Он подступает все ближе и кладет ладонь на затылок Милены. Нежно целует в губы. Сухой, с привкусом сигаретного дыма, полный ностальгии поцелуй.
– Ты просто уснешь, – тихо отвечает Марк.
Она чувствует, как его пальцы зарываются в ее волосы, и он на что-то нажимает. Прежде чем Милена успевает сказать, как сильно она скучала по нему, перед глазами меркнет, погружая ее в звенящую темноту…
И там наедине, во сне, мы были лишь вдвоём.
***
Марк сидит один посреди пустого ряда в историческом зале и молча наблюдает за суетой, которая происходит на сцене. Очередной спектакль для неё.
– Милена, Милена, осторожно! Не шевелитесь, кто-нибудь вызовите скорую! Нет, нет, лежите, вы сильно ударились головой.
– Кто я? – доносится до Марка слабый голос Милены, но из-за спин артистов он ее не видит.
Рядом с ним в кресло опускается грузная фигура директора Большого театра. Он заправляет зелёную рубашку в брюки и выравнивает покосившуюся пуговицу на выпуклом животе.
– В следующий раз не сбрасывай, когда я звоню тебе, – недовольно бурчит он.
– Ты был против…
– Потому что всем было бы легче, если бы она знала правду. Твое упрямство дорого мне обходится.
– Она заслуживает настоящей жизни. Правда в том, что она – уникальна, и в ее уникальности ее же одиночество.
– И что теперь? Снова пятнадцать лет или она догадается раньше? Мы не молодеем…
– Знаю, но пока я жив, она не узнает.
Наконец показывается изящное лицо Милены с испуганными глазами. Ее блуждающий взор задерживается на Марке, и он невольно забывает дышать.
– Она не твоя жена. Милена погибла, а это лишь замена. Которой ты даже не пользуешься. Опять через год сбежишь, когда поймёшь, что она догадается, заметив, как ты старишься, а она нет? Открою тебе секрет, она поймёт это по другим…
– Дело не в этом. Но теперь я не стану вмешиваться. Не хочу сделать ей больно. Я перепрограммировал ее код, и она больше не привязана ко мне.
– Тогда почему ты ее оставил в прошлый раз?