Я бросился к компьютеру и стал беспорядочно просматривать камеры. Всё было спокойно. Кажется, я теряю связь с реальностью. Я начал думать, что мне всё это показалось: и видео с убийством Евы и сообщения от неизвестного. Меня точно обманывают, но вот кто именно? Константин, хакер или может я сам? Думай, Миша, думай…
Связаться со станцией было невозможно, единственной точкой соприкосновения были камеры. Может никто не взламывал связь? Хакер мог дополнить изображение с камеры, чтобы передать мне послание. Я решил проследить за камерой, при просмотре которой я в первый раз увидел сообщение. Я нашёл другую камеру, которая была направлена в нужную мне зону и ускорил видео, чтобы скорее найти ответы. Люди замельтешили на экране. Стоп. Немного назад. Парень в неприметной серой форме и тёмных очках, закрывающих большую часть лица, подошёл к камере и начал копаться в ней. Он не суетился, делал всё медленно, как раз так, как нужно, если не хочешь привлекать к себе внимания. Кажется, что он даже здоровался с проходящими мимо людьми, а с некоторыми болтал, как со старыми знакомыми. В какой-то момент он обернулся и помахал рукой кому-то за кадром.
Стоп. Увеличить. Ещё крупнее. Я дышал, как марафонец на финише. Парень в форме всё время стоял одним боком к камере, но, когда он повернулся, чтобы помахать, я увидел татуировку в виде змеи, оплетающей всю его руку. Она начиналась с скрученного на плече хвоста змеи и заканчивалась хищно раскрытой пастью на ребре ладони. Как только я запустил видео дальше, он повернулся и больше никогда не демонстрировал свою сторону с татуировкой. Закончив, возиться с камерой, человек в форме ушёл.
Звук оповещения отвлёк меня от просмотра. Я выдохнул и закрыл глаза. Мне нужна была передышка, прежде чем смотреть на экран, на котором вряд ли будет что-то хорошее. Но сейчас я уже хоть что-то знал, неизвестность потихоньку сдавала позиции. На уже знакомом месте располагалось всё то же безжизненно чёрное окно.
– Они убили Еву, потому что она хотела раскрыть тебе правду. Они заменили изображение с камер, чтобы ты не видел преступлений и не мог навести порядок в своей зоне. Сейчас я покажу тебе настоящий мир.
Мне было противно читать. Я ощущал, как змеиный яд сочится из каждой буквы. Спустя несколько секунд, на моём мониторе развернулось видео ужасающих событий, и всё моё сознание перевернулось. Грабежи, насилие, убийства, голод, коррупция, зависимость, нищета, рабство, дискриминация, похищения, химические катастрофы и финансовые кризисы. Война. Всё это пронеслось безумным торнадо по моей зоне. А я был слеп все эти годы. Рука машинально потянулась к кнопке запуска. Мои глаза наполнились слезами, и я стиснул челюсти. Прямиком в мой мозг транслировали концентрированное страдание. Я должен был положить ему конец. На экране словно в ответ на мои мысли появилась надпись: “Если ты сейчас не остановишь это, то пострадает весь мир. Они отправили наёмников, чтобы ликвидировать тебя, времени нет”.
Я будто в трансе откинул защитную крышку с кнопки. Столб огня разгорелся в моей груди, когда я коснулся кнопки. Я почувствовал, как она мягко поддаётся моему нажатию и закрыл глаза. Мой указательный палец всё глубже вдавливал смертоносную кнопку. Она в один момент стала туже. Ещё одна ступень защиты, я должен приложить большое усилие, чтобы продолжить. Сердце колотилось, как бешеное. Я глубоко вздохнул и собрался с силами, чтобы сравнять кнопку с поверхностью панели. Оставались считанные миллиметры до уничтожения зоны, когда одна мысль кольнула меня прямиком в остатки разума. Я резко одёрнул руку, придя в себя. Именно этого они хотят от меня. Хотят, чтобы я всё уничтожил. Змея. Змеиный яд. Почему я про него подумал, когда читал сообщение? Я не первый раз видел эту татуировку, вот почему образ отпечатался в моём сознании.
Я лихорадочно думал и копался в памяти в поисках неуловимого ощущения, которое остановило меня в шаге от запуска ракет. Вспомнил. Записи всего, что происходило на экране компьютера сохранялись в памяти. Я дрожащими руками открыл видео убийства Евы. Вновь ужаснулся жестокости, с которой его совершили, но в этот раз не отводил взгляд. Я увидел, как убийца Евы подошёл к её компьютеру после выстрела. Он был в костюме с длинными рукавами, но они засучились, когда он потянулся, чтобы отключить камеру. На ребре его ладони была видна часть татуировки. Это была голова змеи. Меня ошеломило. Оглушило. Поразило молнией. Как ещё описать состояние, когда глаза пытаются выпрыгнуть из орбит, а челюсть падает вниз, будто весит тонну?
Человек, подключившийся к камере, и есть убийца Евы. Я был уверен в том, что видел Константина, если, конечно, это его настоящее имя. Интуиция отмела все остальные варианты с совпадением татуировки или участием подельников. Хладнокровие и уверенность, с которыми он общался с людьми вокруг, пока копался в камере, были ровно такими же непоколебимыми, как и безжалостность, с которой он стрелял в спину беззащитной женщине.
Он смог подключиться к камере на избирательном участке и передал мне сообщение. Точно также появилось изображение во время разговора с Евой. Он ведь был на месте и мог также передать мне сообщение через камеру, а потом включить её и показать, как убивает Еву. Но зачем?
Чтобы вывести меня из равновесия и заставить нажать на кнопку. Моё сердце замедлило ход. Я стал думать яснее. Кадры с камер, которые он показал мне, были подделкой. Теперь я в этом не сомневался. Нет никакой войны. Это была террористическая атака моего сознания. Кто бы он ни был, он хотел, чтобы я сделал всю грязную работу. Я рассмеялся – это типичная постстрессовая реакция человека. Смех расслабляет мышцы и насыщает кровь кислородом. Я думал об этом, отгоняя мысли о том, что чуть не уничтожил столько людей, что не смог бы сосчитать. Я был готов думать о чём угодно, только не об этом.