Глава 24
Нормальной реакцией было бы впасть в панику, но меня вместо этого погрузило в оцепенение. Сложно не задуматься над тем, что угодил в закрытый мир, где правит Хафисвальд. Доступ сюда имеют только боги, онгхусы и мертвые души. Когда ты не принадлежишь ни к кому из перечисленных, то о чем можно думать в такие минуты?
Мы с Кремером шли в неизвестном направлении уже какое-то время, и чем дальше от Сосуда жизни – тем лучше. Есть ли смысл куда-то идти, может, разумнее оставаться на месте? Однако движение – это жизнь, так? Вдруг именно поэтому Кремер предпочел двигаться? Идти, двигаться и дышать, пока еще эти возможности нам были доступны, но кто знает, как скоро все может измениться.
Плетясь за Кремером, я одной рукой обхватила себя за живот – голод и усталость начинали сказываться, и силы все ощутимее меня покидали. Кремер, как всегда, не показывал своих истинных эмоций: то ли он старался для меня, то ли действительно так чувствовал себя, но шел медленно и в то же время уверенно, с непроницаемым выражением лица. После того как онгхус исчез, чародей двинулся в путь как ни в чем не бывало и жестом указал следовать за ним: вот тут налево, тут направо, и одним богам известно, как он выбирал путь. Сомневаюсь, что у него есть хоть какой-то план, но лучше следовать за вековым опытом в виде этого наемника, чем сидеть на одном месте и горевать.
Все отдала бы за возможность прочесть его мысли! Наверняка для того, кто прошел через многие испытания в его долгом существовании и кто привык все просчитывать, а также является мастером ловушек для врагов и кто при этом сейчас сам оказался в чем-то гораздо худшем, нежели в ловушке, для него, для прославленного Кремера, эта ситуация была невыносимой. Готова отдать голову на отсечение, что это действительно так! И тем не менее я делаю шаг, потом другой, все с большими усилиями, но все же смиряясь с тем, что я Источник, и с тем, что у меня нет иного варианта, кроме как просто следовать за чародеем. Надеюсь, а мне только это и остается, что Кремер и на сей раз меня спасет, поскольку я сама абсолютно бесполезна в данный момент. Еще немного, и разрыдаюсь: от усталости, ощущения безнадежности, желания хотя бы раз увидеть брата, еще один раз, чтобы он узнал, как его сестренка способна бороться.
Я не сдамся, пока могу идти… и пока Кремер со мной. И тут же мое подсознание напомнило о пределах моих возможностей: без чародея я уже давно бы погибла, и не очень героически. А это мне не хотелось бы сообщать брату при желаемой последней встрече.
Спустя какое-то время я заметила, что туман немного рассеялся, но тишина, которая окружала это место, становилась еще более гнетущей и жуткой. Все это создавало мрачную обстановку, в которой почти бесшумно продвигались двое, каждый из которых осознавал свое плачевное состояние, но изо всех сил старался не показывать этого другому.
Тот онгхус появился неожиданно, мы не заметили его приближения. Означает ли это, что он с компанией себе подобных может и сейчас за нами следить, а из-за тумана мы просто не способны этого увидеть? От такой мысли наши шаги стали мне казаться не такими уж тихими. Хотя, чтобы найти нас, не нужны глаза или уши, достаточно почувствовать живые души, а также силу бессмертных. Может, у меня развивается паранойя и я везде пытаюсь найти угрозу? Или просто начинаю сходить с ума от того, что не могу различать никакие ориентиры вокруг себя? Такое ощущение, что мы находимся в каком-то вакууме, в бездушной, безжизненной, абсолютной пустоте.
– Как думаешь, что сделает Хафисвальд, когда найдет нас?
Мой вопрос прозвучал настолько неестественно спокойно, что даже мне показалось это странным.
Не «если», а именно «когда». В том, что нас поймают, не было никаких сомнений.
– Ты слишком спокойна для девушки, чья жизнь начала обратный отсчет.
Спокойна ли? Мое оцепенение сложно назвать спокойствием, скорее, я смирившийся со своей участью маг. А кто знает? Может, так и должно быть? Когда души после смерти тела попадают сюда, они именно этого и желают: пустоты и тишины, остаться вне эмоций, вне страха, вне каких бы то ни было мыслей?
Просто живым тут не место.
Но, очевидно, Кремер сам задумался над моим вопросом, и если он мне не ответил прямо, значит, боится, что ответ мне не понравится.
– Слишком часто моя жизнь в последнее время врубала таймер с обратным отсчетом. У меня уже просто не осталось сил страдать из-за этого.
Кремер оставил мой ответ без комментариев. Не то чтобы я ждала обратной связи от него, но мне хотелось бы знать, чем занята в этот момент его голова.
– Прости.
А вот это было неожиданно. Это заставило меня посмотреть на чародея. Он вдруг обеими руками вцепился в свои волосы, которые и до того были в полном беспорядке, а сейчас идеально вписывались в картину хауса, в котором мы оказались.
– За что? Тут нет твоей вины.
Мне показалось, Кремер хотел что-то еще мне сказать, он открыл рот, но затем встряхнул головой и просто опустил руки, отвернувшись от меня.
– Нам надо найти место, где мы могли бы отдохнуть хотя бы недолго. А еще мне нужен костер, вода и пара часов тишины.
Тишины-то как раз у нас тут хоть отбавляй, с огнем тоже не возникнет сложностей, а вот с водой… От воды я и сама бы не отказалась.
– Пойдем, пока туман немного рассеялся. Вдруг нам повезет, и мы найдем воду и укромное место.
Туман и впрямь продолжал исчезать буквально на глазах, не полностью, но видимость уже увеличилась примерно метров на двадцать. Отлично, не хотелось бы сюрпризов, которые могут появиться неожиданно, когда дальше своего носа ничего не видно, так недолго и со скалы рухнуть.
Мы прошли в противоположном от Сосуда жизни направлении довольно далеко, во всяком случае, мне так кажется. Чем дальше – тем лучше. Не знаю, как долго мы идем, но за все это время мы перекинулись только парочкой фраз, и мы так ничего и не нашли: ни воды, ни укромного места, где можно было бы хоть ненадолго спрятаться от глаз случайных встречных онгхусов.
Когда я уже готова была сдаться и развалиться на земле прямо тут, на этом самом месте, Кремер махнул рукой, указывая мне на что-то.
– Что там? Нашел воду?
– Кажется, там нечто вроде входа в пещеру. Пойдем туда.
Он не стал дожидаться отклика от меня, он был твердо намерен добраться до этой пещеры и вновь взял меня за руку, что вынудило меня ускориться. Я не сразу увидела вход, о котором говорил чародей, но Кремер оказался прав, это явно пещера, и в нее был вход. Одна проблема – там было очень темно и неизвестно, что или кого мы там можем встретить. Остановившись в замешательстве у самого входа, мы переглянулись.
– Ну, твой выход, Фитилёк.
Кремер опять шутит и опять отпускает нежные слова в мой адрес, и это отлично помогает мне выйти из оцепенения. Так странно, ведь всего пара слов, пара улыбок от Кремера, и я словно приняла душ и уже вернулась к жизни.
– Ты о чем?
Хотя я уже догадалась, о чем он.
– Зажигай, а я буду управлять твоим огнем.
А вот эти слова вызвали во мне эмоцию, которую я совсем не ожидала испытать, – ревность, что в данной ситуации странно и неуместно. Но первой реакцией на это было крикнуть Кремеру: «Только я могу управлять своим огнем!» Своим огнем? Я неожиданно поняла, что начала относиться к огню как к личной собственности. И если кто-то на него посягает, то может встретить яростный отпор. По ощущениям это сравнимо разве что с тем, как если бы кто-то в грязной одежде садился в твою только что вымытую до блеска машину. Ровно так слова Кремера меня покоробили. Хотя здравый смысл подсказывает, что Кремер не посягает на мой огонь. Но чтобы отпихнуть от себя ревность, мне пришлось постараться.
– Пещера, огненный шар и твой телекинез… Дежавю какое-то.
Взяв себя в руки, я поспешила заглушить в себе остатки отвратительного чувства.
Кремер рассмеялся. Его хриплый смех и искренняя улыбка согрели каждую клеточку моего тела. Какая, к черту, ревность? Какая мертвецкая тишина или ловушка? Мне просто захотелось продолжать слушать и впитывать этот смех, такой заразительный и такой нужный в данный момент мне.
– Только на сей раз нет воды, и я очень прошу – постарайся не сжечь меня.
Эти слова он чуть ли не промурлыкал. Если он желал «завести» меня, ему это удалось! Улыбка не сошла с его лица. И это все, чтобы я не напортачила с огнем? Или же тут нечто большее? Он сказал это не для того, чтобы поругаться или отчитать меня, он явно хотел отвлечь меня, хотел, чтобы я думала лишь о нем, и не в самом невинном ключе.
– Только если ты не будешь так соблазнительно близко находиться возле меня, Кремер. – Я вернула ему выпад в мою сторону.
– О! Этого я не могу тебе обещать.
Проклятый чародей! Ну почему надо быть таким чертовски горячим? Мне стоило больших усилий не затребовать с него клятвы, что он не посмеет отдалиться от меня. Но мне еще необходимо создать огненный шар и при этом не взорвать тут все вокруг. Забавно, недавно я боялась того, что не смогу вызвать огонь, а теперь боюсь вместо шара разнести все в пух и прах! Время для бессмертных течет в ином ритме – это я слышала, но никогда раньше не понимала истинного смысла этой фразы.
Кремер же так и стоял, улыбаясь и наблюдая за моей реакцией. Я все-таки постаралась сконцентрироваться на своей руке, а не на реакции моего тела на соблазнительную улыбку Кремера, на блеск в его глазах и его сильное тело. А чтобы не чувствовать его соблазнительного запаха, я даже стала дышать через раз, иначе об огне я уже и не вспомню.
Не успела я подумать о шаре, как рука моя нагрелась и из центра ладони появился шар. Круглый, идеальной формы – то, что надо в пещере. Нельзя не отметить, что теперь огонь появляется быстрее – при малейшем формировании его образа в мыслях. Я немного подбросила шар, и тут же его перехватил Кремер, приблизив к себе на расстояние вытянутой руки. Мысленно я похвалила себя: у меня все лучше и лучше получается управляться со своей силой. Но в то же время меня потревожило мимолетное волнение: сила слишком быстро проявляет себя. Я за ней не поспеваю!
– Ты специально так говорил со мной сейчас, не так ли? Чтобы я смогла без проблем сконцентрироваться на огне и вызвать шар, не отвлекаясь на мысли о нашем плачевном состоянии?
Пытаясь себя успокоить, я решила переложить вину за яркие эмоции на чародея.
– И у меня получилось, так ведь?
Я закатила глаза, когда увидела его самодовольное выражение лица. Он даже не пытался скрыть, что манипулирует моими эмоциями.
– Следуй за мной.
Что я послушно и сделала, подойдя вплотную к Кремеру.
На грани жизни и смерти нет необходимости носить маски, можно смело открыть свою душу и всего себя окружающему миру. Об этом я думала и раньше, но, может, и Кремер теперь так считает? Именно это сейчас происходит между нами?
Мне не хочется больше ничего скрывать: ни свои страхи, ни обиды, ни ожидания! Мне сейчас кажется, что для этого настало подходящее время, пусть короткое, всего лишь миг, но это время полностью принадлежит нам и только нам. Время, когда ты можешь быть самим собой! Время, которое замирает, даря последнюю возможность открыть себя миру. Дает шанс заявить о себе. Минута превращается в вечность, секунда – в час, время то сжимается, то расправляет крылья, и в этот самый миг ты действительно свободен. Свободен в своих мыслях. Тебе нет необходимости подвергать сомнениям свои мечты – ты и так знаешь, что они не сбудутся, поэтому просто можешь пуститься навстречу самым дерзким своим желаниям. Смертные в такие мгновения зовут священника, а бессмертные призывают самое дорогое, что у них есть, – честность перед собой прямо здесь и сейчас – во времени, в настоящем!
У нас с Кремером времени почти не осталось. Он древний бессмертный, я же пока не достигла бессмертия. Я зависла где-то посередине между ожиданиями обычного счастья и желанием встретить свою смерть среди бессмертных. Но если Кремер решил проявить нежность ко мне только потому, что он чувствует, как истекает его «бессмертное время», то я могу признаться, что, несмотря на все обстоятельства, на все причины, по которым Источник не может быть с чародеем, на все табу и запреты, я люблю его. Да! В эту самую минуту я призналась самой себе, и мне больше не страшно! Я зависима от Кремера окончательно и бесповоротно. Я использую всю свою немногочисленную пока силу, чтобы спасти и увеличить наше время с ним. Я буду спасать даже не столько его, сколько наше совместное существование. Не знаю, о чем сейчас думает Кремер, но я скоро это выясню!
Насколько решительно я была настроена, этот мужчина даже не подозревал. Он держал удаленно мой огонь, и, несмотря на мою ревность, которая ранее меня уколола, нет картины более горячей, чем эта! Мужчина моей мечты, самый прекрасный представитель мужского пола, и не только среди чародеев! Какая, к черту, ревность?! Это самое прекрасное, что я видела, – мой огонь и Кремер! Его вытянутая рука была напряжена, отчего мышцы прорисовывались настолько отчетливо, что хотелось вцепиться в него и никогда не отпускать. И даже разорванная футболка и пот, смешавшийся с пылью, не смогут уменьшить моего желания быть схваченной этой рукой и притянутой к самому обжигающему телу.
Мне даже не надо смотреть на Кремера, его горячее тело в этой пустоте без звука и солнца ощущалось как мое продолжение, как часть моей силы, как часть моей души, которая входит в последнее наше пристанище с огнем, созданным мной и словно говорящим: твоя сила – твоя слабость, ты должна подчиниться силе огня и мужчине, который умеет управлять тобой. Кремер управляет не только мной, но и моим огнем, моими мыслями и всей моей жизнью. Осознает ли он это? Чувствует ли свое превосходство? Именно превосходство, именно свою власть надо мной! Да простят меня мои предки и Дуфф-Кайден, но мне плевать на ваше мнение! Кремеру я готова отдать всю себя, и я верю ему, я вверяю ему себя полностью и без остатка!
Именно сейчас и именно здесь маг и Источник полностью отдает себя в руки чародея, в руки, которые сейчас держат огонь, и мы вместе с чародеем приближаемся к смерти.
Разве не для того, чтобы уничтожить магов, были созданы чародеи? Кремер проявляет ко мне заботу, Кремер противоречит сущности чародеев. И ради чего? Ради меня? ДА!
И теперь я знаю, я это просто ощущаю своей кожей: мы исключение из этого приговора! Он должен убить меня, но вместо этого я встречаю заботу, понимание… страсть! А я? Я должна его ненавидеть, я должна гореть желанием отомстить за всех магов, включая моих родителей, но вместо этого я хочу только видеть его улыбку и слышать его смех и хриплый голос, которым он произносит слово «Фитилёк»!
Кремер мягко переплел свои пальцы с моими и повел меня в бездну.
– Ну, Алика, тут хотя бы нет воды, что уже радует!
Улыбнувшись, я крепче сжала его руку. В прошлом измерении – в Эвладии – я пребывала в ощущении строчки на мониторе, измеряющем сердцебиение: я то взлетала вверх, то падала вниз. Мои эмоции скакали бесконтрольно – от страха до злости и в обратном направлении. Но оказавшись на земле Хафисвальда, я полностью успокоилась. Теперь эмоции медленно проплывали по венам, и только наши с Кремером взгляды друг на друга могли хоть немного всколыхнуть тонкую линию на воображаемом пикающем мониторе где-то между жизнью и смертью.
Мы сделали шаг, затем другой… Смертным и бессмертным можно тут находиться только в состоянии мертвых душ, и никак иначе. И мы оба это осознавали. Поэтому продвигались, ощупывая пальцами рук и носками ботинок каждый сантиметр поверхности, мы знали, что эта среда враждебна нам.
– Знаешь, то, как ты управляешь огнем, МОИМ огнем, – очень сексуально! Очень! Я даже больше могу сказать: это безумно заводит меня даже в такой ситуации!
– Фитилёк, это для тебя захватывающе и без учета ситуации с огнем.
Он пытался шутить, но готова поклясться, что его пульс ускорился.
Кремер улыбался. Причем не снисходительно, как многовековые бессмертные, это была улыбка соблазнителя. Эта улыбка не угрожала и не предупреждала о смертельных последствиях причин, которые ее вызвали. Нет, это было нечто такое, о чем иные бессмертные могут только мечтать.
Он прав. Все мои яркие впечатления до сих пор ограничивались походами в кино и редкими пьянками чародеев в общежитии. А события последних дней поглотили бы меня и без участия Кремера. Но разве его присутствие не делало мою жизнь красочнее? Разве его улыбка в подобной ситуации не способна на возрождение оптимизма в моей душе?
– Да, совсем недавно меня заботили только мои неудачи в приготовлении зелий и как нам с Ремисом выжить, а теперь…
– Как выжить нам?
– Верно.
Немного подумав, я продолжила:
– Уверена, ты сталкивался с похожими ситуациями, и, небось, тебя забавляет моя реакция на происходящее с нами, но я просто благодарна тебе, что ты хотя бы не смеешься надо мной.
– Алика, – он резко остановился и развернулся ко мне, но рука, удерживающая мой огонь, даже не дрогнула, – я никогда не был в похожих ситуациях и никогда не чувствовал себя более бессильным, чем сейчас! Но…
Он выпустил мою руку и потянулся к моему лицу. В этот раз я не стала прижиматься к его теплой и сильной ладони, как бы этого мне ни хотелось. Больше этого я желала услышать, что он скажет.
– …если бы не ты, если бы не твоя магия и не твоя сила, стоял бы я сейчас перед Фейсалом, чего я бы не хотел!
Это говорило о многом и ни о чем одновременно. Он мне просто благодарен, желает меня как своего напарника, а может, все же видит во мне женщину? Его эмоции невозможно было прочесть, я не могу понять, о чем именно Кремер думает и что чувствует. Испуган ли, понимает ли, что меня уже мало заботят взаимоотношения магов и чародеев, поскольку я в этом уже не буду принимать участия.
– Кремер, я должна тебе признаться…
Я о многом желала ему сообщить. Например, когда я узнала, что мы с Ремисом маги, не хотела в это верить, поскольку сильно испугалась за наше будущее. Зато когда узнала, что я – Источник, во мне зародилось новое чувство. И это чувство силы! Я больше не неудачник-чародей, я теперь могу совершать что-то значимое, чего не могут другие, пусть это и подвергает меня опасности. Также я хотела ему рассказать о том, что, как и многие другие женщины, я мечтала о нем, но именно я оказалась с ним в бою и сражалась на равных. И теперь, когда я видела его «в деле» и когда он видел меня, я хочу быть уверенной, что это было не просто партнерством в борьбе за жизнь! Но в то же время я отдаю себе отчет в том, что моя безопасность теперь не занимает меня, как прежде. Поэтому и не стану требовать гарантий, в этом просто нет смысла. Я могу ему доверять только потому, что живыми мы отсюда не выберемся. Какой смысл городить между нами стены?
Вместе с этим пониманием, а также с тем, что я полностью осознала, кто я и что могу, страхи за мою жизнь отошли на второй план. Мне не нужны заверения Кремера в том, что он не желает причинить мне вреда, мне не нужно знать, что он думает о магах, все, о чем я хочу знать теперь, – желает ли он меня настолько, чтобы полностью открыть свое сердце? И это теперь заботит меня больше, чем жажда жизни.
Кремер ведь никогда не зачитывал мне «правила поведения в отношениях с Кремером». Я сама их придумала. Готов ли он разрушить все свои «мы не можем этого сделать» ради меня? И почему мне кажется, что в этом я абсолютно права? Почему мне кажется, что Кремер именно со мной наплевал на все свои привычки при общении с женщинами и я для него нечто совершенно необычное, со мной он смог испытать новые эмоции за всю свою долгую жизнь?
Не успела я открыть рот, чтобы вывалить все эти мысли на Кремера, как он резко схватил меня свободной от огня рукой и грубо прижал к себе. Его губы накрыли мои, и все сомнения исчезли, стали лишь дымкой, как туман, который рассеивается, – все просто испарилось.
Его губы обещали больше, чем могли бы слова. Он целовал меня властно и настойчиво. Это сильнее, чем было в землях Фейсала, это мощнее, чем могла выдержать я. Это то, что подменило собой все возможные из существующих эмоций. Я люблю Кремера!
Его губы не дали мне шанса даже на мгновенье ему противостоять. Он лишил меня воли, и я не была уверена, что меня это хоть немного беспокоило. Как только я осознала, что чувствую к Кремеру, словно отпустила нитку, за которую держишь воздушного змея, – я позволила себе улететь за своими чувствами.
Лишь краем уха я слышала шипение огня и чувствовала запах озона, значит, Кремер продолжает телекинезом поддерживать мой огонь. Но, закрыв глаза, я не видела света, так что от моего огня не было ровным счетом никакого толка. Кремер своими губами посылал в каждый участок моего тела энергию, способную заглушить во мне все, кроме горячего желания заполучить больше от этого мужчины.
– Кремер…
Я смогла на мгновенье оторваться от его губ. Простонав его имя и сделав глоток воздуха, я снова уступила натиску чародея. В ответ на мой стон Кремер издал звук, похожий на рык. Это придало мне уверенности, и я обняла его крепкий торс еще сильнее, насколько это было возможно. Мне дико мешал его чародейский пояс, но, даже будучи охваченной страстью, я все же не решалась сдернуть его.
Кремер не сбавлял натиска, несмотря на то что был одновременно занят огнем.
Я наслаждалась нашей близостью и своей властью над этим сильным мужчиной.
– Мы должны остановиться, мы не можем продолжать, когда не понимаем, где мы.
Нет, я не хотела останавливаться, но, когда я в последний раз потерялась в ощущениях, Кремер загорелся в прямом смысле этого слова.
От моих слов и от того, что я немного отступила от чародея, его глаза широко раскрылись, а зрачки сузились. Может, я хожу по лезвию бритвы? Я обратила внимание на то, как его тело буквально звенит от напряжения и как он пытается себя сдерживать и контролировать. Это как шаровая молния, запертая в коробке, – в любой момент он готов был взорваться.
И тут во мне заиграл своего рода азарт – мне хотелось узнать пределы этого контроля. И давно ли я стала такой смелой с Кремером? Я улыбалась себе самой. Не надо быть сильным магом, достаточно быть женщиной, которую желают, и ты можешь обладать мужчиной, в твоих руках власть над ним. Главное – не стать диктатором, чтобы он не устроил революцию. Нужно чувствовать грань дозволенного, того самого тонкого края мужественности, которую нельзя пересекать, но с которой так сладко можно играть.
И я отдалась этому ощущению сполна! Власть, сила, желание и толика проклятой неуверенности, которая еще оставалась во мне, но была лишь сладкой присыпкой к вкусному кусочку торта, – все это переполняло меня. Я ждала этого ощущения, я мечтала о нем, но даже не подозревала, насколько это мощная энергия. Она может буквально взрастить даже в самой запуганной и неуверенной в себе женщине неистовое желание и понимание, что ты можешь обладать мужчиной, которого так сильно любишь.
– Кремер, – промурлыкала я. – Ты же понимаешь, что я могу сейчас немного забыться и поиграть с тобой, пока не все твои руки свободны и ты не желаешь сгореть?
– С чего ты взяла, что я уже не в огне?
Не было улыбки, не было осуждения на его лице, была прямая констатация факта.
И как же мне это нравится!
То, как играли его мышцы, как он пытался контролировать свое дыхание и явно проигрывал эту битву, его запах, его отклик на мои поцелуи, а затем мои слова – все это было словно наркотик для меня, мой личный и пагубный наркотик. Его слова меня обрадовали и придали смелости. Кремер шагнул ко мне и жестко положил свою руку на мой затылок с явным желанием притянуть для поцелуя, его дыхание стало тяжелым, что давало мне все основания понимать, что я на верном пути. Но я с легкостью высвободилась из его захвата и сделала еще один шаг от него в притворном смущении.
– Кремер…
Он смотрел мне в глаза, и по его лицу было понятно, хоть и мимолетно, что он слушает меня, но не в состоянии спорить.
– Мне кажется, мы сейчас должны остановиться.
Я произнесла эти слова мягко, но уверенно, и то, как он заморгал, словно в его глаза попал песок, заставило меня постараться скрыть внутренний триумф и улыбку. Свою собственную улыбку я скрыла от Кремера! В этой маленькой битве – умении сдерживать себя – я вышла победителем у многовекового вояки и покорителя женских сердец.