоволь, Лида обратила внимание, что в галерее она не одна. Вокруг картин стояли кучками и бормотали посетители галереи. Более того, народ все прибывал и прибывал. Их стало так много, что Лиде пришлось протискиваться сквозь толстые и худые тела мужчин и женщин. Они не обращали на Лиду никакого внимания, только шевелили губами и руками, как во сне.

– Послушайте, остановите наплыв посетителей, в галерее нет места, – обратилась Лида к пожилой даме-смотрителю. Та даже не обернулась.

Тогда Лида хотела позвать смотрительницу, но на именной табличке написано было только: «костёр, 30.09.1249». Никакого имени не было. Лида растерянно провела рукой по длинным волосам, убранным в замысловатую прическу, и отошла подальше к огромному пейзажу, где светилось лазурное небо и плескалось черное как чернила море. На ровном песчаном пляже росли пальмы с диковинными фруктами. Лида невольно залюбовалась, продолжая трогать мягкие волосы.

– Здесь совсем нет места! – воскликнул кто-то неподалеку, обращаясь к Лиде.

Стоило больших трудов оторвать взгляд от побережья и обернуться. На Лиду глядела мадмуазель, именно мадмуазель, облаченная в элегантное чёрное платье по моде 50—х годов XX века. Глаза ее скрывала шляпа с широкими полями. Она была похожа на модель из старых французских журналов, и талия у нее была такой тонкой, будто вот-вот переломится пополам. В руках особа держала желтый билет, такие выдавали в электричках.

– Это всё сон, они скоро уйдут, – сказала мадмуазель и взмахнула клочком бумаги, как веером. Лида прочла надпись на билете: «Кольцевой маршрут. Станция „Залиния“».

– И как скоро они «скоро» уйдут?! Мест уже нет! Сейчас станет нечем дышать, – возмутилась Лида.

– А вы давно ждете, да? У вас есть билет? – осведомилась дама, опустив голову, так чтобы полы шляпы бросили на ее лице больше тени. – Впрочем, не важно, поезд прибыл на перрон. Я умываю руки.

– Э-э-э… Я жду? – начала Лида, но дама в красивой шляпе уже не слушала. Она слилась с толпой, сонно двинувшейся к выходу. Люди действительно довольно быстро стали расходиться.

В доли секунд залы опустели, и в галерее воцарилась оглушающая тишина. Только сквозь холст на стене доносился звук морского прибоя. Лида, уставившись на нарисованные волны, почувствовала – они как настоящие накатывают на берег. Картина была живой. Лида, не помня себя от волнения, протянула руку и коснулась воды. Пальцы намокли! Она стянула мокрую перчатку и еще раз дотронулась до морской глади. Сомнений не было, картина ее приглашает в себя.

Лида огляделась по сторонам, не смотрит ли кто?

Она потянулась в картину, но тут из соседнего зала раздался голос смотрителя. Бабушка с табличкой «костёр» строго обращалась к Лиде:

– Вы почему не уходите?

– Я жду, – машинально ответила Лида, одёрнув руку.

– Ах, ждешь… – протянула старушка. – Ну, жди, скоро уже. А нам то, что… Сам Авсе́нь-угодник приходи, мы и того не разглядим, и под бока натолкаем. «Сторонись, дескать, наше дело правое», – говорила старушка скрипуче, удаляясь в вглубь галереи. – Не взыщи, девочка, болтаю я всё, играю.

Лида опять протянула руку в картину и опустила пальцы в горячий, мягкий песок. Покатала по ладони солнечные песчинки.

– Не может быть! – тихо рассмеялась она.

– Мы все, как ты. Не взыщи, я просто играю. Он, я, такие же, как ты, точно… – удаляясь, бормотала пожилая смотрительница. – Где всем плакать, мы смеёмся… Ааа, вот и он, пришел!

Лида краем глаза увидела, как с мраморной лестницы, украшенной каменными слонами, крупными шагам спускается нечто́, в разлетающихся и надувающихся, как парус, одеждах. Ошалев от ужаса, Лида могла только смотреть как ОНО крадучись приближается.

Нечто качало мощной шеей в белых перьях и шагало птичьим трехпалыми лапами. Чтобы поместиться в галерее, существу приходилось пригибать голову и горбиться. Оно подкралось совсем близко и нависло над Лидой черной скалой. Затем голова его со скрипом завертелась, так быстро, что очертания смазались, а когда голова приросла обратно к шее, вместо лица у существа появилась костяная маска с острым клювом и красными кругами вокруг прорезей для глаз.

ОНО долго всматривалось в замершую Лиду и моргало левым глазом, в котором мелькал красный огонек. Во втором, не мигающем глазе, девочка увидела отражение своего напуганного лица.

Чудовище подняло крыло в знак приветствия.

– Что это значит? – выдавила из себя Лида не своим голосом.

В ответ ОНО наклонилось так близко, что Лида чуть-чуть не уперлась лбом в костяную маску. От страха, она была готова раскричаться, но горло сковало, и в этот момент Лида почувствовала, как кто—то пихает ее в бок.

– Лида, ты спишь? – над кроватью стоял Андрей.

– Нет, – прохрипела она, облизнув пересохшие губы. Сердце бешено колотилось.

– Чайка улетела.

– Что?

– Она билась в окно, и я ее выпустил, – невинно признался мальчик.

– Ну и молодец, – Лида обняла за плечи племянника, и ее взгляд упал на приоткрытое окно, за которым разливалась тихая июльская ночь.

Андрей вернулся в постель, завозился и затих.

«Уснул наверно…», – подумала Лида, глядя в потолок. Ей было не по себе – так не по себе, будто она вовсе не просыпалась.