Глава 38
Маги выстроились примерно в трех метрах от Кремера, я же стояла прямо возле наемника. Ремис положил обе руки на плечи Элли, которая свою руку положила на плечо Маркуса. Дориус стоял прямо за спиной Маркуса, подозреваю, для того, чтобы поймать его, если последний свалится с ног.
– Я готов, – известил всех Маркус.
Я мельком глянула на свои пальцы и выставила руки перед собой. Огонь, словно заждавшийся свободы, начал выходить из моих рук, но не вспышками или шаром, а скорее небольшим шлейфом, который вначале окутал меня, а потом я плавным жестом отправила его вперед и расправила, как штору, перед Кремером. Даже я восхитилась результатом, но этого было мало.
– Еще, Алика, этого недостаточно, – Дориус призывал меня продолжить и усилить огонь.
Я сосредоточилась на своем сердце, именно в нем я в данный момент черпала силу. Нужно отключить мозг и просто отдаться чувствам. Моя сила в моем сердце, в моей любви к Кремеру, и эта огромная сила должна высвободиться прямо сейчас! Это словно зажечь конфорку. Открыть сердце, дышать и дать кислороду увеличить мой огонь, который был скрыт во мне долгие годы, но которому в данный момент я готова дать полную мощь!
Глубокий вдох, и волна силы вырвалась из руки, второй рукой я формировала огонь, удерживала его в одной точке. Я была дирижером, в чьих руках волшебная палочка создает магию, но при помощи не музыкантов, а струн своей души и всех граней моей любви к Кремеру.
– Думаю, пора! Маркус, попробуй вначале пробиться сквозь огонь! – скомандовал Дориус, присоединившись к процессу.
Я готова положиться на него, поскольку мне нельзя терять концентрации на огне.
Я не смотрела на Маркуса, все мое внимание занимал огонь, поэтому упустила момент, когда Маркус приступил к делу. Зато я заметила, как нечто пробило огонь и небольшой вихрь пламени направился в сторону Кремера, а потом этот же вихрь втянулся обратно и выступил с обратной стороны огненного щита. Маркус издал звук, похожий на стон, и это заставило меня посмотреть на него. Видно было, что он втягивает проклятье Фейсала, но при этом все же стоит на ногах.
– Алика, еще! Не останавливайся! – прошипел Маркус сквозь стиснутые зубы. – Я усилю напор, СЕЙЧАС!
И когда Маркус ударил в полную силу, тело Кремера выгнулось, а моя огненная штора почти исчезла. Я издала возглас отчаянья, и это сработало как спусковой механизм для освобождения всей моей силы. Запрокинув голову назад, я закричала, поскольку выходящая из моего тела магия была такой огромной, что это причиняло боль. Я почувствовала, как из глаз брызнули слезы, было физически невыносимо держаться, но я должна, я не могу остановиться!
Слезы буквально обжигали, но непозволительно отвлекаться на такие пустяки, я спасу Кремера и не стану причиной смерти Маркуса! Для большей устойчивости я расставила ноги и напряглась всем телом, давая огню свободно выходить из моего тела, а силе – разогнаться внутри меня. И это помогло. Спустя минуту я смогла дышать, и, хотя слезы все еще стекали по моим щекам, а внутри ощущения балансировали на грани боли, я решилась в этот момент посмотреть на магов и узнать, как они держатся.
Маркус все внимание сосредоточил на огне и Кремере, Ремис смотрел на меня с ужасом, Дориус хмурился, а Элли широко улыбалась. Такие разные реакции чуть отвлекли меня, но, когда Маркус зашипел, я вновь усилила поток огня. А дальше случилось то, чего я не ожидала от Ремиса. Он протянул руку через плечо Элли и послал свою силу в сторону моего огня. Я хотела было возмутиться, но огонь застыл, превратившись в неподвижный огненный щит, и это дало мне пару секунд передышки.
– Круто придумано, малыш Ремис! – похвалила Элли.
Ремис заставил мой огонь замереть, что позволило всем нам немного расслабиться и перевести дух. Всем, кроме Маркуса, – он не останавливался. А еще я смогла лучше рассмотреть Кремера и заметить, что его грудь очистилась и от черного пятна осталась лишь небольшая точка, но и она уменьшалась в размере.
– Еще немного, Маркус, почти все! – Попыталась я подбодрить мага, спасающего моего мужчину.
– Добавь огня, Алика! – Он же в ответ рявкнул на меня приказным тоном.
Встряхнув головой, я выпустила очередную порцию огня, и замороженный щит слегка покачнулся, но полностью не ожил, а лишь увеличился в размере. Отлично сработано, Ремис!
В этот самый момент Кремер впервые после удара Фейсала сделал глубокий вздох, и его спина больше не выгибалась, он просто лежал на полу и глубоко дышал.
– Все, хватит, иначе ты его убьешь!
Дориус опустил руку на руки Маркуса, и он чуть не рухнул на пол, если бы Дориус его не поймал.
Я втянула весь огонь обратно в себя и упала на пол рядом с Кремером, обняв его и положив голову на его грудь в попытке услышать стук сердца.
Боги, этот ровный ритм, издаваемый сильным и любящим сердцем моего мужчины, был самым сладким звуком, который я когда-либо слышала. Прислонив губы к груди Кремера, я начала шептать слова благодарности Дуфф-Кайдену, родителям и Маркусу.
– Спасибо, Маркус! Всем вам!
– О, заткнись, черт возьми! Думаю, я сегодня совершил самый глупый поступок в жизни!
Дориус поддерживал Маркуса, который, вяло отбиваясь от его помощи, продолжал сыпать проклятиями.
– Как ты? – Ремис тоже присоединился к попыткам Дориуса помочь ворчащему магу.
– Сегодня твоей сестренке не удалось прикончить меня!
Я не обижалась на слова Маркуса, он имеет полное право злиться, учитывая его историю с Кремером и то, что я и впрямь сегодня ему угрожала.
– Обалдеть! Мы настолько крутые, что смогли перехитрить Фейсала!
Единственный, кто из нас сейчас пребывал в состоянии веселья и был способен шутить, – это Элли.
– Алика, как ты себя чувствуешь, став бессмертной?
Мне показалось, что Дориус спрашивает об этом кого-то другого и слово «бессмертная» ко мне не относится. Но когда никто не ответил, а я увидела, что Дориус продолжает смотреть именно на меня, я выпрямилась и стала искать скрытый смысл или хоть какой-то смысл в словах Дориуса.
– В смысле «бессмертной»?
– Ты только что стала бессмертной. Ты еще не поняла этого?
После вопроса Дориуса даже Маркус прекратил пыхтеть и ворчать, а просто, как и остальные присутствующие, ждал моего ответа.
Я осмотрела себя с ног до головы и не заметила никаких изменений, так что, наверное, они что-то путают.
– Я не чувствую ничего такого.
– Но твои глаза изменили цвет, и можешь мне поверить, твоя сила ощущается несколько иначе. Вибрация, что исходит от тебя, может быть услышана магом из соседнего города.
Глаза свои я проверить сейчас не могу, вибрацию свою не ощущаю, так что в поисках подтверждения слов Дориуса я посмотрела на Ремиса, он молча кивал мне.
Как такое возможно, что я не заметила такие масштабные изменения в самой себе? И второй вопрос: как это произошло?
– Я думала, бессмертие наступает позже.
– Источников уже давно никто не видел, так что сложно сказать, как у них обстоят дела, но иногда бывает, что бессмертие приходит раньше. Случается, что сила в маге вызвана стрессовой ситуацией и настолько велика, что для того чтобы тело могло выдержать это, маг превращается в бессмертного раньше обычного. Думаю, это сейчас с тобой и произошло.
Пока Дориус растолковывал мне таинства превращения смертного мага в бессмертного, Маркус отбивался от хватки Дориуса и Ремиса.
– Отпустите меня, я сам могу стоять!
Дориус и Ремис выпустили Маркуса, и тот направился вон из комнаты.
– Не зовите меня, если нашему бессмертному Источнику взбредет в голову спасти еще какого-нибудь гребанного чародея! До утра меня для всей вселенной не существует!
– Не обращай на него внимания, он всегда такой душка! Но он тебе обязательно понравится, – проворковала Элли, присев возле меня и проведя рукой по голове.
Вероятно, выражение моего лица подсказало Элли, что именно сейчас мне необходима поддержка. И тогда я поняла, что неосмысленно вожу рукой по груди Кремера, все еще наслаждаясь и успокаиваясь от его размеренного дыхания и спокойного ритма его сердца.
– Странно, что я не заметила изменений в себе.
– Думаю, весь этот стресс с Фейсалом так сильно повлиял на тебя, что ты не обратила на это внимания. Не волнуйся, тебе просто необходимо отдохнуть, и завтра ты осознаешь, что в тебе теперь невероятная сила, а телу легче переносить физические нагрузки.
Тон разговора Элли так сильно отличался от того, который был во время нашей первой и второй встреч, что, с одной стороны, очень тронуло меня, а с другой – заставило занервничать. Ведь они ожидают чего-то от Источника, который теперь достиг бессмертия и вступил в фазу расцвета своих сил. Что я могу им предложить?
Фейсал сказал, что я что-то должна была осознать перед те как мы с Ремсом достигнем бессмертия, а что именно – я не знаю. И опять Элли мою задумчивость восприняла как повод для утешений.
– Давай расположим тебя в комнате Ремиса, ну и твоего чародея, а Ремис поспит на диване в гостиной, хорошо?
Элли стала помогать мне подняться, и мне пришлось отпустить Кремера, а мне этого совсем не хотелось. Я боялась его отпускать, все еще опасаясь, что ему может стать плохо. Но Элли не оставила мне шансов, она просто подняла меня на ноги и повела в сторону выхода из гостиной.
Я обернулась и увидела, что Ремис и Дориус подняли Кремера и уже идут за мной.
– Мы позаботимся о нем, следуй за Элли.
Брат тоже решил, что меня необходимо успокаивать? Чего они все нянчатся со мной?
Все мои мысли сейчас были направлены на условия Фейсала нашего с Ремисом выживания. Дуфф-Кайден тоже сказал, что Фейсал слов на ветер не бросает, а значит, для меня и Ремиса еще не все закончено. Конечно, я не собираюсь делиться с магами сейчас этим, им и без того хватает переживаний о нахождении наемника в их доме.
Ремис держал Кремера подмышки, а Дориус удерживал ноги, голова наемника запрокинута назад. Сквозь разорванную футболку видно, что на груди Кремера совсем не осталось следов смертельного приговора Фейсала. Но отсутствие пояса напомнило мне, что, хоть его пояс не является угрозой для меня, но для всех остальных – это бомба замедленного действия. Когда я его стягивала, даже не обратила внимания, что он довольно тяжелый. Теперь же, когда мои мысли работают в нормальном режиме, я могу оценить всю тяжесть чародейских зелий в прямом смысле этого слова. Должно быть, я держу в руках одно из самых грозных оружий бессмертного мира. И надо бы его припрятать, пока Кремер сам о нем не позаботился.
– До сих пор считаю невероятным, что Кремер дал тебе доступ к своему поясу. Должно быть, он и впрямь не желает тебе зла.
Ремису, как и мне, о чародеях известно больше, чем остальным магам в этом доме, но даже он еще не в состоянии осознать, что происходит между мной и Кремером.
Что там Ремис, если даже я с волнением ожидаю, когда очнется Кремер. Не изменится ли его отношение ко мне после всех свалившихся на него испытаний, в том числе по моей вине? Не решит ли он, что быть со мной – опасное занятие само по себе? Все, что остается мне, – это ждать и надеяться, ведь моя любовь к нему не угасла, наоборот, стала еще сильнее. Я никогда не смогу забыть момент, когда на суде у Фейсала я чуть не убила собственными руками Кремера, а он после этого пытался облегчить мою боль. При одной только мысли об этом сжимается горло, а в глазах стоят слезы. Его взгляд, направленный на меня, когда я выставила руки… никакого обвинения, только решимость и сила мужчины, который заботится о благополучии своей женщины.
Хорошо, что в коридоре, по которому мы шли, не было яркого света, мне бы не хотелось, чтобы маги заметили мои слезы. Я шла, опустив голову, совершенно не интересуясь окружающей меня обстановкой. Все, чего я хотела, – оказаться в комнате, остаться с Кремером наедине и позаботиться о нем.
Мы подошли к двери, ведущей в спальню, и Элли ее открыла, одной рукой придерживая меня, чтобы я позволила пройти Ремису и Дориусу. Маги аккуратно уложили Кремера на кровать, за что я была им благодарна. Ремис не стал бы проявлять грубость к Кремеру, но от Дориуса учтивости я не ждала. Следом за мужчинами в комнату вошли мы с Элли. Не теряя времени, я наклонилась, чтобы снять обувь с Кремера. Мне все равно, что обо мне думают сейчас маги, все мои заботы касались только наемника. Его комфорт сейчас – самое главное для меня.
– Я благодарна вам за помощь и не хочу показаться грубой, но не могли бы вы оставить нас?
Я не обернулась к магам, я просто хотела, чтобы они ушли. Только когда услышала, что дверь закрылась, я сделала глубокий вдох, а затем медленный выдох, но вздрогнула и развернулась, когда услышала голос Ремиса.
– Тебе принести еды или воды?
Ремис смотрел куда угодно, только не на меня. Ему словно было неловко разговаривать со мной, что на него совсем не похоже. Я ждала, что он начнет опять насмехаться, ворчать или откровенно ругать меня, но уж точно не будет выглядеть как побитая собака.
– Нет, спасибо. Есть почему-то не хочется.
Он не уходил, но продолжал смотреть по сторонам, избегая прямого взгляда на меня.
– Что ты хочешь сказать, Ремис?
Мой вопрос заставил его посмотреть на меня.
– Прежде чем ты начнешь ругаться, скажу прямо: я не желаю сейчас выяснять отношения. Не сегодня.
– Да, я заслужил это.
Ремис улыбнулся, а я приготовилась отбиваться от очередных обвинений брата. И когда я направила взгляд на потолок, дабы набраться спокойствия и не разругаться с Ремисом, он продолжил в неожиданном для меня ключе:
– Прости меня, Алика.
Резко опустив голову и взглянув на Ремиса, я подумала, что неправильно его расслышала.
– Что?
– Я был хреновым братом для тебя и был несправедлив к тебе. Даже когда тебе нужна была поддержка, меня никогда не было рядом. Я знаю это и всегда знал, но ничего не мог с собой поделать. А когда ты упала за борт той проклятой баржи…
Ремис провел по своим волосам рукой, развернулся и зашагал по комнате кругами, ведя при этом монолог, не подразумевающий моего вмешательства.
– …я наконец-то осознал, что ты самое дорогое, что есть у меня. Все мое бахвальство и уверенность в себе, все мои приключения – только попытка прикрыть ту боль, которая сочилась из души после смерти родителей, а ты была напоминанием той ночи. Но это не твоя вина, это никоим образом не твоя вина. И я никогда не считал, что ты в чем-то виновата, я был несправедлив к тебе.
– Я…
– Погоди, дай закончить, пожалуйста!
Я кивнула ему, чтобы он продолжал.
– Я боялся, что когда-нибудь потеряю еще и тебя. Не уверен, что смог бы сохранить себя, не думаю, что я не слетел бы с катушек. И когда ты пыхтела за учебниками и в учебных классах, я лишь молился о том, чтобы ты плюнула на все это, нашла какое-нибудь мирное занятие и никогда не покидала замок. Так ты была бы в безопасности.
Сказать, что я была шокирована, – ничего не сказать! Я всегда думала, что Ремис злится из-за моих неудач, а он втайне надеялся, что у меня ничего не получится. Лишь бы я сидела в замке и осталась жива, не подвергала себя опасности. Боги, Ремис!
– Ремис, я думала, ты просто презираешь меня за мои неудачи.
– Нет!
Ремис встал напротив меня, положив руки мне на плечи.
– Нет, Алика! Я никогда тебя не презирал, я не умел справляться со своими страхами и срывался на тебе. И мне стыдно в этом признаться! Да, я боялся. И вот ты падаешь за борт, а потом исчезаешь. Я чуть с ума не сошел за последние полторы недели! Я готов был брать штурмом чертов замок, а самого Кевилса – в заложники. И пошел бы! Если бы не эти маги, которые, кстати, очень даже классные.
Не только Ремис меня плохо знал, но и я, оказывается, почти не знала своего брата. Представляю, если бы Ремис взял в заложники Кевилса, это была бы забавная картина.
– Штурм, говоришь? Заложники?
Я начала смеяться, а потом и Ремис, сначала неуверенно, а потом, уже не сдерживаясь, разразился смехом.
– Дориус меня остановил, – пояснил Ремис сквозь смех, почему штурм так и не состоялся.
– Он, видать, среди них самый разумный?
– Да, так и есть, – продолжил брат, уже немного успокоившись. – Но, я серьезно говорю, Алика. Ты самый близкий мне человек. И пообещай, что никогда больше не совершишь ничего опасного для своей жизни, ладно?
– Я же не специально с баржи грохнулась, и я тоже серьезно. Если бы не Кремер, нас бы с тобой уже не было в живых. Он спас нас обоих.
– Потому что мы выросли у чародеев?
– Думаю, тут нечто большее, но это мы выясним с тобой вместе, хорошо?
– Договорились, сестренка.
Мы обнялись и еще долго стояли обнявшись. Он гладил меня по спине и не желал отпускать. Я надеялась, что он переживает из-за моего исчезновения, но то, что он хотел пойти штурмом на замок, – это было за гранью моих фантазий.
– Ты сказал «полторы недели»?
Я отстранилась все-таки от Ремиса, когда вспомнила о количестве дней страданий Ремиса.
– Полторы недели… Это нас с Кремером так долго не было?
– Да, – Ремис нахмурил брови, – а что? Тебе казалось иначе?
– По моим ощущениям, наше небольшое приключение длилось пару дней. Да, время там течет иначе.
– Так где же вы были?
– Из реки мы попали в нечто вроде портала для входа к Фейсалу, потом были, собственно, в Эвладии, затем короткая остановка в землях Хафисвальда и затем вновь у Фейсала. Ах, да, на обратном пути к Земле я еще заскочила к Дуфф-Кайдену.
– Звучит весело, – Ремис хмыкнул, – подожди, так ты побывала в аду, прямо в буквальном смысле?
– Можно и так сказать.
– Ладно, оставлю пока тебя, потом расскажешь подробности. Ты явно устала, но я все равно хочу услышать все детали, особенно про Фейсала и Дуфф-Кайдена.
– Договорились.
Ремис быстро обнял меня и направился к двери, у которой остановился и с улыбкой сообщил:
– Я люблю тебя, сестренка, и хочу, чтобы ты знала: я очень горжусь тобой!
– Спасибо, я тоже тебя очень люблю, Ремис.
– Кстати, могу принести Кремеру одежду, его лохмотья можно смело выкинуть.
– О, спасибо, было бы здорово.
Ремис кивнул мне, подмигнул и покинул спальню.
Глава 39
Когда Ремис покинул комнату, я закрыла дверь на замок и убедилась, что к нам никто не войдет. В комнате остались только Кремер и я, а еще мои хаотичные мысли. Да и Ремис подкинул пищу для размышлений, но рефлексировать по этому поводу я буду позже, а пока мне хочется побыть с Кремером наедине.
Оттолкнувшись от двери, к которой прислонилась, прислушиваясь к удаляющимся шагам Ремиса, я направилась к широкой кровати с массивными деревянными ножками. Она была огромной, но из-за развалившегося на ней Кремера визуально уменьшалась. Заметно было, что матрас прогнулся под тяжелым телом чародея, но при всей своей массивности Кремер выглядел уязвимым, как никогда ранее.
Присев на край кровати, я вплотную прижалась к нему и с минуту просто вслушивалась в его дыхание. Мои руки сами тянулись к его телу, я смахнула прядь волос с его лба и указательным пальцем провела по его бровям. Мне просто невыносимо хотелось касаться его, знаю, что он сейчас меня не чувствует, зато я чувствую его, и мне дышится намного легче, когда я просто нахожусь рядом с ним.
Перед глазами мелькали события, через которые мы прошли, а также слова, произнесенные нами друг другу, от некоторых своих слов я бы сейчас отказалась, а может, и нет. Ведь именно наши разговоры в итоге сроднили наши сердца, души и даже тела. Порой глупые слова, а порой сказанные на эмоциях, но все это останется между нами. Мне хочется надеяться, что все плохое останется за пределами воспоминаний, а все яркое и согревающее сердце – укоренится в наших душах.
Я всматриваюсь в лицо Кремера и понимаю, что отдала бы сейчас свое бессмертие, только бы мой мужчина открыл глаза, самого красивого карего, почти черного цвета глаза, один взгляд которых способен усмирить мой огонь, но чаще эти глаза могут разжечь самое яркое пламя в моем сердце. Я нежно поцеловала своего наемника в губы и прошептала:
– Я люблю тебя. Кремер, пожалуйста, открой глазки ради меня, вернись ко мне.
Но чародей продолжал лежать с закрытыми глазами и ровно дышать, словно пребывал в глубоком и спокойном мире сновидений.
Ожидание может сыграть злую шутку с тем, кто ждет пробуждения своего любимого от чего-то ужасного: комы – у людей или исцеления от смертельной раны – у бессмертных. Ты в этот момент проигрываешь различные сценарии: «а что, если…», «а вдруг?». И чем дольше ожидание, тем страшнее финальные сцены этих самых сценариев у тебя в голове. Сложно сохранять рассудок в такие моменты, теперь мне в полной мере понятны страдания людей, кто вот так просиживает у кровати своего близкого человека. Сердце замирает при самом мимолетном движении Кремера: вот он поджал губы, а вот его глаза двигаются под закрытыми веками. И я всматриваюсь и всматриваюсь, ища малейший признак пробуждения, сердце то замирает, то начинает биться как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди.
Чародеи быстрее всех из бессмертных исцеляются и излечивают раны, но почему сейчас, когда Маркус вытащил эту гадость из Кремера, мой мужчина все еще не пришел в себя? Сколько нужно еще времени, чтобы я смогла услышать его голос, сказать ему «привет», чтобы мы могли обняться, чтобы уже никогда не отпускать друг друга?!
Но, а если все-таки он, как после «курортного романа», передумает быть со мной? Что, если после встречи с Кевилсом, тот сможет убедить Кремера, что Источник – не самая лучшая пара для чародея? Что, если…
Черт! Хватит!
Я не могу сомневаться в нем! Не сейчас, не после того, что он сделал для меня. Он заслуживает большего! Ему нужны мои любовь и забота, даже если он самый сильный мужчина на земле, я нужна ему! А он нужен мне, как кислород для поддержания огня, как воздух, без которого я не смогу дышать. Я люблю его, и каждой клеточкой своего тела, и каждым ударом сердца сделаю его счастливым.
Чтобы не сойти с ума от ожидания и не повторять, словно мантру: «Я верю тебе, Кремер, я верю тебе, верю!», я решила занять свое время тем, что однозначно может переключить мою голову на что-то иное.
Душ. Да, мне нужен… от стука в дверь я подпрыгнула и чуть не свалилась с кровати. Прежде чем пойти к двери, я с надеждой глянула на Кремера: а что, если он проснулся от стука?
А что если, Алика, ты уже возьмешь себя в руки, откроешь дверь и перестанешь вести себя, как истеричка? Хороший план. Так я и поступила. Передо мной предстала Элли в махровом халате, а ее волосы были туго завязаны в узел.
– Привет, я собиралась уже спать, но подумала, что у Ремиса тут нет ничего, что могло бы тебе понадобиться.
Элли протянула мне свернутые полотенца и еще какой-то мешок.
– А еще Ремис тут собрал вещи для Кремера.
– Ой, спасибо, я как раз хотела пойти в душ, полотенца мне точно понадобятся. Спасибо, Элли.
– Могу я войти?
Этот вопрос был явно лишь неким подобием вежливости, ведь как только я забрала полотенца, Элли уже стояла в комнате и смотрела на Кремера.
– Да, конечно, можешь, Элли. – Процедила я и даже не пыталась скрыть свое недовольство вторжением. Мне хотелось остаться с Кремером наедине.
Но блондинка этого и не заметила или ей плевать на мой тон.
– Странно, что он еще не пришел в себя, чародеи быстро исцеляются.
А может, я зря так с Элли? Мне не помешает сейчас отвлечься немного и не прятаться в своих страхах насчет судьбы Кремера.
– Меня тоже это смущает, – ответила я, пока относила полотенца и мешок в ванную.
– Ой, ты мешок в ванную не уноси, а то одежда может намокнуть. Решила поделиться своим гардеробом, а то твой не подходит для роли сексуальной медсестры, если ты понимаешь, о чем я, – прощебетала Элли и подмигнула мне, когда закончила с советами.
– А у тебя есть просто футболка и, может… джинсы?
Мог ли мой голос звучать более жалко? Но я не привыкла носить такие яркие наряды, как у Элли.
– Ты, должно быть, шутишь?
Элли развернулась ко мне и сделала шаг назад, словно я ее ударила.
– Ну, если ты не заметила, у меня нет причин наряжаться.
– Ты красивая молодая женщина – этого достаточно, плюс у тебя в кровати лежит прекрасный представитель бессмертного рода.
– Этот представитель без сознания, а я хотела бы принять душ и поспать.
Элли прикусила губу и о чем-то задумалась, ее красивое личико немного скривилось. О чем бы она сейчас ни думала, но только явно не о шмотках.
– Выкладывай, Элли. Ты же мне не пару уроков по сексу пришла преподать?!
Элли выпрямилась, гордо вздернула подбородок и выпалила:
– Ты права, я беспокоюсь не о твоем стиле. Я хотела убедиться, что ты займешь Кремера на всю ночь и нам не предстоит сражение с ним хотя бы до утра.
У меня отпала челюсть.
– Вы собираетесь напасть на него?
– Дориус и я точно нет, а Маркус – вспыльчивый парень. Ты не знаешь, но у него пропала сестра и…
– Я знаю про Кремера, Маркуса и его сестру. Кремер мне рассказал. Но, уверяю тебя, Кремер не станет нападать, и я не позволю этому случиться. Что я могу сделать, чтобы Маркус… сдержал себя?
– Полагаю, убийство Кремера – не вариант?
Тон Элли был серьезным, но глаза выдавали веселье.
– Этому я тоже не позволю случиться.
– Я лишь хотела убедиться в том, что нас с Дориусом ничего не отвлечет сегодня ночью.
Блондинка заговорщически мне подмигнула.
– Слушай, там, в гостиной я ведь не всерьез угрожала Маркусу. Я не стала бы причинять ему вреда. Могу тебя заверить, у нас было с Кремером время обсудить все детали существования магов и чародеев. Я не угроза для вас, это я могу пообещать тебе.
– Надеюсь, ты говоришь правду и не передумаешь после умопомрачительного секса, – уже более серьезно ответила магиня, сверля меня взглядом и ища признаки видимой опасности для себя и других.
Знаю, мне не под силу убедить Элли, да и остальных магов в том, что чародей, который находится в их доме, не причинит им вреда. Во всяком случае мне потребуется время, чтобы мне поверили, мне самой оно понадобилось, прежде чем я научилась доверять Кремеру. Но я и раньше испытывала чувства к чародею, пусть это была сильная симпатия, но все же. А эти маги не испытывают к Кремеру никаких чувств, кроме ненависти и, пожалуй, заслуженной.
– Элли…
Я взяла ее за руку, она не отпрянула от меня и не противилась прикосновениям.
– Сегодня я не смогу найти подходящие слова, способные заверить вас в том, что вам ничего не угрожает, но могу тебе сказать, что как Источнику мне тоже угрожает опасность, и даже большая, чем вам, и в моих интересах, чтобы меня окружали маги. Живые маги. В это, надеюсь, ты можешь поверить? Вы нужны мне, чтобы научиться использовать свои силы, нужны, чтобы помочь мне освоиться в мире магов.
– В это я могу поверить, – Элли широко улыбнулась, – но и ты должна понять – я не дам в обиду парней. Мы живем на свете дольше, чем ты, и за это время научились защищаться и выживать.
– Охотно верю, – кивнула я блондинке в знак согласия, – от парочки уроков выживания я не откажусь, но только не сегодня, договорились?
– Отлично! А когда покончим с выживанием, я тебе расскажу, где купить красивые платья и дам мастер-класс по стилю и макияжу.
Магиня высвободила руку из моей и, чмокнув два пальца на своей правой руке, отсалютовала мне и прошла на выход.
– До завтра, Алика, – попрощалась Элли, не оборачиваясь.
– Спокойной ночи, Элли.
Я вновь закрыла дверь и посмотрела на вещевой мешок, который висел у меня на руке. Развязала его и заглянула внутрь. Одежды Элли принесла мне с запасом. Я вытряхнула все содержимое на кресло и мысленно поблагодарила блондинку. Тут была уютная пижама, а еще бледно-голубой топ на тонких бретелях и без, слава богам, глубокого выреза. Также была белая юбка свободного кроя чуть выше колена – явно наряд на утро. Одежда, хоть и не такая вычурная, как та, которую я видела до этого на Элли, но более элегантная, чем моя. К моему счастью обнаружился набор нижнего белья: белый кружевной лифчик и крошечные стринги. Надеюсь, мне это подойдет, иного у меня все равно нет.
Захватив пижаму, я направилась в душ. Смыть с себя остатки кошмарного приключения, слезы, кровь и душевные метания – звучит заманчиво. Душевая кабинка оказалась просторной, но довольно спартанской: ничего лишнего, дешевый кафель, одна полка под моющие средства и устаревшего вида душ. При воспоминании о своих последних водных процедурах по телу разлилось тепло. Хотела бы я, чтобы Кремер опять ко мне присоединился, как в прошлый раз. Не самый лучший повод отвлечь себя от терзаний, лучше подумать сейчас о чем-то другом, например, о Фейсале, моем бессмертии и о том, что я должна понять. А если я не выполнила условия «досрочного освобождения»? Что если прямо сейчас Арокх направляется по мою душу?
Я быстро разделась и скользнула в кабинку, плотно прикрыв замутненные, стеклянные дверцы. Не хотелось бы, чтобы Бог застал меня грязной или нагой.
О чем, черт возьми, я сейчас думаю? Но я еще раз проверила, плотно ли прикрыта дверца душевой.
Встряхнув головой, чтобы избавиться от похожих на психоз мыслей, я встала под теплую струю воды. Какое блаженство! Вода немедленно окрасилась в красный цвет, но постепенно кровь смывалась и утекала в слив, а вместе с ней и мои тревоги. Может, все не так уж и страшно? Мне необходимо выспаться, обнять Кремера и встретить утро нового дня с большим оптимизмом. Я так привыкла к своим неудачам, что сама себя настраиваю на плохой исход всего, что бы я ни делала. Сегодня я стала бессмертной, стала сильнее, а завтра будет другой день, и иногда просто надо поверить, что завтра все изменится к лучшему, даже если у тебя привычка мыслить иначе, даже если твои разум и логика не позволяют надеяться на лучшее, необходимо заставить себя верить сердцем, отключив мозги, хотя бы на время.
Покончив с душем, просушив волосы полотенцем и обернув вокруг себя полотенце, я вышла из душа с верой, что завтра стану другим человеком, вернее, магом.
Открыв дверь, я чуть не вскрикнула от неожиданности. Вместо крика, сдавленно прошептала:
– Кремер…
Он позволил двери ванной комнаты открыться полностью и дождался, когда я обрету способность двигаться.
– А ты ждала кого-то другого?
Медленно, очень медленно уголки его губ начали подниматься, превращая суровое лицо в счастливое, улыбающееся и такое любимое.
Совершенно наплевав на то, что я лишь в одном полотенце, а Кремер весь в крови и пыли, я запрыгнула прямо в его сильные руки, которые подхватили меня и прижали к себе.
– Ой, прости!
Я поцеловала его в губы, впитывая в себя его силу, наслаждаясь его горячим дыханием, его нежным губами, хотя поцелуй был совсем не нежным. Мы ударялись зубами и все никак не могли сбавить темп и хоть немного притормозить. Не знаю, о чем сейчас думал Кремер, но я буквально физически пыталась убедиться, что он жив и со мной. Как будто поцелуй мог забрать все сомнения и даровать уверенность в реальность происходящего. Я не верила глазам, но пыталась довериться своим коже и дыханию.