Затянувшийся отпуск

– Я жила в таком же доме, когда училась в университете, только на Ленинском проспекте.

Наргиз говорила правду. Она действительно больше года снимала комнату у пожилой вдовы известного академика. Квартира была так же трехкомнатной, и расположение комнат аналогичным.

– Вы окончили МГУ? – догадался Максим.

Наргиз кивнула.

– Факультет журналистики.

– Поступить на этот факультет всегда было непросто.

«Не более чем поступить на факультет городского хозяйства института управления», – хотела сказать Наргиз, но промолчала.

– Мне просто повезло.

– Вы скромны.

– Вы считаете это достоинством?

– А вы нет? – вопросом на вопрос ответил Максим.

– Далеко не всегда. Чаще проявление скромности есть не что иное, как скрытое, завуалированное желание получить похвалу. Ах, вы так скромны, так застенчивы!

– Надеюсь, это не про вас?

– Нет, не про меня.

– Я могу продолжить свои расспросы?

– Смотря о чем. Впрочем, я отвечу на все: как-никак вы сегодня выступили в роли моего спасителя.

– Ловлю вас на слове. Кстати, если хотите, можете воспользоваться ванной комнатой, а я пока приготовлю кофе.

Когда Наргиз вышла из ванной, кофе был готов и разлит по чашкам.

– Присаживайтесь.

Она села на предложенный стул и жадно отпила горячую ароматную жидкость.

– Очень вкусный. У меня такой не получается.

– Я вас научу. Хотите?

– Конечно.

– Что ж, у нас впереди много времени. Кстати, вы надолго в Москву?

– Еще не знаю. Это зависит от Чингиза и … – от того дела, который мне поручили, чуть не сказала она.

– И… – подтолкнул Максим.

– От моего желания, – быстро нашлась Наргиз.

– Ваши дети здесь, с вами?

– Нет, они остались дома, в маленьком, богом забытом городке.

– Как же после МГУ вы оказались так далеко от столицы?

– Я бы охотно осталась в Москве, тем более что меня приглашали работать в «Московский комсомолец», но родители… Они как раз тяжело болели – сказывался возраст, и я не могла оставить их одних. Потом замужество, дети. Москва, казалось, осталась в далеком прошлом. Но после семи лет вдруг подумала: если не сейчас, то навсегда застряну в этом болоте. И вот я здесь.

Максим слушал с искренним вниманием. Когда она замолчала, он задал следующий вопрос:

– Вы давно знакомы с Чингизом? Он ваш родственник?

– Нет, мы познакомились несколько дней назад в поезде, когда ехали в Москву.

Максим озадаченно посмотрел на свою гостью.

– И он так сразу пригласил вас работать в свой банк? Не очень на него похоже. Обычно он предварительно наводит справки, изучает рекомендации и, пока не узнает всю подноготную человека, ни о каком приеме на работу не может быть и речи.

– Вы считаете, что такой подход всегда оправдывает себя?

– Что вы хотите сказать?

– Что никакие рекомендации, никакие досье, личные дела не заменят живого общения с человеком. Твои бумаги могут быть в идеальном порядке, но очень скоро окажется, что нутро у тебя гнилое, что доверять тебе нельзя и что ты готов за три серебряника предать кого угодно, включая своего благодетеля.

Наргиз говорила тихим ровным голосом, лениво попивая кофе. Максим вряд ли мог заподозрить, что она зорко следит за ним из-под полуопущенных ресниц, отмечая про себя, как меняется выражение его лица, глаз. Кажется, ее слова произвели на него впечатление. Он стал задумчив, рассеян.

– Вы согласны со мной? – она подняла на него глаза.

– Да-да, – не сразу ответил он.

– Впрочем, можно с человеком и пуд соли съесть и так не узнать о нем ничего: не узнать, что он способен предать тебя, твою дружбу, доверие. Потом наступает разочарование – но, увы, чаще всего тогда, когда ни изменить, ни поправить ничего уже нельзя.

– Вы говорите так, словно сами часто разочаровывались в жизни.

– Представьте себе, ни разу.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Разве такое возможно? Поделитесь, как это у вас получается?

– Просто я изначально знаю, что можно ожидать от того или иного человека. Потом – рано или поздно – наступает момент, когда я убеждаюсь, что была права.

– Вам можно только позавидовать. Вы обладаете редкой способностью разбираться в людях. Вы изучали психологию?

– Совсем немного. Здесь скорее важна интуиция. А вам, – в свою очередь, спросила Наргиз, – часто приходилось испытывать разочарование?

– Чаще, чем этого хотелось бы, – уклончиво ответил Максим.

– В любом случае у вас есть друг, на которого вы всегда можете полагаться, которому вы можете верить до конца.

Он удивленно вскинул на нее глаза:

– О ком вы?

– Как о ком? – теперь пришла очередь удивляться Наргиз. – Конечно, о Чингизе. По крайней мере, о вас он говорил именно так.

– Мне бы очень хотелось в это верить, – пробормотал Максим и поднялся из-за стола.

«Что бы это значило?» – думала Наргиз, ворочаясь часом позже в мягкой постели. Она считала, что визит к Максиму и беседа с ним разъяснят многое. На самом деле все еще более запуталось. Единственный вывод, к которому она пока пришла: Максим не доверяет Чингизу. Интересно, почему? И это в то время, когда сам Чингиз безоговорочно верит другу, мысли не допуская, что тот может его предать. Или это только слова? Но какой резон Чингизу обманывать ее? Он мог бы прямо сказать, что подозревает своего друга и одновременно заместителя, но не сделал этого. Более того, она не заметила, чтобы он подталкивал ее к этой мысли. Нисколько. Он дал ей ясно понять, что Максим вне подозрений. А вот тот так не думает. В чем же он подозревает своего босса и друга? Наргиз заснула, так и не ответив на этот вопрос.

Она проснулась, чуть забрезжил рассвет. Прибрала постель, приняла душ, заварила и выпила чай, а потом вышла на широкий балкон, где с восторгом обнаружила большое кресло-качалку. Удобно устроившись в нем, она закрыла глаза и задумалась. Здесь ее и обнаружил Максим.

– Если бы не ваша коробочка с медвежонком, я подумал бы, что вы ушли. Вы всегда так рано встаете?

Она открыла глаза. Максим стоял, прислонившись спиной к двери, и пристально ее разглядывал. На нем была светлая рубашка с короткими рукавами, большое махровое полотенце небрежно перекинуто через плечо.

– Я мало сплю, – буркнула она, не очень довольная подобным осмотром. – Три, максимум четыре часа.

– Вы не перестаете меня удивлять. Вам достаточно трех часов для сна?

– Я не сказала, что достаточно. Мне просто жалко времени на сон. Его можно потратить с большей пользой.

– И что вы делаете, когда не спите?

– Думаю, размышляю.

– Над чем, если не секрет, вы думали сейчас? – В его голосе не было насмешки. Он на самом деле хотел знать, о чем думает эта молодая женщина с загадочными темно-вишневыми глазами.

– Я решала одну любопытную головоломку.

– Вам удалось ее разгадать?

– Кажется, да.

– Не расскажете?

– Только не сейчас. Но, думаю, очень скоро вы все узнаете.

– Вы меня заинтриговали. И теперь я не успокоюсь, пока не узнаю, что же вы скрываете.

– Отлично! По крайней мере, в ближайшие часы скука вам не грозит.

– С вами вообще не соскучишься.

– Принимаю это за комплимент. – Наргиз обворожительно улыбнулась и поднялась с кресла. – Вы подвезете меня до банка?

– Конечно, не то вы опять влипните в какую-нибудь историю.

– 6-

Кажется, она поняла, в чем дело. Разгадка оказалась проста. Удивительно, что она сразу не пришла ей в голову. Если президент банка после третьей неудачи в делах догадался, что они связаны с утечкой информации, то об этом должен был догадаться и его заместитель, который в курсе всех планов банка. Но почему Чингиз, если он полностью доверяет Максиму, не сказал ему о своих подозрениях? И, наоборот, почему Максим не поделился своими догадками с Чингизом? Ответ на последний вопрос она знала: Максим, в отличие от своего босса, не доверял ему. И снова вопрос: почему? Сколько Наргиз ни думала, она не могла поверить, что Чингиз ведет двойную игру. Не может он быть заинтересован в крахе своего банка. И все же что-то здесь кроется. Что именно – ей и следует в первую очередь выяснить.

Они подъехали к зданию банка одновременно: серебристый «Лексус» президента банка и темно-бордовый «Мерседес» его заместителя. Несколько секунд Чингиз стоял как вкопанный, наблюдая за тем, как Наргиз выходит из автомобиля его друга. Она чуть не рассмеялась: до того забавным было выражение его лица. Но банкир быстро пришел в себя, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Она кивнула: «Доброе утро!», и первой вошла в услужливо распахнутую дверь.

В десять часов Наргиз позвонила президенту банка и попросила принять ее. Через пять минут она сидела в его кабинете и терпеливо ждала, когда он закончит разговор по телефону. Договорившись с кем-то о встрече, он опустил трубку на рычаг и насмешливо взглянул на свою новую сотрудницу:

– Вы, я вижу, не теряли времени зря.

Голос Наргиз, когда она отвечала, звучал столь же насмешливо:

– А вы бы хотели, чтобы я тратила его понапрасну?

– Нет, конечно, нет.

– Вот и поговорим.

– О чем?

– О вас и Максиме, а сначала о ваших конкурентах. Кто они? Что случилось между вами? В общем, что вы не поделили?

Чингиз откинулся на спинку сиденья и прищурил глаза.

– Врагов надо знать в лицо. Не так ли?

– Верно. – Наргиз удобно расположилась в кресле и приготовилась слушать.

– Когда я говорил о конкурентах, то в первую очередь имел в виду банк «Кристалл». Руководит им некий Руслан Машеров. «Кристалл-банк» по всем показателям такой же, как и наш. Я имею в виду уставной капитал, оборот денежных средств, численность вкладчиков и так далее. Наши банки созданы почти одновременно, у каждого из нас за спиной стоят определенные силы, заинтересованные в развитии и процветании банка. Я не стану уверять вас в том, что мы не занимаемся грязными делами, отмыванием денег и тому подобным. Вы ведь все равно мне не поверите. Просто вспомните, что вы сами мне говорили в поезде. Я стараюсь оставаться честным и порядочным, насколько это возможно в большом бизнесе.

– Вы оправдываетесь?

– Нет.

– Тогда оставим это. Что вы скажете о Машерове?

– Он из бывших партийных работников, отсидел в начале восьмидесятых пять лет в тюрьме за крупную взятку, но смог потом полностью реабилитироваться. У него хорошие связи как среди политиков, так и среди уголовников. Умен, хитер, беспринципен, когда захочет, может быть очень убедительным.

– А вы хорошо его знаете.

Чингиз неопределенно пожал плечами.

– Вы ведь когда-то поддерживали с ним тесные отношения. Что же случилось потом? – Наргиз спросила это наугад, но, кажется, попала в десятку.

– Откуда вы это знаете? Вам сказал Макс?

– Нет, не Макс. Я просто догадалась.

Чингиз подался вперед и вперил в Наргиз тяжелый взгляд.

– Вы не могли догадаться просто так. Что вам рассказал Макс? – повторил он.

– Вам придется мне поверить.

Чингиз встал с места, прошелся несколько раз по кабинету, потом приблизился к Наргиз вплотную, наклонился к ней и резко потребовал:

– Говорите!

В ответ было только молчание.

– Я жду.

Наргиз тоже поднялась и, глядя прямо в глаза хозяина кабинета, отчеканила:

– Если вы будете говорить со мной в таком тоне, вы больше меня не увидите.

Она сделала движение, чтобы уйти, но Чингиз удержал ее.

– Простите, я не хотел быть с вами резок. Простите, – повторил он.

– Вот это уже лучше, – пробормотала она, усаживаясь вновь.

Чингиз тоже вернулся на место. Он выглядел усталым и встревоженным, однако она не собиралась щадить его.

– Знаете, что вчера мне показалось подозрительным в ваших словах? Вы все время повторяли, как доверяете Максиму и какие вы с ним большие друзья.

– По-вашему, я был неискренен?

– Я бы так не думала, если бы в тот момент Максим находился с вами рядом и ему было известно, для чего вы меня приняли на работу, – жестко проговорила она.

Чингиз нервно провел рукой по волосам.

– Последнее время Максим выглядит чем-то обеспокоенным, удрученным, избегает меня, даже перестал заходить в мой кабинет. Я не могу понять, что случилось.

– И тогда вы связали это с тем, что происходит в банке?

– Нет.

Поймав ее недоверчивый взгляд, он вновь повторил твердым голосом:

– Нет. Максим слишком ненавидит Машерова, чтобы иметь с ним какие-нибудь дела.

– Что между ними произошло?

– Вы читали личное дело Максима и должны были обратить внимание на то, что в начале девяностых он имел собственное дело, но обанкротился.

– Да, это было до встречи с вами.

– Тем банкротством он обязан Машерову. Тот в одно время занимался посреднической деятельностью, и однажды поставил Максиму крупную партию некачественных продуктов. Максим, конечно, ничего не знал и успел реализовать часть товара. Были случаи отравления, к счастью, без летального исхода. Максима чуть не привлекли к уголовной ответственности. Ему пришлось продать все, что можно, чтобы расплатиться за оставшуюся часть товара, который к тому времени был конфискован, а также заплатить за лечение пострадавших и компенсировать им моральный и физический ущерб. В общем, Максиму досталось, а Машеров не только вышел сухим из воды, но и заработал на этом деле не одну сотню тысяч долларов.

– Тогда вы и познакомились?

– Да, я помог Максиму урегулировать его дела с милицией и расплатиться с частью долгов.

– Значит, Максим ваш должник? Вот почему вы в нем так уверены?

– Иногда вы бываете очень циничны, – сухо проговорил Чингиз. – Нет, он больше ничего мне не должен. Он давно рассчитался со мной.

– Вы сталкивались еще раз с Машеровым?

– Да, он предложил мне объединить наши капиталы и создать совместный банк. Один крупный банк, по его мнению, лучше двух средних.

– Однако вы не согласились с ним?

– А вы бы согласились? Он и потом несколько раз подкатывал ко мне с тем же предложением. В последний раз – совсем недавно, месяца два назад. Он вел себя очень уверенно, был весел, даже добродушен, как бы вскользь упомянул о наших неудачах и громогласно – о своих победах.

– Это была случайная встреча или вы заранее договорились?

– Меня пригласил Машеров. Позвонил и сказал, что у него есть информация, которая может меня заинтересовать. Когда я ответил, что меня не интересует его фикс-идея объединить наши банки, он начал уверять, что давно выкинул эту идею из головы, что у него есть куда более интересное предложение.

– Оно действительно оказалось таковым?

– Никакого нового предложения не последовало, и никакой интересной информацией он со мной не поделился. Просто хотел продемонстрировать свои успехи, свои силы и возможности. Я застал его в окружении известных политиков, бизнесменов, представителей силовых структур. Только разговор у нас не получился.

– Вы рассказывали об этом Максу?

Он покачал головой.

– Я как раз начал замечать в нем перемены, о которых говорил.

– И вы даже сейчас не поняли, чем они вызваны?

Он вскинул на нее быстрый пристальный взгляд:

– Если вы знаете… Если Макс вам что-нибудь говорил…

Наргиз, не сдержавшись, с такой силой стукнула кулаком по столу, что чашка с остывшим кофе опрокинулась, и темно-коричневая жидкость медленно потекла по гладкой поверхности стола.

– Черт побери, да ничего он мне не говорил! А вот вам бы стоило с ним поговорить. Неужели вы не поняли, что он вас, именно вас, подозревал в том, что вы хотите отдать свой банк со всеми потрохами его давнему недругу, договорившись с ним о совместном бизнесе?

– Что?! – Чингиз был как громом поражен. – Как он мог такое подумать?

– А что ему оставалось? Думаете, что он так глуп и не догадался о том, что в банке происходит утечка информации? Да нет, догадался. И понял, что причастным к этому может только тот, кто имеет доступ к этой информации. Но полной информацией обладали только двое: вы и он. А так как он не мог подозревать себя, то оставались вы. И то, что вы избегали его, не были с ним откровенны, как раньше, только подтверждало его мысль.

– Чушь какая! – пробормотал Чингиз, вытирая со лба выступивший пот. – Да я ему всю физиономию раскрашу за такие мысли.

– Оба вы хороши, – проворчала Наргиз. – Напортачили тут.

– Да уж, – тихо засмеялся Чингиз.

Она заметила, как просветлело его лицо. Кажется, он даже позабыл о том, что человек, которого они ищут, не найден и они по-прежнему далеки от разгадки. Должно быть, то обстоятельство, что теперь нет никаких неясностей с Максом, для него важнее. Что ж, если так, то это характеризует Чингиза не с самой худшей стороны.

Занятая своими мыслями, она не заметила, как Чингиз вскочил с места, стремительно подошел к ней, наклонился и расцеловал ее в обе щеки.

– Спасибо вам.

Он улыбнулся одними глазами и вышел из кабинета, а Наргиз осталась, думая о том, что, если даже не справится с заданием, одна мысль, что она способствовала сохранению дружбы двух людей, будет долго тешить ее самолюбие.

– 7-

Наргиз увиделась с двумя друзьями ближе к обеду. Кажется, они успели объясниться: оба выглядели довольными и счастливыми.

– Так значит, вы наш новый детектив? – Максим, широко улыбаясь, шагнул ей навстречу и протянул руку. – Я начну вас бояться. Признайтесь, вчерашняя история с милицией была задумана вами заранее.

– Признаюсь. Мне надо было как-то попасть к вам домой и поговорить с вами. Я считаю, что у себя в доме человек раскрывается несколько иначе и полнее чем где-либо.

– Я мысленно прокрутил весь наш разговор, но так и не понял, как вы пришли к своим выводам. Вроде бы я не сказал ничего такого, что подтолкнуло бы вас на мысль о моей виновности или невиновности.

– Это трудно объяснить. Никакой логики в моих умозаключениях не было.

– А я только что убеждал Макса в том, что у вас железная логика, – вмешался в разговор Чингиз.

– Вы преувеличиваете мои способности. Давайте не будем о них. У нас есть разговор важнее. Надеюсь, вы не забыли о том, что нам, точнее мне, предстоит еще выявить уродов в вашем семействе?

– Урода, – поправил Чингиз.

– Ошибаетесь. Вам не приходило в голову, что вашим конкурентам удалось подкупить не одного, а, как минимум, двух ваших сотрудников? Только так можно объяснить, почему им становился известен каждый предпринимаемый вами шаг, хотя обо всех вместе знали только вы двое.

Эта мысль явно не приходила в голову ни одному из них, и теперь Наргиз явственно читала на их лицах растерянность.

– Я с трудом согласился с мыслью, что в нашем коллективе есть одна паршивая овца, а вы говорите сразу о двух.

– Я не вижу другого объяснения, – повторила она. – Поэтому мне нужно ознакомиться с личными делами одиннадцати ваших сотрудников. – Наргиз передала президенту банка список, написанный от руки мелким убористым почерком. – Вот этих.

Вернувшись в свой кабинет и получив вскоре личные дела, которые она запросила, Наргиз принялась тщательно их изучать и анализировать. На это у нее ушло два дня. Следующие два дня она бесцельно бродила по всему зданию банка, не зная, за что зацепиться. Ничего интересного в личных делах тех, кто подпал под подозрение, не было. Одни сухие факты. Ничего криминального, ничего порочащего.

Было одиннадцать часов, когда Наргиз зашла в приемную президента банка. Секретарша приветствовала ее дружеской улыбкой. За эти дни Наргиз успела поближе познакомиться с ней. Длинноногая красавица была смешлива, любила поговорить и посплетничать. За шесть дней Наргиз узнала от нее столько любопытного о сотрудниках банка, сколько при других обстоятельствах не узнала бы и за полгода. Кажется, не было в их жизни ничего такого, что могло бы укрыться от зоркого глаза Наташи. Вот и теперь, стоило Нинель Шаховой появиться в приемной и исчезнуть за начальственной дверью, как она наклонилась к Наргиз и заговорщически произнесла:

– С нашим «синим чулком» последнее время что-то происходит. Смотри, она сменила прическу. Не удивлюсь, если окажется, что она в первый раз в жизни побывала в парикмахерской, – съязвила Наташа. – Помнишь, какие жуткие волосы у нее были?

Наргиз покачала головой.

– Ах да, ты не можешь этого помнить, ты ведь работаешь у нас всего шесть дней. А ногти? Представляешь, она сделала маникюр. И одежда. Обычно она одевается во что-то серое и бесформенное – и где только она покупает эти платья? – а в последнее время приоделась. Сегодня она в приталенном костюме. Я и не знала, что у нее есть талия.

Если поначалу Наргиз слушала в пол-уха – она терпеть не могла сплетен, – то постепенно заинтересовалась ее рассказом.

– И давно ты заметила в ней эти перемены? – стараясь скрыть интерес, равнодушным тоном спросила она.

– Месяца три, если не ошибаюсь.

– А что, раньше с ней ничего подобного не случалось?

– Не припоминаю. А вот сейчас с ней явно что-то происходит. Она позвонила утром и попросила устроить ей встречу с боссом пораньше. Обычно она заходит к нему к двум часам дня, но сегодня предупредила, что после обеда задержится. Интересно, куда это она собралась?

Наргиз пожала плечами.

– Трудно сказать. Шахова кажется очень скрытной особой. Поди разберись, что творится в ее душе. А как ты думаешь, что с ней происходит?

– Если бы я не знала ее хорошо, то подумала бы, что она влюбилась.

Наргиз быстро поднялась.

– Ну да ладно с Нинель. Я пойду.

– А разве ты не хотела зайти к боссу?

– Приду попозже. Сейчас у него и без меня посетителей хватает.

Наргиз вернулась в свой кабинет, прихватила сумочку, заперла дверь на ключ и вышла в коридор. Кабинет, который занимала Нинель, находился на третьем этаже. Она спустилась на один этаж и встала так, чтобы не выпустить из виду Шахову, когда та войдет, а потом покинет свой кабинет. Нинель появилась в коридоре минут через десять. В кабинете она задержалась ненадолго. Дверь открылась буквально через пару минут. Не глядя по сторонам, женщина быстрым шагом спустилась вниз и заспешила к остановке такси. Наргиз шла за ней, стараясь оставаться незамеченной и в то же время не терять ее из виду. Вслед за Нинель она остановила такси и попросила водителя следовать за бежевыми «Жигулями». Тот с подозрением посмотрел на темноволосую пассажирку и неохотно сдвинулся с места. Через сорок минут такси, в котором ехала Нинель, остановилось возле японского ресторана у метро «Октябрьская». Наргиз подождала, когда та войдет в ресторан, и только потом, нацепив на нос темные солнцезащитные очки, закрывавшие пол-лица, вошла следом.

В небольшом уютном зале ресторана посетителей в этот час было немного. Наргиз села у окна спиной к свету так, чтобы видеть весь зал, а самой остаться незамеченной. Нинель она увидела сразу. Та сидела боком к ней, а напротив нее расположился поразительно красивый юноша. Светлые длинные волосы, вьющиеся от природы, синие, как море, глаза, нежная, как у девушки кожа, ямочка на подбородке, стройное и сильное тело – он привлекал к себе внимание всех сидящих в зале женщин.

Наргиз не слышала, о чем они говорят. До нее долетали лишь обрывки фраз. Выражение лица Шаховой невозможно было описать. В нем отразились и любовь, и нежность, и затаенная боль. Оно было мягким и трогательным. Открыв сумочку, она извлекла из нее маленькую бархатную коробку и со счастливой и вместе с тем застенчивой улыбкой протянула юноше. Тот нетерпеливо раскрыл ее и с минуту разглядывал то, что в ней лежит. Со своего места Наргиз не видела, что находится в коробочке, но заметила, как заблестели его глаза. Внезапно он нахмурился, попытался вернуть коробку, начал что-то объяснять Шаховой, однако, в конце концов, выслушав ее возражения, спрятал коробочку в карман брюк. Они просидели вместе чуть более часа, потом Нинель встала, наклонилась к юноше, что-то прошептала ему на ухо, ласково взлохматила белокурые волосы и вышла. Юноша остался сидеть, лениво ковыряя палочками по тарелке.

Наргиз следила за ним, не сводя глаз и не особенно скрываясь. Очень скоро юноша почувствовал на себе чужой взгляд и повернулся в ее сторону. Они встретились глазами, и Наргиз поманила его пальцем. Чуть поколебавшись, тот поднялся и направился в ее сторону. Она молча указала на стул рядом с собой, он сел, мило улыбнулся и проговорил глубоким бархатным голосом:

– Вы так пристально меня разглядывали.

– Думаю, вы должны были давно привыкнуть к подобным взглядам.

Он промолчал, только брезгливо поморщился.

– Вы о чем-то хотели меня спросить?

– Нет. Просто я подумала, что такой красивый юноша не должен сидеть за столом один или в компании скучной и занудливой старой мамаши.

Она заметила, как его передернуло при этих словах.

– Она мне не мамаша.

– Можно было не признаваться. Это и дураку ясно. Не хотела вас смущать.

Юноша высокомерно вскинул голову.

– А почему я должен смущаться?

– Действительно, почему? – охотно согласилась Наргиз. – Сегодня нет ничего постыдного в том, чтобы быть альфонсом.

В ее тоне не было ни намека на иронию, однако ее слова задели парня.

– А вы, конечно, осуждаете?

– Нет, что вы. – Она говорила искренне. – Я придерживаюсь принципа: не судите и не судимы будете. Какое право я имею вас осуждать?

Кажется, он успокоился.

– Вам заказать что-нибудь? Составьте мне, пожалуйста, компанию.

– С удовольствием. – Юноша подозвал официанта и сделал заказ, а потом представился своей новой знакомой: – Данила.

– Красивое имя. Старинное и редкое. Сейчас все больше Алеш и Саш.

– А как зовут вас?

– Наргиз.

– Тоже красивое имя, – вернул ей комплимент Данила. – Кажется, так звали какую-то восточную актрису.

– Она из Индии и играла еще в старых фильмах. Моя мама поклонница индийского кино и назвала меня в ее честь.

За едой Данила разговорился, проклинал наступившие времена, говорил о желании уехать за границу.

– Попробуй, поживи здесь. Зарплаты на проезд в метро не хватит. Вот и приходится дурить головы разным старухам. Они готовы последнее отдать, только бы еще немного почувствовать себя молодыми.

– Ты бы со своей внешностью мог и лучше занятие найти, – не выдержала Наргиз, переходя с ним на «ты». – К примеру, стать фотомоделью или манекенщиком.

– Все-таки осуждаете, – вновь обозлился юноша.

– Да нет, просто жаль тебя. Не очень-то, наверное, приятно ублажать выживших из ума старух.

– Вы думаете, модели много получают? Кстати, я работал одно время у Юдашкина. Ничего хорошего. Работа каторжная, платят гроши.

– А молодому человеку твоей наружности нужны деньги, много денег. Женщины, дорогие рестораны, приличная одежда, развлечения, азартные игры…

Наргиз заметила, как при последних словах легкое облачко пробежало по лицу юноши. Ах, вот как! Он, оказывается, к тому же и игрок! Ну что ж, посмотрим, что дальше.

– Ты считаешь, что только вам, мужчинам, трудно в этой жизни? Думаете, нам легче? Нас, женщин, одолевают те же страсти, что и вас. Тоже хочется расслабиться, поразмяться, отдохнуть. Одно огорчает – потом приходится дорого расплачиваться за то, что отпустил тормоза. Но тут уж ничего не поделаешь. Однажды я проигралась в пух и прах. Двести тысяч, представляешь! – вдохновенно фантазировала Наргиз.

– Рублей?

– Шутишь? Долларов.

Данила даже присвистнул от удивления:

– Долларов?!

– Много, правда? Я вступила тогда в полосу невезения. Это, знаешь, как в анекдоте: в жизни бывают белые и черные полосы.

– В каком анекдоте?

– Не слышал? Хочешь, расскажу? Встречаются двое старых друзей. Один другому: «Как живешь?» «Да вот, – говорит тот, – купил жене черный „мерс“, а ей цвет не нравится, соорудил бассейн с голубым кафелем, ей опять цвет не по душе. Никакой жизни. А ты как?» «Плохо. Жена ушла, с работы уволили, машину угнали, дом ограбили». «Да ничего, – успокаивает его друг, – в жизни бывают белые и черные полосы». Проходит время, и один из них звонит другому: «Помнишь, ты говорил про белые и черные полосы?» «Помню». «Так вот, та была белая полоса».

Данила расхохотался, потом посерьезнел и спросил:

– Как же вы вышли из положения?

– Пришлось продать трехкомнатную квартиру в самом центре Москвы, машину, дачу, – на ходу сочинила Наргиз. – Целых два года расплачивалась с долгами. Проценты накрутили дай Боже. Зато после все воздалось сторицей. Я опять рискнула и вернула себе и квартиру, и машину, и еще кучу денег.

У Данилы заблестели глаза.

– Вот и я прошу Михаила дать мне шанс. Я смогу отыграться.

– У тебя большие долги?

– Не то что бы очень, только сейчас я на мели.

– А знакомая, что была здесь полчаса назад, помочь не может?

– Она уже помогла. Если бы не она, не знаю, как выпутался бы из всей этой истории. Она обещала дать еще денег, но попросила подождать.

– Богатая баба, наверное?

– Она в каком-то банке работает.

– Менеджер?

– Не знаю, но платят там неплохо, судя по тому, что в первый раз она заплатила за меня тридцать тысяч долларов.

– Значит, был и второй раз? – небрежно спросила она.

– Да, когда я проиграл в казино сорок шесть тысяч долларов.

– А ты крупно играешь.

– Я не хотел играть в тот день, чувствовал, что проиграюсь в пух и прах. – Данила нахмурился, воспоминания были не из приятных. – Это Антон и его девица… В общем, они умеют сделать так, что последние штаны снимешь, лишь бы играть еще и еще.

– Не мне об этом рассказывать. Я знаю, как это делается. После того как я избавилась от долгов и поправила свои дела, зареклась больше не играть. Пока это у меня получается.

– И чем вы сейчас занимаетесь?

– Являюсь консультантом в одной фирме.

– За это много платят?

– Достаточно, чтобы позволить себе мелкие шалости.

Наргиз шаловливо улыбнулась, Данила понимающе улыбнулся в ответ.

– Дашь мне свой номер телефона?

Данила кивнул, вынул из кармана записную книжку, что-то быстро в нее записал, оторвал листочек и протянул Наргиз.

– А я могу узнать ваш номер телефона?

– Я позвоню сама.

Наргиз расплатилась с официантом за обед, на что у нее ушло почти все содержимое кошелька, попрощалась с Данилой и направилась к выходу. Юноша проводил ее долгим взглядом.

Из японского ресторана Наргиз направилась в Центральный парк культуры и отдыха. Когда-то это было ее излюбленное место прогулок. За последние годы здесь многое изменилось. Да, цветной музыкальный фонтан остался на месте, были на месте и пруд, и кафе, где она любила перекусить. Но сейчас парк больше напоминал один большой аттракцион. Наргиз стало грустно. Она дошла до Москвы-реки и по берегу прошла в Нескучный сад, где в студенческие годы, растянувшись на траве, не раз готовилась к экзаменам. Однако она недолго предавалась воспоминаниям. Сейчас ее больше занимали другие мысли.

Первую часть своего задания она выполнила: она нашла одного, точнее одну из двух сотрудников банка, кто предал интересы своих работодателей. Она не сомневалась в том, что это Нинель. Шаховой были нужны деньги для юного красавца, которого она боялась потерять. Поначалу Наргиз решила, что Данилу специально подослали к ней, но тот был слишком глуп, его наверняка использовали вслепую. Недруги Чингиза, должно быть, очень пристально присматривались к каждому сотруднику банка и выбрали среди них тех, кто нуждался в деньгах, больших деньгах. Они использовали чужие слабости и пороки в собственных целях – что ж, это всегда приносило дивиденды. Она представила себе, как трудно было Шаховой решиться на предательство. Однако она пошла на это, потому что уже полностью зависела от юного красавчика, присосавшегося к ней как пиявка и вытягивающего с нее все, что только можно. На что рассчитывала Нинель? Что ее предательство останется в тайне, никогда не выплывет наружу? Она ведь не так наивна, чтобы надеяться на это. Нет, она знала, что все, в конце концов, станет известно, и, тем не менее, согласилась на сделку. Возможно, Данила был первым мужчиной в ее жизни, первым, кто обратил на нее внимание как на женщину. Возможно, в глубине души она понимала, чем вызван его интерес к ней, но уже ничего не могла с собой поделать, шла на все, чтобы еще немного удержать его рядом с собой. То, что он когда-нибудь уйдет от нее, она прекрасно знала. Уйдет, как только она будет не в состоянии оплачивать его счета, одаривать дорогими подарками. Она знала, знает об этом. Тем не менее… Наргиз вдруг вздрогнула от дурного предчувствия. Как наяву она увидела перед собой Нинель, точнее ее ноги. Вот они оттолкнулись от стула и повисли в воздухе. Она почувствовала, как мурашки пробежали по всему телу, и поежилась, словно от холода.