Стальной проверил свой костюм, а заодно поучаствовал и в осмотре костюма Искры. Братья Лихие были в шлюзовой камере, готовые к выходу. Виктор протиснулся в люк, следом Витек. За ними Стальной и уже потом Искра.

Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы не обезуметь от восторга и страха. Думала о деталях. Не запутаться в страховке, пристегнуться к тросу, идущему вдоль корпуса корабля, опустить смотровой щиток шлема.

Обернуться.

Искра замерла, сделалось одновременно и тяжело, и легко на душе. До одури хотелось вдохнуть запах бабушкиных волос, глотнуть крепкого чая с сахаром, услышать что-нибудь про шапку. И впервые в жизни, глядя на Землю, Искра почувствовала единение с людьми. В том, что она собирается сделать, много смелости и честности перед собой, а еще, конечно, самая малость тщеславия. Искре не исполнится пятьдесят, но все будут знать ее имя – Октябрьская!

Кубсаты проплывали мимо. Люди следили за Играми. Жаль, не слышно гул болельщиков, как на стадионах.

– Раз, раз. Слышно? – произнес Стальной.

Команда начала программу.

Квадрат, тела в горизонталь, надежная сцепка из рук. Стальной отсчитал удержание. Фигура по сигналу распалась, эквилибристы выстроились в горизонталь. Синхронное вращение с использованием ускорителей. Искра спокойна, Стальной управлял костюмами четверки. Раз оборот, два, три. Мелькала окольцованная Земля, блестящий корпус станции. Искра отпустила ноги Витька, перехватила руку Стального, прицепила трос к его поясу. Оба дуэта выстроились в две параллельные линии. Командная программа закончена.

Пришло время программы Стального и Искры. Кислорода хватит на сорок минут, после того как Стальной ее отпустит. Она и эти сорок минут постарается дожить, додумать, дочувствовать.

«Поехали!» – скомандовал Стальной.

Оба отплыли от станции. Горизонталь, сцепка руками. Искра нажала на ускоритель, ноги подплыли к голове через прогиб. Удержание.

«Давай».

Стальной отпустил Искру. Синхронный переворот. Тройной. За него дают много баллов. Конечно, докрутили.

И тут Искру охватила паника. Невозможно было не испугаться. Момент настал. Петля Веричева.

Искра подплыла к Стальному отцепила страховочный трос от себя. Наверное, мир замер, ждет, что все же она подстрахует себя. Но нет. Чистая петля Веричева выполняется на доверии, без страховки.

Трос медленно поплыл, и вот до него уже рукой не дотянуться.

Одной рукой Стальной держал Искру за руку, второй – обхватил ногу.

«Давай».

Искра отпустила руку Стального. Прогнулась. Мир был твердым, незыблемым. Земля, Кольцо. Искра затянула ногу, выпрямила колено. Приготовилась. Наверное, герои смотрят смерти в лицо. А Искра зажмурилась. Все ждала, когда Стальной отпустит ее.

Раз, два, три, четыре. Для петли Веричева удержания в три счета было достаточным.

Станция удалялась, а в наушнике нарастала паника инструкторов и космонавтов. Кричали братья Лихие. Все случилось, как должно было. Вот только хват Стального Искра по-прежнему чувствовала.

Он подтянул ее, перехватил за руки. Так и летели. Что тут скажешь? Добровольно улететь в космос мог только тот, кому на Земле было невыносимо. Мог бы сам это сделать, без Искры?

Во-первых, потерю одного эквилибриста могли списать на техническую ошибку. Двое улетевших – уже заявление.

А во-вторых, и в-самых-важных, революции в одиночку не делаются.

К своим пятидесяти Витек так и не увидит лозунгов о реальных мечтах. А в городе почти не останется чипированных голубей. Оно и правильно. Голубь свободу любит.

В памяти сотрутся детали громкого дела об улетевших в космос эквилибристах. Но Витек никогда не забудет, как стоял на МКС, беспомощный и потерянный, среди летающих вокруг него соленых пузырей. Сжимал в руке пуговицу, которую нашел накануне. Но почему-то так и не отдал.