Новые дворяне. Роман в двух частях

Глава 15. Непростой разговор

Наступили выходные. Утро субботы, как обычно, первокурсники провели в конюшне, помогая Захару Епифанычу приводить в порядок снаряжение. Через полчаса кропотливой работы, уже и Данил с Игнатом почувствовали то напряжение, которое царило в ничего не значащем разговоре однокурсников, обсуждавших недавний листопад. Теперь деревья казались мёртвыми, особенно на фоне бурной растительности окружающих таёжных гор. В воздухе витало волшебное предвкушение первого снега. Везде, но только не в этом здании.

– Вы поругались? – игнорируя предупреждающие знаки Данила, не выдержал Игнат гнетущей обстановки.

– Нет. С чего ты взял? Нет, конечно! – больше подтверждая слова однокурсника, нежели опровергая их, вразнобой стали заверять ребята.

– Это из-за Петра Анатольевича? – проницательно спросил Данил. Желание подтвердить догадку всё-таки пересилило.

– Причём тут наш наставник? – искренне изумился Иван.

Однако Андрей скептически фыркнул на его слова. Никола с недоумением переводил взгляд с одного на другого, силясь разобраться в ситуации.

– Ну, он же к тебе относится по-особенному, – обещая себе следующий раз держать язык за зубами и не впутываться в чужие конфликты, всё-таки пояснил свои мысли Данил. – Спрашивает только когда ты поднимаешь руку, за последний тест только тебе пятёрку поставил, о чём-то говорит с тобой после уроков.

– Это была честная пятёрка, – возмутился Ваня. – А оставил он меня после урока всего раз.

– У меня тоже была одна ошибка, как и у тебя. Но мне поставили четвёрку, – скрывая обиду за такую несправедливость, возразил однокурсник.

– Пётр Анатольевич сказал, что у тебя ошибка более грубая, – заступился за растерянного друга Никола. – У него была ошибка в обычном вопросе, а у тебя – на соответствие.

– Всё равно, количество правильных ответов одинаково, значит и оценка должна быть одна.

К их облегчению, дальнейших расспросов не проследовало. Оставшееся время Данил вполголоса что-то доказывал Игнату, который лишь согласно мычал время от времени. Ваня расстроенно натирал седло, припоминая уроки наставника и пытаясь понять, прав ли однокурсник в своих обвинениях? Никола утешающе похлопал его по плечу и молча вернулся к прерванному занятию, с пристрастием выискивая мельчайшие ворсинки, которые могли остаться на уздечке. Андрей слишком резко попытался счистить грязь с какой-то старой подковы, и чуть сам не травмировался, после чего стал более осторожным, но тоже молчал.

После обеда все трое, по-прежнему пребывая в безмолвии, поднялись в свою комнату. Никола, входивший последним, запер дверь на щеколду, чтобы им не мешали.

– Нам надо поговорить.

Фраза была сказана с какой-то решимостью и странным смирением. Ваня и Андрей потрясённо посмотрели на него, а затем – друг на друга: они только что собирались сказать то же самое.

– По всей видимости, не я один так думаю, – ситуация развеселила и успокоила Николая, и он первым сел на кровать, жестом предлагая друзьям последовать своему примеру.

Ещё раз переглянувшись, Андрей с Иваном расселись по своим койкам.

– Начнём по-порядку? – воодушевлённо предложил Николка и посмотрел на Андрея. – Извини, но мне почему-то кажется, что из нас троих именно ты в курсе, с чего всё началось. Кто из нас должен рассказывать первым?

– Ваня, – не ожидавший подобного вопроса, чисто автоматически ответил Андрей.

– Хорошо, – согласился Никола, предупреждающе посмотрев на почему-то побледневшего друга. – Какие конкретно ответы ты хотел бы от него услышать?

– У меня только один вопрос: что за секреты у него с наставником? – Князев отодвинулся к стене, скрестив на груди руки и выжидательно посмотрев на друга.

Иван поёжился под этим холодным взглядом. На мгновение закралась мысль просто уйти, но он понимал, что тогда это действительно будет конец их дружбы.

– Пётр Анатольевич просто помог мне в оформлении пособий, – решившись, сказал Ваня. – Мне нужны были деньги, и я попросил его о помощи.

– И это всё? – не поверил Андрей. – Ты скрывал от нас только это?!

Ваня кивнул, почему-то его трясла мелкая дрожь, с которой он никак не мог справиться. Андрей, смутившись, отвёл взгляд. А Ваня, как в трансе, безучастно продолжил, изучая лежащий на полу ковёр:

– Я не успел оформить их в августе, да и не был уверен, что мне что-то положено. Ведь мне уже 16. А Пётр Анатольевич лично всё уладил, и даже выбил для меня дополнительную стипендию.

– Прости, я не знал, что у вас в семье так плохо с деньгами, – не глядя на него, негромко произнёс Андрей.

– У меня нет семьи.

– Как это нет? – нахмурился Николай.

– Отец ушёл от нас, а мама… Она так волновалась из-за развода… В общем, у неё не выдержало сердце.

– Она… умерла? – отчего-то пересохшими губами спросил молодой Муравьёв.

– В июле. Этим летом, – кивнул Иван.

Стало тихо. Так тихо, что Ваня отчётливо слышал своё стучащее, словно после сдачи стометровки, сердце. Неожиданно Никола встал и пересел к нему на кровать.

– Знаешь, моя мама тоже умерла. Мне тогда было одиннадцать. Но я её не очень хорошо помню. Меня воспитывала няня, бабушка Агафья, а с семи лет отец отдал меня на обучение Сиверсу. Я видел родителей только за ужином или когда мы ездили в гости. Мама помогала отцу с бизнесом, и они часто уезжали из дома. Она умерла зимой, от воспаления лёгких. Отец тогда привёз из города каких-то врачей, но даже они не смогли ей помочь.

– Соболезную, – искренне произнёс Ваня, посмотрев в полные сочувствием карие глаза друга.

– Поверь, со временем ты сможешь говорить об этом спокойно. И ты всегда сможешь на меня рассчитывать.

– И на меня, – Андрей смотрел на него открыто, без того недоверия, что было в его взгляде последнее время. Он оценил мужество друга и тоже решил быть честным.

– Наверно, следующий я, – тепло улыбнулся ему Николай. – Так чем я провинился?

Однако ответил ему Ваня:

– Нам интересно, куда ты ходишь каждое воскресенье?

– И это всё?! – от облегчения юный граф даже рассмеялся. Он уже какие только грехи себе не приписывал. – Почему вы раньше меня не спросили?

– Мы хотели, – признался Андрей, чувствуя неловкость. – Но думали, ты нам сам всё расскажешь.

– Я просто не знал, что вас это так напрягает. Если хотите, я вас как-нибудь с ним познакомлю.

– С кем? – не поняли друзья.

– Вы не обращали внимания на избушку около леса? Она очень маленькая, да и крылечко выходит на сторону склона: там небольшой огород, но отсюда его не видно. Живёт в ней батюшка Гавриил, он служил когда-то в храме в деревне у Златовых, но лет десять назад ушёл на покой. Когда баронесса решила построить академию, он первым попросился сюда. Он редко выходит за ограду, поэтому вы его не встречали в посёлке. Мой духовник благословил меня исповедоваться у него, пока я учусь здесь.

– Что?! – в шоке уставился на него Андрей.

Никола как-то странно улыбнулся, словно находился не здесь:

– Мы с Сиверсом и бабушкой Агафьей дома каждое воскресенье ходили в церковь: молились на службе, исповедовались и причащались. Ну и, конечно, у меня есть духовник, отец Иоанн. Когда я уезжал, он благословил меня исповедоваться у батюшки Гавриила.

– И ты действительно ходишь на исповедь? – не поверил Князев.

– Ну да, – недоумённо подтвердил Никола, не понимая, что в этом такого. – А разве вы в городе не ходите в храм?

– Только по праздникам, – признался Иван. – На Рождество, Крещение, Пасху… Бабушка Марфа тоже причащается, с ней часто мама ходила. Четыре раза в год, в посты. А мы с Катей нет. Я думал, мы ещё для этого молоды.

– У тебя есть сестра?

– Ну… скорее подруга, – уклончиво ответил Ваня.

– Мою прабабушку тоже Марфой звали, – задумчиво промолвил Андрей. – Она, вроде, ходила в храм. Дедушка часто про неё рассказывал. Он тоже любил бывать в церкви: свечки ставил, за святой водой на Крещение ходил. А вообще-то, у нас в семье это не принято. Отец считает, что вера – удел стариков. Хотя меня крестили, – он усмехнулся, – «на всякий случай». Я даже крёстных своих не помню, они с нами не общаются.

– Это печально, – заметил Никола.

Иван промолчал. Он тоже не помнил своих крёстных. Тем более крёстная была только формально – коллега матери по её тогдашней работе, с которой они потом перестали общаться. Крёстным был младший брат отца. Мама говорила, что он умер, попав аварию, когда сам Ваня был ещё маленьким.

– Как понимаю, теперь моя очередь, – прекращая эту душеспасительную беседу, по-турецки уселся Андрей.

Он подробно рассказал о полученном от старшекурсников приглашении и о том, что они с Иваном от них услышали.

– Они называют себя Тайной канцелярией. Когда ты ушёл, – недовольно посмотрел он на Ваню, – Шафиров стал выспрашивать, какие направления мы выберем. Он настоятельно советовал нам выбрать политику. Они почти все у Валерия Кондратьевича, только Кирилл выбрал юриспруденцию. Наш барон уверен, что их всех после учёбы отправят сразу в Москву, по крайней мере, его – точно, а уж он в течении года перетянет и всех остальных. И уж там он обязательно убедит младшего Вяземского участвовать в выборах: у них ведь будет целых три года на подготовку! А ты, Ваня, всё-таки должен был остаться. Они уверены, что ты будешь просить принять тебя обратно, когда лучше освоишься в этом мире и поймёшь, что они правы.

– Я не хочу участвовать в смуте. И вообще, я никогда не мечтал связать свою жизнь с политикой.

– Ну, от политики ты уже не уйдёшь, – философски заметил Никола. – И, думаю, Андрей прав: тебе стоило остаться.

– И это ТЫ мне говоришь? – не поверил своим ушам юноша.

– Пойми, было бы лучше, если бы они считали тебя своим. Даже если ты, как и я, считаешь их затею безумием, знание их планов тебе не повредит, – после этого он посмотрел на Андрея. – Взрослые наверняка догадываются о чём-то подобном. Их должно было насторожить, что все повально выбирают внутреннюю политику. Шафиров не дурак, он знает, кого звать, вот только недооценил он нашей дружбы.

– Так ты знаешь, почему он не позвал Игната? – вдруг спросил Ваня.

– У Ветрова на лбу написано, что его интересует только торговля, а, значит, он нашей Тайной канцелярии бесполезен. Они ещё не придумали себе никаких опознавательных знаков или шифровок?

Ничего не говоря, Андрей достал из кармана перстень и передал Николе. Ваня наклонился, чтобы тоже разглядеть кольцо. Это была настоящая печатка. Серебряный перстень, с обратной стороны которого была выгравирована надпись «За Родину». Печать представляла собой замысловатый оттиск короны, рядом с которой были скипетр и держава – символы царской власти.

– Нас с Данилой просили не надевать их, пока мы здесь.

– Всё верно, – кивнул Никола. – Такой в магазине не купишь, он явно сделан на заказ. Даже несмотря на то, что это всего лишь кольцо, и оно не должно привлекать особого внимания, если подобную вещь будут носить добрая половина студентов, профессора явно заметят. Ты какое направление выбирать собрался?

– Я предпочёл бы записаться на внешнюю политику. Мне бы хотелось поездить по миру.

– Тогда, как минимум, тебе надо владеть разговорным английским. И не думаю, что Шафиров одобрит твой выбор.

– У меня была школа с уклоном на иностранные языки, а с нашим бароном я как-нибудь договорюсь. Он должен понимать, что без международной дипломатии его план переворота неосуществим: другие страны этого не допустят.

– Неужели ты собрался им помогать? – не поверил Иван. Андрей возвёл глаза к потолку:

– Естественно нет. Но Шафиров должен быть уверен, что я всецело предан ему, тогда мы будем знать каждый его шаг. Не думаю, что мы выиграем, если барону удастся воплотить в жизнь свой план. Сейчас в страну только вернулась стабильность, и столь резкая смена режима вряд ли пойдёт ей на пользу. Я хорошо помню последний экономический кризис, и как сложно пришлось нашей семье.

– Не одолжишь мне на недельку своё кольцо? Как я понимаю, барон намерен привлечь на свою сторону как можно больше «новых» дворян, и это своеобразный пропуск. Так что не помешает его иметь нам всем.

Андрей кивнул, разрешая забрать свой перстень.

Они ещё долго говорили о политике. Ваня с удивлением узнал, что и нынешний президент был выбран с поддержки дворян и имел благородные корни. Оказывается, уцелевшая российская аристократия сумела воспользоваться ситуацией, вовремя протолкнув своего человека. Тогда все расчёты оказались верны, и страна действительно вышла из того хаоса, в котором оказалась после развала СССР. Поднялась из руин экономика, возродилась православная вера.

– А Шафиров в курсе всего этого? – спросил Андрей.

– Современную историю они будут изучать во втором полугодии, но не думаю, что барон откажется от своих притязаний, – задумчиво ответил Никола. – Для него это победа прогнившего древнего дворянства, а не его личная. Он не понимает, что может испортить всё, чего нам удалось добиться. Мы подготовили народ: нашего кандидата избрали на третий срок, президентский срок правления увеличен вторым нашим выдвиженцем, они смогли образовать сильный тандем. Следующий шаг – сделать власть безвременной и, в конце концов, мы придём к наследованию и вернём России царя. Единственное, надо не допустить прихода к власти лже-Ивана-царевича – это может погубить всё, сделанное в последние годы.

– Но если это понимают и Вяземские, тогда ничего у него не получится, – высказал вслух свои мысли Иван, однако Никола покачал головой:

– Шафиров не так прост: у него есть и запасной вариант.

– И какой же? – изогнул бровь Андрей. – Сам будет бороться?

– Нет, вряд ли он настолько глуп, чтобы надеяться на поддержку своей персоны, хотя наверняка имеет такие амбиции. Но у него в рукаве припрятан козырь, который действительно способен собрать вокруг себя всю новую аристократию.

– Ты о Внукове? – озвучил своё предположение брюнет.

Никола молча кивнул. Ваня недоумённо переводил взгляд с одного на другого.

– Да что вы нашли в этом Внукове? – всё-таки не выдержал он.

– Не скажи, – покачал головой Николай. – Я с самого начала обратил внимание, что он держится при Шафирове тёмной лошадкой. А ведь Внуковы – тоже княжеский род. Они даже претендовали на царский трон в Смутное время, но отказались от титула в пользу Романовых. Об этом мало кому известно, но если на этом сыграть, Антон будет представлять серьёзную угрозу действующей власти. Сейчас он простой дворянин, но если он раскопал всю правду о своих корнях, то способен превратиться в серьёзную политическую фигуру. Осталось понять: чего он сам хочет добиться?

– Значит, баронесса могла не рассказать на уроке, что в нём течёт царская кровь?

– Вполне вероятно, – согласился с Андреем Никола. – Лишнего риска всегда лучше избегать. Я думаю, он сам захотел узнать больше о своём роде. Или ему в этом помог наш барон. В любом случае, им явно известно, какую угрозу для власти они представляют. И их Тайная канцелярия – прямое тому подтверждение.

– И что мы можем сделать? – с надеждой, что у друга уже готово решение, спросил Ваня.

– Пока ничего, – развёл руками Никола. – Однако если появятся идеи – говорите. Я тоже на досуге подумаю. Возможно, нам повезёт, и они ещё одумаются, когда на истории узнают истинное положение вещей. Однако я мало верю в подобные чудеса, так что придётся искать компромисс. Пока время на нашей стороне: если Вяземский не сглупит, Внуков слишком молод, чтобы участвовать на выборах. Им вначале придётся протащить закон о снижение возрастного порога на выборах или даже его отмене. Десять-пятнадцать лет это не один-два года. Вряд ли у барона в планах так долго ждать. По всей видимости, он хочет добиться власти за несколько лет. Его поспешность в результате может сыграть нам на руку.

– Удивляюсь твоему хладнокровию, – растянулся, словно кот, на кровати Андрей.

Напряжённость, которая в последние дни была просто физически ощутима, пропала без следа. Они вновь почувствовали себя друг с другом комфортно и спокойно. Почти разбитая дружба стала крепче, чем когда-либо, и теперь им действительно было, за что бороться и что терять.

Глава 16. Первый снег

То, что троица помирилась, разнеслось по школе в одно мгновение. Они только успели прийти на ужин, как поймали на себе изучающий взгляд Шафирова. Ваня очень удивился, осознав, как пристально студенты следят друг за другом. А он-то всегда считал, что только бабульки на лавочках сплетни разносят.

– Не обращайте внимания, он вас просто оценивает, – полушёпотом успокоил Никола, пока Данил о чём-то увлечённо спорил с Игнатом.

– В принципе, ему должно быть выгодно наше общение, – также тихо промолвил Андрей.

– С какой радости? – не понял Ваня.

– За мною следить, – со всей серьёзностью прошептал Николай. – А через меня и за остальным «древнем» дворянством. Ведь я должен быть в курсе всего, и он это прекрасно понимает.

Зашли преподаватели, и все разговоры стихли. Баронесса, как всегда, позвонила в свой колокольчик, и слуги поспешили подать кушанья.

Жизнь налаживалась. Домашние задания уже не отнимали столько времени, и в выходные они опять могли позволить себе побездельничать. Последняя неделя октября ознаменовалась их первой конной прогулкой с наставником. Была с ними и Анастасия Дмитриевна. Из её воспитанниц присутствовала лишь Ангелина, которой Захар Епифаныч оседлал Ветра.

– У нас нет верховой езды. Бабушка считает это не совсем женским занятием, – подмигнула им девушка, мастерски запрыгивая на лошадь. – Но я в седле с детства, – и, в подтверждении своих слов, она пришпорила своего скакуна.

– Девчонка не промах, – уважительно произнёс Андрей, потуже затягивая подпруги, – Я думал, она только крестиком вышивает.

– Не без этого, – хмыкнул Никола.

– А это её конь? Я думал, он принадлежит Анне Константиновне, – сам поразился неожиданной догадке Ваня, провожая взглядом серого в яблоках жеребца.

– Баронесса предпочитает кареты, как и вся женская половина Златовых, кроме Ангелии, – пояснил Николка. – Крёстный даже спорил со своей матерью по этому поводу. Он всегда считал, что никому не лишне умение хорошо держаться в седле. Вот его страсть и передалась Ангелине, хотя её сёстры к верховой езде равнодушны. Он и со мной довольно много занимался, пока мама была жива, и мы ездили к ним каждые выходные.

– Мы должны успеть до ужина, – поторопил всех Пётр Анатольевич.

Сейчас было начало первого. В честь похода, им вместо обеда подали что-то вроде лёгкого ланча. Было не сильно холодно, хотя в тени на земле всё ещё виднелся утренний иней, и наставник всё-таки решил сводить их к знаменитому озеру.

Ехали неторопливо. Пётр Анатольевич по пути рассказывал о царской охоте, о животных, которых можно встретить в тайге.

– Поздравляю, Соколов, ты всё-таки приручил эту клячу, – чуть придержав лошадь, поравнялся с ними Шафиров.

– Как ты собираешься править страной, если с обычной скотиной не справился? – к изумлению друзей ляпнул Никола.

Барон сощурился, пристально взирая на юного графа, после чего кинул быстрый взгляд на смутившегося Ивана. Андрей же выглядел абсолютно бесстрастным, делая вид, что интересуется исключительно дорогой.

– Растрепала всё-таки птичка хозяину. Небось, уже и своему папаше всё доложил.

– Ну, во-первых, это только у тебя привычка делать из друзей вассалов, – как ни в чём не бывало отпарировал Николай. – Во-вторых, по твоим замашкам так ты не Россией, а всем миром править должен. А, в-третьих, не думаю, что отца интересуют чьи-то несбыточные мечтания.

– И почему это ты считаешь мой план несбыточным? – в штыки отреагировал Шафиров, буквально сверля соперника взглядом.

– Так у тебя даже план есть?! – вполне искренне удивился шатен.

Александр замялся, недоверчиво глянув на Соколова. Этот взгляд не укрылся от Николая:

– Да ничего мне Ваня не говорил, но, надеюсь, вечером расскажет, раз у вас с ним какие-то тайны. Хотя, если дело стоящее, я бы ни прочь и сам поучаствовать.

– Даже если бы это касалось свержения власти?

– Я монархист, – пожал плечами граф. – Правда, на твою кандидатуру ставить не буду.

– Это почему же? – во взгляде барона наравне с презрением промелькнуло и любопытство.

Никола помедлил, наслаждаясь своей маленькой победой, после чего нарочито лениво пояснил:

– В тебе нет ни капли императорской крови, – и пришпорил коня.

Когда добрались до озера, Ваня пожалел, что у него нет фотоаппарата. Над ними возвышалась почти отвесная скала с несколькими уступами. Такая высокая, что дух захватывало! А слева, окружённое лесом, искрилось голубизной чистейшее горное озеро!

– Приехали, – объявил наставник, сворачивая с каменистой тропинки и направляя свою лошадь к открытому берегу.

– Теперь ясно, почему сюда зимой не ходят, – спешиваясь, произнёс Никола.

– Ещё бы, – пробурчал оказавшийся рядом Игнат. – Больше часа добирались!

Николай недоумённо посмотрел на него, после чего расплылся в улыбке:

– По-хорошему и за полчаса доскакать можно. Я имел в виду лавины. Думаю, они здесь часто сходят. Посмотри, только с этой стороны ничего не растёт.

– А-а-а, – протянул Ветров, явно не уловив взаимосвязи.

Тем временем старшие ребята уже поправляли сложенное из камней костровище, а Пётр Анатольевич, достав из седельной сумки небольшой топорик и сказав, чтобы остальные шли за дровами, отправился в лес. Недолго думая, первокурсники с удовольствием ринулись исполнять его повеление.

Хворост собрали быстро. В лесу оказалось много сломанных веток и поваленных деревьев, – им даже не пришлось далеко заходить. Вернувшись на поляну, они увидели, что над костровищем уже висит котелок, а старшекурсники вовсю орудуют перочинными ножами, делая из подходящих веточек шпажки.

Уверенность, что готовить должны женщины, покачнулась, когда Ваня увидел, что всем самолично занимается Пётр Анатольевич. Из всех ему помогал только Внуков. По всей видимости, Антон часто бывал в походах.

Вот костёр принялся и весело затрещал. Анастасия Дмитриевна добавила в закипевшую воду каких-то листьев, привезённых с собой, Внуков мастерски нанизывал мясо на изготовленные товарищами шпажки, наставник резал большими ломтями хлеб. Пока готовились угли для шашлыков, все с удовольствием поджаривали хлеб и пили ароматный чай. Когда котелок вновь наполнили водой, Пётр Анатольевич занялся шашлыками, а студенты рассеялись по поляне, дожёвывая хрустящий и пахнущий костром хлеб.

– Класс! – задрав голову, любовался скалкой Андрей.

– Там пещера? – указал Ваня на чернеющее пятно над одним из уступов.

Никола изучающе посмотрел, куда указал друг:

– Скорее всего, – согласился он.

Таких пещер они обнаружили три, после чего переместились ближе к озеру. К сожалению, берег был не песчаным, а каменистым, а вода хоть и прозрачной, но жутко холодной.

– Скорее всего, питается родниками, – задумчиво произнёс Николай, оглядывая дальние берега, где не было видно ни одной впадающей речушки.

– Значит, в нём не поплаваешь, – вынес вердикт Андрей, выбирая плоский камушек и запуская его в воду.

К ним подошла Ангелина и села чуть в отдалении на ствол поваленного дерева у кромки леса. Она достала из висящей через плечо небольшой сумочки книжку и стала читать.

– Подойди к ней, – подтолкнул друга Никола. – Или так и будешь пожирать глазами?

– Что? Неужели так заметно?

– Если честно, да. По крайней мере нам, – заверил его Ваня.

Однако осуществить задуманное Андрей не успел: к Ангелине подошёл барон и стал откровенно заигрывать с нею. Нахмурившись, Андрей отвернулся, сделав вид, что очень заинтересован кружившим в небе коршуном.

– Неужели ты готов так легко сдаться? – подначил Николка, тоже подняв взгляд на парящую птицу.

– Что тут можно сделать? Шафиров явно ей по душе: смотри, как мило щебечут, – кинул он из-под бровей косой взгляд на парочку.

– А, по-моему, это обычная вежливость, – и Никола уверенно направился к подруге детства, не обращая внимания на удивлённо следящих за ним старшекурсников.

Андрей, оставшийся на берегу, недоверчиво наблюдал за другом. А тот, сказав несколько слов девушке и барону, спокойно увёл её от явно недовольного его вмешательством третьекурсника.

– Позволь представить тебе моих друзей, графа Князева и графа Соколова, – чуть поклонившись спутнице, произнёс Никола, когда они подошли достаточно близко.

– Андрей, – пожал протянутую руку брюнет.

– Иван, – представился Ваня, просто кивнув отчего-то замешкавшейся Ангелине.

Никола чуть заметно показал головой, неодобрительно посмотрев на Андрея, после чего повернулся к подруге:

– Прошу прощения, дорогая Ангелия, за их манеры, – при этих словах он коснулся губами тыльной стороны её руки. – Но я всё же надеюсь, что ты не откажешься составить нам компанию.

Андрей смутился, осознавая, что должен был поцеловать руку девушке, а не жать. Впервые он так оробел: раньше юноша никогда ничего подобного не испытывал, и запросто знакомился хоть на дискотеке, хоть на улице. Однако Ангелина разительно отличалась от той массы кукол, с которыми он встречался. Она обладала каким-то внутренним светом. Несмотря на полное отсутствие косметики, она не казалась «серой мышкой», а была хрупкой и женственной. Её манеры и какая-то детская непосредственность пленили своей чистотой. Её хотелось защищать, оберегать от всего на свете. В глазах Андрея она была нежный ангелом, по какой-то роковой ошибке оказавшимся на земле.

Вскоре была готова вторая порция чая. Извинившись, Николай с Ваней отправились к костру за ароматным напитком, оставив их с Ангелиной наедине. К облегчению Андрея, впервые не знавшего, с чего начать, девушка заговорила первой:

– Мне бабушка сказала, что вы сами нашли адрес нашей академии.

– Да, с помощью Интернета, – кивнул парень. – Это такая… энциклопедия, где всё есть.

– Я знаю, что такое Интернет, – улыбнулась Ангелия.

– Знаешь?! – удивился Андрей, непроизвольно перейдя на «ты».

Ангелина одарила его насмешливым взглядом:

– Неужели вы, граф, думали…

Их глаза встретились. Андрея поразила глубокая синева её глаз. Лукавые искорки сменились какой-то растерянностью, и девушка поспешно опустила глаза.

– У нас дома есть электричество, – пытаясь скрасить неловкий момент, проговорила Ангелина. – Отец часто работает на компьютере.

К ним уже возвращались друзья, и разговор пришлось прекратить. Никола широко улыбнулся, подавая одну из чашек Ангелии:

– Надеюсь, мой друг не сильно тебя утомил.

– Ну что ты. Граф был очень мил.

Мил. Это было лучшее из всех похвал! Андрей понимал, что наверняка выглядит глупо, но так и не смог сдержать расплывшуюся по лицу улыбку. Он больше не слышал, о чём говорит Никола с Ангелией, стараясь включить и их с Ваней в ничего не значащую светскую беседу. Ваня время от времени что-то отвечал, пытался задавать девушке вопросы, но явно чувствовал себя несколько скованно. Он же был способен только кивать.

Оклик наставника, громко объявившего о готовности шашлыков, был для Андрея настоящим спасением. Сказав, что возьмёт на всех, чуть не споткнувшись, он быстро направился к моментально столпившимся возле костра старшекурсникам.

– Эй, Князев, – придержал его мрачный Шафиров. – Она будет моей. Понял?

– Согласен, – кивнул Андрей, к которому стремительно возвращалась способность мыслить. – Но только если она сама тебя выберет.

Глаза барона сузились:

– И ты не боишься вставать у меня на пути?

– По-моему, ты сам говорил, что никакие личные мотивы не должны помешать нашему делу. Так что здесь каждый сам за себя.

Шафиров окинул его испепеляющим взглядом, но промолчал. Его однокурсники уже ждали своего лидера с его порцией шашлыка, и барон, потеряв, казалось, к Андрею всякий интерес, направился к ним. Проводив его задумчивым взглядом, Андрей подошёл к наставнику, рядом с которым обедала Анастасия Дмитриевна.

– Нам четыре палочки.

– Прошу.

Взяв шашлыки, он вернулся к друзьям. Через полчаса, затушив ещё дымившиеся угли, наставник приказал седлать лошадей в обратную дорогу. Уже на подъезде к деревне пошёл первый в этом году снег. Хлопьями, густой пеленой, медленно кружащий. Словно зима наконец вспомнила о своих обязанностях и решила укрыть землю своим мягким, воздушным ковром.

Андрей смотрел на ехавшую впереди Ангелину, на медленно падающие и искрящиеся в её волосах снежинки. Давно потерянное ощущение приближающегося Рождества, вера в сказки и чудеса наполняли его сердце. Он не мог вспомнить, когда последний раз был настолько счастлив!