Искра не успела задать вопрос, как облако дерущихся голубей замерло, покачнулось и рухнуло вниз яростно и мстительно. Со всех сторон к месту мщения слетались птицы. И вот уже игроков не видно, только слышно.
– Останови это! – закричала Искра.
Стальной не слушал. Уголок губ выдавал скрытую радость, сдвоенный глаз устремился в эпицентр копошащейся серой массы.
Искра стянула с себя платок и закрыла Стальному глаза.
На миг он потерял контроль над голубями. Обессилевшие птицы осыпались на землю.
Стальной яростно сорвал платок.
– Они убежали.
– Да! Я уверена, они больше не захотят играть в голубей.
– Идиотка, – прошипел Стальной. – Это человеческая природа – использовать малейшую власть. Вождь играет комитетами, комитеты – министрами, те играют главами, а главы секретарями, секретари играют директорами, а директора сотрудниками. Сотрудник приходит вечером домой, вот она его власть – дети. А потом эти мальчишки идут играть в голубей. Я не хотел защитить птиц, я хотел показать этим мальчишкам, что однажды те, на кого они слили свою власть, могут дать отпор. А ты, Октябрьская, мне помешала, – Стальной бросил платок под ноги Искре.
Витек был прав. Там, на Кольце, люди совсем другие. И нужно было срочно стать Стальному ближе, потому что с опасными людьми лучше так.
Стальной злился все цветение черемухи, вишни и яблони. В гимнастическом зале произносил только «натяни колено», «держись крепче», «горизонт!»
Но к тому моменту, как в главной реке города распустились кувшинки, он снова попросил Искру отвести его в район Университета. Все ходил и смотрел на главное здание, расспрашивал про красную звезду, а в остальное время под ногами что-то искал. Странный. Искра пыталась говорить на разные темы, но Стального ничего не интересовало.
– На Кольце жизнь лучше, чем здесь? Если выиграем… мы с бабушкой туда переедем.
– Как спуститься отсюда в метро? – перебил Стальной.
– В метро никак. Оно уже давно закрыто, теперь все поезда ходят над землей. Кстати, если встать под рельсами на Павелецкой и дождаться поезда, то Кольца будет совсем не видно. Я не люблю Павелецкую. Нет Кольца – нет надежды. Говорят, у вас там медицина совсем другая. А бабушка у меня все забывает. Деменция, – Искра выдохнула. – Поэтому мне нужно выиграть. Чтобы переехать на Кольцо.
Искра болтала, чтобы заполнить пустоту, но Стальной вдруг заинтересовался.
– Ты это все затеяла ради бабушки?
– Не только. У меня дедушка летчиком-испытателем был… И истребителем. Всю жизнь ждал полета в космос. Он умер, а я теперь за него жду.
– Значит, полет в космос – это для дедушки. А переезд на Кольцо – для бабушки? А для тебя что? – Стальной перестал искать что-то под ногами и теперь старательно разглядывал Искру.
Что-то в нем с того разговора перемкнуло.
Все началось с грейпфрутового сока, который Искра обнаружила в своем шкафчике. Кто еще мог оставить его в три ночи? На тренировках к обычным указаниям прибавились «я помогу», «здесь лучше сделать иначе». А когда под ногами зашуршали сухие листья, Стальной сказал: «Хватит этого Университета. Куда хочешь ты?»
Искра только этого и ждала.
– К бабушке на обед. Только не говори, что ты мой ловитор. Скажем просто друг.
– Почему?
– Бабушка не знает, что я могу полететь в космос. Нет ведь ничего хуже напрасного ожидания.
Дома пахло старыми вещами, «Звездочкой» и куриным супом.
– Проходи, миленький! Голодный? А чего ты в очках?
– Бабушка, у него проблемы с глазами. Не спрашивай.
Бабушка больше и не спрашивала. Только слушала, как Искра заполоняет пустоту. И Стальной слушал.
На первое суп, на второе курица с рисом. И сразу к чаю.
– Искра сказала, чтобы я испекла яблочные пироги. Вот, надеюсь, понравятся.
Стальной сдержанно поблагодарил. Попробовал, сказал, что понравилось.
Искра не поверила: уж слишком быстро засобирался в гостиницу.
До отъезда на космодром оставалось немного. Впереди десять дней карантина, прежде чем отправиться на МКС.
Искра натянула куртку пониже. Мысленно обругала себя за то, что оделась легкомысленно, но от прогулки со Стальным отказываться не стоило. Поэтому она терпела, куталась в платок, отворачивалась от ветра.
– Холодно? – уточнил Стальной.
– Все в порядке!
– Ну, я вижу. Давай руку. У нас на Кольце такие технологии, – улыбнулся он, – не объяснить.
Искра недоверчиво посмотрела на партнера.
– Давай! Нельзя, чтобы ты заболела. Я же не о тебе, я об Играх думаю.
Звучало убедительно.
Искра взялась за руку Стального. И стало тепло, как если бы она прикоснулась к бойлеру.
«Как же хорошо», – вырвалось само. И вот уже Искра обняла Стального. Надо же было согреться и вместе с тем наладить отношения. От Стального навязчиво пахло креозотом. Бабушка сказала, так раньше пахло в подземном метро. По телу разливалось тепло, от его волн по коже пробегали мурашки.
Стальной Искру не оттолкнул – план по сближению работал.
Над головами гремели поезда, механический голос уже в десятый раз объявлял: «Следующая станция Парк Культуры». Солнечный круг множился в зеркальных домах, лил на голову Стального облепиховый свет.
– Я тогда защищал голубей.
Искра подняла глаза, осторожно стянула очки – соты в глазу Стального замедлили суетливый бег.
– Как тебе удается все это? Голуби… тепло…
– Результат вмешательств в мой мозг. Иногда я человек-бойлер, иногда человек-голубь, иногда космоэквилибрист. Вскоре за эти вмешательства люди будут платить. Сначала это подадут под лозунгом: «Исполни свои мечты».
– Это же так хорошо, разве нет?
– Никогда не забывай, почему дети играют голубями. Потому что кто-то играет детьми.
Гидрозал.
И снова в звене братья Лихие, Стальной и Искра. Отработка квадрата, тела в горизонталь, надежная сцепка из рук. Ловиторы привязаны к тренажеру тросами, вольтижеры привязаны к партнерам. Квадрат распался, эквилибристы выстроились в горизонталь. Синхронное вращение с использованием ускорителей. Раз оборот, два, три. Мелькал тренажер, мелькали стены гимнастического зала.
Однажды вместо них Искра увидит звезды, Землю и Кольцо.
Искра попрощалась со всеми, а сама осталась в женской раздевалке. Долго сидела в шпагатах и думала о том, что все-таки не стоит говорить бабушке о том, что она больше не техничка. Долго грелась под горячим душем, убеждая себя врать во благо. Гадала по плиткам в душевой, правильно ли поступает.
И когда она сама с собой договорилась, собрала вещи в сумку и завязала волосы в крепкий узел, в гимнастическом зале послышался голос.
По тембру – Стальной, но Искра готова была спорить с самим вождем, что просящие интонации не могли принадлежать ее ловитору.
Она осторожно вышла на лестничную клетку и поднялась на этаж выше, туда, где за эквилибристами наблюдали тренеры и менеджеры. В смотровой было пусто, Искра подошла к окошку и осторожно выглянула.
Нервы электрическими разрядами проскочили по всему телу: Стальной стоял посреди зала в таком прогибе, которому позавидовала бы сама Царская. Болтающаяся голова почти доставала до подколенок. Вены на шее и предплечьях вздулись, пальцы на руках скрючились. В таком искаженном состоянии Стальной с кем-то вел беседу. Вот только никого в зале больше не было.
– Мы выиграем. Мы обязательно выиграем. Никто ничего не узнает. Я влез в систему управления костюмами. И контролирую ускорители всей троицы. Только поэтому техничка так прекрасно выполняет синхрон.
Тишина. Видимо, властный собеседник задал вопрос.
– Лихие допустят ошибку в индивидуальной программе, – задыхаясь, произнес Стальной. – А мы с техничкой победим.