Каркаров младший, одетый в классический тёмно-синий костюм поднимался к кабинету своего отца. Завтра, ровно в девять часов утра стартует "Сеть"—3031. Игорь сжимает губы в тонкую полоску, его обычно приветливое лицо, которое располагает к себе большинство людей, сейчас пугает. Каркаров-младший презирает своего отца. За всё. За нелюбимую работу. За вечный контроль. И за самое главное – документ о наследовании, который он заставил подписать его по дурости в его семнадцать лет. Перед тёмно-серыми глазами космонавта проекта "Сеть" мелькают ключевые позиции документа, который он за последние три года прочёл более сотни раз.

"Имущество, принадлежащее потомкам семьи Каркаровых в ходе неисполнения позиций договорённости переходит в полное распоряжение ныне признанному главе семьи, в силу исключения потомков из рода (далее И.Н. Каркаров – потомок, Н.А. Каркаров – глава)"

Парень, работающий секретарём руководителя космодрома "Нот", привычно улыбаясь, хотел завязать разговор с Игорем, но уводив его взгляд, с перепугу выронил пустую чашку из-под кофе.

– Шеф у себя? – Каркаров-младший заставил себя улыбнуться, но видимо вышло это более похоже на оскал, нежели на привычную всем приторную ухмылку, за которую его сравнивали с самим Гагариным. Глаза Миши стали похожи на два кофейных блюдечка из набора фирмы "Croles Geschirr", к которому относилась и разбитая кофейная чашка: такие же голубые и большие.

– Да, да… – Высокий голос паренька дрожал, он опустился на колени и, отведя взгляд от космонавта, начал собирать осколки. – Он ждёт вас, проходите.

"Включение нового члена семьи происходит с согласия ныне действующего главы рода, в ином случае при предъявлении договора в отделении новоимперского документального отдела брак или любая другая форма включения будут расторгнуты без согласия потомков по требованию ныне действующего главы семьи."

Игорь размашистыми шагами подошёл к двери кабинета и резко дёрнул за круглую золочёную ручку. Стоявший спиной к нему Николай Каркаров почувствовал на себе тяжёлый взгляд сына. Тот захлопнул дверь и подойдя к окну, медленно выдохнул, смотря на парней, расчищающих снег под окнами кабинета начальника космодрома. Снег в апреле. Всё было не к черту. А особенно тот факт, что сослуживцы этих самых парней отказались выпускать его за пределы космодрома в последний день перед путём, из которого он может и не вернуться.

"Приказ Николая Александровича, вас не выпускать."

– Приказ, Николая Александровича? – Игорь спародировал тупую интонацию охранника. – Ты решил напоследок оторваться? Может быть, решишь, когда мне срать ходить, Николай Александрович? – Игорь повернулся на каблуках к уже сидевшему за своим рабочем местом отцу.

Николай Александрович Каркаров, подписал какую-то бумагу и, положив её в файл, нажал на кнопку устройства, связывающего его кабинет с приёмной.

– Миша, будьте любезны приготовить успокаивающий чай и американский для меня.

Из динамика вырвался искажённый, но радостный голос секретаря: "Конечно, будет через десять минут". Мальчишка, верил, что начальник справится со страшным и озлобленным зверем по имени Игорь Каркаров. И эта уверенность подстегнула последнего ещё больше. Тот подошёл и ударил кулаком прямо перед отцом, да так, что лежавшая на краю чёрная гелиевая ручка упала на красный ковёр.

– Какой ещё к чёрту успокаивающий чай? – Космонавт практически визжал, смотря в картину глаза своего начальница, с которым у него были крайне непростые отношения. – Я требую выпустить меня отсюда!

– Немедленно сядь и успокойся. – Голос Каркарова-старшего был спокойным и холодным, это подействовало на Игоря, как ушат ледяной воды. Тот опустился на одно из кресел, и скрестили руки на груди. – С чего бы тебе сегодня туда ехать, ты ночевал в блоке для работников всю последнюю неделю. Значит это и не настолько важно для тебя, Игорь. – Николай открыл очередную папку и начал попутно просматривать какой-то отчёт. Возможно, это даже был технический паспорт межпространственного модуля. Игорь поморщился, его отец всегда был таким. Вроде бы вы обсуждаете насущные проблемы, а на самом деле он более заинтересован массой энергетического блока, хоть его рабочие часы были закончены уже давно.