2
Попытка смыться Чарли, однако же, не удалась. В дверях, как оказалось, уже торчал очередной облом, не то чтобы двойник его давешнего мерзкорожего обидчика, но тоже, знаете ли… Облом, густо чавкая, жевал огромный кусман витаминизированного нефтяного битума и улыбался с самым гнусным видом… так что порыв Чарли к свободе был пресечен в зародыше, причем абсолютно бесцеремонным образом. Верзила пустил на пол длинную черную струю слюны, развернул Чарли снова лицом в комнату и, подталкивая его кулачищем в шею, невнятно пробормотал:
– Туда ты попал, туда.
…Кандидатша в сексподстилки?.. Х-ха!
Перемена в ее внешности была разительной. Сдвинутые к переносице брови. Хищный оскал напряженного рта. Перекатывающиеся под черной кожей одежды могучие мышцы.
– О, боже, где были мои глаза? – пробормотал Чарли.
Девица медленно приближалась, гипнотизируя его взглядом.
– Ну как, козел, еще не расхотелось пропальпировать секс-бомбочку? – громко спросил Чарли самого себя, и сам себе решительно ответил: – Расхотелось. Абсолютно.
Брови у красотки взлетели так высоко на лоб, что сомкнулись с волосами на голове, а выражение на морде лица сделалось до крайности обиженным и даже оскорбленным. Она метнулась вперед в броске, которому позавидовала бы королевская кобра, и ее сцепленные в пальцах руки пришли в тесное соприкосновение с ребрами Чарли… ну, о-очень тесное. Он почувствовал, как неодолимая сила вышвырнула воздух из его легких, подбросила в воздух его самого и расплющила о стену каждую клеточку его многострадальной спины. Несколько бесконечных мгновений он, как приклеенный, висел на этой стене, затем сполз по ней вниз и смятой тряпкой улегся на полу. Он с хлюпом потянул в себя воздух и… только после всего этого пришла боль – соответственно в каждой мышце и каждой косточке.
– Не распускай язык, – злобно прошипела девица. – Расхотелось ему. Козел.
Кивком головы она подозвала к себе верзилу и, ткнув пальцем в валявшиеся у стенки останки Чарли, буркнула:
– Займись записями.
Облом с предельной бесцеремонностью обшарил на Чарли всю одежду… потом еще раз… и еще…
– Дык… нету у него этого ничего.
– Как это нету? Совсем?
– Совсем.
– Ищи лучше, – девица на секунду задумалась. – Салфетки, салфетки ищи.
– Какие салфетки? – верзила обалдело вытаращился на командиршу.
– Ну, ты тормоз! – девица закатила глаза и с комическим отчаянием покачала головой. – Обыкновенные. Бумажные. Из ресторанов. Это мы с тобой вытираем ими пасть. Или руки. Или, там, еще что. А яйцеголовики пишут на них свои счастливые озарения и идеи. Как сядут друг с другом пожрать в общепите, так их тут же и осеняет из идей. Вот они и пишут. Сериалов, что ли, про эту публику отродясь не смотрел?
– Мне про яйцеголовых смотреть влом, – с обиженным достоинством возразил верзила. – И никакими салфетками я себе пасть не вытираю, рукавов у меня, что ли, нет? Вот если только, как ты говоришь, что другое… это да. Вытираю. Когда мне надо, а салфетки есть. Но у него никаких салфеток нету. Вообще ни клочка бумажки. Пара бутылок дринка есть. Есть еще коробка с проводами, гаджет, видеокамера и немного деньжат. А салфеток нету. Сама погляди.
Девица со всей бесцеремонностью обшарила Чарли от воротника до ботинок, досадливо сплюнула, уселась на стул и задумчиво покопалась пальцем в затылке.
–И в самом деле, нет, – признала она. – И где же они тогда?.. Ладно. Упакуй его.
Верзила очень сноровисто связал ноги Чарли его же собственными руками, как после выяснилось, двойным космическим узлом. Потом, даже не удосужившись развязать шнурки, залез пальцами ему в ботинки.
– Тут тоже нету, – сообщил он девице, повернув к ней красное от натуги лицо. – Где записи, недоносок, – рявкнул он и пнул Чарли ногой в бок.
– Какие записи, придурки? – прохрипел Чарли куда-то себе в желудок. – Рехнулись, что ли? Какие вам еще надо записи?
Девица немедленно ухватила Чарли за нос большим и указательным пальцами левой руки и, приподняв студиозуса над полом, принялась разыскивать в этом клубке глаза. Найдя искомое, некоторое время она буравила их безжалостным взглядом, потом снова шмякнула его на пол и поинтересовалась, вытирая пальцы о кожаные штаны:
– Ну, ясно теперь, какие записи?
– Не брал я никаких записей, – с отчаянием завопил Чарли, – ты что, с ума сошла, идиотка!
Девица, не обращая внимания на предосудительные эпитеты, с железной логикой придерживалась, очевидно, привычной линии поведения. Она ухватила Чарли за волосы и, снова вздернув его в воздух, несколько раз встряхнула, приговаривая:
– Все… вы… ученые крысы… всегда… делаете… всякие записи… своих ученых занудств. На салфетках.
И опять бросив его на пол, проговорила все тем же бездушно жестким голосом:
– Где твои записи, козлик? Ну?
– Нету у меня никаких… – начал было Чарли, но уловив движение ее руки к его собственному носу, поспешно сказал:
– У шефа. У него есть. Все эти… как их… э-э… записи есть у шефа, бестолочи!
– Прекрасно, – сказала девица, привычно игнорируя предерзостный эпитет, и повернулась к верзиле, тупо продолжавшему жевать смолу. – Фантер!
Верзила, старательно перешагивая через собственные плевки, услужливо подскочил к ней.
– Вот что, Садди, сволоки этот мешок с дерьмом в порт. Меня подождете в шлюпке. Я пошла потрошить старого навозного жука. Кто бы мог подумать, что один кретин способен доверить другому записи своих мудрежей? Этакая крысиная безмозглость. Таких даже обворовывать западло, не то, что грабить. Если порт будет все еще закрыт, вот себе ключ-карта с кодом от тамбура у тоннеля над Большим Утилайзером. Выйдешь на поверхность, возьмешь птерокар – там в охране наши люди. Да, кстати, не забудь надеть на козленка респиратор. А то знаю я тебя, о себе только и думаешь. Задохнется – шкуру спущу. Все понял?
Верзила утвердительно пустил себе под ноги длинную черную струю.
– Вот еще что. Ты поосторожнее там. И повнимательнее. Персидский в порту теперь появится вряд ли, а вот Рем Бо-Бо вполне может и объявиться … поскалься мне, поскалься, супермен хренов. Тебе еще до экстракласса тянуться – потом изойдешь, а Рем и среди ультрачей чуть ли не самый что ни на есть ультровый. Пришибет тебя походя и не заметит, что у него под ногами кто-то вертелся. Ну, я пошла.
Верзила, не обращая больше на начальницу никакого внимания, повернулся к Чарли.
– Нескладный ты, – сказал он пленнику с укором. – Как тебя на транспортный уровень нести? И кофра подходящего у меня с собой нету, чтобы в него тебя затолкать.
– Сам ты нескладный, – прохрипел Чарли откуда-то из-под собственного живота. – Верблюд ископаемый.
– Ты вот что, – верзила беззлобно ткнул пленника ногой, – ты меня не серди. А то зашибу ненароком, отвечай потом за тебя. Во, придумал, заверну-ка я тебя в простыню и понесу. Будто я вор и чего украл. Никто ни в жисть не догадается, что я тащу. Только бы полицаи не прикопались, возись с ними тогда. Слыхал, небось, что мне надо спешить?
3
Архив столичного
космопорта
Код 823.КОУ 601.452
Сигнал Алярм-Ч
Террористическая угроза. Уровень опасности красный.
Всем, находящимся на поверхностных территориях космопорта.
Всем, находящимся на поверхности планеты в районе Двуречья и Гнилого залива.
Всем, находящимся в воздушном пространстве означенных территорий.
Немедленно покинуть означенные объекты пространства планеты. Исключение может быть сделано только для отрядов, находящихся в танках тиранозавр и других устройствах высшей защиты на расстоянии не ближе, чем 3000 стандартных футометров от границ зоны.
Всем, находящимся в приповерхностных подземных уровнях космопорта в секторах от СА-43 до УА-12 немедленно покинуть означенные уровни.
На поверхности космопорта в указанном районе террористами заложено ядерное взрывное устройство. Взрыв ожидается во временном диапазоне от 2 до 48 часов. Точность времяуказания – тридцать две микросекунды.
Следите за дальнейшими сообщениями.
Архив 042 ОС
Операция Выбор
Код 003.425.6.СА-1332
Шифролазерограмма. Адресат 0021. Отправитель У-7.
Объект 1 утверждает, что записи хранятся у шефа. Шеф наличие записей отрицает, воздействие по щадящей схеме без членовредительства успеха не имело. Дальнейшую отработку шефа пришлось отложить вследствие переброски Пепси Колера в космопорт. Там пошла какая-то подозрительная возня. Считаю необходимым организовать в порту отвлекающую акцию, под прикрытием которой провести переброску объекта 1 в шлюпку С-3 и далее на стелс-шип. Переброска объекта 1 поручена Фантеру. Акция прикрытия поручена Пепси Колеру. По завершении акции прикрытия Пепси переключится на шефа и записи. В связи с высочайшим профессионализмом объекта 2, перехватить и ликвидировать его в порту не удалось. Приказ заниматься этой задачей мною отдан себе лично в письменном виде, чтобы у исполнителя возможность отпереться задним числом была гарантированно пресечена. Далее официальное заявление вне темы. Вопль души, никаких сил и терпежа. Дочка министра двора, стерва, весь эфир заколебала своими воплями, сволочь. Если кто ее не уймет, плевать мне на папу, заткну шлюхе глотку ейными же собственными тощими ягодицами.
Архив 084 ОС
Операция Ключ
Код 005.623.СА-322
Запись шифрообмена между абонентами 09 и 0013
0013: Похоже, контроль над операцией утерян. Космопорт Столицы под колпаком службы безопасности Патруля под совершенно вздорным предлогом ядерной террористической угрозы. Все подходы к шлюпке С-3 перекрыты гоблинами группы захвата. Степень завершенности операции Выбор не ясна. Но, поскольку по сведениям агентуры из ближайшего окружения 0021 для нейтрализации групп захвата в порту готовится крупная отвлекающая акция, можно заключить, что объект 1 находится в руках 0021. Как все это прикажешь понимать?
09: Но Конан Бул до меня так и не добрался. Я его в глаза не видел. И он, между прочим, пропустил уже два контрольных сеанса связи. Его коммуникатор отключен. Я с самого начала говорил, что эта операция не для Була. Конан хорош там, где надо сокрушать ребра и выбивать зубы. Да и то не всегда. Впрочем, Кока Колер доложил, что вышел на след козленка. Так что его ликвидация только вопрос времени. А на операцию ликвидации номера второго, по-хорошему, надо ставить Рема Бо-бо.
0013: Кого? Может тебе в качестве дополнения еще и Пронлица выделить? Так он у нас на глубоком внедрении. В самом логове, так сказать. Или ты не слышал об операции под грифом Птицеферма?.. погоди-погоди? Что ты сказал? Кто докладывает? Кока Колер? У 0021 на этом деле Джейн Бондс!
09: Это Вы к тому, что с нею обязательно будут Пепси Колер и Садди Фантер? Не берите в голову. Кока Колер, конечно, эстет, чистюля, хренов интеллигент при бороде и гитаре, и бывает, прямую трубку курит… иногда… но другого такого умницы среди коммандос днем с огнем не сыскать, даже если наденешь акваланг да не перепутаешь, в каком именно месте и – главное – зачем перекрывать в нем воздух. А уж исполнитель он от бога. Фантера без масла съест на завтрак, а что касается Пепси…Хоть они с Кокой близнецы-братья, но ненавидят друг друга до смерти. Каждый готов другого прикончить, и прикончат, если выпадет случай. Коке бы, конечно бы, Мазовшера на помощь, вот вдвоем бы они дали прикурить бы хоть бы и самой Джейн. Да только Мазовшера при одном виде интеллигентной бородатой хари, да еще при прямой курительной трубке начинает корежить, как на вибростенде. У него, как на зло, каждая вторая бородатая и дипломированная пэтэушная трубка с гитарой на счет раз баб из-под носа уводит… это не считая каждой первой. Кипятком уже мочится. Нет, не сработаться Мазовшеру с Кокой, так что насчет Пронлица не такая уж глупая мысль, ей-богу.
0013: Черт бы тебя побрал совсем! Задурил мне голову к бабушке и маме. Ладно. Насчет Пронлица подумаю. Все равно куры на птицеферме передохли, так что его дела на внедренке можно считать загнувшимися… практически. Мне докладывают, он мечтает отоспаться. Ничего. Покемарит между дел где-нибудь на обочине вселенной.
09: Какое такое "подумаю", босс? Время не терпит. Персидский тут всех совершенно заколебал. Обложил со всех сторон и дыхнуть не дает. Достал, с-собака женского пола! Надо бы прищучить, но у парней не получается. Где его логово – неизвестно, бьет из-за угла, сущий инсургент, сволочь. Если его не убрать, сорвем операцию, официально докладываю.
0013: Ладно. Черт с тобой. Высылаю Рема Бо-бо и именно с этой задачей. Так что заглохни, борец с партизанами. Увянь. Смотри у меня! Сорвется операция – лучше бы тебе тогда обратно в маму немедленно залезть. Да и то вряд ли поможет.
4
– Позвольте представиться, – освободитель с невероятно аристократичным шармом щелкнул каблуками и резко наклонил голову. – Кока Колер, к Вашим услугам.
Все произошло на редкость быстро. Когда узел упал, Чарли выкатился из простыней очень удачно: он все видел, пусть и одним глазом.
Напавший месил Садди Фантера как пластилиновую куклу. Точка была поставлена совершенно сокрушительно тем самым осточертевшим Чарли ударом сцепленными руками по ребрам, который он уже в бессчетный раз за сегодняшний многострадальный день давал себе слово непременно освоить. И как можно скорее.
Победитель – насколько можно было судить, сущий двойник бандита, которого неудавшаяся кандидатша в сексподстилки называла Пепси Колером, только этот с элегантной бородкой – не озабочиваясь судьбой поверженного бедолаги, подхватил Чарли в охапку и помчался по бесчисленным темным пустым коридорам и гулким металлическим лестницам. Потом они куда-то мчались в маленьком спортивном каре… Чарли при этом валялся рожей вниз на сидении рядом с водилой, елозя щеками по жесткой обшивке при каждом повороте и изменении скорости. Потом ему пришлось опять трястись подмышкой у спасителя, мчавшегося по омерзительным служебным туннелям подземки. В низком и сыром кабельном тоннеле освободитель непостижимым образом умудрился отыскать шаткую металлическую лестницу, ведущую в штрек грязной ночлежки, пропихнул Чарли в люк тесной одноместной ячейки – немыслимая роскошь по меркам ночлежек имперских городов – плюхнул свой зад на жесткое ложе, резко выдохнул, потянулся, расслабился и с неким недоумением во взоре уставился на Чарли.
– Не могли бы Вы меня развязать? – умоляюще просипел Чарли.
– Да-да, разумеется. Но Вам, козлируемый, придется чуточку потерпеть, – освободитель ухватил лапищей Чарли за куртку на груди, поднял его с пола и швырнул на столик. Столик жалобно скрипнул и зашатался. Долгие секунды освободитель разглядывал Чарли, восхищенно качая головой и восторженно причмокивая.
– Кто это Вас так? Прекрасная работа!.. Мастерская, – добавил он через некоторое время, повозившись с клубком. – Двойной космический узел. Так вот сразу и не развяжешь. Разве только что-нибудь если сломать?.. чего не жалко, козлируемый, сэр?.. руку?.. ногу?..
– Ты спятил? – завопил Чарли нервно, – и не дави так, больно же! Левую руку вниз, левее, левее… да не через локоть, дубина, в самом деле сломаешь … теперь ногу давай, не эту, другую!.. выше, выше!.. вот так… Отойди, дай распрямиться… О-ох!
Чарли ме-едленно и мучительно-мучительно вступал во владение собственным телом, которое изо всех сил сопротивлялось и болело… тоже, между прочим, изо всех сил. Но, по крайней мере, оно уже не представляло собой перепутанного клубка ниток, что унизительно для гения, каковым Чарли себя позиционировал чуть ли не с первого курса ПТУ. А если вспомнить, к тому же, что тебя, как лоха какого последнего развела некая наглая особа бабского пола, плоти которой ты собирался со всем возможным прилежанием услужить, по крайней мере, минимальным максимумом тщательных удовольствий, то самолюбие твое принималось уже не стенать, а материться, причем, для особой выразительности, по-русски.
Как он себя назвал, этот бородатый избавитель? Колер? Но того, который мерзкорожий, евонная гнусная начальница называла, вроде бы, точно так же. Спросить? Чарли с трудом повернул голову к верзиле – на каждое движение тело сварливо отзывалось приступом боли – и… ох, черт! Этот самый Колер смотрел на него с некоей нехорошей непонятностью во взоре и даже озадаченно. Чарли смутился.
– Ты не думай, чувак, что я скотина какая неблагодарная, – поспешно забормотал он, тут же позабыв про все свои недоумения. – Я к тебе всей душой в смысле спасибов и прочего всякого такого благодарствия. Мы сейчас с тобой за твое геройство и мое счастливое избавление такой пузырь раздавим, какого пойла ты в жизни своей… эй, чего это ты на меня странно так уставился?
В Коке Колере явно проходила мучительная и практически непосильная умственная работа.
– Постой… – сказал Кока и с оглушительным треском хлопнул себя ладонью по лбу. – А зачем, собственно, я Вас развязывал, сэр? И тащил черт знает куда зачем? Я ведь тебя должен был всего-навсего обыскать, изъять записи и тут же пристукнуть. Шлепнуть на месте, так сказать.
Кока шумно рассмеялся.
Кока покрутил головой и потащил из подмышки излучатель.
– Ну, малый, где там у тебя эти самые записи? – добродушно сказал он. – Доставай салфетки, да приступим тебя кончать.
– Ну, этот туда же! – взвыл Чарли. – Тебе тоже записи подавай? Идите вы все к своим порнайным мамашам, недоноски.
– Куда? – обалдело переспросил Кока.
– Именно туда, ты правильно догадался, – орал Чарли, вконец разволновавшись. – Приступит он кончать! Какие записи? Какие салфетки? Откуда я их тебе возьму, приступало хреново?
– Что значит – откуда? – удивился Кока. – Где они есть, оттуда и доставай. Не можешь же ты их оттуда достать, где их отродясь не бывало? Да поторапливайся, Вы, дубина. Или думаешь, что я твой перевод в жмурики наслаждательно смакую? Я же Вас, уважаемый сэр, пристукнуть не могу, пока ты мне записи не отдал, идиот. Считаешь, мне удовольствие доставляет размазывать по стенке всяческих недоносков? Я тебе не новобранец для Вас, козлов, который перед первым своим кандидатом в покойники пускает насладительные слюни. Я коммандос-экстра. У меня за плечами целое личное кладбище придурков, вроде тебя. Одним больше, одним меньше, мне без разницы. И у меня прямой приказ, понял? Давай сюда салфетки, дебил!
– Сам ты олигофрен стоеросовый, ты хоть соображаешь, что говоришь?
– А чего тут соображать или не соображать? – еще более удивился Кока. – И не путай меня своими яйцеголовыми терминами. Говорю же, приказ.
– Какой такой приказ? Я отродясь салфетками не пользовался, ты это уразуметь способен? У тебя мысли какие-нибудь хоть иногда в голове заводятся? Мыслить умеешь?
– Исполнитель должен не мыслить, а исполнять, – заявил Кока наставительно. – На то он и исполнитель. Мыслить должны мыслители… – Кока на минутку задумался и уточняюще добавил, – яйцеголовые, я думаю. А я коммандос, и приказ у меня такой: схватить, обыскать, изъять и шлепнуть, не сходя с места… Ой, – завопил он вдруг, глядя на Чарли восторженно, – смотри-ка, яйцеголовый, а петрит! Соображает! Обыскать и изъять. Изъять, а не требовать, чтобы достали и отдали. И пристукнуть. Не аж бы как, а тут же, на месте.
– Эй! Кто-нибудь! Помогите, убивают! – заверещал Чарли с отчаянием. Но то ли стены в этой ячейке были особенно звуконепроницаемые, то ли на подобные вопли в сотах столичных ночлежек публика просто не реагировала, но Кока Колер нимало оными не озаботился.
– Хорошо орешь! – сказал он с добродушным одобрением и по-гурмански покрутил носом. – Убедительно.
Чарли метнулся к выходу.
– Куда? – с неудовольствием рявкнул Кока, и его сцепленные в пальцах руки снова обрушились на злополучные ребра Чарли.
В то же мгновенье Чарли оказался в очередной раз распят на столике, а Кока, сопя от усердия, принялся опять старательно связывать его пресловутым двойным космическим узлом. Когда работа была закончена, он вытер пот с побагровевшего от натуги лица и с удовлетворением оглядел плоды своих неправедных трудов.
– Ну, вот, мы и восстановили "кво".
– Какое-такое кво? – прохрипел Чарли.
– Все возвращено на круги, я имею в виду, – туманно пояснил Кока.
– Что еще за круги? Чего мелешь?
– Круги свои, – еще более подпустил туману Кока. – Ладно. Пора изымать изымаемое.
И он сноровисто принялся обшаривать Чарли, вполголоса комментируя себе под нос каждую находку и старательно засовывая обратно все, непоименованное в приказе.
– Ага… ага… пойло… еще пойло, тряпка для вытирать сопли, видеокамера, перочинный ножик… а тут что?.. курево, электронная игрушка, коробка с проводами… куда Вы подевали салфетки с записями, козлируемый, сволочь ты этакая, сэр? Мне тут до утра с тобой валандаться? Салфетки где, а то все кости переломаю и каждый отдельный суставчик вывихну.
– Какие салфетки?!. ах, салфетки, – поспешно захрипел Чарли, запоздало вспомнив недавнее аналогичное вранье, – так бы и сказал, что записи. Они это… у шефа. У профессора моего записи, дубина.
– От дубины слышу, – с достоинством парировал Колер. Потом подумал и спросил с удивлением. – Зачем же ты, сэр, ему отдали такую ужасно ценную вещь, сэр? Ну, козлируемый, ты и недоумок, сэр, я Вам доложу!
– П-приказ, – прохрипел Чарли как можно более веско.
– Ах, вот как… Тогда конечно… – лицо Коки Колера затуманилось, снова указуя на поистине титаническую работу мысли, а голос отразил все оттенки растерянности от легкого недоумения до средних размеров паники. – Послушайте, а почему я, собственно, опять Вас связывал, ты не знаешь?
– Потому что дурак, – полузадушено выдавил Чарли, потерявший от злости остатки всякой осторожности, – арифмометр ты на четыре действия и тот поломанный!
– Сэр! – воскликнул донельзя скандализованный Колер. – Вы не правы. Джентльмен не должен опускаться до подобных высказываний. Это вульгарно. Это вообще! Ты напрасно нервничаете, каждый из нас обоих актуализирует свое свободное волеизъявление. Я убиваю, ты умираешь. Хотя, разумеется, раз уж я должен кого при встрече пристукнуть на месте, то сначала его развязывать, а после снова связывать не интеллигентно, не гуманно, да и не этично, признаю. Не целесообразно, в конце концов… тем более, если еще и таскать его черт знает куда и почему. Мои извинения, сэр!
– Заткни их себе в задницу, робот ты уборочный гидропонный! – взвыл Чарли. – Транспортер ременчатый! Крыса безмозглая! Вот так вот, походя, убивать человека? Да ты хотя бы способен уразуметь, что это такое значит – убить человека на месте?.. приказ у него, гуманист хренов…
Лицо Коки Колера выразило крайнюю степень омерзения.
– Нет, Ты аб-со-лют-но неинтеллигентный человек, козлируемый, сэр, и нету в Вас ни капли аристократического шика и гламура, – сказал он осуждающе.
– У Вас мелкая и сутяжная душонка, козлируемый, – сказал он укоризненно.
– Ты, козлируемый, канцелярская крыса и буквоед, буквогрыз, буквоглот! – сказал он с отвращением. – Можно подумать, эта дискуссия доставляет тебе удовольствие… – он с бесконечной грустью покрутил головой. – Подумаешь, его, видите ли, не пристукнули на месте встречи, а нечаянно сволокли в ячейку ночлежки. Не все ли Вам равно, где именно сыграть в ящик, козлируемый? А еще яйцеголовый, мозгогрыз, тьфу. Любой, который интеллигентная личность с философской жилкой в своем лбу был бы рад испустить дух, так сказать, не затрудняя исполнителей предписанного предписания. В конце концов, мы оба пользуемся своей свободой для реализации фундаментальных прав человека. Приказ тебя убить для меня есть осознанная необходимость, а что есть свобода как философская категория?.. правильно, козлируемый, именно осознанная необходимость. Убивая тебя, я козлирую… тьфу…э-э… реализую, конечно же… реализую свое право на труд. Почему бы Вам, сэр, не воспринимать свое право на труд умереть столь же философски и как я? Возвышенным образом? Но нет, ты привередничаешь, ты требуешь буквоедского исполнения приказа и выкобениваешься. Непременно на месте встречи, видишь ли… Хорошо, будь по-вашему, я конкретно пристукну тебя именно там, где встретил, но не жди от меня одобрения подобного жлобства.
– Ты не можешь меня пристукнуть! – цеплялся за соломинку Чарли. – Тебе что приказано, идиот? Ты должен сперва получить салфетки и только потом убивать.
– Яйцеголовые! – презрительно скривился Колер. – Никакого понятия об пределах исполнительской дисциплины, никакого полета мысли. Полная расхлябанность, будто песенку какую стонешь французскую, мало ли, что языка не знаешь, другие вон тоже не знают, но поют… правда, это коммандосы… Что должен исполнитель, когда не знает слов?.. правильно, мурлыкать один мотив. А если не может в силу форс-мажорных обстоятельств выполнить приказ в полном объеме?.. правильно, он исполняет ту его часть, что доступна к исполнению. И я ее исполню согласно букве приказа, пусть для этого и придется дополнительно потрудиться носильщиком тяжестей. Или ты думаешь, мне по кайфу таскать всяких болванов туда и обратно, пусть и связанных? Ты тяжелый, слышите, придурок? И здесь, в ночлежке, я бы исполнил эту часть приказа безболезненно для тебя и необременительно для себя. А вот на месте нашей встречи я не буду с тобой миндально вежличать. Вы, сэр, у меня сперва всласть наорешься от боли, гарантирую без зазрения этой самой – не к ночи будь помянута – совести, тьфу, тьфу, тьфу! Впрочем, одно тебе могу обещать Вам твердо, козлируемый, сэр. Я, как и полагается интеллигенту и аристократу, отдам вашему трупу честь, щелкнув над ним каблуками и кивнув подбородком.
– Кивают головой, а не подбородком, придурок, – хрипел Чарли, – подбородком только плюхи получают.
Кока Колер закатил глаза за лоб, горестно покачал головой.
– Нет, сэр, совсем Вы не сэр, сэр! И даже не кокни английский. Ты пошлый янки, пиндос ты вульгарный, некультурный, хилый и вонючий псакальщик, сэр! Оклахомское рыло и канадский грин!
Кока сгреб Чарли в охапку и, вздохнув, – приказы, и в самом деле, надо исполнять пунктуально, увы! – пустился в обратный путь.