Горцы

Часть 3

Прошло больше десяти дней, как Кута гостил у Ахии. Был конец января, морозы крепчали. В этот день Ахия со своим гостем выехали на прогулку. Друзья направились к башне Абая пешком, ведя за собой коней. На улице стоял сухой мороз, солнце ярко светило, ослепляя глаза блеском серебристого снега. Под ногами трещал свежевыпавший снег, издавая радостный хруст при каждом шаге. Мороз давал знать о своей силе и Череку, по обоим краям его берега, где разбег течения не так стремительно высок, образовалась корка белого тонкого льда. Небо было чистое, и величественные Кавказские горы лежали как на ладони.

– Зря мы позвали Мушни, – глядел в сторону большого хребта Кута, – морозы в горах будут только крепчать, и неизвестно, чем может закончиться этот поход, – сокрушался он.

– Успокойся, Кута, он же не полезет на вершины, сваны знают все лазейки в горах. Мне порой кажется, что Аллах создал этот уникальный народ исключительно для того, чтобы покорять все горы мира, – весело засмеялся балкарец. Друзья вскочили на коней и поскакали вверх в сторону вершин гор, как будто намеревались встретить своего сванского друга. У подножья гор они остановили разгоряченных коней и посмотрели вниз. Аул лежал как на ладони. Над саклями из печных труб поднимался вертикально вверх дым, образуя столбы огромных размеров, что являлось свидетельством отсутствия малейшего ветра. Нагулявшиеся всадники, порезвившиеся кони остались довольны прогулкой.

Короткий зимний день прошел быстро. Прочитав предвечернюю молитву, добавив свет в керосиновой лампе, Кута читал Коран, когда во дворе дома Ахии он услышал голоса людей. Закончив начатый аят, он положил Коран на верхнюю полку и вышел во двор, чтобы понять, что там происходит. Во дворе стояли несколько человек, и в открытые ворота были видны сани, запряженные лошадьми. Ахия звал кого-то в дом, но тот, поблагодарив его, укатил на своих санях. Увидев стоящего на пороге дома Куту, Ахия весело бросил, ведя наверх по лестнице несколько человек:

– Встречай своих сванов!

Ахия с гостями ввалились в дом, неся с собой морозный холод январской ночи.

– Ассаламу алейкум! Мир этому дому, – снял свою лохматую шапку шедший впереди, и Кута узнал Мушни.

– Ва алейкум ассалам, – чеченец с любопытством разглядывал свана, который с трудом начал стягивать с себя овечий тулуп. Друзья подали друг другу руки и крепко обнялись. Чеченец отпустил свана, отошел на шаг назад и внимательно разглядывал его:

– Ты что, на свадьбу собрался? Черкеска, кинжал, – улыбался Кута.

– Нет! У меня еще с собой и карабин! Скорее на войну! Меня же позвал сам абрек Кута, уверен, что не для развлечений, – отпарировал сван, продолжая улыбаться. Тем временем разделись и другие горцы, вошедшие с Мушни.

– Кута – мой верный друг детства. Дато из рода Хергиани. Если бы не он, навряд ли я сегодня был бы здесь, – подвел он статного, крепкого горца с красивыми чертами лица и снаряженного, как и Мушни.

Дато с любопытством разглядывал чеченца-абрека:

– Много был о тебе наслышан. Фатика передавала тебе салам и наказала нам доставить тебя в Сванетию хоть связанным, – весело засмеялся он, подавая руку чеченцу и крепко сжимая его руку. Гости расселись в большой комнате. Прямо впереди у стены был большой камин, где, издавая треск, весело плясал огонь от поленьев буковых деревьев. Когда гости после обильной и вкусной еды разогрелись от мягкой теплоты, их тела, уставшие после тяжелого перехода перевала, размякли. Хозяин дома встал из-за стола:

– Кута, наши гости устали, пожалуй, мы сегодня отдохнем, а завтра спокойно обсудим наши дела, – обвел он взглядом сидящих за столом горцев.

– Нет! – наотрез отказался Мушни. – Мы не настолько устали, чтобы сейчас не послушать, зачем меня позвал Кута, – он поудобнее расселся на стуле, глядя на чеченца. Согласный с мнением своего друга Дато Хергиани повернулся в сторону чеченского абрека.

– Ну что же, кажется, вечер затянется надолго, – улыбнулся Ахия.

– Чай всегда должен быть горячим и часто подаваться, – посмотрел он на племянника, стоявшего, облокотившись на дверной косяк входной двери комнаты.

Наступила тишина, все смотрели на чеченца.

– Недели две назад, когда гостил у одного чеченца, я узнал, что у грузинского князя Илико Геловани в заложниках находится чеченский мальчик. Я должен его вернуть в чеченское общество и отдать его родным. Мне нужно знать, на самом ли деле находится у князя этот мальчик. Если это так, как лучше всего его вернуть домой, в Чечню? – Кута внимательно смотрел на друзей сванов.

– Да, мы знаем эту печальную историю, – посмотрел Мушни на своего друга Дато. – Несколько месяцев назад, ближе к осени, чеченский купец платил за него много золота, но старый князь непреклонен. Он отказал ему, – о чем-то думая, продолжал Мушни.

– Выкупить мальчика невозможно: для Илико деньги давно потеряли свою значимость, – включился в разговор Хергиани. – Мне кажется, что этот вопрос решили бы князья Дадешкелиани, хотя фактически род князей Геловани разорили они. В свое время Тенгиз Дадешкелиани оказал какую-то очень серьезную услугу Илико Геловани, и он в неоплатном долгу перед ним. Самого Тенгиза нет в живых, но его сын Татархан знает эту историю. Если у тебя есть подходы к Дадешкелиани, думаю, что без больших хлопот заберешь мальчика домой, – обратился к Куте Дато.

– У Дадешкелиани часто гостит карачаевский князь Крымшамхалов, – подал голос Мушни.

– Ислама Крымшамхалова я знаю хорошо. Мы с ним дружим, и я изредка бываю у него, – обрадовался этой новости Кута. Тут подал голос до сих пор молчавший хозяин дома:

– Насколько я понимаю, князь Илико Геловани – своенравный и непредсказуемый человек. Давайте представим, что он откажет князьям Дадешкелиани, что, скорее всего, он и сделает, что тогда? – Ахия обвел взглядом сидящих за столом гостей.

– Тогда мы насильно проникнем в его дом и вернем Куте мальчика, – безоговорочно объявил Мушни.

В комнате повисла тишина, был слышен лишь треск загорающихся, только что подброшенных в камин поленьев. Было уже за полночь, затихли и домочадцы Ахии в другом конце дома.

– Я не дам вам вступить в конфликт ни с каким родом у себя дома. Я знаю, что такое кровная месть в сванском обществе. Мне от вас нужна всего лишь помощь, – Кута посмотрел на сванов, затем, как о давно принятом решении, не раздумывая, продолжил. – Убив отца мальчика, старый князь отомстил за своего сына, – он обвел медленным взглядом всех сидящих за столом. Глаза его засверкали, словно перед ним стоял его кровник. – Жизнь любой женщины-чеченки стоит жизней двух состоявшихся мужчин, – отрубил он, всё еще не забывая жестокую смерть молодой чеченки, матери мальчика…

Морозы в эти дни на Кавказе только усилились. Ахия не отпускал своих гостей никуда, и они еще несколько дней, пока чуть не стихли морозы, провели в балкарском ауле. Друзья договорились, что по весне, когда можно переходить перевалы, Кута вместе с карачаевским князем Крымшамхаловым приедет в Сванетию к князьям Дадешкелиани и через них попробует вернуть мальчика домой. Если это не удается, то Кута с группой горцев приезжает в Сванетию и насильно забирает мальчика, а его друзья-сваны помогают ему перебраться через Большой хребет в Балкарию.

На этом и договорились. Мушни сдругом Хергиани ринулись в очередной раз покорять высоты седого Кавказа. Кута в сопровождении своего друга Ахии поскакал в Кабарду, откуда, немного погостив, намеревался перебраться в Чечню.

Часть 4

На смену холодной зиме в 1902 году пришла ранняя весна. Деревья нарядились в зеленые цвета листьев, на лугах и по обочинам дороги распустились полевые цветы. Уже третий день чеченский абрек Кута гостил в Карачаеве у местного князя Ислама Крымшамхалова в ауле Учкулан в Большом Карачаеве.

Учкулан был крупный аул, где проживали несколько тысяч человек. Здесь было несколько мечетей, торговых лавок и кузнечных мастерских. Аул был расположен вдоль реки Учкулан в том месте, где в нее впадает река Уллу-Кам, и славился на всю округу развитым пчеловодством и скотоводством.

Был уже второй день, как Ислам послал своих людей на перевал Накра, чтобы узнать там о состоянии дел и возможности перехода в Грузию. По прибытии Кута рассказал Исламу о цели приезда к нему. Карачаевский князь отнесся с пониманием к нему и обещал помочь во всем, чем сможет. Вот и ждали друзья посланцев князя на перевал, чтобы определить время своего выдвижения в Сванетию к князю Татархану Дадешкелиани. Вечером второго дня люди Крымшамхалова прибыли и сообщили, что дорога в Грузию открыта. Люди князя перешли перевал Накра и исследовали дорогу Грузии в сторону Местии и убедились в безопасности поездки.

На второй день после приезда людей князя с разведки на перевале они во главе с князем и чеченским абреком направились в сторону Большого Кавказского хребта на перевал Накра в Грузию. Дорога была нелегкой, а чем выше в горы, тем тяжелее и изнурительнее. Единственное, что радовало, – это красота гор и лугов, живительный воздух, дующий прохладой с вершины Эльбруса.

На второй день вечером гости прибыли в Сванетию и подъехали к усадьбе князя Дадешкелиани. Хорошо обустроенная усадьба со всех сторон была окружена высоким каменистым забором, за которым чуть поодаль, в глубине двора, стояла высокая башня, считавшаяся самой высокой в этих краях. Ворота усадьбы открылись, и вышедший встретить их горец предложил им въехать во двор, не спрашивая, кто они и зачем приехали. Въехав во двор, всадники соскочили с коней. Кута и Ислам, бросив поводья коней сопровождающим их горцам, прошлись в сторону большого деревянного дома, за которым возвышался гранитный исполин – родовая башня Дадешкелиани.

Двор был обустроен роскошно: здесь были разбиты клумбы цветов, и по периметру забора посажены деревья. Вокруг дома были маленькие, но очень уютные строения, а за домом виднелись мастерские и конюшня. Пока гости разглядывали двор, приводя себя в порядок и разминаясь от долгой дороги, на широкой лестнице деревянного дома показался мужчина средних лет, среднего телосложения, одетый в красную черкеску, из под которой виднелся синий шелковый бешмет и сверкал пояс, золоченный украшениями. Едва увидев Ислама Крымшамхалова, он раскинул руки и быстро сбежал по лестнице:

– Кто приехал ко мне в гости, какой человек! – восклицал он, быстро направляясь в сторону карачаевского князя и чеченского абрека. Ислам и Кута направились навстречу хозяину дома. Едва хозяин и гости встретились, два князя бросились в объятия, похлопывая по спине и плечам друг друга. Татархан Дадешкелиани, а это был он, никак не мог успокоиться от радости встречи:

– Слушай, какой гость, какой человек! – восхищался он карачаевским князем и только теперь обратил внимание на рядом стоящего чеченца, наблюдавшего за встречей друзей. Высокий, стройный, необычайно крепкий Кута не мешал друзьям насладиться радостью встречи. Подавая руку чеченцу, Татархан встретился с жестким, цепким взглядом чеченского абрека. Князь, крепко сжимая его руку, причитал:

– Слушай, какие гости! Какие люди! – восклицал он, приглашая жестом пройти в сторону дома.

Дом Татархана Дадешкелиани и вправду был обустроен по-княжески. В центре большой гостиной стоял огромный круглый дубовый стол, который опирался на львиные лапы, изваянные из того же дуба. А вокруг стола были расположены стулья с высокими спинками, обтянутые кожей черного цвета. В гостиной перед большим камином стояли огромные, тяжелые кресла, накрытые медвежьими шкурами. А в восточной части комнаты стоял простой, но украшенный резьбой низкий полукруглый стул-трон для главы семьи Махвши (так звали главу семьи). Большую гостиную освещал канделябр с множеством свеч. А на столе в огромной черепашьей пепельнице дымил чибух, трубка с дорогим табаком.

Накормив, гостей отправили отдохнуть с дороги. Вновь они собрались уже ночью в богато убранном зале и расселись за щедро накрытым дубовым столом на тяжелые с высокими спинками стулья. Татархан посмотрел на своих гостей:

– Ислам, коль ты приехал ко мне в гости с этим чеченцем, – он посмотрел на Куту, – что-то привело вас ко мне. Я хотел бы услышать, какую пользу я могу вам принести и что вас привело ко мне? – выжидающе посмотрел он на Ислама, затем и на Куту.

– Татархан, мы на самом деле прискакали к тебе по делу и, пожалуй, лучше всего будет, если Кута сам и расскажет, – посмотрел он на своего чеченского друга. Абрек сделал паузу, собираясь мыслями. Князья в ожидании смотрели на него:

– У грузинского старца князя Илико Геловани в заложниках вот уже больше двух лет находится чеченский мальчик. Отец мальчика в драке убил сына старого князя, но он в отместку убил, зарубив саблей, чеченца. В попытке убежать погибла жена убитого им чеченца: ее мертвой нашли недалеко от перевала Бурунташ. Оставшегося в живых мальчика князь удерживает в заложниках. Во все времена кавказцы не воевали с женщинами и детьми. Я пришел за мальчиком. Его надо вернуть в свое гнездо, в свой род, к своим близким.

Хотя внешне абрек оставался спокойным, его блестевшие в гневе глаза и бегающие по скулам желваки свидетельствовали о его решительности.

– Я знаю эту историю, и мне говорили, что князь Ратиани занимается этим вопросом. Этот некогда сильный княжеский род Геловани сегодня ослаб, но чувства собственного достоинства он не потерял. Хотя, по правде сказать, Илико закрылся у себя дома, и что у него теперь в голове, знает один господь, – размышлял вслух хозяин дома.

– Татархан, этот невеселый чеченец мне как брат. Когда в моей жизни связи, власть, деньги не помогают, тогда у меня остается лишь один безупречно разрешающий споры абрек Кута. Могу тебе смело сказать, что он заберет мальчика живым или мертвым, но заберет и предаст его тело чеченской земле. И я не завидую тому, кто станет на его пути. Примени свой авторитет, влияние, ибо без мальчика мы уйти не можем! – Карачаевский князь хотел, чтобы Татархан понял значимость их приезда.

В это время в зал, где они сидели, прибежал работник дома и сообщил, что приехал брат Татархана.

– Пригласи его к нам, пусть присоединится к нашей беседе, – дал команду хозяин дома. Прошло немного времени, и в комнату, где сидели Татархан и его гости, вошел человек в военной форме в звании майора, его звали Джансуг, у русских он был записан как Георгий. Он быстро направился к сидящим за столом. Кивнув брату, он радостно подал руку карачаевцу:

– Ну что, князь, как вы там поживаете? На этот раз я точно заеду к тебе, – улыбался он, затем подал руку Куте.

– Знакомься, Джансуг, мой близкий друг из Чечни, – продолжал улыбаться радующийся встрече Ислам. Джансуг присел рядом с братом. Братья Дадешкелиани сидели напротив своих гостей. Ислам и Татархан расспрашивали офицера о его делах, службе. Он отвечал, но исподлобья разглядывал чеченца, сидевшего и думавшего о чем-то своем, не мешая друзьям общаться. В какой-то миг офицер вскочил, и рука его легла на кобуру нагана, висевшего на поясе:

– Да это Кута, чтоб мне сдохнуть, – не сводил он взгляд с чеченца, который и не шелохнулся, как будто сказанное им его и не касалось

– Какой Кута? – с недоумением посмотрел Татархан на брата.

– Чеченский абрек Кута, – кричал Джансуг, рассерженный непониманием своего брата.

– Так ты его знаешь? – удивленно посмотрел Татархан на брата.

– А кто его не знает?! – усмехнулся, вдруг успокоившись, офицер.

– Я его, к своему стыду, не знаю, – вспомнив о чем-то, князь вновь стал внимательно разглядывать чеченца.

– С момента, как вошел сюда, я думаю, откуда знаю его, – улыбаясь, офицер вышел из-за стола и направился к гостям. Присев рядом с абреком, он подал ему руку. – Во Владикавказе, в Грозной – везде твои фотографии, и назначена большая награда за твою голову, – не отпуская, тряс он руку чеченца. – Тебя русские боятся, но много горцев-служащих уважают тебя.

– Ну вот, теперь мы все знаем друг о друге всё, – засмеялся до сих пор молчавший карачаевский князь. Собравшиеся вновь обсудили цель приезда Куты.

– Ислам, ты наш друг. Наш отец Тенгиз дружил с твоим отцом. Отныне нашим другом станет и чеченец Кута. Какие бы деньги не требовались для выкупа мальчика, мы заплатим, – братья Дадешкелиани удовлетворенно посмотрели друг на друга. – Я завтра же поеду к князю Геловани и переговорю условия освобождения мальчика, – довел до своих гостей свое решение Татархан, глядя на гостей.

Утро было теплое, но надо было ожидать полдневной жары. В Сванетии весна наступила раньше, чем за Кавказским хребтом. Во дворе князя пышным цветом цвели цветы в клумбах, и в гуще зелени листьев деревьев проснулись бутоны будущих фруктов. К Геловани решили поехать вместе. Князь Дадешкелиани со своей свитой и с гостями подъехал к воротам Илико. Ворота открылись быстро, как будто их ждали. Издалека видно было сидящего за столом, находящимся во дворе дома рядом с лестницей, старого князя. Видно было, что старый князь был занят своими мыслями. Гости сошли на улице с коней, вошли во двор усадьбы и направились к князю. Увидев вошедших во двор людей, старец медленно встал, отложил в сторону кинжал, с которым он возился, и вышел из-за стола.

– Приветствую тебя, дорогой Илико, – выйдя вперед, протянул руку, здороваясь с ним Татархан. Поздоровался с князем и Ислам. Кута кивнул, но руки не подал. Грузин их обвел взглядом и рукой показал на стол, приглашая их рассесться:

– Что тебя привело ко мне, Татархан, чем могу помочь тебе? – смотря ему в глаза и пытаясь что-то прочитать, проговорил старый князь.

– Со мною мои друзья, карачаевский князь Ислам Крымшамхалов и чеченец Кута, – показал на них Татархан.

– Я знал его отца, – посмотрел грузин на Ислама, – мы с ним ладили, дружили. А про абрека наслышан, – устало опустил он голову.

– Илико, ты знаешь, зачем мы у тебя. Назначь свою цену, и мы закроем эту тему и заберем мальчика с собой. Его надо вернуть на свою родину, с детьми не воюют, – не сводил Татархан глаз со старого князя.

– Я давно говорил: нет у меня мальчика. Можете даже проверить, – посмотрел он на чеченца. Было понятно, что мальчика они не получат. Гости встали. Кута направился в сторону улицы со двора, сделав несколько шагов, он остановился и оглянулся назад:

– Это наша не последняя встреча, – посмотрел он на князя и, не оглядываясь назад, покинул его двор. Татархан и Ислам попрощались со старцем и вслед за чеченцем вышли на улицу, где поджидали их кони.

Когда от Илико друзья прискакали в усадьбу Дадешкелиани, их поджидал еще не уехавший Джансуг, брат хозяина дома:

– Кута, мы одно из колен тарковских князей. Внутрисемейные неурядицы заставили наших отцов искать пристанище в Сванетии. Я по работе бывал в Дагестане и в Чечне, полгода был прикомандирован к аппарату наместника на Северном Кавказе. Я точно знаю, что наши предки бывали у тебя на родине, в Довта-Мартане. Ты потомок достойных отцов и храбрый воин, отныне ты наш друг и можешь рассчитывать на нас всегда, – он с восхищением смотрел на Куту.

– Я благодарю всех, кто пытался мне помочь. Тебя, Ислам, бросившего все свои дела и приехавшего со мной в Грузию. И вас, – Кута посмотрел на братьев Дадешкелиани, – вы сделали всё, что было в ваших силах, чтобы вернуть мальчика. Но надо сделать невозможное, и этим я займусь, – улыбнулся чеченец, глядя на князей.

Пожелав счастливой дороги обратно в Карачаево Исламу и много добра сванским князьям, Кута направил своего коня в Вольную Сванетию, к своему другу сванскому князю Мушни Ратиани и к его жене, его названной сестре балкарке Фатике. Татархан дал ему в дорогу для сопровождения своих людей, которые должны были обеспечить его безопасность в пути.

Часть 5

Весть, что Кута прибыл к князю Дадешкелиани, Мушни узнал в тот же день, но не положено у горцев тревожить чужих гостей, если даже этот гость – твой лучший друг. Фатика от радости встречи не могла себе найти места. Они с мужем давно звали к себе чеченца, и, наконец, это должно вот-вот случиться. До глубокой ночи ожидала она гостя, хотя Мушни ее предупреждал:

– Фатика, для чеченцев первые три дня и принять гостя, и гостить священны. Если Кута не уедет от Татархана в первые три дня, он будет чтить право хозяина дома на гостя, – рассуждал он, успокаивая свою жену.

Утро и обед следующего дня проскочили быстро. Мушни с утра уехал в Местию. Фатика занималась по дому и двору. Всё было сделано, всё блестело в не совсем богатом, но очень уютном доме. Следом за матерью, куда бы она ни пошла, словно привязанный веревкой, то падая, то вставая, бегал их двухгодовалый сынишка, прозванный Дато в честь друга Мушни, Дато Хергиани. После обеда Мушни прискакал к себе домой в Ушгули – село, расположенное высоко в горах у подножья вершины Шхара. Это высокогорное сванское село заложили Ратиани недалеко от истока реки Энгури в том месте, где в нее впадает река Шавцкала (Черная вода).

– Я узнал, что сегодня Кута с людьми был у старого Илико, и, кажется, у них ничего не получилось, – думая еще о чем-то, смотрел он на Фатику, расседлав коня. Он знал, что Кута без мальчика уехать не захочет, и думал, дожидаясь абрека, что можно сделать для вызволения мальчика и кого для этого привлечь. Сынишка бросился к отцу. Мушни поднял его на руки и подвел к коню. Мальчик гладил голову коня, при этом пытаясь пальцем попасть ему в глаз, но конь ловко уворачивался от попыток малыша, ловко поворачивая голову то вправо, то влево.

– Будь готова принять гостей, – бросил Мушни, проходя мимо Фатики, ведя коня в конюшню. Маленький Дато, сидевший на коне, вцепившись в его гриву, важно смотрел на свою мать, когда они проходили мимо нее.

– Ты ждешь Куту? – посмотрела жена на мужа.

– Кута, возможно, появится завтра. На сегодня я пригласил Хергиани и князя Александра Мачутадзе. Он тоже друг чеченца, нам надо посоветоваться, что делать дальше.

Хергиани был уже во дворе Мушни, когда он вернулся с конюшни, и они прошли в дом. Друзья только сели за стол поесть, Фатика была тут же, накрывая обед, когда услышали стук в ворота.

– Это прискакал князь Мачутадзе, – встал из-за стола и пошел открывать ворота Мушни. Когда хозяин дома открыл ворота, он увидел возле своих ворот на улице группу всадников. Один из них, что спешился, подошел к нему:

– Я привел к вам гостя, – кивнул он на всадника.

Кута был мрачный, как грозовые тучи, но, едва он заметил Мушни, засиял и, словно юноша, соскочил с коня. Друзья бросились навстречу друг другу и, крепко пожимая руки, по-мужски обнялись:

– Ну вот, я выполнил обещание, я прибыл к вам в гости, – улыбался чеченец.

– Кута, дорогой наш друг, мы ждали тебя, зная, что ты у Дадешкелиани, – не отпускал абрека Мушни.

– Слезайте с коней, проходите в дом, – Кута посмотрел на своих провожатых, – я думаю, хозяин дома будет рад оказать вам гостеприимство, – посмотрел чеченец на свана.

– Я вас очень прошу пройти в мой дом, попробовать у меня хлеб-соль, – Мушни умоляюще смотрел на людей князя Дадешкелиани.

– Пусть достаток не изведется у вас, мы свою миссию выполнили, нам надо скакать обратно, – старший из них с благодарностью отпарировал и повернул своего коня в сторону выезда из Ушгулы. Услышав громкий смех и возгласы на улице, из дома выбежал Хергиани, и чуть сзади от него быстрыми шагами шла взволнованная Фатика. Не отпуская подол матери, рядом с ней бежал сынишка.

Кута пожал крепкую руку Хергиани:

– Я рад, что ты здесь, – обнял он свана, – как дома, как жизнь в вашем селе Бечо?

Фатика стояла тут же рядом, ее щеки покраснели от волнения, большие черные глаза блестели от радости встречи. Кута подошел к ней, улыбаясь, и обнял ее, чуть касаясь ее плеча:

– Здравствуй, сестра! Как поживаешь? Сваны не обижают тебя? – посмотрел он на друзей, улыбаясь. И только теперь он заметил мальчонку, грозно смотрящего снизу вверх на незнакомого дядю, обнимающего его мать. Его большие черные глаза и круглое, как луна, лицо, не оставляли сомнения о его принадлежности. Кута оторвал его от подола матери, и поднял высоко над своей головой, и, громко смеясь, стал его разглядывать.

– Глаза матери, но нос и подбородок твои, – продолжал смеяться чеченец, глядя на Мушни. Затем, посерьезнев, опустив мальчика на землю, он вновь внимательно его рассмотрел:

– Я верю, из тебя получится настоящий мужчина, – он погладил мальчика по голове, и расстегнул серебром отделанный пояс со своей узкой талии, на котором были закреплены кинжал и пистолет, и протянул его Фатике:

– Это мой подарок мальчику.

Все были взволнованы встречей и до сих пор находились на улице возле ворот дома Мушни. Но пришедший в себя хозяин дома подтолкнул гостя в сторону дома, беря его за локоть. Хергиани подхватил поводья, повел коня Куты во двор и увел его на задворки в сторону конюшни.

Еще не начатый обед возобновили, и друзья ели, слушая Куту об их встрече с князем Геловани:

– Он мальчика ни за какие деньги не отдаст, его надо будет насильно забрать, это единственный возможный вариант, – объявил друзьям чеченец.

– Кута, я это предвидел, поэтому и пригласил на сегодня Дато. Должен подъехать и твой старый друг князь Мачутадзе, – посмотрел Мушни на чеченца. Кута улыбнулся, вспомнив, что-то:

– Его дерзости нет предела, но это всё прикрыто его интеллигентностью, – продолжал улыбаться он, – где он? Царственную осанку не потерял? – допытывался абрек у хозяина дома. Подал голос молчавший Хергиани:

– Мне кажется, что он не больше гордится своей интеллигентностью, чем статусом князя, – улыбался он, глядя на друзей.

– Кута, ты с дороги, отдохни! Тем временем подъедет и князь, тогда мы всё обсудим и примем решение, как вызволить мальчика, – встал из-за стола Мушни и рукой показал в сторону комнаты для гостей, предлагая ему пройти туда.

Отправив Куту в комнату гостя, Мушни и старший Дато зарезали барана и быстро освежевали его. Фатика колдовала возле летней печи. Но их суета не касалась одного главного человека – мальчика Дато, который важно ходил по двору, обвязанный поясом, подарком Куты, на котором был закреплен кинжал работы чеченского мастера Дуски.

Надвигались сумерки. Когда хозяин дома вошел в гостиную комнату, Кута читал предвечернюю молитву. Мушни зажег керосиновую лампу и вышел, не мешая гостю. Когда Кута вышел из гостиной в общую комнату, там за столом сидели трое: хозяин дома, его друг Дато Хергиани и незнакомый чеченцу горец. Все встали, Кута поздоровался, подал руку незнакомцу и сел рядом с Мушни.

– Кута, этот человек вот уже несколько лет работает у князя Илико, послушай, что он скажет, – Мушни посмотрел на незнакомца.

– Мальчик был у князя, я его много раз видел у него дома и во дворе. Позавчера, где-то после обеда, к князю пришел человек и сообщил, что за мальчиком приехал какой-то чеченский абрек. Князь был очень взволнован. Он боялся, что чеченцы тут же заявятся за мальчиком в его дом. Едва стемнело, он с провожатыми отправил мальчика в Кутаиси, – обвел взглядом сидящих горцев за столом незнакомец.

– Мальчик не болеет? – не поднимая головы, глядя куда-то под стол, тихо подал голос Кута.

– Нет, он здоровый. Но он какой-то грустный, – покачивал головой незнакомый горец.

– А сколько ему лет? – поднимая голову, посмотрел чеченец на незнакомца.

– Года четыре-пять, – задумчиво произнес он, прикидывая в уме возраст чеченского мальчика. Проводив незнакомца, Мушни вернулся в дом к друзьям.

– Хватит говорить о делах, пора накормить гостя. Он и в обед едва прикоснулся к еде, – причитала Фатика мужа и его друга свана, когда в открытые двери дома донесся стук в ворота. Мушни быстро пошел открывать их. Хергиани встал на пороге дома, Фатика стояла возле сидящего на стуле чеченского абрека. С улицы донесся небольшой шум, в открытые ворота въехали шесть-семь всадников и спешились только во дворе. Дато повернулся к Куте и радостно воскликнул:

– Прибыл грузинский князь Мачутадзе со своими людьми, – быстро сбежал он по ступенькам дома во двор.

Александр Мачутадзе

Мушни с князем и Дато быстро последовали в дом, где они оставили чеченца.

– У нас в Грузии шума бывает меньше, когда из императорского дома приезжают, чем в твой приезд, – легко и быстро направился Александр Мачутадзе к уже вставшему со стула Куте.

– Добро пожаловать в Грузию, – протянул он руку, крепко обнимая чеченца. Кута разглядывал грузина и улыбался:

– Тот же блеск и достоинство князя и несовместимые с ними дерзость и интеллигентность горца, – засмеялся чеченец, отпуская руку Александра.

Друзья расселись за столом, переполненным разными блюдами, от которых исходил возбуждающий аппетит аромат.

– Князь, твоих людей накормят в соседней комнате, – посмотрел Мушни на грузина. За ужином друзья справлялись о доме, о родных, что-то вспоминали. Когда стол освободили и друзья остались одни, князь заговорил:

– О нахождении абрека Куты в Сванетии князь Геловани сообщил русским. Завтра рано утром дом Мушни будет окружен тройным кольцом. Две роты солдат с двумя пушками уже двигаются из Местии. Отход к горам и перевалам Бурунташ, Киркит-Ауш и Накра уже взят под контроль армейскими частями. Что будем делать с мальчиком, решим, когда уляжется этот шум. А сейчас я вашего гостя увожу к себе в Нигоити, – объявил князь Мачутадзе о принятом им решении. Все понимали серьезность положения, и поэтому не стали обсуждать источник информации Александра.

– Когда вы намерены двинуться в путь? – Мушни посмотрел на князя.

– Ждать времени нет! В полночь они будут уже в Ушгуле. Мои люди, оставленные на дорогах, наблюдают за их передвижением.

Мушни быстро ушел готовить коня чеченца в дорогу. Долго не прощались, договорившись встретиться, когда наступит затишье. Грузинский князь Мачутадзе вместе со своим гостем, чеченским абреком Кутой, выехали со двора сванского князя Мушни Ратиани и поскакали в его родовое село Нигоити, расположенное рядом с Ланчхути.