Папу, видимо, известили о внимание ко мне этого товарища, и он деликатно сказал мне что не стоит с ним сближаться, он в разводе и любит выпить. Меня эти стороны его жизни совершенно не касались, никаких предложений от него я не получала и даже разговоров на эту тему не было, хотя я понимала, что мы нравились друг другу. Но после того, как его бывшая жена нанесла визиты сначала к нам домой, а потом ко мне на работу, оставаться в Учкомбинате становилось невозможно и пришлось его покинуть. Его жена мне сказала, что её счастье в моих руках, поскольку Борис, так его звали, не хочет к ней возвращаться из-за меня. Я пыталась успокоить её на этот счёт и пообещала с ним не встречаться, хотя признаться, мне этого очень не хотелось. И оставлять преподавание было жаль, и потому, что мне это нравилось, и потому что давало дополнительные деньги, совсем не лишние в нашей семье. Вечерняя работа даже помогла мне избежать поездки в колхоз на картошку. Узнав, что я преподаю, в отделе кадров строго вопросили: «Кто разрешил?» Я покаянно пробормотала что-то вроде «не виноватая я, не знала» и самовольство осталось без наказания. Наше интеллектуальное общение с Борисом закончилось громадным букетом белых флоксов, который он прислал мне с одним из слушателей.
1962 г. С подругой Галей, я справа
5.3. Вокруг работы
В институте, как и в любом учреждении, были в традиции вечеринки и чаепития. Отмечали праздники, крупные премии, дни рождения. На этих вечеринках в отделе я часто была, как незамужняя девушка, предметом особого внимания. Меня «доставали» пожелания всех окружающих быстрее выходить замуж и не ждать «яхту с алыми парусами». Предлагались разные кандидатуры для знакомства, что меня очень раздражало, к тому же нужды в этом не было. В отделе у меня тоже был поклонник, красивый и скромный парень Рафаил, с волнистыми волосами и яркими голубыми глазами. Он вырос в детдоме и в институте имел репутацию ценного работника и завидного жениха. Многие, в том числе начальник отдела и директор института, советовали мне выходить за него замуж, всячески его расхваливали. Я и сама знала, что он хороший, но и только. В эти годы я с подругой Галей часто ходила в театр, кино и на симфонические концерты и оперы в знаменитый Новосибирский Оперный театр. Там царила особая праздничная атмосфера – ярусы, ложи, бархатные кресла, нарядная публика. Ходили мы и на симфонические концерты по постоянным абонементам. Билетов иногда в продаже не было, и люди просились владельцев абонементов провести их. Однажды к нам обратились с такой просьбой два довольно симпатичных паренька, как оказалось потом молодые учёные из Академгородка. Мы с Галей им отказали, но они прошли с другими, более добрыми любителями музыки. После концерта один их них провожал меня, но к дому я ему подойти не разрешила и от свиданий отказалась. Тогда он начал мне писать письма, причём, в адресе указывалось только улица и имя, номера дома он не знал. Девушка почтальон догадалась, что это мне, приносила письма и говорила: «Вот бы мне такой встретился!»
1962 г. С Аркадием и Тамарой, я в центре
За границу, в Чехословакию, я впервые поехала по туристической путевке вместе с Галей Скобликовой. Впечатлений было множество. Тогда к русским относились очень хорошо, нам оказывали много внимания, особенно молодым девушкам, жениться на которых считалось престижным. Кроме Праги мы побывали и в Брно, и в Братиславе, и в Карловых Варах. Везде нас радушно принимали, устраивали в нашу честь приёмы, дарили мелкие подарки, просили адреса для переписки. Я даже обменялась несколькими письмами с одним молодым чехом, а подаренная кукла из той поездки до сих пору меня. На следующий год мы тоже вдвоём отправились в отпуск. Галя купила путёвку в Прибалтику, в дом отдыха в Кемери. Путёвка в институте была только одна, вторую мы надеялись купить на месте. Однако купить её не удалось, что и следовало ожидать; путёвки были большим дефицитом и нам предложили продать имеющуюся с вычетом какой-то суммы. Мы согласились без особого огорчения, погода была дождливая, и посёлок выглядел тоскливо. А у нас был возможность жить в Риге в квартире родственников Гали, которая в это время пустовала. Квартира была в самом центре города, в старом доме, со старинной мебелью, темноватая и казалась нам экзотичной. Рига нам очень нравилась, целыми днями мы бродили по городу, смотрели на дома, людей, магазины, посещали музеи, по утрам ходили в чудесные рижские кафе с вкусными булочками и ватрушками. Эти дни были одними из самых ярких впечатлений о Риге, которую я потом не раз посещала. С Галей мы общались в течение всей жизни. Но с началом нападения на Крым 24 февраля 2022 сделали паузу в отношениях по причине диаметрально разного отношения в этой войне и к личности президента России Путина.
Моей подругой в проектном институте, где я начала работать, была Тамара Гизбрехт. У нас с ней было много общего: молодые специалисты, не замужем, у обеих в голове смутные мысли о поступлении в аспирантуру. Мысли никак не развивались, мы не делали никаких шагов к их реализации, а вот развлечения устраивали оперативно. Тамара была дочерью Главного инженера Западносибирской железной дороги и жила в самом центре города в очень большой квартире. В ней, образовавшаяся вокруг Тамары молодёжная компания, проводила блинные, пельменные и другие вечеринки, отмечала праздники и дни рождений. Зимой, по воскресным дням, мы часто отправлялись на электричке к Тамаре на дачу. Проходили на лыжах довольно большой маршрут по живописной местности, по дороге останавливались, дурачились, валялись в снегу и в стогах сена. Возвратившись на дачу, топили печь, варили глинтвейн, выкладывали на стол привезённую с собой еду. Было много разговоров, шуток и смеха. Домой возвращались только вечером. В институте прослышали про наши воскресные вылазки и многие захотели присоединиться. Так, фотографом компании стал Аркадий – ГИП (главный инженер проекта) института, а мой начальник – руководитель архитектурного отделения, и другие коллеги – постоянными участниками. Трудно сказать, что нас всех больше привлекало: сам лыжный поход или посиделки после него.
Сейчас понимаю, что почти все мои подруги были из зажиточных по тому времени семей, но тогда на это мы обращали мало внимания. Материальное положение в моём окружении вообще не являлось критерием не только при выборе подруг, но и при выборе спутника жизни. Да и в дружбе всегда две стороны – не только мы выбираем, но и нас выбирают.
1962 г., с Виталием
Политикой мы не интересовались, но протестный дух висел в воздухе.
У упомянутого выше коллеги Владика был друг Вадим, работающий на телевидении. В одном из вузов он, в качестве режиссера, ставил спектакли с политическим подтекстом, имеющие большой успех в молодёжной среде. Он часто приглашал меня на них и на свои домашние вечеринки, где гостей ожидали разные сюрпризы, пугающие до ужаса или смешные до слёз. Однажды там я познакомилась с его матерью, и потом она сказала Вадиму: «Эта девушка с глазами цвета пива заслуживает серьёзного внимания». Но это был не тот случай.
Яхту с алыми парусами я всё-таки дождалась и в символическом, и даже в реальном воплощении. Правда, не сразу и маленькую с обычными парусами. Соблазнившись возможностью провести день рождения у моря, я поехала в мае на Кавказ. По дороге получила магический знак – попутчица нагадала мне на картах встречу и любовь на всю жизнь. Конечно, это обычное пожелание девушкам я не приняла всерьёз, хотя верить хотелось бы, но очень уж ненадёжный был источник. Потом последовал ещё один знак – на Красной Поляне парень из туристической группы принёс мне эдельвейс с дальних высоких гор. По легенде, у человека, получившего этот редкий цветок, исполняется заветное желание. В этот вечер на турбазу пришли на танцы два очень симпатичных, модно одетых парня. Наш девичий коллектив с волнением ожидал, кого они пригласят. Но они никого не приглашали и просто сидели на скамейке. Когда начался «белый» вальс, на который, как известно, дамы приглашают партнёра, я решилась. Его я выбрала сразу и, как потом оказалось, он тоже сразу меня увидел. Не заметить меня было трудно, поскольку на мне было красное шёлковое платье с каймой по низу. Через год мы поженились, и я переехала к нему в Москву.