Негодование не вызывало сомнений и рано или поздно, оступившийся сдавал позиции. Обе оставались довольны. Ксения не бередила себе душу тем, что никто из тех, кого она приютила, обласкала и обогрела, не стремился увидеть ее еще хоть раз. Она приняла на себя роль одноразовой салфетки и уверилась, что и этой роли не досталось бы ей в театре жизни, не будь она приближенной примы.

И как, скажите, могла она любить эту чертову куклу Леночку? Она зависела от нее и материально, и эмоционально, а ведь чаще всего мы, люди , ненавидим именно тех , от кого зависим.

Конечно, Ксения мечтала о собственном муже и, возможно даже о ребенке. Согласно ее теории о красоте, она должна была либо выйти замуж за Аполлона, либо родить непременно мальчика. Причем , и в том, и в другом случае гены мужчины обязаны были доминировать. Реалистка Ксения прекрасно отдавала себе отчет – Аполлон никогда не наречет ее суженой, разве что небо упадет на землю. Но мужа хотелось, и чем старше становилась Ксения, тем сильнее жгло ее это желание.

Вот, пожалуйста, отличный дом, и все, что нужно в нем. Есть муж Володя и дивный ребенок Саша. Такая красотка у нее никогда не родится. Есть, правда, еще Леночка, коза драная, подстилка дешевая. Помеху эту хорошо бы убрать и все сложится, сойдется и будет ей, Ксюше, счастье на долгие лета. Но вот незадача; Леночка жила и здравствовала, место свое уступать никому не собиралась. Посему, нужно было либо прожить всю жизнь свою прихвостнем жалким, презренным, либо взять судьбу в руки собственные и действовать себе во благо. Ксения мечтала о недобром. Мысли о том, чтобы устранить Леночку посещали ее не раз и не два. Одним из самых больших своих удовольствий Ксения видела возможность спокойно пофантазировать на тему Лениной смерти. В ее грезах безумных, больных, опасных, Леночка умирала всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Чаще всего с ней приключались несчастные случаи. Ксения всегда узнавала первой и спешила оказать необходимую посильную помощь вдовцу безутешному. Далее похороны, бледное лицо Вовы, заплаканная Сашка, друзья и родственники. Ксения скорбит с достоинством, безмолвно. Горе ее не измерить, они с Володей нужны друг другу как никогда. Ну и финалом – Леночкин дом, ребенок, вся ее жизнь. Ксеня едва ли не оргазм испытывала, воображая волнующие картины. С каждым разом ослепительно цветное, душистое будущее, обрастало подробностями, деталями, милыми сердцу мелочами. Само несчастье неизбежно пребывало в тени. Ксения не сумела пока придумать план идеального во всех смыслах убийства.

Глядя на цветущую подругу, она почти сочувствовала ей. Как, однако, жаль, такая молодая… Ксению настолько захватили фантазии, что иной раз она не сразу могла сориентироваться в жизни реальной.

А что же Леночка? Голубка наша меж тем переезд затеяла. Она, видите ли, посчитала, что Сашенька должна расти в районе более приличном. Окружение ее подрастающей дочери должно быть на уровне, поскольку именно бытие сознание определяет и тому подобное.

Новость Ксению огорошила. Ее перед фактом поставили, посоветоваться нужным не сочли, мнением ее драгоценным пренебрегли. Володя принял перемены, как все принимал, от жены исходящее. Принялись вещи паковать, суетиться. Сашеньку к бабушке отправили, на дачу. Благо лето было. Травка, речка, воздух свежий, незагазованный.

Выяснилось, что Леночка, змея проклятая, давненько все обдумала, вариант подыскала в Черемушках рядом с парком. Там школы хорошие, все чинно, публика – не чета здешней.

Леночка деньги давно откладывала, родители помогли и те, и другие. Квартирку Леночка выбрала трехкомнатную, просторную. Она щебетала весело, Ксения ядом давилась, захлебывалась.

– Ты не расстраивайся, будешь приезжать к нам так часто, как захочешь – весело ворковала предательница Ленка.

Ксения понимала, так, как было, никогда уже не будет. Жили они на расстоянии одной станции метро, теперь разъезжались по разным концам столицы.

Все рушилось, у нее отнимали надежду, прибежище, возможность начать самой играть первую скрипку. Хотя почему, собственно? Может и к лучшему? Там никто не знает ее, здесь каждая собака, все соседи по имени. Это же знак! Пришло время…

Ксюша ободрилась, напевала что-то под нос, помогала.

Настал день отъезда. Все было готово. Оставалось немного мелочей и здравствуй жизнь в большой и светлой трешке! Новоселье решено было отпраздновать тремя днями позже, необходимо оглядеться, отдышаться, завершить штрихи последние.

Посидели на дорожку. Спустились. Леночка уселась рядом с Вовкой, улыбнулась и небрежно « пока » бросила. Машина тронулась. Ксеню с собой не позвали, бросили на обочине как собаку шелудивую. Приезжай, мол, на общих основаниях на наше новоселье. Она съела. И не такое случалось прожевать и не подавиться.

Вечером Ксюша слегла с температурой на нервной почве. Переезд семьи взбудоражил ее, рисовал ослепительные горизонты. Мозг Ксении возбужден был сверх всякой меры. Настала пора действовать, а плана все не было. Ксения ощущала зуд во всем теле, она не могла ни спать, ни есть. Ей казалось счастье ее долгожданное, выстраданное, годами унижений заслуженное, лежит перед ней на блюдечке с голубой каемочкой и манит, манит, зовет. Протяни руки и вот оно.