Глава 2
Всю ночь Аркадий плохо спал. Волнение перед вылазкой заставляло рисовать в голове ужасные картины того, что может поджидать юных охотников в глубокой чаще. Подливали масло в огонь и предположения Николая, который, кажется, наоборот стремился как можно скорее приступить к разделке разных чудовищ на части.
– Всяко лучше, чем слушать болтовню Федора. – заявил тот, прежде чем они разбрелись по комнатам. – Жаль только, что не успею собрать бомбы.
– Бомбы? – удивленно похлопал глазами Аркадий.
– Именно! Ими можно разворошить гнездо Женихов, например, а можно и просто отвлечь внимание кого-то покрупнее. – от долгих распинаний Николая Аркадий спасся благодаря очередному звону колокола – последнему за этот день.
Всю ночь ему снились кошмары. То он оказывался в темной пещере, где нечто злое медленно подбиралось к нему, скрываясь во мраке, то на ярмарке в окружении Кожеедов – некогда людей, которые в результате страшной ошибки в ходе пользования магной полностью теряли кожу, а вместе с ней и рассудок. Не имея глаз, лишь зияющие пустоты на их месте, Кожееды полагались лишь на слух и обоняние, словно дикие звери, рыская по местности в поисках тех, чью кожу они могут отнять. Аркадию доводилось лишь раз видеть подобное.
Тогдашним проливным вечером маленький дьяк засиделся допоздна в церкви, помогая Отцу Тихону, местному священнику, подготовиться к завтрашнему визиту прихожан. Сильнейший грохот дверей, что едва не слетели с петель, заставил маленького мальчика подскочить на месте. Несколько человек несли на себе большущий сверток, который шевелился и издавал звуки, схожие с мычанием коровы, наполненные болью и страхом. Отец Тихон попросил Аркадия закрыть дверь, в то время как сам бросился к крестьянам. Лишь когда мальчик подошел к распахнутым дверям, в свете, исходившем от свечей, он обнаружил кровавый след, тянущийся прямо за свертком. Темно-красная субстанция поблескивала благодаря немногочисленным источникам света.
Аркадий вовсе не боялся крови, ему доводилось видеть и даже участвовать в забивании тех же коров, однако размеры и движения свертка, который вырывался из рук троих мужчин, вовсе не походили на какое-либо животное. Почему-то закрывать двери желания не возникало – этим движением Аркадий будто бы отсекал себе путь к побегу в случае чего.
Отец Тихон отвел мужчин в отдельную комнату, в которую обычно запрещалось входить посторонним, даже Аркадию. Поймав встревоженный взгляд мальчика, священник слегка нахмурился. Вид его морщинистого лица с длинной седой бородой стал более жутким при свечах.
– Оставайся здесь. – строго сказал он, однако тут же добавил чуть более мягким голосом. – Тебе не стоит этого видеть.
Аркадий и сам не желал оставаться в тесной комнатушке с непонятным живым свертком, однако предпочел умолчать об этом.
Отец Тихон закрыл дверь, встревоженные голоса заглохли, а Аркадий остался один в большом зале для прихожан. Наверное, следовало бы убрать полосу крови, однако какое-то время мальчик и вовсе не мог заставить себя сдвинуться с места.
Но тут за дверью послышался вскрик. Да такой, что невозможно было описать словами. Вроде бы и человеческий, но в то же время такой сильный и душераздирающий, будто зверь какой-то стонал от боли и ужаса.
Колени Аркадия в тот же миг подкосились. Держась за ближайшую скамью, мальчик шумно дышал. Однако вместе со страхом в нем проснулось и любопытство. Что же такое могло скрываться под полотном? Воображение рисовало самые невероятные пробирающие до мозга костей картины. Однако узнать, что же скрывалось за дверью на самом деле, можно было лишь одним способом.
Осторожно подкрадываясь к заветной двери, Аркадий то и дело колебался. Позади потухло несколько свечей. Плохой знак. За дверью слышались шорохи, а также протяжный голос господина Тихона, кажется тот занимался… отпеванием? Холод пробежался по спине Аркадия.
Подойдя к двери вплотную, мальчик осторожно, практически бесшумно приоткрыл дверь. Совсем на чуть-чуть, но при этом сразу же увидел комнатку, заставленную изображениями святых и большим столом, накрытым тканью. Поверх ткани лежало тело, вокруг которого столпились те мужчины и сам Отец Тихон. Вот только тело рассмотреть подробнее не выходило, ибо его закрывал один из крестьян. Но стоило тому отойти в какой-то момент, как вдруг внутри Аркадия что-то оборвалось.
То обезображенное окровавленное тело с пустыми глазницами и натянутыми струнами-жилами ему не забыть никогда. Кровь капала на пол с гулким стуком ударяясь об каменный пол, от каждого такого звука сердце Аркадия замирало на какое-то мгновение. Однако то, что заставило Аркадия сжаться от ужаса, так это тот факт, что человек, ежели существо все еще могло им зваться, все еще находился в сознании. Именно ему принадлежали те кошмарные крики. Существо беспрерывно стонало, что-то пыталось сказать и дергало руками. Отец Тихон заканчивал чтение особой молитвы, в то время как крестьяне пытались удержать страдальца на месте. Чем дольше существо оставалось в сознании, тем агрессивнее оно становилось. Его действия становились все более резкими и настойчивыми.
Аркадий прижался к двери, не в силах отвернуться. Ужас сковал тело, отчего он мог лишь молча наблюдать за происходящим. Однако кошмар и не думал прекращаться. Существо резко дернуло рукой, выдернув ту из хватки держащего и тут же схватилось за лицо второго рядом стоящего человека. Послышался неприятный звук рвущейся плоти, вслед за которым раздался еще один вопль, слившийся с криками чудовища в отвратительный унисон Остальные мужчины, державшие существо, остолбенели от ужаса, и чудовище рухнуло на пол. Оно быстро мотало головой, осматриваясь черными впадинами вместо глаз. Его рука сжимала что-то, похожее на кусочек кожи.
Аркадий попятился назад, когда существо вдруг повернулась в его сторону. Мальчик затаил дыхание, медленно отползая от двери. Существо смотрело прямо на него своими мертвыми глазницами. Неизвестно как, но Аркадий понимал, что окровавленное тело чувствует его страх.
Все произошло мгновенно.
Существо с громкими воплями быстро поползло в сторону Аркадия. Мальчик закричал, из его глаз брызнули слезы, однако руки стали двигаться с такой медленной скоростью, будто он находился под водой. Извиваясь, словно какая-то ящерица, Кожеед всего за пару мгновений преодолел комнату. Вот существо достигло двери, протянуло руку из проема. Длинные пальцы, покрытые ярко-красным мясом зашевелились в попытке схватить мальчика. Он не видел свою жертву, но ощущал ее присутствие.
Но тут на голову существа обрушился такой сильный удар, отчего та буквально отскочила от пола. Следом Отец Тихон вонзил что-то острое в область сердца чудовища, отчего то завопило еще сильнее. Этот вопль… этот вопль из самой преисподней разнесся по всей церкви. Уши заложило на какое-то время, отчего все происходящее вокруг стало походить скорее на кошмарный сон. Аркадий больше не мог выносить подобного, голова закружилась, к горлу подступила тошнота, а картина вокруг поплыла перед глазами.
Аркадий подскочил на кровати и тут же огляделся. Нет, сейчас он вовсе не в церкви, а снова в Охотничьем лагере. Однако сердце было не на месте, а дрожь в руках все никак не могла уняться. Лишь выровняв дыхание и прочитав молитву, он смог вновь заснуть.
Однако переживал Аркадий совершенно напрасно: вылазка заключалась лишь в обучении разбиванию лагеря, установлению ловушек вокруг него, а также разведению костров различных типов. Лишь с наступлением темноты молодые люди под руководством Бориса Романовича вернулись обратно.
Не сказать, что Аркадий был разочарован: стыдно признаться, однако он был даже рад тому, что никакую нечисть им повстречать так и не довелось. А вот кто по-настоящему упал духом, так это Николай. Скривив лицо, он швырнул довольному Федору проигранные деньги, однако, сдавалось Аркадию, монеты Николая волновали в последнюю очередь.
– Чтоб он ими подавился. – Николай рухнул рядом с Аркадием на поваленный обтесанный ствол дерева, закинув ногу на ногу.
Уже вечерело. Однако вместо того, чтобы разойтись по кроватям, студенты собирались толпой вокруг большой кучи ветвей на открытом пространстве. Кто-то принес съестное, наверняка «позаимствованное» из столовой. Борис Романович не был против, хотя, как сказал Ричард, молодой англичанин, к удивлению, неплохо говоривший по-русски, что уж говорить об общем языке, воспитатель лагеря просто желал поскорее избавиться от надоедливой и очень шумной молодежи хоть на какое-то время. Однако все же одного стражника за ними приставили.
Аркадий помнил забавы у костра в своей деревне, однако сам в них участия не принимал. Молодые юноши и девушки пели песни, прыгали через костер, а иногда покидали остальных, убегая до ближайшего сеновала. Поняв, что из себя представляет подобное «веселое мероприятие», Аркадий, опасаясь гнева Отца Тихона, ходить на них перестал.
Однако сейчас вокруг лес да и только, хмельного в свободном владении у них не имелось, к тому же, Отца Тихона поблизости не наблюдалось… Потому Аркадий все же решился взглянуть одним глазком на то, как веселятся его ровесники.
Николай же согласился присоединиться, когда услышал, что придут немногочисленные охотницы. Однако первым, кого он встретил около костра, оказался Федор, который тут же припомнил вчерашний спор.
Когда пробил последний колокол за сегодняшний день, все расселись на бревнах, подобных тому, на котором сидели Аркадий и Николай, а Илья разжег костер.
На «встречу» пришло около двадцати человек. Поначалу стояла неловкая тишина – все ждали, что кто-то начнет веселье. Эта честь выпала Ричарду, который предусмотрительно захватил с собой гитару.
– Я, конечно, не уверен, знаете ли вы эту песню… – скромно улыбнулся тот, начав перебирать аккорды. – Она довольно известная среди наших моряков.
– Давай уже! – Илья слегка подтолкнул Ричарда в плечо.
Аркадий впервые слышал эту песню, особенно, ежели учесть, что исполнялась она на чистом английском. Однако кто-то из остальных узнал «Leave her, Johnny» и даже пытался подпевать. Сама песня показалась Аркадию слегка заунывной, однако то, как ее исполнял Ричард, пробирало до глубины души. Под потрескивание костра перебирание струн приобретало некий чарующий, волшебный оттенок. Да и голос Ричарда обладал такими свойствами, благодаря которым ты мог понять настроение песни и даже ее примерный смысл. Но главное, он также не отпускал до конца.
Никто не перебивал его, все внимательно слушали, лишь покачиваясь в такт. У Аркадия перед глазами появился летний морской порт, на котором моряки собирались в дальний путь и пели подобную песню, дабы приободрить друг друга. Так и они, молодые студенты, что вскоре станут настоящими охотниками, пытаются приободрить друг друга перед опасной и ужасной взрослой жизнью. Немногие пройдут сей путь до конца, а потому остается лишь ценить момент, который им предоставлен, момент, когда они еще могут насладиться каждым вдохом.
Перед глазами пронеслось то утро, когда уже не мальчик, но еще не юноша покинул родную белокаменную церковь, имея за спиной лишь чемодан с вещами. Практически не оглядываясь, Аркадий отдалялся от родных краев, ведь понимал, что поступал правильно. Он знал, что Отец Тихон будет стоять еще какое-то время на крыльце, глядя вслед маленькому дьякону, зная, что, возможно, видит того в последний раз.
Ричард ударил по струнам в последний раз, его грудь быстро поднималась и опускалась. Сначала раздались единичные аплодисменты, набравшие силу спустя пару мгновений, словно волна, и вскоре все собравшиеся бурно благодарили исполнителя.
– Какая красивая песня! – воскликнула Ульяна – невысокая блондинка, хлопавшая в ладоши.
– Только мало что понятно. – поскреб затылок Николай. – Ты бы хоть на общем спел что-ли…
– Не соглашусь. – с сильным акцентом возразил черноволосый бледный юноша с тонкими чертами по имени Базиль, хотя многие называли его Базиликом – один из трех братьев, что эмигрировали из Франции незадолго до ее падения. – В песне ведь главное – это прочувствовать ее настроение и чувства. Не так важно, что здесь поется о расставании с девой, как те чувства, что испытывает герой, оставляя любовь на берегу после путешествия.
– Деве? – приподнял бровь Жульен – второй брат с темно-красным шрамом, проходящим через правым глазом. – Я думал, здесь поется о корабле.
– Но ведь там четко проговаривается «она»! – возразил Базиль.
– Моряки часто давали кораблям женские имена! – Жульен поднялся на ноги.
– Давайте не будем спорить. – вмешался Ричард. – Может, вы тоже что-нибудь споете нам?
Братья переглянулись. И пока меж ними проводилась дележка гитары, она по итогу досталась младшему брату по имени Эрик – точно такому же черноволосому и тощему, как и старшие.
В ходе вечера гитара побывала у многих в руках. Кто-то, тем временем, пустился в пляс. Аркадий же спокойно сидел на своем месте. Николай отошел на время, сославшись на резкие боли в животе, однако Аркадий прекрасно видел, как тот пытается о чем-то поговорить с группкой из трех девушек. Однако он не стал что-либо говорить своему знакомому, особенно когда тот вернулся спустя пять минут с окончательно упавшим настроением.
– Я скоро пойду спать. – пробурчал он, впившись зубами в откуда-то взявшееся яблоко.
– Боюсь, мне также нечего здесь делать. – поскреб затылок Аркадий, глядя в пламя большущего костра.
– Даже ничего не съешь? – Николай протянул ему спелое красное яблоко, которое он выудил из-за пазухи.
– Спасибо-с, однако я откажусь, тем более, когда я не уверен, что вы с нашими друзьями взяли все это с разрешения.
Николай потупил взгляд, однако после лишь убрал второе яблоко в карман.
– Твое дело. – пожал он плечами. – Однако же позволь спросить.
– Да-с, конечно.
– Почему ты стал охотником?
Аркадий перевел взгляд на собеседника. Николай тут же поспешил разъяснить.
– Насколько мне известно, староверцы не особо жалуют охотников, не то, чтобы все остальные любили, конечно. А вот ты сидишь с нами, хотя мог бы заниматься тем же самым только в своей деревне в теплой церквушке.
Аркадий призадумался. Язычки пламени отражались в его глазах под звуки переставляемых аккордов.
– У кого-то нет выбора. – он перевел взгляд на трех братьев-французов, которые уже весело пели, обнявшись и покачиваясь. – Есть те, кто просто вынужден поступать сюда, ибо это единственный способ выжить.
– А что до тебя?
– Я лишь знаю, что поступаю правильно. – Аркадий тяжело вздохнул. – Может, это звучит глупо, однако я чувствую, что должен помочь тем несчастным, коим довелось обратиться в чудовищ.
– Ты считаешь, им нужна помощь? – на какое-то время Николай словно замер. – Ведь чаще всего за то, во что они превращаются, вина всецело лежит на их собственных плечах.
– Правда, однако это не отменяет того, что их души следует отпустить. Пока они находятся в ни живой ни мертвой оболочке, души никак не могут покинуть нас, а потому мы должны им помочь обрести покой. Так уж я воспитан.
Николай с искренним недоумением на лице откусил большой кусок яблока.
– А что сподвигло тебя-с стать охотником? – наверное, не задать ответный вопрос было бы невежливо.
Николай устремил взгляд в пожелтевшую травку прямо под ногами. В свете костра казалось, что он пробегается по каким-то не очень приятным воспоминаниям, но тут же на лице заиграла легкая улыбочка.
–А я просто пошел по стопам родителей. – хмыкнул тот.
– Они тоже охотники?
– Были охотниками. Матушки моей не стало на задании, а отец ушел на завод почти сразу после этого.
– Ох. – осекся Аркадий. – Мне очень жаль.
– Все в порядке. – судя по вдумчивому взгляду, Николай что-то утаивал, и это самое «что-то» все никак не давало тому покоя.
– И все же-с тебе не страшно? – Аркадий припомнил, как Николай рвался вперед, словно горел этим делом всю свою жизнь. – Неужели-с тебе не страшно?
Николай выждал паузу, дабы Ульяна вместе со своим новым другом прошли мимо них, и лишь после слегка наклонился в сторону Аркадия.
– Конечно, мне страшно. – полушепотом сказал он, не сводя глаз с окружения. – Я готов сознание потерять при одной только мысли о том, что случится со мной на задании, допусти я одну ошибку. Однако иная жизнь не для меня. Так уж я воспитан.
Юноши усмехнулись друг другу, однако тут же позади послышался знакомый голос.
– Ежели для тебя иная жизнь скучна, значит, грех на нее жаловаться.
Илья Зарубин, широкоплечий парень, развитый физически не по годам, подошел к ним сзади и уселся рядом под прожигающий взгляд Николая.
– Я же наоборот стремлюсь отслужить свое, да жить-поживать в качестве дворянина. – мечтательно вздохнул он.
– Конечно, ведь на большее ты не способен. – усмехнулся Николай. – Еще, небось, на само Поднебесье попасть хочешь?
– А кто ж не хочет? – вокруг троицы стали собираться любопытствующие взгляды, в то время, как Илья, казалось, только и желал этого. – Служить на городе в облаках, да еще и при Его Императорском Величестве! А там и до жандармерии недалеко.
– Боюсь, такие проходимцы жандармам не нужны.
– На деле, там только такие и служат. – выкрикнул кто-то из тех студентов, что собрались неподалеку, дабы увидеть последствия разгорающегося спора. Илья же сделал вид, что ничего не слышал.
– Только это всяко лучше, чем таскаться по болотам, да деревням. – сказал Илья уже более серьезным голосом. Аркадий почувствовал легкое напряжение. Следовало бы вмешаться, пока дело до драки не дошло. А зная этих двоих, что сейчас поливали друг друга любезной грязью, дело вполне могло принять серьезный оборот и очень скоро.
– Да я скорее влеплю пощечину самому Его Императорскому Величеству, чем ты станешь жандармом! – воскликнул Николай, подскочив с места, Аркадий поднялся вслед за ним, схватив за плечо. – А знаешь, в чем причина? За всей той мишурой из красивой жизни, высокого положения, да жития на Поднебесье, ты не видишь той ответственности, что ляжет на твои плечи. Ты матушку свою родную выдашь, лишь бы спасти свою душонку, какая уж защита целого города.
– А вот тебя опыт твоих родителей ничему не научил? – Похоже, Илья медленно приближался к своему пределу, а потому Аркадий покрепче схватился за руку Николая. – Разве гибель матери не научила тебя тому, что дело это гиблое? Даже отец твой понял все, и ушел с должности.
– А вот дела моей семьи тебя и вовсе не должны касаться! – Аркадий ощутил, как напряглись мышцы Николая.
– Ребята… – проглотив ком в горле, промолвил Аркадий. Навалившись всем телом, он принялся оттаскивать Николая подальше. – Давайте успокоимся, Христа ради.
Однако Николай сопротивлялся, да и Илья будто также желал устроить показательное представление. Аркадий шумно процедил воздух сквозь зубы. Если эти двое и решили попетушиться, то остановить их было достаточно тяжело. Где же стражник? Повертев головой, Аркадий его так и не обнаружил. Вокруг все так же играла музыка, значительная часть студентов не обращала внимания на то, что происходит.
Но тут вовремя подоспел Федор, видимо, уже проигравший полученные от Николая деньги. Завидев небольшую группу, собравшуюся вокруг спорщиков, он тут же поспешил взглянуть, в чем дело.
– Ох, Илья, а я тебя ищу! – Федор закинул руку на плечо Зарубину. – Пойдем, я тут такой пирог попробовал, Харитон принес с кухни! Пойдем, пока все не разобрали!
Жестом Федор приказал увести Николая, а после отвернул Илью и зашагал с ним прочь, несмотря на все протесты последнего. Аркадий же выдохнул с облегчением, глядя на расходящуюся группу зевак, а Николай провожал парочку раздраженным взглядом. Недовольно фыркнув, он только сейчас заметил Аркадия.
– Ох, прости. – неловко улыбнулся он. – Занесло меня что-то. Совсем ничего не замечал.
– Да уж, я заметил. – Аркадий все не решался отпустить руку, опасаясь, что Николай может кинуться вслед Илье.
– Просто сего проходимца я на дух не переношу. Каждый раз во мне будто что-то щелкает, и… Можешь уже отпустить руку.
Подождав какое-то время, Аркадий все же так и поступил, однако все равно держал ухо востро.
– Я, наверное, пойду. – потоптался на месте Николай. – Пока я остальным что-нибудь не испортил.
– Да и мне здесь тоже делать нечего-с.
Вдвоем они покинули празднование. Аркадий должен был отметить, что здешние посиделки были куда приличнее тех, что ему доводилось видеть в своей деревне. По мере отдаления от большущего костра, мелодия гитары также затихала, оставляя двоих юношей под открытым ночным небом наедине с лесной тишиной.
– Прости за любопытство, однако могу ли я поинтересоваться-с? – осторожно начал Аркадий.
– Конечно. – легким тоном ответил Николай.
– Ежели даже твой батюшка оставил должность, почему в тебе-то столько тяги ко всему этому делу-с? – наблюдая за реакцией собеседника и удерживая в голове произошедшую пару минут назад перепалку, Аркадий поспешил добавить: – Ежели сея тема крайне болезненна, то можешь не отвечать-с.
Николай помедлил. Аркадий уже понял, что не получит честного ответа, однако осуждать не стал. Все же у каждого были свои причины, отчего они оказались здесь, однако то, что их объединяло, так это грядущая опасность и очень туманное будущее.
– Дело в том, что я всего лишь хочу выбиться в люди, после того, как отец отказался практически от всего, что успел получить за время службы. – Николай натянуто улыбнулся. – Так что я ничем не лучше многих здесь собравшихся.
Аркадий пожал плечами. Легкий прохладный ветерок потрепал его за волосы. По пути к общежитию им никто не попадался, лишь со смотровой площадки доносились металлические поскрипывания – это страж-автоматон нес свой пост, наверное, еще со времен правления Его Императорского Величества Павла Петровича. Эти звуки заставили Аркадия вспомнить один интересный слух относительно собеседника.
– А это правда, что о тебе говорят-с?
– Обо мне много чего говорят. – Николай самодовольно прошелся рукой по растрепанным волосам, напоминавшим пламя, устремившееся вперед. – О чем ты?
– О том, что воспитателем твоим был автоматон.
Николай ничуть не смутился и ответил так, будто бы это была обыденность для всех и каждого:
– Да, правда. Матушка сама его собрала, назвала Максимом Максимовичем. И после того, как ее не стало, именно Максим Максимович учил меня всему, пока отец зарабатывал на жизнь.
– И каково это? – Аркадий округлил глаза: в его церкви, как и в любой другой, создание автоматонов считалось делом греховным, а потому узнать о них больше возможности не имелось. – Твоя матушка ведь отдала ему часть своей души.
– Всего-то какое-то количество органической магны. – отмахнулся Николай. – Сей процесс – крайне сложная штука, требующая обширных познаний во многих науках, но вот в души я не верю, уж извини.
– Но ведь что-то же остается после нас.
– Всего лишь органическая магна, энергия, если угодно, которая растворяется в воздухе среди другой такой же энергии, ежели ее не собрать конденсатом.
– Нельзя ее собирать! Это ведь раньше был человек, его мысли, чувства, его история.
– Меня это мало волнует. Я вообще к вашей так называемой «магии» не хочу иметь никакого отношения. Она только лишь портит людей.
Аркадий с трудом понимал, как Николай собирается становиться охотником, ежели не собирается осваивать магию в ее различных типах магны, однако промолчал, ибо они уже остановились перед дверью в общежитие.
– Что же, добрых снов. – откашлялся Николай.
– И тебе того же.
Они разошлись по комнатам. Аркадий, стараясь не разбудить сокурсников на соседних кроватях, добрался до своей постели, размышляя о сегодняшнем вечере. Николай что-то утаивал, когда говорил о причинах своего пребывания здесь, однако был ли сам Аркадий честен до конца? Или же дело было в желании стать похожим на Отца Тихона, что занимался воспитанием как Аркадия, так и его отца. Тот даже при виде чудища не терял самообладания, и всегда испытывал к ним лишь жалость, ведь это те же люди со своей судьбой, только лишь сбившиеся с праведного пути.
Или же дело в том потаенном детском страхе, что сковал Аркадия той злополучной дождливой ночью? А быть может, именно тогда он понял, что не хочет допустить того, чтобы подобное случилось с кем-либо еще, чтобы еще какой-нибудь мальчик столкнулся с ужасающим кожеедом, только будучи не под защитой такого человека, как Отец Тихон.
Аркадий задавался этими вопросами вплоть до тех пор, пока наконец не заснул. По крайней мере, у него есть целых два года, дабы найти ответы.