Красный волк

Впрочем, были и на Савале земли, где жили высокие, смуглые люди – далеко на юге, очень далеко. Сомнительно, что такие могли бы появиться здесь, в горной северной стране, очень обособленной и изолированной от остальных савалянских цивилизаций. Если только…

– Если только, как свита какого-нибудь вельможи. – Сказал он вслух. – С юга.

– Мы? – Уточнил Ив.

– Да. – Кивнул Ош. – Далеко на юге, в другом полушарии, есть люди другой расы, которые выше и смуглее местных. Но они считаются здесь варварами, нечистыми, поклонниками огня и солнца, употребляющими в пищу ящериц и рыб. Видите ли, всё, что не имеет красного мяса и крови, считается здесь нечистой пищей и вызывает отвращение. Как, впрочем, и другой цвет кожи, волос, глаз, другая религия, другой язык и другие обычаи.

– А кто будет вельможей? – Подозрительно спросила Ва.

– Есть у меня одна идея. – Откликнулся Ош. – Но для этого я должен вернуться в Рюэль, прямо сейчас, и один. Этот человек найдёт вас завтра; возможно, немного позже, и с ним вы придёте в Рюэль. Там я вас найду и отдам маяк. И расскажу, как вам выбраться отсюда в космос.

– А ты? – С сомнением спросил Ив. – Что будет с тобой?

– Ничего такого, что я не мог бы пережить. – Чуть усмехнулся Ош.

– Но ты пострадаешь…

– Это уже не важно. Поверь, хуже, чем Савала, наказания для такого, как я, быть не может.

– Мне очень жаль.

– А мне нет. – Отрезал Ош. – Так как? Доверяете вы мне? Будете ждать здесь двое суток?

– Нет. – Отрезала Ва.

– Да. – Возразил Ив. – Я буду.

– Хорошо. – Ош неожиданно ярко улыбнулся. – Можешь положиться на меня, Кайл Ивайр.

Он ушёл, как растворился в ночи – быстро и бесшумно. Ва недовольно обратилась к Иву:

– Я не верю ему. Пусть он помог нам, пусть он с Грита, и много сделал ради них, но знаешь, что я думаю?.. Он всё равно кип. Он лорд из одного из самых знаменитых семейств. Он всё равно ихний, а не наш; он поступил так, как поступил, оттого, что увидел в этом реальную выгоду для Кинтаны, которую сейчас кроме него никто, возможно, не видит.

– Тем более я уважаю его. – Возразил Ив. – Тем сильнее верю. Лорд – всегда лорд, и это правильно. И если он сказал: я помогу, – он поможет, даже рискуя жизнью.

– Только не Кинтаной. – Не сдавалась Ва.

– Кинтаной и я не рискну. Я давал клятву верности нашему Союзу и не собираюсь её забывать.

– Всё изменилось.

– Не для меня. И потом… а что изменилось, Ва? Те мероканцы, которых ценой своей жизни защищали кинтаниане, погибая возле Мерака, прикрывая их отход наравне с нами, они разве не выжили, разве вы сами появились на свет не благодаря им?

– Мы выплатили свои долги.

– Этот долг невозможно выплатить сполна. Разве что – прикрыв Кинтану так, как когда-то это сделали они для Мерака, но не иначе.

– Теперешние мероканцы думают и чувствуют иначе. Да и кипы переменились, и скоро ты поймёшь это, Ив.

– Что бы ни случилось, я не дам тебя в обиду.

– Я и сама не цветочек! – Широко ухмыльнулась Ва.

Они долго ещё сидели возле крохотного огонька, разведённого по всем правилам и практически не дымившего, к тому же, скрытого от посторонних глаз скалами. Они действительно не боялись никого и ничего; отчасти это была уверенность людей, с рождения знавших только безопасность и уверенных в защите со стороны цивилизации и семьи; но было в этой уверенности и нечто более конкретное. Тысячи лет цивилизации не стёрли их генетической памяти об этих временах, простых, жестоких и в чём-то более правильных, чем все последующие века. И даже не сознавая этого, два мероканца из Касты Волков чувствовали себя здесь очень даже кстати.

Особенно томительными показались всем часы, которые оставались до выхода Адрии из гиперпространства и до появления Грита. Все хотели увидеть его; с не меньшим нетерпением ждали мероканцев запертые на Грите Рокел и Кейв. В последние минуты все собрались в крипте; мероканцы ждали появления самого знаменитого и загадочного корабля Известной Вселенной, и он ожиданий не обманул. Ярко освещённый звездой, поделившейся с ним своей энергией, он выглядел маленьким с того места, где Адрия создала зону перехода, но в космическом вакууме ничто не искажало предметов, и видны были все его детали в миниатюре. Мероканцы просто с ума посходили, увидев это воочию.

– Не думал, что увижу такое своими глазами! – Воскликнул восхищённый Тайнар, а Тарва произнесла:

– А я всегда знала, что так будет. Как только узнала, что Грит украден, так и поняла: это шанс для нас, мероканцев. Это справедливо, поэтому Мерц сделает так, что Грит станет нашим.

– Прежде нужно отыскать Кайла Ивайра. – Напомнил кто-то. Тарва упрямо выдвинула вперёд подбородок:

– Всё равно принадлежность Грита – Мерак. А остальное мелочи.

Через несколько минут Грит позволил Ариге состыковаться с одним из своих центральных шлюзов, и ещё через пол часа вся мероканская команда была в его ангаре – остаться на Адрии не захотел никто. Анна первой покинула карантин и бросилась на шею Кейву, встречавшему её возле камеры, пропищала ему в плечо, не в силах скрыть слёзы:

– Как я скучала по тебе, как я рада тебя видеть!!!

Он не ответил, но по тому, как он стиснул её в ответ, она поняла, что чувства взаимны.

– Хочу познакомить тебя кое-с кем. – Сияя, заявила она. – Это Тарва Заэм, Командор мероканского космического флота. А это Мессейс Кейвар, мой старший брат и глава нашего Дома. – Обратилась она к Тарве. Ей ужасно хотелось, чтобы они понравились друг другу, и она не сводила глаз с их лиц в момент знакомства, но ничего подобного внезапно вспыхнувшей страсти не увидела. Кейв выглядел, как обычно, отлично скрывая смущение, Тарва – заинтересованной, разумеется, и даже заинтригованной, но ни искры, ни электричества Анна между ними не ощутила. Впрочем, это было не важно в данной ситуации. В конце концов, они оба были люди взрослые, и на юношеские порывы просто не приходилось рассчитывать? Анна была полна решимости свести их в конце концов.

Мероканцы приступили к работе практически сразу. Всё, что нужно было сделать с помощью Ариги и её ресурсов, следовало сделать как можно скорее, чтобы те, кто проследил-таки мероканского киборга до этого места, не успели прибыть сюда. Анна увидела, как на самом деле умеют работать эти люди, внешне с первого взгляда производившие впечатление людей праздных и ленивых, и решила раз и навсегда, что никогда больше не поверит своему первому впечатлению.

Ремонтные работы не прерывались ни на минуту. Грит рвался искать Кайла Ивайра, нервничал, жаловался Анне на боль, тревогу и непонятные ощущения.

– Почему он говорит с тобой, ты ведь не его капитан? – Спросила однажды Тарва.

– Потому, что Ив…Ивайр так захотел. Ведь прежде я была его капитаном. И хорошо, что он говорит хотя бы со мной, знаешь ли. Я просто не представляю, что мы все делали бы, если бы он не откликался на наши вопросы и предложения.

– И зачем ты отдала ему корабль?

– Я уже говорила. – Устало ответила Анна. Они сидели на полу крипта, скрестив ноги, смотрели на звёзды. – Я хотела защитить его. Он был моим единственным другом тогда.

– Ты хороший друг. Но…

– Никаких «но» здесь быть не может, Тав. Я всей жизнью своею не смогу искупить того, что он для меня сделал. И ведь он ничего не хотел взамен! Свою дружбу мне ему навязывать силой пришлось. А в итоге я его как бы и предала… Я позволила ему думать и чувствовать так, что это его почти убило.

– Может, оно и к лучшему? Теперь он не робот, он живой человек, хоть и офт. Шитаха же говорил, что офт – полноценный человек, без изъянов. И почти вся его память при нём… Он начал жизнь заново с того момента, как она прервалась. Мне кажется, это справедливо. А что касается неприятностей… Чтож, за всё надо платить. И ты подумай прежде о себе – он-то сейчас не один, а ты? Твой Кейв такой холодный. Я ни разу не видела, чтобы он хотя бы улыбнулся кому-то.

– Что ты, он улыбается. Я сама это видела месяц назад.

Тарва фыркнула, Анна тоже. Помолчали. Тарва думала, что Кейв, конечно, холодный, но притом очень, очень…

– Я люблю Кейва. – Сказала Анна. – И что бы ты ни думала, он мой брат, и в этом смысле я могу положиться на него вполне. Да, он холодный, и несколько… зажатый, но он надёжный, как скала. Я была с ним на Биэле, а это дорогого стоит.

– Да уж, как подумаю, ум за разум заходит. Бешеные вы люди, Мессейс. Вдвоём – на Биэлу за солью!!! Страшно было?

– Нет. Честно. Не тогда. Страшно было потом, когда Грит оказался в кольце, я подумала: это всё… Стало так обидно. Даже не от того, что умру, а от того, что всё было зря, всё пошло прахом. И за Кейва страшно тоже, а за Ива больше всех.

– Никогда не думала, – призналась немного погодя Тарва, – что буду вот так сидеть с двойником Лавайра Мессейс… практически, с ним самим! – и болтать. Моя подруга – двойник Лавайра Мессейс!

– Я не он. – Напряглась Анна.

– Конечно. – Быстро согласилась Тарва. – Была бы ты он, я была бы в другом месте. Блин, даже не хочется улетать! Вдруг с вами что случится?

– Теперь уже не случится. Грит отремонтирован и рвётся в путь. Благодаря вам. А ты уверена, что на Савалу лучше лететь тебе?

– Разумеется. Кайла Ивайра и его статус пока лучше не афишировать. Я просто заберу с Савалы двух мероканцев.

– Могу я тебя попросить кое о чём? Тебе не понравится моя просьба, но я очень прошу тебя выполнить её.

– Почему-то мне кажется, что здесь запахло лордом Ошем. – Недовольно скривилась Тарва.

– Я хочу, чтобы он знал, что мы думаем о нём и благодарны ему.

– Скорее всего, мне не удастся ничего ему сказать без того, чтобы нас не подслушали.

– А тебе ничего не придётся ему говорить. Только сделай так, чтобы он увидел у тебя цветок ветра из моих апартаментов, он всё поймёт. Это слишком важно, Тарва.

– Я не зверь. – Нахмурилась Тарва. – Я сделаю, что ты просишь. Почему нет? Мои личные чувства ничего не значат в данном случае, и ты, возможно, права, когда так беспокоишься о том, кто помог тебе. Но ты тоже мне должна кое-что пообещать.

– Что именно?

– Что выполнишь в своё время мою просьбу, как бы неприятна она тебе ни была.

– Какую просьбу?

– У меня её ещё нет. Это я на случай, если появится.

Анна тихо засмеялась:

– Хорошо. Замётано. Я не боюсь твоих просьб.

Тарва давно ушла, а Анна всё сидела в крипте. Грит давно рассказал ей о своих ощущениях, поделился своими сомнениями, и теперь молчал так же, как и она.

– Грит… – Вдруг сказала Анна. – Ты всё время следил за мной? И тогда, когда я попала на корабль – призрак, тоже?

– Да, Анна. – Ответил Грит.

– Каким образом этот корабль попал к Корте? И где он теперь?

– Я не знаю ни того, ни другого, Анна. – Подумав несколько секунд, сказал Грит. – Я этого не понимаю. Это какая-то непонятная мне сила. Я следил, пытался понять, но не смог. Эта сила сродни той, какую использует Гонвед, но это другая сила. Есть вещи, – подумав ещё, продолжил он, – которые тревожат меня, и это – одна из них. В космосе что-то происходит, Анна.

– Что именно?

– Я не знаю. Я даже не знаю, как сказать, потому, что не знаю понятий, которые здесь работают.

Анна, которую с момента, когда она очутилась в корабле – призраке, сильно мучили сомнения и смутные страхи, ощутила противный холодок внутри. Слова Грита подтверждали самые её фантастические мысли и предположения. Хуже того – подтверждали её страхи. Она не забыла ни своего странного сна в джунглях Авельянды, когда проснулась от ощущения присутствия кого-то ещё; не забыла она и свой бред там же, когда кто-то подошёл к ней и закрыл глаза ладонью. Ещё было воспоминание о том, как Ивайр говорил на Т'огле про разрушающиеся волокна, про то, что разрушать их было некому и нечему. Запах мяты и корицы, который странным образом возвращал её в детство. Голос, позвавший её на корабль. Призрак фигуры на камнях безымянного спутника, где она пряталась от риполиан. Анна чувствовала, что стоит на пороге чего-то по-настоящему фантастического и, пожалуй, страшного. На самом – то деле, ведь всё, с чем она до сих пор стакивалась, было, в принципе, реально и легко объяснялось с учётом прогресса науки и развития человечества. А вот это… это попахивало мистикой и какими-то потусторонними силами, и это её пугало. Она не боялась ни оружия, ни людей, ни даже, как выяснилось, гуманоидов; она не испытывала почтения к космической бездне и не боялась даже её. Но то, чего не мог постичь её разум, она боялась. Она не хотела верить в это, и уговорила себя не верить даже теперь, не смотря на сообщения Грита. Но сомнение и тайный страх остались.

Савалянский актёр и странствующий студент, Лари, нашёл Ива и Ва даже раньше, чем они ожидали. Он был с клипсой, и выглядел очень импозантно для савалянина.

– Барон Варты, к вашим услугам. – Сказал он, блеснув вполне солнечной, не смотря на отсутствие одного глазного зуба, улыбкой. – Лорд Ош, коему отказать я не мог, просил меня взять вас в качестве своих слуг в Рюэль. Я привёз одежду для вас и привёл двух скакунов. Так же и оружие; не поручусь, что точно такое носят в южных странах воины вроде вас, но для Рюэль оно вполне экзотично, а значит, сойдёт. Лорд Ош говорил, что кто-то из вас разумеет по-нашему?

– Я. – Ответил Ив.

– Это замечательно. – Снова улыбнулся Лари. – Потому, что клипсы произведут не очень хорошее впечатление. Дикие жители Рюэль всё, что исходит от пришельцев, ненавидят и стараются избегать, а людей, кои пользуются вещами пришельцев, почитают за нечистых. Я бы ещё посоветовал вашей благородной спутнице скрыть под мужской одеждой женскую сущность, потому, что женщине в Рюэль не безопасно, а иностранке – вдвойне. Возможно, вы сможете за себя постоять, но лучше будет, если даже нужды в этом вообще не возникнет.

– Согласен. – Опередил Ва Ив. – Мы постараемся не доставить проблем.

Ва фыркнула, но спорить не стала. У неё было достаточно здравого смысла, чтобы понять, что Ив прав. Без дальнейших возражений она переоделась в не самую свежую, но довольно ещё чистую одежду, слегка подчёркивающую её экзотичность; голову она повязала тёмно-красным платком, одним концом которого Лари посоветовал ей прикрыть нижнюю часть лица. Так же оделся и Ив; у него платок был темно-синий, практически под цвет волос, и Лари надеялся, что никто не заметит, даже если прядь волос выбьется наружу. Оружие он оставил своё, и Лари вынужден был согласиться, тем более, что выглядело оно достаточно чужеземно.

А вот скакуны их с Ва немного испугали. Анна решила бы, что они очень похожи на земных лошадей, но принадлежали не к травоядным, а плотоядным, и лошадиные губы скрывали острые зубы хищников. Ноги их тоже заканчивались не копытами, а мощными мозолистыми пальцами, как у носорогов. Не было грив и чёлок, и хвосты были львиные. При всём при том, существа были сказочно красивые, изящные, мощные одновременно, и достаточно добродушные, вроде больших земных псов. Лари заверил мероканцев, что ехать на них совершенно безопасно, и Ва первой села в седло. Тихо взвизгнула и засмеялась, когда животное дёрнулось и переступило ногами под ней. Ив садился с большей опаской, но держался в седле лучше.

– М-да. – Покачал головой Лари. – Вы можете, благородные господа, плохо говорить по-нашему, выглядеть, как вам угодно и носить какое угодно оружие, это не возбудит больших подозрений. Но ездить верхом должен уметь савалянин любой страны. По-другому у нас не передвигаются. Придётся нам немного задержаться в этой глухомани.

Ив научился ездить верхом гораздо быстрее, чем Ва. В своё время он чего только не испробовал в жизни, в том числе и езду на кортианских верховых животных, родственниках земных тапиров; к концу дня он сидел в седле если не отменно, то вполне терпимо. У Ва дело продвигалось хуже. Она довольно быстро научилась ездить шагом и совершенно перестала бояться своего скакуна, но едва он переходил на свою мягкую, но раскачивающуюся рысцу, как она сползала в седле и представляла из себя жалкое зрелище, вцепившись в перекладину, потеряв поводья и самым жалким образом пытаясь достать ногами землю, что начинало нервировать её смирного скакуна и заставляло его взвизгивать и прыгать в стороны. Ив даже предлагал так и ехать в Рюэль шагом, но Лари возразил, что на это уйдёт не один день, и вызовет ненужные подозрения. Пришлось всё-таки задержаться, пока посадка Ва не стала более-менее нормальной. Решили, что в пути она немного пообтешется.

Вообще-то, не смотря на непрезентабельную посадку Ва, зрелище из себя дворянин и два его телохранителя-южанина представляли внушительное. Оделись мероканцы ярко, даже где-то вызывающе; Иву досталась кожаная жилетка на голое тело и украшенные золотым шитьем широкие штаны с роскошным поясом; его смуглая кожа, странная татуировка на плече и высокий рост притягивали взгляды. Дети в первом же посёлке просто прилипли к нему, и взрослые недалеко ушли от них – и молодые, и старые собрались на деревенской площади, когда путники остановились там, чтобы напоить скакунов. Вот тогда впервые и заметно стало странное действие, которое производил Ив на существ женского пола.

Женщины Савалы были существами застенчивыми, находились в полном подчинении у мужчин, и поведение их было связано множеством условностей. Но едва они видели Ива, как что-то с ними происходило непонятное. Они забывали о застенчивости, и стягивались поближе к нему, не сводя с него глаз настолько явно, что молодые мужчины начинали нервничать и даже злиться. Ив, как любой на его месте, долго этого не замечал, во всяком случае, заметил уже после того, как всё поняли и Лари, и Ва. Взяв из рук одной из самых смелых женщин кувшин с водой, Ив убрал платок от лица и широко улыбнулся в знак благодарности. Это подействовало на беднягу, пожалуй, слишком сильно. Она побледнела, задрожала, выронила кувшин, который он отдал ей, ахнула, увидев, что обрызгала его, и, не замечая сердитого окрика со стороны какого-то мужчины, видимо, родственника или жениха, попыталась его отряхнуть. Ив нагнулся, поднял её, взяв за плечи, и та упала в обморок.

– Колдун! – Крикнул кто-то из толпы. – Он её заколдовал!

Лари потребовалось всё его искусство оратора, чтобы как-то утихомирить толпу. Но сматываться из деревни пришлось очень быстро.

– Ради отца нашего небесного, – взмолился Лари, – не делай этого больше!

– Но я ничего не делал! – Искренне возмутился Ив. – Я просто проявил вежливость…

– Не проявляй её больше. – Покачал головой Лари. – Просто держись в стороне. Прошу и умоляю!

– Хорошо. – Пробормотал Ив. Он сам был удивлён и озадачен.

На ночь пришлось, ввиду всего произошедшего, остановиться в пустой придорожной башне возле старого мостика через узкий, но быстрый горный ручей. Таких башен в окрестностях савалянских населённых пунктов было много: свидетели смутных и тёмных времён, они стояли на случай набегов и феодальных войн, давая укрытие арбалетчикам и лучникам, защищавшим дороги, мосты и переправы. Ив, конечно же, забрался под самую крышу, не смотря на то, что с непривычки болели мышцы ног, и долго любовался расстилающимся вокруг видом. Родные его места – Саис, Москера на Мераке, планете тёплой и изобильной, выглядели, конечно, и пышнее, и экзотичнее, но в скромных пейзажах Савалы, чем-то напоминающих Кинтану, была своя особая прелесть. Сумерки скрыли грязь, убогость и нищету. Вода в ручье мерцала таинственно, отражая звёзды и лунный свет; где-то внизу уютно горели огонёчки деревни, над которой крутыми изломами нависали близкие горы. Ночные насекомые и животные подавали свои негромкие, но своеобразные голоса. Не верилось, что всё здесь именно так, как рассказывали Шен, Ва и Ош… Настолько всё казалось мирным, спокойным, уютным и пасторальным.

Утром было всё гораздо менее романтично. Недалеко от башни обнаружилась клетка, подвешенная к высокой перекладине, а в клетке – несвежий труп. Зелёные птицы с белыми головами и полосами на крыльях с удовольствием выклёвывали доступные места. Ив сразу отвернулся, а Ва ещё несколько секунд смотрела, пока до неё не дошло, что всё это – не предназначенная для устрашения бутафория, а самое, что ни на есть настоящее. Тогда она тоже поспешно отвернулась, но тошноты скрыть не могла. Лаки сокрушённо покачал головой.

– Неужели в вашем мире совсем нет такого? – спросил с сомнением. – А что вы делаете с преступниками?

– Их изолируют от остального общества. – Сказала Ва. – На какое-то время, или, если случай безнадёжный – навсегда. Они работают.

– Мудро. – Подумав, кивнул Лаки. – Мне иногда тоже приходило в голову: сколько молодых здоровых мужчин умирают зазря! Работая где-то, где они не могут причинить вред, они, по крайней мере, принесут пользу.

– Иногда это страшнее. – Пробормотал Ив. Как и Ва, с утра он страдал от боли в мышцах.

В Рюэль они приехали в обед. В толкотне у ворот, как Ош и говорил, на них почти не обратили внимания. Стражники покосились на своеобразное оружие Ива, но Лари заплатил за проезд через городские ворота щедрее положенного, и никто ничего не сказал. А очутившись во Внешнем Городе, Лари постарался затеряться в лабиринте узких запутанных улочек. Снял две комнаты в мрачного вида гостинице с узкими оконцами, выходившими на улицу, и посоветовал мероканцам набраться терпения.

– Особо тебя прошу, – он даже шляпу снял, обращаясь к Иву, – сторонись ты женщин! Они никого ещё не довели до добра, скорее, наоборот, а тебя, друг, скорее раза в три!

– Я присмотрю за ним. – Пообещала Ва, и Лари исчез, оставив их наедине друг с другом.

– Как ты думаешь, что с Ошем? – Спросил Ив, когда они перекусили, огляделись и присели в нише широкого узкого окна.

– Понятия не имею. – Пожала Ва плечами. – Возможно, он просто переоценил свои возможности. То, что он сделал, просто так ему не простят. Что будем делать, если он не явится?

– Не знаю. Возможно, есть смысл связаться с мероканцами, или… даже попытаться связаться с Гритом. Посмотрим. Я почему-то ему верю.

Все люди во всех мирах знают, как восходят над горизонтом луны их планет, знают, и в большинстве своём любят это зрелище. Но считанные единицы наблюдали восход своих планет над их лунами. Одним из самых волшебных зрелищ этого рода был, возможно, восход Кинтаны над Илот, одного из трёх её спутников.

Два спутника Кинтаны были крохотными, как астероиды, около трёх и пяти километров в диаметре, но третий, Илот, был довольно большим, почти, как Луна у Земли, но при этом имел атмосферу. Этот каприз природы, – у такого тела не могло быть нужной силы тяжести, – сделал Илот уникальным объектом научных изысканий и туристических посещений. Красные пески и камни, глубокие ущелья и грязные реки, текущие по дну этих ущелий были абсолютно безжизненны. Имея атмосферу и воду, Илот не имела органической жизни, и это тоже было загадкой, над которой учёные всех человеческих планет бились не одну сотню лет. Это был небольшой, загадочный и сказочно-красивый кусочек Вселенной; подходящее место, чтобы справить совершеннолетие юной кинтанианской леди, получившей наконец собственное имя и право самой решать, как будет жить дальше она и тот, кого она изберёт себе в мужья.

Кинтанианские мальчики из знатных семей до своего совершеннолетия имели домашнее имя, после чего принимали общее имя дома. Например, прямой наследник был Ошем, его брат – Ошином, третий брат был Ошаром, остальные титула не имели, пока не вступали в брак и не принимали имя жены. Либо именовались официально занимаемой должностью: лорд посол, лорд судья. Девочки же, напротив, до совершеннолетия собственного имени не имели, и назывались именем своей семьи: мона Ошина, мона Гленна, и т.д. Девочка помладше была миной, ещё младше – вовсе не имела имени, пока не занимала место предыдущей по старшинству, достигшей совершеннолетия. Строгая иерархия кинтанианской семьи, особенно семьи Старшей Касты, имела множество различных нюансов, погружаться в которые в наши намерения не входит. В общем, в тот самый день, когда лорд Ош направился в посольство добывать маяк, леди Алита, вчера ещё мона Рида, двоюродная сестра Оша, дочь Понтифика и леди Острова Факиа, с компанией своих подруг, таких же юных и знатных леди и мон, улетела на Илот, посмотреть, как восходит над ним Кинтана. Девушки расположились в предназначенном для таких целей павильоне с прозрачными стенами, который прилепился ласточкиным гнездом к скале над одним из самых живописных ущелий, сейчас заполненным туманом. Ущелье обрывалось внезапно, отвесными стенами, над долиной в багровых тонах, забросанной глыбами камней и скалами самых причудливых форм, меж которыми слегка дымились болота, в которые превращались странные реки Илот: зрелище дикое, но безумно красивое. Если смотреть издали, павильон казался на фоне этого пейзажа каким-то волшебным фонариком, чудом комфорта и безопасности.

Привычные ко всякого рода роскоши и чудесам, кинтанианские девушки, ощущая себя существами высшего порядка, рождёнными, чтобы править миром, позволили себе расслабиться и даже оторваться, лишённые строгого надзора старших леди. Они слушали чувственную кортианскую музыку, пили вино, и, ожидая восхода, сплетничали далеко не о прекрасном и утончённом, как оно было положено. Они обсуждали мероканскую привычку целоваться в губы. На Кинтане по степени неприличия это считалось чем-то таким же, как минет на Земле; не мудрено, что обсуждение этого предмета вызвало лёгкую краску на щеках самых скромных из девушек.

– Интересно, – заметила леди Алита, – лорд Корин умеет делать ЭТО? Ведь он наполовину мероканец.

– Говорят, что во всём он самый настоящий кинтанианин, даже больший, чем чистокровные лорды.

– Я уверена, – возразила леди Алита, – что он просто тщательно скрывает свою мероканскую порочность, где-то глубоко внутри, понимаете? О, я точно знаю, в этом мужчине скрывается бездна страстей, неведомых нашим.

– Жаль, что этого никто не узнает. – Сказала леди Оза. – Неужели найдётся женщина, которая рискнёт взять этого мужчину?

– Для женщины с небезупречной кровью это действительно был бы рискованный брак. – Согласилась Алита. – Но для леди моего происхождения, например…

– Вы в родстве с Ошами, не забывай.

– Ош вполне реабилитировал честь нашего имени. – Надменно возразила Алита. – То, что ему не дали умереть – не его вина. Он сделал всё, что мог.

– Удачная женитьба даже сейчас спасла бы его. – Заметила одна из дам. – Я сама лично знаю двух леди, готовых помочь ему в этом.

На неё тут же набросились с вопросами: кто?! Ну, хоть намекни! Не может быть, чтобы это была…Ах, это всё-таки она?! Ну, никогда бы не подумала! А вторая?..

Алита слушала эти разговоры в пол уха. На самом деле её нисколько не волновала судьба Оша; никто и не догадывался, что творится в голове и душе этой юной девушки, и какие проблемы ей приходится скрывать и решать. Как истинная леди, она не могла не засмотреться, как жёлто-розовое сияние разливается по фантазийной долине, предвосхищая восход её родной планеты, но краем сознания она продолжала даже не думать – ощущать гнёт своих проблем, самой большой и страшной проблемы, которая не давала ей покоя уже больше года. Сознание того, что эта проблема неразрешима, превратила её жизнь в кошмар. Она уже начинала ненавидеть источник этой проблемы, и ненависть эта убивала её душу. А именно душа и крохи уцелевшей в ней любви и мешали ей решить эту проблему единственным способом, верным, но бесчеловечным. Решить раз и навсегда, сначала внутри, в сердце, а потом и на деле. Алита вполне сознавала, что иного пути нет. И ненавидела и себя тоже – за то, что так страдает её сердце оттого, что первый шаг она уже сделала.

Лорду Корину и в самом фантастическом сне не могло привидеться, что на Илот сейчас решилась его судьба, и каким образом она решилась, и к чему это приведёт в не таком уж и далёком будущем. Он, конечно, знал мону Риду, всё-таки дочь понтифика. Но ему и в голову не приходило, что она может замечать его. Выбрав в своё время Кинтану, он, скандальный мерокано-кинтанианский полукровка, знал, что теряет всякую надежду на личную жизнь, потому, что мероканка, полюбив его, пренебрегла бы всем, но леди не пренебрежёт ничем. Он сознательно гнал от себя все сожаления и мысли подобного рода, увлечённо занимаясь исключительно делами. В последнее время дела эти приобретали всё более крамольный по отношению к Понтифику характер; например, то, что лорд Корин делал совместно с Роном Леа на Биафра и терминалах в открытом космосе, Понтифик просто запретил, когда лорд Кор обратился к нему с этим предложением. Большинство офицеров не хотели замечать и обсуждать это, но в последнее время запреты эти становились не только абсурдными, но и преступными. Лорд Кор, заменивший племяннику родителей, погибших всё в том же Геште, это замечать хотел, и, не без оснований рассчитывая на сан Понтифика в будущем, действовал решительно и непокорно. Это по его приказу Корин совместно с Роном Леа вёл переговоры со Странниками Биафра, обещая от лица будущего Понтифика возможность создания их собственной гильдии с признанными Кинтанианским Союзом правами; эти переговоры должны были, по замыслу лорда Кора, обеспечить Кинтане в неизбежной войне с Лигой помощь десятка, если не больше, мощных киборгов. Пока что Странники не ответили ни да, ни нет. Всем было известно странное поведение Понтифика, а происшествие на Въерре, странным образом спровоцированное его властью, и вовсе оттолкнуло от кинтаниан многих из них. А теперь добавилось ещё и известие о том, что киборг – убийца Л: вара – Кровь Дома Вера, и те признают его и берут под свою защиту, а Община выступает на их стороне! Понтифик ещё не отреагировал официально, но всем и так было ясно, что он потребует, чтобы убийца был выдан кипам беспрекословно и безоговорочно. Так же все знали, и не мог не знать Понтифик, как отреагируют мероканцы в ответ на посягательство на святой для них Порядок Озакх. Войны с мероканскими Домами, даже с одним из них, мог желать только ненормальный; к тому же было ясно, кого в этом столкновении поддержит Корта, в Союз-то вступившая только благодаря мероканцам, и что после этого станет с Союзом. Лорд Кор, внутренне протестуя против поведения Понтифика, встретился с судьёй Таш, главой мероканского Высокого Совета, и попытался достичь компромисса: пусть сначала мероканцы сами осудят Кайла Ивайра, а потом сдадут его кипам. Но судья такой вариант отвергла, заявив, что Община имеет сведения о том, что Кайл Ивайр и сам является жертвой Л: вара, а в таких обстоятельствах мероканцы никогда его не сдадут.

– Ради одного человека, – попробовал нажать лорд Кор, чувствуя уже, что это бессмысленно, – нельзя развязывать войну.