Глава 17
Кремер отступил от меня и начал осматриваться по сторонам. Его одежда сильно пострадала, как и он сам, хотя чародеи восстанавливаются очень быстро, чего нельзя сказать об их одежде по окончании боя. На его футболке зияла огромная обуглившаяся дыра – это от моего огня в пещере. А вот его штаны в некоторых местах разорваны – это уже от схватки с воинами Фейсала, вернее, я так думала. Кто еще, кроме них, мог напасть на нас в этих землях?
От меня не укрылось и то, что Кремер, осматривая поле боя, прихватил с земли меч, который ранее был у воинов, обследовал его и прицепил к ремню своих брюк. Вынуждена с ним согласиться: оружие нам здесь не помешает. Известно, что все бессмертные пользуются оружием, предпочитая свою силу: магию, скорость – уникальные возможности того или иного бессмертного. Но наемники, коими являются чародеи, всегда готовы использовать любое оружие – неважно, зелья это или меч. До сих пор Кремер был вооружен только зельями и заклинаниями, но теперь у нас есть и внушающий ужас меч, который, если честно, особого спокойствия мне не добавил.
Вероятно, и мне следует осмотреться и найти что-то полезное, а не стоять столбом. Хотя что из трофеев может мне пригодиться, если вспомнить, что мечами и иными видами оружия я не владею? Дымящиеся кучки пепла? Вряд ли… Так что вскоре мне пришлось откинуть свой мимолетный бравый задор и веру в свои силы в нахождении трофея на поле боя. Поскольку до сего момента в моем арсенале были лишь страх, а с некоторого момента еще и огонь, сомневаюсь, что в скором времени в этот список можно добавить что-то дополнительное.
Посему продолжить заглядываться на великолепного мужчину-воина – это максимум, что я могу в данный момент. Я понимаю, что решить задачу, чем же я могу быть полезна Кремеру, мне пока не под силу. Но после некоторых раздумий и пары минут наблюдений за действиями Кремера я решила, что было бы полезно хотя бы оглядеться, тем более что непонятное землетрясение, которое неожиданно появилось и столь же неожиданно исчезло, намекало нам, что мы не в Диснейленде. Необходимо быть начеку, но поставить перед собой цель – это одно, а реализовать ее – совсем другое. Я топталась на месте, не совсем понимая, что же я должна сейчас делать. А что делают бессмертные, когда выигрывают битву и у них есть перерыв до следующего боя? Есть ли какие-то традиции для данного случая? Глотнуть водички?
Очередной раз вскинув голову к небу, как будто ожидая увидеть там ответы на свои вопросы, я в который раз подивилась красоте неба, как же мне оно нравилось! Ровно до того момента, покуда оно не сгустилось над нами, явив воинов, которых смог убить только мой огонь. Что странно, теперь небо было бледно-голубым, похожим на то, которое над Землей. С той лишь разницей, что вместо облаков по нему проплывали небольшие пятна… как частички мозаики. Небольшие скопления маленьких цветных пятен, которые все время меняли цвет и форму и, как в калейдоскопе, соединялись в причудливые фигурки. Я немного зажмурилась и постаралась получше рассмотреть это странное явление. Вскоре мне показалось, что это не случайные смешения цветов и форм, а некая азбука неведомого нам языка. Нам что-то хотят сообщить и шлют послания, витающие прямо над нашими головами.
– Что там? На что смотришь? – Я и не заметила, как Кремер подошел ко мне. Воистину лучший наемник! Он обнял меня за талию, давая понять, что он рядом.
– Мне кажется… – Я опустила голову и посмотрела на Кремера, который вместо того, чтобы следить за направлением моего взгляда, смотрел на меня. От его близости и его взгляда по мне пробежались мурашки, а в животе не то чтобы порхали бабочки, эти крылатые просто устроили вечеринку года. – Мне… я… мне… – Я даже не смогла сформулировать предложение, когда его рука на моей талии немного усилила захват и притянула ближе к его твердому телу.
– Ты что-то увидела? – Он развернул меня и прижал к себе так, что теперь я грудью прижималась вплотную к нему, от чего мои бабочки совсем ушли в загул. Но на этом Кремер не остановился, он опустил голову так, что его губы оказались у моего уха, а дыхание щекотало мое плечо. – Алика, я должен внимательнее слушать тебя, когда ты говоришь «оглянись» и «что-то не так»! – Он нежно прикусил мочку моего уха, а я потерялась в ощущениях. Его притягательный мужской запах с примесью запаха пепла – есть ли что-то более божественное? Да еще и его хриплый голос с нотками сарказма заставлял меня нервничать.
– Я хотела сказать, что небо странное…
– Конечно, мы же не на Земле, тут все выглядит иначе, – мягко промурлыкал Кремер мне в ухо. Наверное, считает меня глупым ребенком, который заглянул в лавку чудес.
– Да… Я хочу сказать, что эти облака, вернее, подобие облаков… Тебе не кажется, что они хотят нам что-то сообщить?
Почему Кремер так нежен со мной? Разве битва не должна была охладить нашу внезапно вспыхнувшую страсть? Задав мысленно себе эти вопросы, я протянула руки вверх, обняла Кремера и притянула его ближе, чтобы уткнуться носом в его грудь ровно в том месте, где его футболка была разорвана и давала возможность прикоснуться к его горячей коже.
Кремер поднял голову вверх и немного нахмурился. Пока он вглядывался в небо, я всматривалась в черты его лица. Его густые и длинные ресницы закручивались почти до самых бровей, прямой подбородок, в котором была маленькая, еле заметная ямочка, так и манил меня поцеловать ее и даже укусить его за подбородок. Я протянула руку и пропустила его локоны сквозь свои пальцы. Всегда мечтала это сделать, а если выпала такая возможность, то грех ею не воспользоваться. Как же это приятно – стоять вот так обнявшись с Кремером. Я уже не понимала, почему так на него злилась раньше, зачем надо было с ним спорить. Ведь можно просто обнять его.
– Я ничего не вижу. О чем ты? – прервал мои розовые размышления наемник.
Я подняла голову к небу и указала пальцем на проплывающие над нами цветные фигурки.
– Смотри внимательно: когда красная фигура исчезает, ей на смену приходит черная, причем только на мгновенье и только вместо красной. Посмотри внимательнее: тебе не кажется, что черный цвет изображает нечто похожее очертаниями на замок? Или арку? Вернее, последовательность такая: гора, потом арка, а затем замок. Разве нет? Это точно не просто четкие фигуры – ромбы, круги, квадраты, треугольники других цветов. У черного цвета есть детали.
– У него есть изображения решетки, – ответил Кремер, явно нахмурившись. Я надеялась, что он развеет мои странные ассоциации и мы просто продолжим стоять вот так, наслаждаясь нашей близостью. Хотя, может, это только я наслаждаюсь? Его тихий, но жесткий ответ притупил мое романтическое настроение.
– Возможно, у меня паранойя, но мне кажется, что это некое послание.
– И ты в состоянии его прочесть? Ты понимаешь, что это? – Кремер отодвинулся немного от меня, и я сразу ощутила потерю того тепла, которое он дарил.
– Нет, я надеялась, что ты знаешь.
– Признаю, выглядит странно, хотя я бы не придал этому значения, если бы ты не обратила на это внимание. – После этого Кремер еще больше отдалился от меня и отвернулся. Но я успела заметить, что он вновь нахмурился, словно внутри него шла борьба. – Ну раз ты не знаешь, что это, давай разберемся с тем, что имеем.
На миг мне показалось, что Кремер воздвигнул стену между нами. Решив подумать об этом позже, я взяла себя в руки и постаралась отбросить эмоции. Точно, Кремер прав! Действуем как наемники! Четко, размеренно и целенаправленно, как и все чародеи! Но почему тогда у меня не получается так действовать? Наверное, потому что я не чародей! Отругав себя мысленно, я вернулась в реальность и обнаружила, что Кремер присел на корточки и что-то ищет на земле.
Я вновь позволила себе отвлечься от нашей миссии «спасем свои задницы» и просто любовалась мужчиной. Несмотря на его внезапную отстраненность, которая, может быть, мне просто привиделась, я все-таки не смогла устоять и просто вперилась взглядом в мужчину, о котором мечтала так долго.
Весь последний год я почти каждую ночь, засыпая, думала о нем. Так что я простила себе еще одну минуту слабости и позволила без угрызения совести любоваться Кремером, пока мы наедине. В те бессонные ночи, когда я мечтала об этом наемнике, меня раздирали сомнения. Чем могу я, молодая и ничем не выделяющаяся чародейка, привлечь такого, как Кремер? Он говорил, что следил за мной и Ремисом. Если бы я раньше об этом узнала, что бы это изменило? Я все равно не осмелилась бы даже близко к нему подойти. Он – легенда в мире чародеев, он один из лучших наемников всех времен. Большим почтением и количеством слухов обладает только разве что Кевилс. Многие судачат о прошлом Кремера, о том, правда ли он в одиночку одолел того или иного врага, правда ли, что только для него в землях торговли существует отдельный вход на центральный рынок. Но меня не особо интересуют все эти невероятные слухи и легенды, меня заботят только те, которые связаны с его любовными похождениями, с его обыденной жизнью. И я так и не узнала ни одной такой истории.
Как такой древний воин может быть до сих пор одиноким, почему он до сих пор не обзавелся семьей? Почему он ведет настолько затворнический образ жизни, что проще узнать, какие зелья у него за поясом, нежели когда у него день рождения? Кремер, с одной стороны, знаменитость, которая у всех на слуху, о нем знают все расы во всех реальностях, но, с другой стороны, о его жизни вне поля боя мало что известно, а скорее, совсем ничего не известно. И я часто задавалась вопросом: что именно меня привлекает в Кремере? Может, меня просто притягивает некая аура таинственности? Или мне действительно нравился сам Кремер, даже когда я его не знала лично? Почему все это время почти все мои мысли были заняты мечтаниями о недоступном мне мужчине?
Кремер – тот редкий мужчина, который одинаково привлекает к себе внимание и мужчин, и женщин. Мужчин в части своих успехов, боевого опыта и славы, ну а женщин… а женщин своей чисто мужской силой, загадочностью и, быть может, недосягаемостью. Во всяком случае, меня притягивает именно это.
Многие судачили о его улыбке, которая не влечет за собой ничего хорошего. Отчасти эти слухи верны. В том холле с чародеями его улыбка действительно ничего хорошего не сулила нам с Ремисом. Затем после моего заплыва в пещере Кремер почти улыбался, ну или ухмылялся, рассмотреть из-за темноты я не могла, это было на уровне ощущений. Должна признать, что во всех случаях его улыбка не касалась его глаз, может, его губы и изображали нечто схожее с улыбкой, но похоже это было больше на оскал или гримасу. Интересно, что же может заставить его улыбнуться по-настоящему, что способно вызвать не только оскал, но и затронуть его сердце, глаза и улыбаться искренне? А что тогда способно заставить его рассмеяться? Стоп, он же смеялся… да, надо мной, когда протянул мне вожделенную воду при нашем совместном ужине, совсем же недавно. От воспоминания о его искреннем смехе в сердце что-то кольнуло. Я в него влюбляюсь? Нет, похоже, я давно в него влюблена, а сейчас просто нашла подтверждения тому, что мои чувства направлены на «того самого» мужчину. А то ведь как бывает: влюбляешься в некоего идола, а когда вдруг выпадает возможность с ним познакомиться, то узнаешь, что он просто невероятный кретин. После такого разочарования возвращаешься в свою комнату и с яростью сдираешь его портреты со стены в спальне, с одним-единственным вопросом: да как меня угораздило? А с Кремером все по-другому, я чувствую, что влюбленность в кумира не принесет мне разочарования. Но все же надо отгонять от себя подобные мысли. У нас нет с ним будущего. То, что он не оказался полнейшим ублюдком при ближайшем рассмотрении, еще не гарантирует, что у нас может получиться нечто большее, чем отменный секс.
И с чего вдруг я решила, что у нас будет секс? Да еще и отменный! Может, дальше объятий и поцелуев дело не зайдет. Может, это был совместный порыв «сменить тему разговора, а лучше заняться сексом»? Но кого я обманываю? Ведь мне очень понравилось то, как Кремер обнимал и целовал меня.
Наверное, сейчас не лучшее время погружаться в мое прошлое, а также в сомнения настоящего, но, находясь здесь и сейчас, я задаюсь одним и тем же вопросом: чем я могу его заинтересовать? Особенно учитывая, что теперь я не просто неопытная и молодая чародейка, я – маг, да еще и Источник. Хуже партию для чародея и представить сложно. Ну а вдруг все-таки у нас возможно некое совместное будущее? Глупо. И дело даже не в том, что у этого парня за плечами сотни лет свиданий, о которых никто не знает, а в том, что он по решению Фейсала должен непременно уничтожить Источник. Именно для этого и были созданы чародеи. Какое у нас с ним может быть будущее? Ну разве что воинственное, со всеми битвами, захватами заложников, ловушками и прочими радостями войны между магами и чародеями. Может, и не войны, так как магов почти не осталось, но отсутствие перемирия так уж точно.
Но ведь у него была возможность убить меня, а он не стал этого делать. Как он сказал: «Должен ли я тебя убить? Да. Хочу ли? НЕТ!» Может, все-таки есть хоть небольшой шанс остаться с ним навсегда? Очередной раз с нежностью наблюдая за его движениями (присев на колени, он что-то вытаскивал из своего пояса), я засмотрелась на его бицепсы. На правой руке была небольшая ранка. А что если подойти и предложить залечить ее? Хотя рана чародея, да еще такого, как Кремер, затянется быстрее, чем я сделаю предложение о помощи, все же я бы могла его поцеловать, и он бы забыл о своих ранах. Алика, Алика, этот мужчина никогда не забудет ни о своих ранах, ни о миссии, которую должен выполнить. А сейчас он определенно находится на задании и в отличие от меня пытается выжить и найти способ вернуться домой. Он никогда не забудет, кто он и какие цели преследует. А я не то что не помню своих целей, я о них даже не знаю!
Я поймала себя на мысли, что мне совершенно не хочется выбираться отсюда, покидать эти земли. Ведь я не припомню, чтобы я ощущала себя нужной кому-то и уж тем более сильной, способной выигрывать битвы. Сможет ли такой мужчина полюбить меня, даже тут, вдалеке от противоречий между магами и чародеями, в месте, где есть только я, Алика, и он – Кремер? Да, сейчас в этой замызганной одежде я выгляжу не лучшим образом, но ведь и ситуация не располагает к шикарному выходу в свет. Если он хотел всего лишь выжить на территории, подвластной Фейсалу, ему не было необходимости целовать меня, ведь так? А значит, хотя бы немножко я ему небезразлична? Вопреки разуму я убедила свое сердце, что это возможно, и решила все-таки внимательнее присмотреться к тому, что происходит между нами. Вдруг я себя недооцениваю и именно здесь, в этой реальности я смогу быть с ним?
И вот когда я уже понадеялась, что наконец в моей жизни появилось что-то хорошее, я разглядела, ЧТО именно делает Кремер. Он, кажется, находился все там же: на поле боя между магами и чародеями.
Мне словно кинжал всадили в живот. Внутри меня все сжалось, меня даже затошнило, глаза начали наполняться слезами, и все мои мечты о Кремере вмиг рухнули.
– Что ты делаешь? – В горле уже стоял ком, который я с трудом проглотила, поэтому вопрос я задала полушепотом, хотя не было необходимости его задавать, я и так понимала, чем занят Кремер.
– А на что это похоже? – Кремер упаковывал пепел от оставшихся воинов в мешок, который чародеи используют для сбора ингредиентов, причем редких и крайне ценных. Сам мешок сделан из желудка трегверка – тоже редкого и ценного животного, которое обитает лишь в землях территов. Их желудки специальным образом обрабатываются и поставляются только чародеям. Ингредиенты, в каком бы состоянии они ни находились, сохраняют свои свойства неизменными до того момента, пока их не используют чародеи для приготовления зелья. Неважно, в какой среде окажутся сами мешки: в воде, в огне, в холоде, – их содержимое останется невредимым. В них укладывают только очень редкие ингредиенты, потеря которых считается значительным упущением.
Услышав мой вопрос, Кремер сначала замер, затем приподнял брови, словно вопрос был очень глупым и неуместным, в то время как я готова была разрыдаться.
– Ты собираешь останки врагов, поверженных моим огнем.
– Да, но почему у тебя при этом такой вид, словно я на твоих глазах придушил беспомощных котят?
Кремер делает вид, что озадачен моим вопросом? Или принимает меня за полную идиотку?
– Ты правда думаешь, что я не понимаю, зачем ты это делаешь?
Я мысленно приказала себе досчитать до десяти и выдохнуть. Еще минуту назад я думала, может ли у нас быть будущее с Кремером, а сейчас вижу, что он собирает то, что при умелых и опытных манипуляциях чародея может превратиться в оружие моего уничтожения, а заодно и Ремиса, поскольку у нас с ним кровная магия. Да и Источников, кроме нас с братом, больше нет.
Осознание этого разбило мне сердце, боюсь, что метод «досчитать до десяти» в данной ситуации не сработает и успокоиться таким образом у меня не получится. Я изо всех сил старалась не пролить океан слез, настолько мне было больно. Такое ощущение, что мною воспользовались, просто только что поимели. Может быть, Кремер только делал вид, что сам не может убить этих воинов? Может, он специально вынудил меня убить их, чтобы потом собрать пепел, который содержит часть моей магии? Этим объясняется его резкая отстраненность от меня? Эта холодная и невидимая стена между нами – просчитанный план по уничтожению Источников? Поскольку я не чародей, то не создала ни одного зелья на уроках по зельеварению, но теорию и суть заучила отлично. Этот ингредиент может стать оружием массового уничтожения всех оставшихся магов.
Кремер продолжал сидеть на коленях, оперевшись на пятки, и недоуменно смотрел на меня. Он не спешил со сбором урожая для варки зелья, но и не стал скрывать своих намерений.
– Алика, я не знаю, что именно ты знаешь о зельях, но…
– Я знаю достаточно, знаю, что данный пепел содержит часть моего огня, и если правильно приготовить зелье, то оно способно уничтожить меня, брата и уж тем более других магов! – Мне захотелось прервать любые его доводы в пользу сбора ингредиента, любые его слова, которые нацелены запудрить мне мозги.
– Думаю, ты не совсем понимаешь… Такое использование недопустимо и вряд ли возможно, но… – Тут он возымел наглость усмехнуться! – Алика, на кой черт мне тратить останки воина, которого невозможно уничтожить, чтобы, как ты выразилась, уничтожить Источник, который смертный и которого убить так же легко, как младенца?
Младенца? Он считает меня младенцем? Я, может, еще и смертная, но, как показала последняя стычка с неизвестно какого рода бессмертным, я и именно я в конечном счете одержала победу!
В самых безумных мечтах я, конечно, надеялась на любовь Кремера, но все равно ощутила сильные боль и обиду, которые меня буквально поглотили, и казалось, что сейчас я могу разрыдаться, как тот самый младенец.
– Пойми меня правильно. – Он указал рукой в мою сторону. – Ты отлично справилась, но победа стала результатом случайности. Тебе как никому другому известно, что у чародеев не бывает случайностей и мы всеми способами избегаем даже намека на случайность!
Он встряхнул головой, будто хотел смахнуть мои слова как назойливую муху, вновь обратил свое внимание к кучке некогда бессмертного воина и продолжил аккуратно собирать пепел в мешочек. Заполнив один и бережно спрятав его у себя за поясом, он потянул руку ко второму. Ах, ему мало одного мешочка, подавай сразу два!
Либо он действительно совершенно не озабочен моими словами, либо ему настолько плевать на меня и мои эмоции, что не считает нужным даже скрывать свои намерения. Может, Кремер не считает меня своим врагом? На секунду я обрадовалась этой мысли, но потом быстро ее откинула, когда следующая догадка пришла мне в голову: он просто считает меня ничтожным врагом, от которого даже не стоит скрывать свои планы. Это осушило мои подступающие слезы, я тяжело сглотнула и спросила:
– И каков план? Собираешься сварить зелье и сразу, как только мы отсюда выберемся, ты просто уничтожишь меня, а потом и Ремиса, так? Что заставляет тебя думать, что я позволю тебе так легко убить меня и брата? Почему бы мне сейчас просто не убить тебя и пойти дальше самостоятельно искать выход из этой чертовой дыры?
Ответа не последовало.
В этот момент мне действительно больше не хотелось тут находиться наедине с Кремером.
Брат с его друзьями часто разыгрывали меня, подкидывая всякие зелья мне в комнату, и умирали со смеху каждый раз, когда я в панике убегала от малейшего взрыва или хлопка. Ремис действительно считал, что его старшая сестра трусиха, которая не то что в наемники не годится, но даже не лучший компаньон при походе в кино на просмотр ужастика. Но за последние сутки что-то во мне сильно изменилось, мой мир перевернулся с ног на голову, ровно так, как после смерти родителей. Я всю жизнь чего-то боялась, но сейчас, здесь с Кремером я не хочу больше бояться. Я не хочу больше слышать насмешки за своей спиной: «Ой, посмотрите, Алика пошла набрать ингредиенты и замерла у стойки. В чем дело, Алика? Не бойся, ингредиенты не кусаются!»
Кремер положил мешок на землю, так его и не заполнив, медленно поднялся, продолжая смотреть мне в глаза. Сердце стало учащенно биться, когда он стал приближаться ко мне. Но если раньше я бы в ужасе убежала, то сейчас не сделала даже шага назад.
– Мне показалось или мы уже обсудили вариант совместного убийства друг друга? Я думал, ты наконец-то осознала, что я не стремлюсь причинить тебе вреда.
– Тогда зачем тебе нужен пепел, содержащий мой огонь? Зачем, если только не создать зелье против меня?
Кремер закатил глаза, задрал голову вверх и резко выдохнул. Он что, тоже использует метод «досчитай до десяти, остынь, а потом ответь»? Видимо, да, поскольку примерно столько времени он и смотрел в небо, после чего опять обратил свой взор на меня.
– Ты не чародей…
– Я в курсе, это я уже усвоила.
– Если бы ты понимала суть силы чародеев, то…
– Я прекрасно знаю основы и теорию зельеварения, и тебе это известно.
– Ты позволишь мне закончить фразу?
– Ок, валяй.
– Я забываю, что, хоть ты и выросла в стенах замка чародеев, чувствовать то, что могут чародеи, прикасаясь к тем или иным ингредиентам и зельям, тебе не дано. – Я уже приготовилась выдать очередную порцию возражений, но Кремер прислонил свой палец к моим губам. – Позволь мне закончить. Так вот, я не сразу понял, что именно тебя возмутило, но сейчас, кажется, догадался. Алика! Да, этот пепел может позволить мне создать зелье против тебя. Но ответь мне, твой собственный огонь способен тебе навредить? – При этом Кремер убрал палец с моих губ и опустил руку.
– Нет, но…
– Именно, не может. Но, признаюсь честно, если к этому пеплу добавить, например, серебро, которое нейтрализует твой огонь, то я смогу сделать зелье, способное тебя убить. Но не в этом моя цель. Если ты думаешь, что, раз мы поцеловались, я вдруг перестал быть чародеем, то ты ошибаешься.
Вот теперь я действительно готова разрыдаться. Слезы предательски покатились по моим щекам. Поскольку я на какое-то мгновенье именно так и подумала.
– Алика… черт! – Он поднял руку и большим пальцем вытер мои слезы. Слабое утешение в данной ситуации. Вернее, никакое. – Я тебе не угроза, сколько раз мне это повторить, чтобы ты поняла? Стал бы я тебе говорить о зелье и приправах из серебра, если бы хотел убить тебя?
– А что бы это изменило? Четкое знание рецепта ничем мне не поможет. Мой огонь стал причиной их смерти. Разве не в этом суть? Разве ты не используешь это в своих целях?
– Верно, я всегда использую все возможное для достижения своих целей! И суть в том, что твой огонь уничтожил того, кого обычным способом невозможно убить. Я не был бы сильнейшим чародеем из ныне живущих, если бы не использовал все, что может мне пригодиться для достижения моих целей, а потерять подобный пепел от сильнейшего бойца было бы страшным упущением с моей стороны.
– И скажи мне, что твоя цель не состоит в том, чтобы уничтожить Источников и остальных магов? – Мысленно я начала молиться, чтобы он ответил: нет, убийство магов не является его целью. Но смятение на его лице подсказало мне, что мои молитвы остались неуслышанными.
– Если я тебе скажу, что убийство магов не входит в приоритеты чародеев, то я солгу. А я тебе не лгал и не собираюсь этого делать. Могу только сказать, что не желаю вреда тебе или Ремису.
– Ты говоришь, что не угроза мне, а что насчет остальных магов?
Не то чтобы я ему поверила, но эмоции, которые вдруг появились на его лице, отражали не только смятение, но и некую внутреннюю борьбу. А что если он пытается сделать выбор, кто важнее для него: маги или чародеи? Но это же смешно! Ну, конечно, он всегда выберет чародеев, их цели и интересы.
– Если ты беспокоишься за судьбу других магов, то данный ингредиент, а вернее, его отсутствие у меня ничего не меняет и не станет гарантией их выживания. С пеплом или без, я остаюсь собой.
Почему у меня создалось впечатление, что он пытается убедить не только меня?
– Я чародей и всегда им останусь.
– Ты хочешь сказать, что ты действуешь сейчас как чародей и просто подбираешь нечто ценное без каких-либо долгоиграющих планов по уничтожению всех магов?
– Планов у меня много, но твоя смерть или смерть Ремиса в них не входит.
Его слова лишь помогли мне перестать реветь, но успокоило ли это меня? Едва ли. Но ведь в игру под названием «Держи врага близко» могут играть двое, разве нет? Пусть думает, что я поверила его словам. Хотя меня основательно корежит от мысли, что в руках у Кремера очень мощный ингредиент. Даже больше – в руках сильнейшего наемника и убийцы магов находится ингредиент, созданный магом, а это так или иначе может навредить всем магам.
Может, мне удастся украсть ингредиент? Хотя нет, пояса чародеев обычно защищены мощными заклинаниями, никто не способен украсть и воспользоваться поясом другого чародея. Если только сам владелец пояса этого не пожелает. Каждый пояс чародея, особенно сильного, – это, с одной стороны, ценная добыча врага чародея, если его заполучить, сохранив при этом жизнь, а с другой стороны, это кладезь знаний и мощь конкретно взятого чародея. В поясе хранится вся его сила, облеченная в крошечные и не очень пузырьки, кристаллы, силой которых никто не желает делиться. А посему лучше не тянуть ручки к чародейскому поясу, если хочешь, чтобы они оставались на прежних местах, как и твоя голова. Осталось понять, как выкрасть мой пепел и при этом не умереть. Но я могу выждать, могу и дождусь подходящего момента. Выкраду добычу наемника и спасу тем самым многих магов.
– Ну, мы все выяснили?
Вероятно, то, что у меня созрел план кражи пепла, отразилось на мне, и теперь Кремер думает, что я успокоилась и вняла его речам. Ну что же, пусть и дальше так думает.
– Да, спасибо, что разъяснил.
Перед тем как убрать от моего лица руку, пальцами которой он вытирал мне слезы, Кремер склонил голову и поцеловал меня в макушку, после чего отошел и направился к полю нашего недавнего сражения. Мне же оставалось только смотреть на его удаляющуюся широкую и мускулистую спину. Затем мой взгляд плавно переместился к его накачанному заду, так сексуально обтянутому запылившимися штанами. Да, у него шикарная задница и не менее впечатляющие длинные и сильные ноги. Легко можно представить, как мои ноги обвивают его талию, а пятки упираются в его зад, в то время как он… Остановись, Алика. Лучше подумай о том, как украсть пепел.
В очередной раз я поразилась, как рядом с Кремером мои эмоции всякий раз меняются с феноменальной скоростью: от сексуального голода и желания до яркой вспышки агрессии. Нейтральных эмоций я не испытываю, когда дело касается его. Всегда спокойная, рассудительная и боязливая, рядом с Кремером я превращаюсь то в готовую драться и сжигать все на своем пути фурию, то в изголодавшуюся по сексу женщину, пускающую слюни на крепкий зад мужчины.
Еще ни разу в своей жизни я не встречала мужчину, который так действовал бы на меня. Интересно, что бы сказал на это Ремис? Что бы он подумал, если бы узнал, что я угрожала Кремеру? И что я собираюсь покуситься на святая святых – его чародейский пояс? Стал бы брат и дальше называть меня плаксой и трусихой? Хоть этого он никогда вслух и не произносил, я знаю, что и он, и многие другие думали обо мне именно так. Поверил бы мне Ремис, сообщи я ему, что во время битвы именно я смогла убить напавших на нас с Кремером?
С чародея мой взгляд переместился на кучки пепла, которые продолжали лежать на земле как яркое свидетельство того, что недавно тут произошла знатная битва. Сама мысль, что я смогла кого-то убить, да еще и при помощи силы Источника, с трудом умещалась в моей голове. Случившееся пока никак не могло расположиться на полке моих повседневных привычек. Кроме того, я ожидала несколько иную реакцию Кремера на происшедшее. Хотя он, наверное, и раньше встречал Источников и знает, на что они способны. Но что Кремер думает именно о моих силах? Не опасается ли он, что они могут быть направлены против него или других чародеев? Почему он так спокоен? Или мне только так кажется? Может, именно из-за меня и последней битвы он решил, что пепел ему просто жизненно необходим? И еще один вопрос: почему меня волнует, что Кремер думает о моих силах? Почему его мнение обо мне так важно для меня? Наверное, я просто безумно хочу ему нравиться и не хочу, чтобы он видел во мне своего врага. Что может быть хуже, чем числиться в рядах врагов Кремера? Не лучшая судьба, надо сказать. Да, я определенно предпочитаю ему нравиться, нежели считаться его врагом.