Красный волк

А Шен не дожил бы до сегодняшнего дня, и не был бы тем, кем он был, если бы сам не умел выходить из подобных ситуаций. Он не верил, что Вай отпустит его команду, и не строил иллюзий по поводу его благородства. Возможно, кто-то из них погибнет. Жаль, конечно, но все они взрослые люди и умеют постоять за себя. А он намерен был выбраться, и имел для этого кое-что в рукаве.

А ведь такой крутой парень, как Вай, должен был бы знать, что в Известной Вселенной уже появились всякие фишки на такой случай! Скромному, на первый взгляд, костюму Шена люто позавидовал бы сам земной агент 007! Шен и жив был по сей день потому, что никогда не жалел средств и не боялся иметь дело с такими опасными существами, как Шитаха, чтобы становиться обладателем таких штучек с опережением остальных Странников хотя бы на год. Вай отобрал у него оружие, но раздеть не догадался; теперь, небось, кусал локти. Потому, что Шен с лёгкостью фокусника избавился от магнитных наручников, разблокировал достаточно хитрый замок и сделался невидимым для боевых охранных устройств. На мониторах слежения его могли лицезреть, сколько угодно, но датчики боевых устройств на него не реагировали. Шен отлично знал Въерру, и уверенно передвигался по коридорам двадцатого уровня, то и дело меняя направление, чтобы не быть перехваченным. Он искал Вая. Свойственная всем двойникам Лавайра Мессейс мстительность наполняла его холодным бешенством и требовала утоления. Этот подонок посмел стоять и ухмыляться ему в глаза! Если он ещё успеет похвастаться этим кому-нибудь, Шен не сможет смыть подобный позор даже кровью Вая. Бешенство, переполнявшее его, придало сил и энергии его телу, сделало его во сто крат опаснее, чем обычно, и стало гарантом достижения цели. Шену не нужно было тратить время на поиски – он чувствовал своего врага, как авр или пайп, и, петляя, неизбежно приближался к нему.

Охраны Вая – трех андроидов и одного человека, – оказалось недостаточно для того, чтобы задержать барона Ариги. В своих апартаментах Вай воспользоваться опасным оружием не посмел, понадеялся на своё боевое искусство, но Шен с ним в драку вступать не собирался. Сделав роскошный выпад, Вай наткнулся на искусственную защиту Шена и рухнул, парализованный. Шен рывком поднял его, швырнул на умывальник:

– Не хочешь снова ухмыльнуться мне, Одноглазый?!

Елеем пролился на гордость ужас в единственном глазу Вая. Шен взял его за душистые ухоженные волосы, поднял голову над умывальником:

– Это последнее, что видит твой живой глаз, кинтанианин. За насмешки надо мной нужно платить!

Парализованный Вай кричать не мог, но Шен ощутил этот вопль всей кожей, вырывая ему последний глаз. Сунул его в бокал с вином, поставил на видное место посреди апартаментов, и направился к выходу, где столкнулся с Г’упрой и Ивом.

– Барон!!! – Завопил кортианин, бросаясь к нему в искреннем восторге. Шен остановил его:

– Потом обнимемся. Команда? Арига?

– Ушли. Ста…

– Пусть улетают. Выберемся сами. – Шен поймал взгляд Ива, брошенный на окровавленное лицо Вая:

– Жалеешь?!

– Только тебя. – Сказал Ив. – Ты же мероканец.

– А это? – Шен указал на татуировку.

– Это… – Ив смешался. Вспомнил мечты о мести и способы, которыми в своём воображении наказывал Лавайра. Шен усмехнулся, отворачиваясь.

Зато Аша была в восторге. Увидев Вая и его глаз, она произнесла довольно:

– Шах, барон! Для женщины Агой честь быть твоим рыцарем! – И сделала жест почтения и службы.

– Скорее, Волк. – Сказал Шен. – Сюда летят кипы, и нам обоим не следует встречаться с ними.

На таком большом терминале, как Въерра, где постоянно жили, и постоянно прибывали и убывали сотни разумных существ, подобное намерение вполне реально было осуществить. Вырвавшись на уровни приёмников и больших распределительных залов, Шен и его спутники решили, что самое трудное уже позади, но недооценили надобность Вая в Шене. Кто его знает, что грозило ему в случае, если он упустит барона Ариги, но видно, что-то более страшное, чем вырванный глаз, потому, что Вай решился на беспрецедентные меры. Оправившись и понимая, что время потеряно, он приказал изменить полярность в одном из стволов основы – то есть, сделал то, за что в своё время была осуждена Ста. На какое-то время в приёмниках воцарился хаос; у людей в буквальном смысле этого слова пол уходил из-под ног. У раббиан стали лопаться сосуды, у многих стало плохо с сердцем. Началась паника. В этом хаосе нормальным казалось присутствие большого количества боевиков – кинтаниан, шхарианцев и андроидов. Вай объявил, что на Въерре произошла диверсия, заявил, что среди посетителей присутствуют террористы Агой, которым помогает барон Ариги, после чего Шен, которого сопровождала Аша, мгновенно оказался в центре внимания. Все лифты были заблокированы, через каждые две минуты повторялось сообщение, что оказывающие сопротивление будут подвергнуты чрезвычайному воздействию независимо от расы и статуса. Началась облава, и тут совпало множество факторов, способствующих тому, что в итоге произошло. Не последнюю роль сыграло стремление мероканцев во что бы то ни стало разыскать своего родственника и неожиданная встреча Ива с Ва – зная, что он на Въерре, она предположила, что на самом деле идёт облава на него, и бросилась на поиски. Так же на Въерре (хоть Вай этого и не знал), на самом деле в этот момент присутствовали боевики Агой, с намерением именно сегодня устроить здесь теракт; естественно, они решили, что облава устроена на них. Паника и тревога подвигли всех вышеперечисленных на отчаянные действия, что чрезвычайно затруднило всем действующим лицам достижение своих целей: Шену – проникнуть в шлюзы, на какой-нибудь уходящий корабль; мероканцам – найти своего блудного родича; Агой – совершить задуманное; Ваю – поймать Шена. Пока Арига не покинула приёмник, Ста успела разблокировать шлюзы и лифты, и началось хаотичное передвижение всех и вся куда попало, лишь бы вырваться или, наконец, найти искомое. Некоторые личности, отношения к основной истории вообще не имеющие, тоже ринулись по своим делам, в частности, надеясь что-нибудь выгадать или урвать, усугубляя хаос. И тогда Вай объявил повальную облаву, и приказал использовать бластеры.

Шен со своими к этому моменту был уже в распределителе, и углядел какого-то капитана Биафра, чем-то обязанного ему. Они начали пробиваться в его сторону, решив, что основные проблемы уже позади, когда в распределителе раздался рёв бластеров и крики сгорающих заживо людей и гуманоидов. Стрельба велась от нескольких лифтов сразу; люди метались под огнём, сбивая и топча друг друга. Эта паника, огонь, крики что-то разбудили в Иве, что-то пережитое прежде, но очень надёжно забытое. На какие-то минуты он стал совсем другим существом; а так как его возможности на самом деле далеко превосходили возможности обычных людей, то он, под прикрытием не боявшейся огня Аши, быстро очутился возле ближайшего лифта. Боевики и андроиды были в защитных костюмах, но лазерная нитка гарроты легко преодолевала сопротивление любой брони. Через несколько секунд Ив уделался в крови, как мясник, и это привело его в чувство. Пока Аша и Г’упра вели огонь по другим лифтам, Шен торопливо и довольно удачно уводил из-под огня тех, кого ещё можно было увести, собирая их к свободному лифту.

И получаса не прошло, как Шен очутился в самом дерьмовом положении, в какое когда-либо ставила его судьба. Мало того, что он рисковал жизнью и свободой, лишился корабля и части своей команды; он вдобавок обзавёлся целым стадом перепуганных гражданских лиц разных рас и возрастов, обречённых на убой благодаря ему же самому. С ним вместе здесь было человек сорок; немного, если поместить их в зале приёмника большого терминала, но неимоверное количество, если забить ими большой грузовой лифт. Среди них были раненые; были совсем потерявшие голову от страха; были желающие стать героями и спасти себя и всех. И те, и другие раздражали Шена одинаково.

– Тихо, все! – Властно крикнул он, когда они очутились в сравнительной безопасности. – У нас есть половина стандартного часа до прибытия союзного киборга Треф. Мы это знаем; и Вай это знает. Если к моменту стыковки мы будем живы, Ваю конец. Поэтому он приложит все силы, чтобы нас найти и прикончить. Мы, в свою очередь, приложим все силы, чтобы нас не нашли. Мы будем оставаться в живых всеми возможными и невозможными способами. Я надеюсь, что мы это сможем. Но! Никакой самодеятельности. – И он мрачно посмотрел на тройку юных бодрых кортиан. Не получившие ни единой царапины, они рвались в бой и горели желанием сражаться и спасать мир.

– Я понимаю ваш порыв, но профессионалы – мы, и ваша задача – нам не мешать.

– Кипы схватят тебя. – Тихо сказал ему почти в ухо стоявший рядом Ив.

– Они схватят и ТЕБЯ. – Возразил Шен. – На твоём месте я больше думал бы об этом.

– Я не боюсь.

– Зря. Нельзя всерьёз надеяться на то, что никто не опознает тебя. Рэн смог, сможет и ещё кто-нибудь.

– Я не брошу тебя. – Поколебавшись, сказал Ив упрямо.

– И ничем мне не поможешь. А вот если вырвешься отсюда, сможешь потом найти меня.

– Каким образом?

– Ты шустрый и удачливый, Волк. Как бы ты не парился по поводу своих несчастий, ты везунчик, каких мало. И ты кое-чем обязан мне…

– Я помню.

– Кипы не убьют меня, но и не отпустят. Я исчезну на каком-нибудь тюремном терминале, в глубоком космосе, а я этого не хочу. Ты мог бы помочь мне выбраться оттуда.

– Каким образом?

– Используя маяк. Есть такая штука, она настроена на Мессейс; киборг вроде Ариги или Грита может найти меня с помощью такой штуки. Я неудачный двойник, но я чувствую этот маяк, когда прилетаю на Савалу, а он чувствует меня, поэтому я не люблю там бывать. Он на Савале, в Рюэль, в посольстве кипов. Возьми с собой Г’упру, и летите на Савалу, прямо сейчас. Мы с Ашей справимся, нам сейчас не боевики нужны, а удача и скрытность.

– Хорошо. – Сказал Ив. – Я найду тебя и вытащу, Шен. Не беспокойся.

– Я уже спокоен. – Усмехнулся Шен. – Давай. Будь осторожен, и полагайся на Г’упру. Он тоже шустрый малый.

– Эй, барон…– Ив уже пошёл прочь, но остановился и обернулся. – Кое-кто назвал однажды меня дармоедом…

– Что ж. – Ухмыльнулся Шен. – Нормальная порция здоровой злобы не была тебе лишней, не так ли?..

Уже потом, много позже, Ив узнал, что Шена спасли мероканцы, разыскивающие на Въерре его самого. А в тот миг он был далёк от мыслей о ком-то, кто мог бы искать его. Несколько раз они с Г’упрой сталкивались с перепуганными и мечущимися в панике, или целенаправленно передвигающимися куда-то людьми; один раз наткнулись на боевиков, но тут же отбились. Г’упра собирался смешаться в панике с толпой и попасть на какой-нибудь корабль, удрать с Въерры, а там уже добраться до Биафра и либо купить небольшой корабль, либо наняться на чужой, летящий на Савалу. Вообще-то кипы якобы контролировали космос над Савалой, препятствуя проникновению туда инопланетян, но на деле довольно сложно было уследить за всеми малыми кораблями, особенно принадлежащими Вэйхэ – их корабли никак не проявлялись на радарах и прочих устройствах слежения. Так что добраться до Савалы было реально; дальнейших планов они пока не строили и не обсуждали – не успевали. В предпоследнем шлюзе они, наконец, столкнулись с мероканцами: давешней кудрявой девушкой и молодым мужчиной.

– Кайл Ивайр, не так ли? – Спросила девушка, глядя жёстко и требовательно. Ив замер.

– Простите, кама, – очаровательно улыбнулся кортианин, оттесняя Ива в сторону, – а не пойти ли вам по своим делам?

– Да, я Кайл Ивайр. – Ответил Ив. – А кто ты?

– Ва Вера, правнучка Кейсара Вера, брата твоей матери.

Прежде, чем Ив подумал, что это значит лично для него, лицо его вспыхнуло от радости. Пусть его дядя давно уже умер, но каким счастьем в этот миг было узнать, что тогда, в страшные дни гибели Мерака, кто-то из его детей спасся, и умер в мире, оставив потомков! Улыбка осветила его лицо, и отразилась на смягчившемся лице Ва.

– Вижу, ты понимаешь, о чём я. – Сказала она уже приветливее.

– Конечно. – Ответил он. – Но если вы узнали меня, то вы знаете и то, чем я был.

– Вот это и хочет выяснить твоя Кровь. – Сказала Ва. – Мы не отреклись от тебя, пока не отреклись. Но мы хотим, чтобы ты вернулся на Корту и кое-что объяснил нам, прежде чем мы решим, что нам с тобой делать.

– Я бы тоже этого хотел. – Честно ответил Ив. – Но у меня есть долги, которые я должен раздать прямо сейчас.

Ва бросила взгляд на его Волка, сказала:

– Понимаю. Но пойми и ты. Мы в сложном положении. У нас мало времени. Мы узнали обо всём недавно; ещё несколько дней, и об этом узнают все. И тогда на наш Дом обрушится гнев очень многих. Мы хотим знать, ради кого мы подставим себя под удар, и станем ли мы это делать.

– Я офт. Если вы отречётесь от меня, это будет правильно. Никто не скажет вам ни слова…

– Так, вы про что? – Встрял Г’упра. – Я чего-то не понимаю. Ты же четыреста лет был мёртв?! А теперь вдруг выясняется, что у тебя есть дяди, племянники и маре его знает, кто ещё?! Как вас понимать?

– Прости. – Ответил Ив. – Я не лгал, но это и не вся правда. Я не помню, что я делал эти четыреста лет, но я не был мёртв. Я был чем-то… другим. Не знаю. Не помню. Но она – знает. И Шен знал.

– Так ты… – Г’упра отступил на пару шагов, – ты кто?!

– Я человек! – Не выдержал Ив. – Я мероканец! И если кто-то вынудил меня быть чем-то ещё, и делать то, что я ненавижу, он заплатит мне за это!

– Он нам всем за это заплатит. – Сказал молодой мероканец с татуировкой Стерегущего Волка. – Но мы обо всём поговорим, выбравшись отсюда, идёт? Здесь творится неизвестно, что; и скоро здесь будет Треф. Что мы скажем о нём кипам?!

Упрёк был верный, но слегка запоздалый: пока они общались, до шлюза добрались боевики. Люди, возможно, не решились бы тронуть мероканцев, да ещё Волков, но андроидам было плевать на расовые различия, и они сразу же открыли огонь. Мероканцы не ожидали этого; и если бы Ив не повалил Ва на пол, погибли бы оба. Ва дико завизжала, когда её родственник мгновенно обуглился и рухнул на решётку пола. Ив, удерживая её, ногами в тяжёлых космических ботинках ударил ближайшего андроида, увернулся от падающего тела, вскочил, сильно толкнув Ва, чтобы не встала, подхватил оглушённого андроида, заслонившись им, бросил на остальных. Раненый Г’упра перехватил бластер, и, отступая вместе с Ва, открыл огонь. Ив высоко подпрыгнул, оттолкнувшись ногами от стены, повалил нападающих, схватил тяжёлый бластер и наотмашь ударил им по забралам шлемов – одному, другому. Мерзкий треск и хруст – и никто больше не двигался.

– Тин! – Кричала Ва. – Они убили Тина!!!

– И нас убьют. – Обнял её, увлекая за собой, Ив. – Бежим!

– У меня корабль! – На бегу призналась Ва. – Мы сейчас совсем близко!

Резкое падение силы тяжести помешало Иву ответить: вес вдруг пропал, ботинки прилипли к полу, рванув тело, а желудок взлетел к горлу. Передвигаться, помогая и раненому кортианину, стало сложно.

– Мой корабль, Рьюкан. – Повторила Ва. – Он в соседнем шлюзе. Что происходит, Ивайр?!

– Понятия не имею. – Честно ответил Ивайр.

– Они стреляют в мероканцев!!! Кинтаниане – в мероканцев! Но почему?!

– Я не разбираюсь в теперешних взаимоотношениях рас. Я только вижу, что твоя жизнь в огромной опасности. Мне жаль Тина. Кто-то ответит за это.… И мне тоже.

– А ты не такой, как я думала. – Они наконец-то добрались до шлюза. – Я рада этому. Дело за малым – стартовать отсюда.

– Я лечу на Савалу. – Ив посмотрел ей в глаза. – Это дело чести. Я должен помочь другу, спасшему меня с Гонвед.

– Ты должен лететь на Корту.

– На Савалу, Ва. Я прилечу на Корту, как только отдам долги. Не беспокойтесь обо мне.

Ва ответила ему долгим взглядом. Она всегда поступала по-своему, не считаясь ни с кем, если полагала, что поступает правильно. В этот миг она увидела, как поступить, в глазах мероканца из далёкого прошлого. Сказала:

– Хорошо. Оставим твоего друга на безопасном терминале и летим на Савалу. Не спорь! – Быстро прижала пальцы к его губам. – Ты младенец, Ивайр, а я бывала на Савале раньше. И мой корабль достаточно маленький, чтобы сесть там.

«Рьюкан» стартовал уже на виду у Трефа, и Ив получил возможность полюбоваться большим боевым киборгом, похожим на полевой бинокль, двигающийся боком. Сооружение было внушительное; Арига рядом с ним выглядела щенком. Боевая установка была размером с остальной корпус и состояла из цилиндра и нескольких колец. Еле видная издали сеть опутывала цилиндр, и, ненавязчиво напоминая о мощи киборга, искрила иногда накопленной боевой энергией. Внушительный и неторопливый, киборг приблизился к терминалу. Мероканский корабль не вызвал у него никаких особых подозрений; Ва ответила на запрос, назвала своё имя и Дом, ответила, что с нею на борту её Кровь и раненый кортианин, которого она собирается доставить на Два – шесть.

– На Въерре действительно использовали бластеры? – Спросил лорд Таэр, командир Трефа.

– Да, лорд. – Ответила Ва. – там ужас, что творится, лучше бы вам поспешить. Конец связи! – Ва выключила передатчик.

– Какой корабль! – Восхитился Ив. – Какой огромный!

– Говорят, Грит в несколько раз больше. – Пожала Ва плечами.

– Ты видела его?

– Его никто не видел. Хозяин Лиги создал его совсем недавно.

– Зачем?

– Чтобы уничтожить нас всех.… Говорят, Грит способен взорвать планету.

Тяжёлый металлический звук, слышный по всей Въерре, сказал о том, что терминал состыковался с киборгом. Автоматически отключились все системы терминала; с этой минуты он полностью контролировался Трефом, начиная от работы вентиляторов, и заканчивая дверями лифтов. Шлюзы открылись, лифты остановились, все двери всех помещений распахнулись, все боевые установки «умерли»; сила тяжести нормализовалась. По всему терминалу зазвучал властный уверенный голос:

– Говорит лорд Тар, прима – офицер Кинтанианской гвардии, командир Союзного киборга Треф. С этого момента и вплоть до отмены чрезвычайного положения терминал Въерра находится в полном моём расположении и под моим контролем. Прекратите панику, вы находитесь под защитой лорда Понтифика. Любое неповиновение будет наказано; любое проявление агрессии будет считаться проявлением агрессии в адрес Лорда Понтифика, и караться соответственно. Оставайтесь на своих местах.

Первой в приёмник вышла Челюсть: два офицера в тёмно – бордовой форме, с нарисованными поперёк лиц сине-белыми клыками двигались на несколько шагов впереди остальных; они были вооружены двумя широкими короткими клинками с шипами на гардах. При виде их все замирали; у кого было оружие, роняли его на пол и поспешно разводили руки в стороны ладонями наружу: этих офицеров боялись панически, и даже самые отчаянные головы всех рас, включая Агой, в здравом уме и твёрдой памяти не посмели бы ввязаться с ними в бой. Высоченные, выше двух метров, но стройные и стремительные, они двигались с нечеловеческой грацией; их лица хранили спокойное, даже отсутствующее выражение, они смотрели как бы поверх всех присутствующих, но иллюзий по этому поводу никто не посмел бы питать. Кинтаниане были мутантами; техногенная катастрофа, разразившаяся на их планете несколько сотен лет назад, изменила их весьма своеобразным образом. Внешне оставшиеся людьми, они не совсем были ими. Они слышали, видели и обоняли острее и совершеннее, чем остальные представители человеческих рас; их выносливость, малая чувствительность к боли и быстрота реакций превосходила всё, чего могли добиться самые лучшие из всех прочих миров. А клык – офицеры Челюсти были на несколько порядков быстрее и выносливее своих. При захвате таких вот объектов или кораблей, клык – офицеры действовали безжалостно и быстро, убивая всякого, кто оказывал хоть какое-то сопротивление, мгновенно, зрелищно, так, чтобы у остальных пропадала всякая воля к сопротивлению. О них и их возможностях ходили легенды; встретиться с ними в рукопашном бою один на один опасались даже рыцари Агой.

Следующая за ними Челюсть – четверо офицеров – секунда, – была менее страшна, они не убивали, скорее, выводили из строя и захватывали в плен. Но они уже не пропускали никого – те, кто бросил оружие при появлении клыков, мгновенно обследовались ими, получали метки, и по обстоятельствам проверялись и задерживались остальными кипами. Офицеры – секунда оставляли подозрительных существ живыми, но обездвиженными и помеченными.

Но одно было несомненно: все, кто был безоружен, и подвергался опасности быть убитым или сгоревшим в общей суматохе, с этой секунды вздохнули с облегчением. Вера в то, что ни один кип не причинит вреда безоружному, была так же абсолютна, как вера в клык – офицеров. Паника мгновенно улеглась; хаос прекратился. Въерра была спасена.

Анна нервно оглянулась, так, что послушная машина качнулась по дуге. Вокруг по-прежнему никого не было, и это начинало смахивать на прогрессирующий психоз. Точнее, смахивало бы, если бы не корабль, казавшийся призрачным в серой дымке неживых небес затерянного мира, величественно проплывающий над ним на границе его жидкой атмосферы. Анна и потом, много времени спустя, не могла понять, почему полетела к нему. С какой стороны не глянь, её поступок был верхом идиотизма. Этот корабль мог быть человеческим, а мог и не быть; он мог быть чьим угодно, и всё-таки Анна полетела к нему, влекомая каким-то здорово смахивающим на предчувствие побуждением, которого позже так и не смогла понять. Уже подлетая к кораблю, она никак не могла определить его принадлежность – не было никаких сигнальных огней, не видно было никакой символики, а формы Анне были совершенно не знакомы, не смотря на обширные уже познания в боевой современной технике. Правда, когда она подлетела совсем близко, огни вдруг вспыхнули по всему корпусу, и механический голос прозвучал в кабине:

– Неопознанный транспорт, назовите себя.

Говорили по-мерокански, и Анна вздохнула с облегчением. Так же по-мерокански ответила:

– Боевая машина потеряла связь со своим кораблём и просит принять её на борт.

Ответом было молчание, но шлюз корабля, большой, прямоугольный, открылся и осветился изнутри. Колер коды Анна ещё на Грите выучила назубок; эти цвета означали, что её принимают, и что корабль… мероканский. Уже влетая в шлюз, Анна поразилась этому кораблю: он был обглодан вакуумом до того, что потерял чёткие очертания, но казался громоздким и крепким, как старая вещь. Анна едва ли не впервые в жизни перекрестилась, и ввела машину в шлюз.

Как и положено, машину взял приёмник; её тряхнуло, ощутимее, чем обычно, что-то заскрежетало, так, что заныли зубы, но сработало исправно. Раздалось шипение горячего пара, машину резко приподняло, снова тряхнуло, и, наконец, крепко опустило на подпорки. Анна снова на всякий случай перекрестилась, и чуть дрогнувшей рукой включила определители: температура нормальная, воздух пригоден для дыхания, сила тяжести близка к нормальной. Сама у себя спросила:

– Как думаешь, вылезать стоит? – И сама же себе ответила:

– Раз уж полезла сюда, так иди до конца! – И решительно открыла люк. Выбралась наружу, спрыгнула на настил, и ноги подкосились: никогда ещё она ничего подобного не видела! Всё здесь было не таким, как надо, и на первый взгляд даже не поймёшь, чем именно. За год без малого, проведённый на Грите, Анна научилась понимать разницу между гуманоидной техникой и человеческой; дело было в особенностях дизайна, основанных на разнице в физиологии: у гуманоидов было другое зрение, другое строение позвоночника, рук. Анна уже научилась определять эту, порой едва уловимую, разницу с одного взгляда, и готова была поклясться, что это не гуманоидный корабль. И что именно казалось ей здесь таким чуждым и страшным, она не могла сказать. Может быть, именно с таким чувством смотрел бы мероканец, к примеру, уже хорошо знакомый с техникой Земли 21 – го века, на галеру века 18 – го, или паровоз начала 20 – го, не понимая, чем они ему так странны. Всё здесь было странным, незнакомым, и каким-то нежилым. Заброшенный дом всегда вызывает гнетущее чувство, даже если он содержится в относительном порядке; и такое же чувство вызывал этот корабль. Часть ламп в ангаре горела, часть давно погасла, а некоторые даже висели из своих гнёзд. И мёртвая тишина, которая царила здесь – от неё хотелось выть. Но кто-то же позвал её из этого корабля! И позвал по-мерокански. Преодолевая детское желание спрятаться обратно в истребитель, Анна огляделась и позвала:

– Кто здесь?.. Есть здесь кто?

Голос её прозвучал так жалко, что она замолчала, испугавшись эха, породившего массу звуков, отзвуков и призраков эха. Кроме этого неприятного шума, ответа она не дождалась никакого.

Ангар был сделан совсем по-другому, нежели везде, где она успела побывать до сих пор. Открытый, прямоугольный, с гнёздами для больших плоских машин, одна из которых и сейчас была на своём месте. По сетке настила, сквозь которую жутковато просвечивали внутренности корабля, Анна подошла к ней и присела возле неё. Знаний в этой области у неё было уже достаточно, чтобы понять: эта машина, манёвренная, но наверняка с большой инерцией, побывала в хорошей переделке. Правые двигатели обгорели, и Анна осторожно, словно боялась сделать больно, погладила хрупкую от страшного жара, опалившего её, поверхность. Кабина была открыта и пуста, а значит, тот, кто прилетел в ней после жаркого сражения, покинул её сам, или с чьей-то помощью, и был жив. И это почему-то Анну страшно обрадовало. Она встала и решила осмотреться. Место было странным, загадочным; любопытство пересиливало опасения и здоровый скептицизм.

Лифта или чего-то вроде она не нашла. Между тремя рядами гнёзд для боевых машин – по три в каждом ряду, – проходили два настила. Каждый упирался в стену с элементарной металлической лестницей. Колебалась Анна не долго. Вообще-то, разумнее всего было бы покинуть этот корабль как можно скорее, пока он не унёс её далеко отсюда, к чёрту на кулички, в открытый космос, откуда она уже никогда не вернётся и где её никто никогда не найдёт. Но любопытство было сильнее, и к тому же она не думала, что этот корабль движется с такой уж большой скоростью. Один – то час у неё в запасе наверняка был. Пообещав мысленно Кейву, чей укоризненный взгляд она всё время чувствовала на себе, что будет очень осторожна, Анна прихватила из кабины лазерный пистолет и пошла к лестнице.

Лестница казалась крепкой, и Анна быстро поднялась по ней до люка, который сам открылся от первого же прикосновения. Через люк Анна попала в тамбур с тремя дверями, едва ли не копиями земных дверей, тех, что в подводных лодках, с устрашающего вида винтами и кнопками. Анна попыталась повернуть одно из колёс, но оно даже не шелохнулось. Тогда она нажала бирюзовую кнопку – у мероканцев бирюзовый цвет был тем же, чем зелёный на Земле, – и дверь открылась. Заглянув в коридор, Анна завизжала и шарахнулась обратно: он был завален скелетами. Через минуту дверь снова закрылась, и Анна, ноги которой предательски подкашивались, сползла по стеночке на пол.

Но пережитый ужас был ничто по сравнению с тем, что она испытала, когда не смогла открыть люк на лестницу. Что она только не делала, чтобы сделать это! Даже пыталась стрелять по нему из пистолета, но только всё испортила окончательно. Единственный выход был – поискать второй люк; ведь из ангара она видела вторую лестницу. Но для этого нужно было войти в коридор… Анна глубоко вздохнула, набираясь решимости. Воздух был спёртый и затхлый, но вони, неизбежной, если бы скелеты были хоть сколько – нибудь новыми, не было. Может, ей померещилось?.. Анна поднялась на дрожащие ноги и снова нажала на кнопку.

Нет, ей не померещилось. Но первый ужас улёгся, и Анна смогла присмотреться и оценить обстановку.

Они и правда были старыми, настолько, что кости походили на пемзу, тёмного, почти зелёного цвета. И запаха не было никакого, словно они на самом деле были из пемзы. Неизвестное Анне оружие, напоминающее разные заморочки из земных фантастических фильмов – такое же массивное и вычурное, – валялось между костей. Никакой одежды не осталось, только какие-то клочья до того неопределённого и ветхого вида, что опознать их не было уже никакой возможности. Большинство скелетов принадлежали гуманоидам, Анна рискнула даже предположить, что это риполиане; но были и люди – она разглядела несколько черепов с продолговатыми мероканскими затылками и длинными клыками хищников. Анна подумала, что этого не может быть, слишком фантастично. А что-то уже нашёптывало внутри: это правда, и она влипла так, как никогда в жизни. Это корабль мертвецов, корабль – призрак, дрейфующий в космосе. Ивайр когда-то рассказывал ей про такие корабли. Правда, он говорил, что в них ничто не могло работать, и воздуха не было; но здесь каким-то образом всё уцелело достаточно для того, чтобы человек чувствовал себя нормально… Может, – подумала Анна, – добраться до крипта и попытаться повернуть этот корабль к терминалу? Космос – не океан; корабли и киборги, совершающие свои рейсы в гиперпространстве, не наткнутся на этот корабль НИКОГДА.

Ужас, охвативший Анну при этой мысли, был куда больше, чем страх перед костями. Осторожно ступая, она миновала их и вошла в следующий коридор, узкий, длинный и низкий. Внутренности этого корабля тоже не были похожи на всё, к чему Анна уже привыкла. Всё это, как и оружие, больше походило на корабли из земных фантастических фильмов – видно, общего между людьми разных рас всё-таки было больше, чем различий. Половина светильников не горела, и в коридоре было полутемно. Анна некстати вспомнила «Чужого», нервно поёжилась. Звуки, антураж, атмосфера места – всё напоминало стандартный фильм ужасов, только было взаправду. И Анне почему-то было совсем не до иронии по этому поводу. Внутренне она была готова к тому, что откуда–нибудь вытаращится какое-нибудь чудище, и ничуть не удивилась бы этому. У неё начались приступы головокружения – воздух в покинутом корабле был далёк от нормы. Во-вторых, её начала терзать жестокая жажда. А в–третьих, у неё возникло ощущение, что она здесь не одна. Кто-то ещё был в этом корабле, кто-то живой и наверняка опасный; кто-то, кто поддерживал здесь системы жизнеобеспечения.

Коридоры заканчивались шлюзами, которые открывались в такие же коридоры. Анна начинала тихо паниковать: она уже не знала не только того, куда ей идти, но и того, куда возвращаться, не помнила. В горле першило, в груди незаметно возникла и усилилась давящая боль.

– Если ты здесь сдохнешь, Полонская, – сказала она себе, – ты всего лишь получишь то, что заслужила, за свою дурость. – А в голове прозвучала, очень кстати вспомнившись, мрачная поправка Ивайра, сделанная, правда, по другому поводу: «Не если, а когда».