***
За полночь гости стали покидать замок, выражая свое восхищение праздником и в миллионный раз произнося поздравления в адрес молодоженов.
Дункан принял все максимальные меры безопасности, понимая, что Алви могло взбрести в голову совершить злодеяние именно здесь, не вызывая лишних подозрений. К тому же специальной охраны в доме не было и это явно облегчало задачу внуку Анны и усложняло общую ситуацию.
Под предлогом компаньонки Анну Вейн и Елизавету Бошане, разместили вместе в смежных комнатах, соединяющихся небольшим общим пространством, где располагалась клубная комната. Новомодное название, обозначающее пространство, в котором находилось фортепиано, несколько кресел, занимающие свои места вокруг низенького овального столика с напитками и несколькими перевернутыми на нем стаканами.
Большим преимуществом этих комнат было то, что они запирались изнутри дополнительными засовами и располагались на втором этаже. Поэтому попасть в них можно было, только с разрешения самих постояльцев.
Так же, Дункан настаивал, чтобы сын с невесткой вместе с уезжающими гостями незаметно покинули замок и переночевали в имении Себастиана, однако они наотрез отказались.
Сам же старик намеревался не спать всю ночь выполняя роль охранника и сторожа в одном лице. Однако буквально через пятнадцать минут задремал в кресле у камина, после шумного бала, который отнял у него немало сил.
Алви
«Вот же дрянь, – думал Алви, медленно идя по коридору третьего этажа к лестниц, намереваясь тайком пробраться на второй этаж, – как ей удалось выжить! И почему снадобье лекаря не сработало! Он уверял, что сестрица уснет и больше не проснется! Ведь на деда же, потом, подействовало безотказно! Ладно, спрошу с него позже! А пока нужно разделаться с бабкой! Некуда тянуть!»
Он аккуратно похлопал себя по борту камзола, куда припрятал нож, позаимствованный им с сервировочного столика, располагавшихся в одном из неприметных уголков сада.
Алви все рассчитал. Он проберется в комнату Анны, а на утро будет изображать любящего, убитого горем внука. А если понадобится алиби, то Мона подтвердит, что он всю ночь провел с ней и не важно, что сейчас она храпит накаченная алкоголем.
Ну а с Анеллой он разберется позже. Ведь если все пройдет гладко с бабкой, то ему придется здесь задержаться покуда будут идти разбирательства и тогда, он обязательно улучит момент, чтобы повторно покончить с сестренкой.
Не сказать, что он не любил или ненавидел сестру, скорее он был равнодушен или даже безразличен к ней, просто всему причиной были деньги, которые нужны были позарез.
Карточный долг рос, на него навалились огромные проценты и уже несколько раз к нему наведывались недовольные кредиторы, которые обещали разделаться, если Алви не уладит все в течение недели.
Он был уверен, что после смерти Уолтера Анна отправиться следом, не выдержав такого удара. Ведь после «кончины» Анеллы она чуть не отдала Богу душу и приступ мужа должен был ее доконать. Однако старая карга осталась жива и ему никак не удавалось извести ее на тот свет. А ведь он старался как мог. Ежедневно самолично подсыпал специальное снадобье в ее чай, чтобы вызвать бред и запереть в богадельню. Алви даже уволил большую часть прислуги и оградил Анну от любых выходов в свет, чтобы не вызывать подозрений.
Он дернул ручку двери, уверенный, что сегодня ночью станет наследником огромного состояния, но дверь не поддалась.
Алви отошел, осмотрелся по сторонам и убедившись, что пришел правильно, дернул сильнее.
Ничего.
Дверь осталась запертой.
Чертыхнувшись, он что было силы пнул ее ногой и ушибив пальцы, стал прыгать извергая ругательства.
Взбесившись не на шутку с затуманенным рассудком, Алви поковылял в другое крыло, где предположительно должна была находиться комната Анеллы, намереваясь покончить хотя бы с ней.
***
Себастиан ждал.
Он так же, как и отец был убежден, что Алви сегодня ночью непременно отважиться на очередное преступление.
Однако, в отличии от Дункана, он был уверен, что жертвой должна стать именно Анелла. Поэтому дождавшись, когда жена уснула Себастиан аккуратно встал с кровати, чтобы ее не разбудить и пересел в кресло, стоявшее в углу у камина, на которое падала тень от ширмы, так что сидящего там человека не сразу можно было заметить, особенно издалека.
Скрипнула дверь и в ту же секунду из-за нее показался невысокий силуэт Алви.
Охотник за наследством крадучись подошел к кровати и обойдя ее со всех сторон, убедившись, что в постели именно Анелла, достал нож.
Лезвие блеснуло в лунном свете, но не успев приблизиться к своей жертве и на миллиметр, сразу упало на пол, выскочив из рук Алви от резкого удара, который нанес Себастиан.
Тот взвизгнул, схватился за расквашенный нос и стал удирать, однако очередной удар настиг его и сбил с ног.
Проснувшаяся Анелла ничего не понимая села в кровати и стала осматриваться, пытаясь сфокусироваться в темноте. Когда картинка стала четче она увидела брата, лежащего на полу, а над ним будто коршун нависшего мужа.
– Себастиан, ты в порядке?! – спросила она подходя ближе.
– Да, милая! Ложись! Тебе больше не о чем беспокоится! Как, впрочем, и всем остальным! – с этими словами он одним рывком поднял с пола Алви и заведя его руки за спину выволок из комнаты.
Однако охотник за наследством не собирался сдаваться просто так и когда они с Себастианом дошли до лестницы увернувшись толкнул его, тем самым высвобождая руки. Когда же, чуть потеряв равновесие, новый хозяин замка начал цепляться за перила, дабы не скатиться кубарем, Алви брыкнулся и побежал вниз по ступенькам полностью освободившись. По пути он зацепил вазу, стоящую на треноге, которая с грохотом упала на пол, разлетевшись на мелкие кусочки. В спящем доме никто не мог больше дать ему отпор, преградить дорогу или погнаться следом, поэтому Алви без труда открыл дверь, пересек двор и скрывшись в не густой аллее стремглав понесся в сторону леса.
На шум из комнат стали выходить оставшиеся на ночь гости бала, среди которых были Анна, баронесса Бошане, Дункан и заспанная, опухшая Мона.
Старик, смекнув что произошло стал просить гостей вернуться в свои комнаты уверяя что все в полном порядке. После, подойдя к актрисе он достаточно громко произнес:
– Я думаю, что Вам пора собраться и покинуть этот дом!
– Но я приехала сюда с Алви и уеду только с ним! – капризным голосом запричитала та.
– Увы! Ваш кавалер уже покинул сие место! – ответил Дункан и указав на входную дверь сделал недвусмысленный намек.
Мона побрела к выходу и у самой двери повернувшись, произнесла ругательства, в которых поливала грязью и проклинала этот замок и всех его домочадцев.
– Дункан, нельзя же вот так выгнать ее на улицу, там же непроглядная темень! Может хотя бы подождать до утра?! – спросила Анелла, готовая отправиться следом за актрисой.
– Не переживайте, моя дорогая! Хоть она этого и не заслуживает, но я все же джентльмен и сейчас же дам распоряжения чтобы ее отвезли в город или куда она скажет! Но, поверьте, в этом доме ей лучше не оставаться!
Анелла удовлетворенно кивнула, вслед уходящему свекру и повернувшись к бабушке и баронессе спросила:
– Давайте спустимся вниз и выпьем чаю!
Обе дамы, не говоря ни слова стали спускаться по ступенькам.
– Милая! – позвал Себастиан удаляющуюся жену. – Я, пожалуй, тоже отправлюсь в город и свяжусь с констеблем. Нужно объявить Алви в розыск, пока он вновь не попытался напасть. Слуги уже на ногах, поэтому я попрошу, проверить и запереть все окна и двери, чтобы вам ничего не угрожало.
– Не переживай! Не думаю, что он вернется сюда!
– Возможно, ты права, но лучше перестраховаться!
Анелла кивнула, поцеловала мужа и ускорила шаг догоняя бабушку и Елизавету.
Женщины расположились на кухне, хоть Дункан и просил их перейди в гостиную, однако они решили, что здесь уютнее, рядом с огромной печью, которую топили постоянно в независимости от погоды.
– Анна, как Вы себя чувствуете? – спросила Бошане укутываясь в шаль, ощущая дрожь в теле, появившуюся из-за происшествия.
– Тревожно! – ответила пожилая женщина, на лице которой читалась усталость.
Не говоря ни слова Анелла встала из-за массивного стола, который обычно использовался для готовки и вышла в поисках управляющего.
Найдя Жирома, она тут же спросила:
– Доброе утро! Далеко ли живет доктор?
– Доброе утро, миссис! В часе езды!
– Не могли бы Вы послать за ним?!
– Что-то стряслось?! – спросил управляющий, меняясь в лице. – Вы ранены?
– Нет, нет! Со мной все в полном порядке! Боюсь за бабушку! Э-э-э. За Анну Вейн! Она очень бледна и дыхание учащенное.
– Понял Вас! – кивнул Жиром и поклонившись направился в конюшни, где находился мальчишка-посыльный, сын конюха, которого всегда отправляли по поручениям.
Анелла вернулась на кухню и заняла свой стул за столом, на другом конце которого одна из помощниц уже раскатывала тесто для булочек к завтраку.
– … не стоит тревожиться, вот увидите все наладится! – услышала она окончание фразы произнесенной Елизаветой.
– Я за это не переживаю! Мне совестно, что все так вышло! Ведь в том, какой стал Алви, есть и наша с герцогом вина.
– Я так не думаю! – мотнула головой баронесса, отпивая чай. – Посмотрите на Анеллу! С ней все в порядке, она нормальная!
Анна повернулась к внучке и глядя с любовью сказала, слегка взволнованным голосом:
– Нелл, всегда была особенной девочкой, сильной духом и телом. Вся в покойную матушку. А вот Алви буйством удался в отца и наше с герцогом постоянное потакание всех его капризов, дало свои плоды. Он стал избалован, неуправляем и как он сам выразился: «…забавы ради превратился в игрока!», от скуки посещая игровые дома. А дальше не трудно догадаться.
– Все равно, не вижу и толики в этом Вашей вины! – не унималась Бошане. – Вы давали все, что могли, а остальное уже полностью его выбор!
Анелла кивнула и тут же задала вопрос, который крутился у нее на языке:
– Бабушка почему ты назвала меня Нелл?
– Так называла тебя твоя матушка, моя дочь! Сокращение от Анеллы и полное ее имя – Нелли!
– О! – аж подпрыгнула Елизавета и по-детски захлопала в ладоши. – А я все гадала почему Анелла! Прелестно! Просто incroyable!22 Составное из Анна и Нелли! Magnifique! Пардон за навязчивость, кто придумал сие чудо?!
После слова «навязчивость» бабушка и внучка одновременно засмеялись, ведь это определение как нельзя кстати характеризовало баронессу.
Бошане
Елизавета была так взволнованна всем происходящим, что совершенно не могла усидеть на месте.
Ей хотелось сию же секунду сорваться и вернуться домой, в секретную комнату, где она писала и хранила свои мемуары.
По натуре баронесса была жуткая сплетница, однако находясь при дворе, среди титулованных особ, усвоила одну истину, что стоит помалкивать, внимательно слушать и помалкивать.
Поэтому дабы не притвориться в дворцовую болтушку-пустышку она старательно излагала все услышанные сплетни на бумаге, оставаясь «серым кардиналом» среди болтливых дам.
В тайной комнате, оборудованной так, что вход в нее был известен только ей, хранился компромат на любого, начиная от конюха, заканчивая королем и королевой.
Елизавета знала ценность этой информации и понимала, что ее можно использовать только в крайней необходимости, такой, как, например, нехватка денег или угроза жизни.
Бошане была вдовой.
Ее выдали замуж в пятнадцатилетнем возрасте за пожилого барона, который скончался через год после свадьбы, оставив Елизавете неплохое состояние. Однако, по законам, управлять состоянием одна она была не вправе и ее обязали повторно выйти замуж. Почти смирившись со своей судьбой, юная баронесса была выставлена в общество как разыгрываемый лот, на который зарились, в основном, охотники за приданым, должники и старики, коем был и покойный муж, а ведь ей, молодой и красивой девушке хотелось любви, влюбленности, стихов, бессонных ночей, балов и празднества!
В этот самый момент и произошло ее знакомство с Дунканом и Луизой, родителями Себастиана, которые взяли попечительство над вдовствующей баронессой, тем самым оградив ее от необходимости срочного брака.
Ну а дальше Елизавета нашла способ, как и вовсе остаться одной и жить в свое удовольствие, обзаведясь нужными связями и благодаря своим мемуарам имея необходимый рычаг давления.
Поэтому в каком-то смысле Бошане была должна Дункану, относившись к нему как к родному старшему брату, которого у нее никогда не было.
***
– Это была идея дочери! – уже без улыбки произнесла Анна. – Она все придумывала оригинальные созвучные имена для детей, будучи беременной. Исписала тонну бумаги. Алви – это можно сказать аббревиатура от Влад, так звали ее мужа.
– Бабушка, расскажи про папу?! – попросила Анелла.
– Особо и рассказывать, то нечего, детка! Я его мало знала. Они поженились, когда Нелли была уже беременна вами. Тайком! А потом поставили нас перед фактом! Помню был жуткий скандал, и твой дед рвал и метал. Пришлось сыграть повторную свадьбу, чтобы не поползли разговоры, но после Уолтер выставил новоиспеченных молодоженов за дверь со словами, что все обязательства теперь должен нести муж. Я переживала, плакала и просила, но он был неумолим. Все твердил, что раз дочь так поступила, значит пусть теперь сама отвечает за свою судьбу. Дела у Влада не ладились и через время они вновь появились на нашем пороге. Дед твой смягчился, увидев огромный живот Нелли и ее мольбу в глазах!
– Как они умерли?!
Услышав этот вопрос, губы у Анны задрожали и вместо нее ответила Елизавета, которая также сменила веселость на печально-задумчивое выражение:
– О, дорогая! Мне жаль! Их нашли мертвыми на дороге, когда они возвращались с какого-то торжества. Говорят – это было ограбление!
При этих словах Анна закрыла ладонью рот пытаясь приглушить непроизвольный всхлип, но он уже вырвался наружу, сопровождая слезинки, появившиеся в глазах.
Понимая, что разговор пора прекращать, Анелла взяла бабушку за руку и погладив ее по тыльной стороне ладони тихонько спросила:
– Может хочешь прилечь?
Кивнув, Анна стала вставать из-за стола.
Она была бледна и Анелла мысленно стала ругать себя за то, что задавала вопросы, которые ее расстроили ведь, было очевидно, что она еще не отошла от потрясения с Алви и чувствует себя явно не хорошо.
***
К моменту, когда приехал, доктор Анна Вейн лежала в постели с закрытыми глазами, неестественно бледная и на то, что она еще жива указывало только прерывистое дыхание с легкой сипотой.
Анелла нервно ходила по комнате, протаптывая тропинку в ковре цвета вишни.
Она переживала, что сделала работу Алви, сама того не желая.
Понимая свое бессилие, возможная новоиспеченная наследница, заламывала за спиной руки, силясь вспомнить молитву, решив, что все средства хороши.
При появлении лекаря, в сопровождении баронессы, Анелла чуть оживилась и тотчас устроившись с другой стороны кровати стала наблюдать за его действиями.
Не понимая ровным счетом ничего из того, что делал доктор она наконец не выдержала:
– Почему Вы молчите?! Что с ней?!
Лекарь сделал знак не мешать и молча глянул на Елизавету, которая, тотчас взяв Анеллу под руку вывела ее из комнаты.
– Давайте дадим делать ему свою работу! Я слышала, что это самый лучший лекарь во всем королевстве! Уверена, что он сделает все от него зависящее! А мы пока с Вами спустимся к столу и поприветствуем гостей, собравшихся за завтраком.
За всей этой суетой Анелла совершенно забыла, что теперь она выполняет роль хозяйки дома, в которую помимо всего прочего входит вежливая болтовня, улыбки и разговоры о погоде.
Натянув улыбку, она переступила порог одной из трех гостиных в которой накрыли столы для завтрака и мысленно стала молить, чтобы Себастиан поскорее вернулся и сменил ее.
Однако это было лишним, так как Дункан взял на себя приветственную роль и издали, благодарно кивнув свекру, Анелла развернулась и стремглав устремилась обратно на верхние этажи, где располагались гостевые спальни.
Вбежав в комнату бабушки она застала доктора складывающим свои вещи в черный саквояж. Внешне Анна никак не изменилась, все так же бледна и неподвижна, только перестали слышаться хрипы.
– Как она?! – спросила Анелла, подходя к постели бабушки и нежно гладя ее руку.
– С ней все будет в порядке! Покой, забота и любовь! Уверен, Вы способны все это дать! Также я попросил горничную добавлять герцогине Вейн в воду лекарство и поить три раза в день. Завтра утром наведаюсь к вам повторно.
Меньше, чем через пятнадцать минут после ухода доктора в двери вбежал взлохмаченный и запыхавшийся Себастиан.
Не обнаружив никого в холле, он поспешил наверх, перескакивая через две ступеньки.
Увидев Анеллу, идущую по коридору он чуть успокоился, однако подойдя ближе крепко обнял ее и заговорил взволнованным голосом:
– Слава Богу, с тобой все хорошо!
– Конечно хорошо! Ты почему такой запыхавшийся?
– По дороге домой увидел экипаж доктора и решил, что что-то стряслось! Боялся самого худшего!
– Я вызывала его для бабушки, но предупреждая твой вопрос, сразу отвечу, что с ней тоже все хорошо!
– Вот на минуту вас нельзя оставить! – хохотнул Себастиан, которому было совсем не до смеха, но накопившееся напряжение искало выход. – Где отец?
– Играет роль вежливого хозяина!
– В этом он мастак!
– И я ему искренне за это благодарна! Что сказал констебль?
– Ничего определенного! Алви объявлен в розыск, но, скорее всего, ему удастся скрыться и уйти безнаказанным, так как сейчас творится полная неразбериха, людей не хватает, а отсюда следует, что искать его толком никто не будет и велика вероятность, что через время он может вернуться сюда, чтобы закончить начатое!
– Не переживай! – сказала Анелла обнимая мужа. – Тогда, мы будем готовы!
***
Вечером этого же дня, проводив всех остававшихся на ночь гостей трое членов одной семьи сидели у камина, обсуждая дальнейшие действия.
Баронесса Бошане тоже откланялась, сославшись на срочные дела, но обещая заехать на днях, справиться о здоровье Анны Вейн, которую решено было разместить в доме для ухода и присмотра.
– Думаю, бабушку стоит оставить здесь и после выздоровления! – сказала Анелла, делая маленький глоток виски, на котором настоял Дункан, понимая, что всем сейчас необходимо чуть расслабиться. – По крайней мере до тех пор, пока не проясниться ситуация с Алви!
– Милая, я с тобой полностью согласен и скажу больше, что Анна может жить в этом доме постоянно, если сама того пожелает. Здесь столько места, что можно поселить половину Лондона. Однако, нужно спросить у нее, так как это должно быть ее решение и желание.
Анелла кивнула, понимая, что муж абсолютно прав, ведь она решила все за бабушку при этом не поинтересовавшись нужно ли ей это.
– Сынок, так что сказал констебль?! – спросил Дункан отправляя в рот кусочек козьего сыра.
– Ну, он уверил, что нам нечего опасаться, так как убежден, что Алви уже успел сесть на корабль и на полпути как минимум в Португалию, как максимум в Америку.
– Не думаю! – отрицательно покачала головой Анелла.
Несмотря на поведение брата она испытывала к нему смешанные чувства. Как бы Анелла не злилась на Алви, какая-то ее часть была ему благодарна. Ведь если бы не его желание завладеть семейным состоянием, то она бы не утратила память и возможно никогда бы не встретила Себастиана.
– Вот и я выразил ему свое сомнение по этому поводу и попросил все же объявить его в розыск.
– И что констебль?! – уточнил Дункан.
– Сказал, что людей мало и что даже если он это сделает, то успешность такого предприятия равна нулю.
– Алви точно еще в стране. У него попросту нет денег. Нужно наведаться к его актрисе, возможно он скрывается у нее или вообще вернулся в дом Вейнов! – сказал старик.
– Папа! А ведь ты прав! За всей этой кутерьмой и суматохой я совершенно не подумал о поместье Вейн. Сейчас ему никто и ничто не помещают туда вернуться. К тому же слуги не знают, что стряслось и ничего не подозревая впустят его в дом, который и его дом тоже. Я сейчас же отправляюсь туда! – сказал Себастиан, поднимаясь на ноги.
– Нет! Нет! – запротестовала Анелла. – Уже поздно. Ехать туда долго, да и одного тебя я не пущу. Завтра утром отправишься вначале к констеблю, возьмешь с собой подмогу, а оттуда уже поедите в поместье Вейн. Предупредите прислугу, если он там еще не появлялся. Полицейские могут на время остаться в доме и устроить засаду.
Себастиан улыбнулся и поцеловал жену в макушку:
– Ты мой стратег!
– Но почему вы уверены, что он именно в поместье, а не у своей актрисы?! – спросил Дункан кивая в знак согласия с Анеллой, что Себастиану не стоит ехать одному, да еще и ночью.
– Если он еще не покинул страну, то сделает это в ближайшее время, а значит ему понадобятся деньги. Не думаю, что у нее они есть. А вот в родовом поместье наверняка много драгоценностей и других ценных вещей, которые можно быстро продать скупщику и выручить хоть и немного, но вполне достаточно для побега или оплаты проезда на корабле. – сказал Себастиан возвращаясь в свое кресло.