***
Утром, в сопровождении нескольких полицейских, Себастиан въехал на подъездную дорожку, ведущую к дому ныне вдовствующей герцогини Вейн.
Констебль хоть и причитал как квочка, что у него и так мало людей, однако выделил отряд полицейских, состоящий из двух человек.
В доме все уже было перевернуто вверх дном, о чем свидетельствовали разбросанные вещи, валяющиеся ящики комодов и горы коробок, в которых скорее всего хранились меха или были спрятаны ценные вещи.
Перепуганная и без того прислуга, при виде представителей власти, совсем растерявшись старалась удалиться с глаз долой, разбегаясь по разным углам.
Среди всего этого хаоса единственным невозмутимым человеком оставался дворецкий, который и открыл входную дверь поднимающейся по ступеням троице. Он же, предложил пройти в гостиную и подождать, когда к ним выйдет управляющий.
Управляющей оказалась пожилая женщина невероятно больших размеров, каждый раз при движении издающая звук похожий на кряканье утки.
Она вышла к посетителям с раскрасневшимся лицом и вытирая потные ладони о передник стала бессвязно тараторить:
– Чем обязаны?! Приношу свои извинения! Хозяин уезжал в спешке! Сейчас же попрошу этих лентяек привести все в порядок! Хотите чаю?! Или, может, желаете выпить морсу?! Стефана готовит превосходные компоты и морсы из свежих ягод, растущих в нашем саду…!
– Нет! Нет! Благодарю Вас! – перебил ее Себастиан. – Скажите, как давно господин Алви уехал?!
– Точного времени сказать не могу! Однако было уже далеко за полночь.
Себастиан молча переглянулся с полицейскими. Затем один из них откашлявшись, строгим голосом спросил:
– Какие именно вещи он с собой взял?!
Экономка раскраснелась еще больше и так же затарахтела:
– Так я, точно-то, и не знаю!
– А кто может знать?
– Я, сэр! – в дверях показался все тот же невозмутимый дворецкий, неся в руках поднос, на котором был чайник, чашки и графинчик с молоком. – Могу предоставить полный список похищенных вещей!
– Что ты такое несешь, дурья башка! – зашипела управляющая она же экономка. – Не слушайте вы его! Не знает, что говорит! Господин Алви имеет право, он же наследник…!
– Мы понимаем, Ваше желание не опорочить имя этой семьи, – вновь перебил ее Себастиан, – однако Алви преступник, покушавшийся на жизнь Анеллы и герцогини Вейн и нам очень нужно знать, что именно он забрал из дома, чтобы понять, где искать дальше.
От услышанного управляющая только крякнула в очередной раз и закрыла рот ладонью. На ее лице было бесхитростное полное шока выражение, которое сменилось испугом, затем недоумением и в конце концов непониманием.
Дворецкий удалился с полицейскими, которые старательно записывали с его слов все что было похищено. Себастиан же усадил бедную женщину и налив чай протянул ей кружку. Взяв ее дрожащей рукой, она стала жадно отхлебывать жидкость при этой бормоча что-то себе под нос.
Себастиан вышел и увидев горничную, которая хотела прошмыгнуть незаметно на второй этаж, громко попросил подойти к нему:
– Пошлите за доктором, кажется Вашей экономке нехорошо!
Та кивнула и побежала в другом направлении.
Себастиан поднялся наверх и застал в одной из комнат дворецкого спокойно продолжающего перечислять пропавшие вещи.
Он прошел дальше по коридору и отперев одну из дальних дверей обнаружил детскую, пожалуй, единственное место в доме, где остался идеальный порядок и куда не дошел Алви.
Комната была светлой и просторной. Здесь не было тяжелых штор, а легкая полупрозрачная тюль пропускала лучи восходящего солнца, которые отражаясь от хрустальной люстры отбрасывали радужные солнечные зайчики, прыгающие по всем поверхностям и предметам, включая пол, стены и потолок.
Не удержавшись Себастиан, зашел внутрь, оставив дверь открытой.
На столике возле одной из детских кроваток стояла шкатулка, из которой торчал ключик. Взяв ее в руки и повернув несколько раз ключ, он услышал щелчок, после чего крышка медленно поползла вверх и послышалась тихая мелодия, напоминающая колыбельную. Когда же крышка полностью открылась, музыка стихла, а внутри был спрятан не иначе как самый ценный клад.
Улыбнувшись Себастиан, закрыл крышку и опустил музыкальную шкатулку в карман камзола.
Он еще раз осмотрелся, и промелькнувшая мысль вызвала в нем непередаваемые эмоции, которые теплом растекались по телу наполняя счастьем.
Именно такую комнату он хотел бы для своих детей.
***
Проведя еще некоторое время в доме и составив полный список увезенных Алви вещей, полицейские засобирались обратно. Они объявили, что вернуться в участок, передадут все увиденное констеблю в мельчайших подробностях и постараются проверить возможные пути побега.
Себастиан же решил проехаться по скупщикам и выяснить, не захаживал ли туда брат Анеллы, а заодно выкупить обратно вещи, если он все же успел что-то сбыть.
Уже выходя из дома, он заметил дворецкого, спешившего за ним.
– Постойте, сэр! – запыхавшимся голосом позвал тот. – С Вашего позволения я хотел бы уточнить о самочувствии леди Анны! Она в порядке?!
– Да! Да! Не о чем переживать! Просто легкое переутомление. В скором времени она поправиться!
– Но Вы упомянули покушение! И раз ее нет сейчас здесь я предположил более худший исход!
– Нет! Повторюсь, она в полном порядке и надеюсь в скором времени вернется домой!
– Смею задержать Вас еще на минуту! Вы также упомянули Анеллу Вейн! Не хотите ли Вы этим сказать, что в ее исчезновении замешан господин Алви?!
– Теперь я в этом уверен!
Дворецкий задумчиво кивнул:
– Подозреваю, что и к смерти хозяина он приложил руку?!
Себастиан удивленно приподнял бровь:
– Наблюдательно!
– Весьма, сэр. Я жалею лишь о том, что не высказал свои догадки раньше до смерти господина Уолтера и мисс Анеллы.
– Вы давно служите в этом доме?! – спросил Себастиан пытаясь понять, насколько искренен этот человек, ведь его лицо было похоже на маску.
– Сколько себя помню, сэр! Если брать в расчет внуков мистера Уолтера, то в этом доме я дворецкий уже четыре поколения Вейнов!
Себастиан присвистнул и пытался прикинут столько же лет этому застывшему во времени человеку, который был выше его ростом, худоват, слегка сутул, с густой седой шевелюрой, в хорошем, но не дорогом костюме.
– Если Вы, господин Себастиан, пытаетесь сосчитать сколько мне лет, то, уверяю Вас, напрасно. Я и сам не помню своего возраста точно.
– Анелла Вейн жива! – сказал Себастиан, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
На мгновение маска спала и в глазах дворецкого промелькнуло облегчение. Да, именно оно, будто бы он сделал вход, находясь глубоко под водой, не имея возможности дышать. Затем его лицо вновь лишилось эмоций и лишь увлажнившиеся веки говорили, что ему не все равно.
Он открыл входную дверь и невозмутимым голосом произнес:
– Доброго дня, сэр!
***
Зайдя в подворотню, где находилось одно из самых известных нелегальных заведений по скупке краденного, Себастиан непроизвольно оглянулся.
Он был не из трусливых, однако сейчас, в сумерках, безлюдная улочка заставляла нервничать и неприятный холодок бежал по спине.
В полуподвальном помещении никого не оказалось. Оно вообще было пустое и казалось заброшенным. Поэтому, чуть потоптавшись на месте, Себастиан вышел вновь на улицу и поднялся на этаж выше, намереваясь расспросить жильцов. Однако делать этого не пришлось, так как постучавшись в первую же дверь, он обнаружил там хозяина, так называемой, «тайной лавки».
Мужчина средних лет с хитрыми бегающими глазками вначале отнекивался, мол нет, никого такого не было, никто не заходил, да и вообще дела идут не ахти.
Тогда Себастиан спокойно, доходчиво объяснил ему что именно стряслось и что он, лично, никаких претензий к нему не имеет, хочет только узнать, когда заходил его недавний «гость» и, если таковой был, но взглянуть на вещи, которые тот принес.
– Пройдемте! – сказал владелец заведения, после раздумья. – Был здесь один! Постучался с самого утра и вручил мне мешок с разными побрякушками. Мол сколько дашь за все это. Ну я посмотрел! Говорю, всяких хлам там у тебя и назвал сумму. Тот рассвирепел, стал ругаться, угрожать. Мол все это стоит в двадцать раз больше. Я развел руками и говорю бери или уходи!
– И Что?! Он взял?!
– Взял! – махнул рукой мужичек, отпирая ключом соседнюю дверь, за которой и была та самая лавка. – Но потом еще долго ругался!
Он протянул мешок.
– Здесь все?! – переспросил Себастиан и заглянув внутрь стал рассматривать содержимое силясь понять был ли утренний клиент Алви.
– Все! Я его после даже не открывал! Кинул на полку и забыл!
– А как он выглядел?
– Невысокого роста. Молодой. Темные волосы. Какой-то взъерошенный весь и похоже ему недавно хорошо досталось!
– С чего вы взяли?!
– Он все время держался за бок и прихрамывал.
Себастиан кивнул.
– Сколько хотите за все это! – указал он на мешок в его руках.
Видно было, что владелец лавки боится прогадать и в уме старается прикинуть какую сумму ему назвать.
Тогда Себастиан поставил мешок со всем содержимым на полку и сделал вид, что собирается уходить.
– Стойте! Стойте! Я намеревался продать все по отдельности! Так можно выручить в разы больше, ну Вы понимаете! Дела идут не очень…
– Понимаю! Понимаю!
– Но раз Вы все заберете, то хорошо и мороки будет меньше.
Он назвал сумму, не маленькую, однако в отношении того, что находилось внутри – мизерную. Не потрудившись посмотреть содержимое, владелец лавки лишился хорошего заработка, но тем самым Себастиану не пришлось выкупать все по частям.
Себастиан
Отдав деньги Себастиан, вышел и быстро зашагал к месту, где оставил лошадь.
В мешке, привязанном к седлу, тихонько позвякивали драгоценности и столовое серебро, закиданное сверху всякой всячиной: пепельницы, под сигары, броши, бусы, меховое манто.
Себастиан улыбнулся.
Его счастье, что скупщик настолько ленив, что не удосужился внимательнее рассмотреть содержимое купленного им товара, цена которого действительно превышала минимум в двадцать сумму за него предложенную.
Теперь он был уверен на сто процентов, что Алви сбыл все что мог и пытается удрать из страны, а раз так он не будет ему в этом мешать, наоборот, спокойно выдохнет, зная, что этот тип больше не побеспокоит его семью.
Себастиан совершенно точно знал, как поступит дальше.
***
Вернувшись в родовой замок глубокой ночью он, зашел в кабинет и написал пару писем. Затем разыскал мальчика-посыльного, который еще не спал, а возился с маленьким жеребенком, недавно появившимся в конюшне, и вручил их ему со словами:
– Завтра, первым делом, доставь по нужным адресам!
– Будет сделано! – ответил тот продолжая гладить лошадку, пытающуюся устоять на подкашивающихся ножках.
Себастиан устремился в дом. Единственным его желанием все это время было обнять жену, по которой он скучал каждую минуту.
Разыскивать Анеллу не пришлось. Она сама его нашла, идя на встречу по насыпной дорожке ведущей от замка к конюшне.
Себастиан обнял и поцеловал жену:
– Милая, не стоит бродить так поздно одной! Я скучал!
– Знаю! Прости! Увидела в окно, что ты вернулся и пошел в конюшни, вот и отправилась за тобой, позабыв о безопасности! – она прижалась к мужу, пытаясь обхватить его широкие плечи и приподнимаясь на носочки подставляя лицо для следующего поцелуя. – Тебя так долго не было! Я волновалась! Есть новости?!
– Пойдем в дом! Все новости подождут до завтра!
***
Утром за завтраком, к которому присоединились баронесса Бошане и Анна Вейн обсуждалась тема Алви. Весьма интересная для Елизаветы, которая, предугадывая такую вероятность спешила вернуться в замок, чтобы не пропустить новости и быть в курсе событий, и, увы, печальная и болезненная для герцогини Вейн, которая при каждом упоминании внука вздрагивала, чувствуя себя виноватой.
Себастиан пересказывал в подробностях весь путь от поместья Вейн до скупщика краденного.
Бошане слушала, очень внимательно стараясь не пропустить ни единой детали. Анна же, наоборот, всячески старалась абстрагироваться глядя в окно на сад, в котором утром по обыкновению работали люди, ухаживающие за растениями.
– Сынок, ты хочешь сказать, что наш «герой» уже покинул страну?! – уточнил Дункан выбирая и накладывая на тарелку пирожные, которые сегодня утром привезли из кондитерской лавки.
– Думаю, да! Он вынес из дома много ценных вещей, которые сбыл и выручил хоть и небольшую, но достаточную сумму для побега! – при этом Себастиан посмотрел на герцогиню Вейн, которая будто бы находилась сейчас в другом месте.
– Стоит отправить по его следам погоню! – сказал Дункан, помешивая чай.
– Нет! Это лишнее!
Все присутствующие разом непонимающе посмотрели на Себастиана, который чуть приподняв руку стал объяснять:
– Я понимаю ваше негодование! Однако уверен, что Алви в ближайшее время не станет возвращаться!
– А если все же решит?! – спросила Елизавета.
– Тогда стоит нанять людей, которые будут следить за его передвижениями и сообщать нам! – сказала Анелла, глядя на мужа.
– Умница! – поцеловав руку жены, заключил улыбающийся Себастиан. – Именно так я и сделал. Отправил несколько писем старым друзьям, которые могут с этим помочь. Как только он появиться в их поле зрения, мы сразу об этом узнаем.
– Гениально! – как всегда чересчур эмоционально зааплодировала Бошане. – У меня есть знакомые во Франции, если позволите я могу черкнуть им пару строк с просьбой о помощи, они не откажут и, если он мелькнет в обществе, мне сразу сообщат.
– Благодарю Вас, Елизавета! – сказала очнувшаяся ото «сна» герцогиня.
– У меня есть для Вас кое-что! – вдруг спохватился Себастиан, вспомнив о вещах, приобретенных вчера у скупщика. Он вышел из гостиной и вернулся с большим мешком, который положил на передвижную тележку и подкатил ее ближе к Анне Вейн. – Вчера забрал это в лавке, где сбывают краденные вещи!
При последней фразе герцогиня вздрогнула и смутившись приоткрыла верх поклажи.
Она медленно стала перебирать содержимое, стараясь не производить лишнего шума. Казалось, что вся ее сущность испытывала неловкость, стыд и гнев одновременно, за что ей было совестно и стараясь это скрыть Анна пыталась испариться, затаиться, не привлекая к себе внимания.
Однако, чем меньше шума герцогиня хотела произвести, тем сильнее шумела и все присутствующие, кроме Себастиана с любопытством уставились на мешок, гадая о его внутренностях.
Понимая, что все внимают Анна Вейн потянула за концы и все содержимое разом высыпалось на стол и пол, производя брякающий звук.
Выпавший из мешка медальон, сразу привлек внимание Анеллы.
Встав со стула, она подняла закатившийся под стол предмет и тут же нажав на углубление сбоку открыла медальон одновременно освободившейся рукой доставая его точную копию, которая теперь висела на ее шее, спрятанная под стомак.
Медальоны были идентичны.
Гравировка, портреты внутри, даже цепочки были словно отражение в зеркале.
– О, дорогая! Я и не знала, что он еще у тебя! – с волнением сказала герцогиня, тоже приподнимаясь со своего места. – Я была уверена, что ты его продала!
– Нет, бабушка! Благодаря ему и записке, не помня ровным счетом ничего я и решилась ехать в Англию и к своему счастью, – она с любовью посмотрела на мужа, – перепутала галеоны. Как он у меня оказался?!
– Один – мой, второй принадлежал твоей матери! После ее смерти он перешел к тебе, но все это время хранился у меня в плоть до того ужасного вечера в Испании. – Анна взяла в руки оба медальона и продолжила, – я как будто почувствовала, что Алви задумал что-то неладное, когда он предложил тебе прогуляться. Наспех написала записку и сунула ее вместе с медальоном в твою сумку. Когда же на следующее утро он вернулся один и сообщил, что ты решила остаться у приятелей, с которыми училась, мое подозрение переросло в тревогу, но он передал письмо, написанное твоей рукой, в котором ты подтверждала его слова и просила возвращаться в Англию без тебя. На все мои расспросы, он только махал рукой и говорил, мол вернется, когда посчитает нужным. По возвращению домой я высказала свои опасения Уолтеру. Он был взбешен и вызвав к себе Алви долго орал, что тот не имел права оставлять сестру и должен был, если потребовалось, увести ее силой. Герцог начал поиски и буквально через несколько дней у него случился приступ. А после его смерти Алви изменился до неузнаваемости и жизнь превратилась в сущий ад.
Повисла тишина, в которой каждый из присутствующих сложил части и получил общую картину.
Анелла обняла бабушку и ласково гладя ее шептала:
– Все будет хорошо! Теперь у нас все будет хорошо!
– Да, да! – кивала та в ответ тихонько всхлипывая.
К всхлипываниям присоединилась баронесса, которая то и дело прикладывала краешек свернутого носового платка к уголкам глаз, чтобы сдержать подступающие слезы.
Себастиан и Дункан чувствуя неловкость как по команде вышли из гостиной оставляя дам наедине.
Бошане
Елизавета Бошане, зайдя в свой тайный кабинет, достала листы тончайшей бумаги, которую делали для нее на заказ и написав несколько писем во Францию, Испанию и Италию, сложила их в конверты и поставила печать.
Затем сделала несколько взмахов пером, которое предварительно окунула во флакон духов. Теперь у получателей точно не возникнет сомнений кто именно написал эти письма.
За это короткое время баронесса успела привязаться к семье Дункана и не хотела допустить, чтобы кто-то из них пострадал, пусть даже ей придется воспользоваться для этого своими мемуарами.
Позже, раскачиваясь в кресле, она думала о дальнейшей судьбе Алви, который за свою, относительно, недолгую жизнь успел наделать столько глупостей единожды сделав неправильный выбор.
Содержимое всех писем было одинаковым: «…должен исчезнуть!»
Алви
Мемуары Бошане не пригодились так как кредиторы до Алви добрались раньше, чем все те, кому были отправлены письма.
Как оказалось он не успел покинуть страну, а долгое время находился в полуживом состоянии в больнице для бедных, попав туда после того, как неравнодушные люди вытащили его из канавы, куда Алви выбросили избитого до неузнаваемости с большим количеством переломов.
В течение нескольких недель он не приходил в себя, а когда, наконец, пришел в сознание, на мгновение, то единственное слово, которое он успел произнести перед кончиной, было: «Простите!»
Не найдя ни документов, ни родственников, его похоронили в общей могиле у стен больницы, как делали со всеми бедняками и неизвестными.
Однако при больнице была маленькая часовенка и проводил Алви в последний путь местный священник. Не зная подлинного имени, его нарекли Августином.
Так он и остался записан в списке людей с номером могилы, в которой они обрели свое пристанище.
Кредиторы же, после кончины Алви, взялись за голову, понимая, что лишились возможности вернуть деньги и решили взыскать всю сумму с его родни, но полная оказия заключалась в том, что в «книжонке должников» он числился знакомым той самой актрисы, с которой и взять то было нечего. Поэтому свирепствуя и «кусая локти» они разгромили ее крошечную квартирку, находившуюся недалеко от театра, однако саму ее там не застали, так как Мона хоть и была слегка глуповата, но быстро смекнула, когда Алви подался в бега, что стоит на время покинуть Лондон.
***
В родовом замке гасили свет.
После насыщенных событий его обитатели наконец выдохнули с облегчением и все, включая прислугу, готовились к живительному сну, который приносил отдых и легкость, а кому-то безмятежный покой и забвение.
В камине убаюкивающе потрескивали дрова. Языки пламени отбрасывали причудливые тени, то ярко вспыхивая, то угасая.
Анелла в ночной сорочке полулежа облокотилась на подушки и заливаясь хохотом слушала очередную историю из детства мужа, в которых он подробно описывал свои проделки, частенько доводившие окружающих до икоты.
Этот рассказ был о том, как маленький Себастиан решил подшутить над родителями. Надев на себя белую простыню, позаимствованную у горничной, он поднялся на верхний этаж замка и в кромешной темноте стал ходить по коридору туда и обратно при этом гремя цепями, найденными в амбаре.
Наделав много шума, он, не на шутку, перепугал весь дом, так как буквально накануне разнесся слух, что в соседнем имении завелось привидение, которое свело хозяина в могилу.
– Ох и влетело мне тогда! – хохотал Себастиан, сидя на кровати рядом с женой. – Я еще долго не мог ровно сидеть на попе!
Потом он встал и достал из кармана камзола, лежащего на кресле музыкальную шкатулку:
– Я кое-что тебе привез из поместья Вейн!
Анелла взяла шкатулку и повернула ключик, когда мелодия доиграла и крышка полностью поднялась она прикрыла ладошкой рот, а на ее лице отразился целый фонтан эмоций. Глядя на содержимое внутри, перед ней, вдруг, стали мелькать воспоминания из прошлого, которое так долго не поддавалось, но лишь обрывки. Однако и этого было достаточно, чтобы пришло чувство наполненности.
Теперь Анелла состояла из трех половинок одного целого: прошлого, настоящего и будущего.
Засыпая, глядя с любовью и обожанием на мужа она радовалась и не понимала одновременно, как можно быть настолько счастливой.