«А как тебе такая мысль, что даже если мы намекать ему и затрагивать тему убийства Джексона не будем, а он потом всё равно узнает об этом, только уже находясь в дружбе с тобой?» – подмигнула маленькая.
Мэриан задумалась.
«В чём-то ты права, но я не думаю, что это так далеко зайдёт. Вряд ли у нас с ним получится дружить. Это невозможно. Он мальчик, я девочка, я тут, он там. Рано или поздно у нас закончатся темы для разговоров, а новые не появятся, потому что мы не видимся в реальной жизни, у нас нет общих проблем, которые можно было бы обсудить, – невесело подытожила Мэриан. – Это не затянется надолго, вот увидишь».
«Я знаю, что не затянется. Только будь осторожна, – мягко ответила маленькая. – Просто не хочу, чтобы в твоей жизни продолжали появляться люди, из-за которых бы ты грустила. Их уже достаточно в твоей жизни. Больше не нужно».
Мэриан перечитала уже готовое письмо и быстро отправила, чтобы копия самой себя в её голове не начала читать нотации, потому что упрёки от самой себя же в свой адрес даже более обидны, чем если бы другой человек обвинял её в чём-то.
В школе дела не складывались.
Казалось, Моррисон словно становилась всё злее с каждым днём, а обидно называть Мэриан не прекратили, вместо этого «ассортимент» прозвищ только расширился.
И дело даже не в том, что Мэриан надоело это терпеть. Просто даже самому сильному человеку было бы невозможно противостоять целому классу. Даже если он круче каждого по отдельности, даже если он умнее каждого, сильнее, но в битве, где на его стороне лишь он сам, а против него – все остальные, он априори проиграет. Слабые никогда не пытаются в одиночку бороться с кем-то сильным. Они сбиваются в стаи и находят себе жертву, уже будучи в стае, таким образом создавая иллюзию своей власти, могущественности и превосходства. Слабые, как правило, глупые, и оттого не понимают, что все знают про их никчёмность.
А Мэриан почти не пыталась противостоять этой стае. А что она могла сделать? Она же не староста класса и даже не любимица учителей. Она – Мэриан О’Коннор, рыжеволосая конопатая убийца со светлыми ресницами и бровями, которых не видно. Она была изгоем ещё задолго до предрождественских событий, но сейчас в полной мере поняла, какого это – так кардинально отличаться от всех. И если рыжих и конопатых людей в Ирландии полно, хоть и не в Англии, но они есть, то что делать с тем, что она, может быть, единственная девочка в мире, ставшая убийцей через два месяца после своего тринадцатилетия?
В фильмах и книгах быть «особенной» намного лучше и интереснее. Там ты время от времени поправляешь волосы и, заправляя прядь за ухо уже пятый раз за минуту и опустив взгляд на книги, которые держишь в руках, загадочным и томным голосом заявляешь, что «не такая, как все» и что всем лучше держаться от тебя подальше, ведь ты – особенная. В фильмах и книгах с «особенными» все хотят дружить, ведь на то они и особенные. Кто знает, может, именно у этой странной девчонки, не ходящей на вечеринки и не гуляющей с мальчиками после, до и вместо дискотек, вдруг обнаружатся магические силы, которые вскоре помогут спасти целый город?
Мэриан уже начинала ненавидеть такие истории, потому что все они умалчивали о настоящей жизни изгоев в школе, вместо этого внушая людям ложь и всячески убеждая их в том, что быть «особенным» круто. Быть особенным круто, если ты особенен своим талантом, классно умеешь делать то, что не умеют другие или просто красивый. Но Мэриан не попадала ни под какой из этих параметров.
Она выклянчивала у мамы пудру и просила тушь, потому что не хотела быть не такой как все. Но раз за разом получала отказ, а потом и вовсе своими бесконечными мольбами добилась того, что ей пригрозили долгосрочным наказанием, если ещё раз не то что попросит, а даже намекнёт на покупку косметики. А Мэриан не хотелось быть наказанной. Как и не хотелось быть объектом насмешек в школе.
«Из двух зол стоит выбирать меньшее», – мудро заметила маленькая.
«Ага, как же, – поддразнила её настоящая Мэриан. – А если я не могу выбрать, что не хочу больше: быть с наказанием или оставаться „прыщавой“ в школе?»
«Ты „Кровавую Мэри“ забыла. С этим ты как раз-таки ничего не можешь сделать. Разве что повернуть время вспять и предпринять что-то другое или не ехать в Барклейс. Но перемещаться во времени ты пока не научилась. Да и никто не научился…»
«Жаль, что никто не научился», – посетовала Мэриан.
«Даже если бы научился, то машина времени стоила бы очень дорого», – заметила маленькая.
«Как две мои почки?» – предположила большая.
«Как двадцать две», – хмуро ответила та.
«Вот это уже хуже», – вздохнула большая, потерев глаза.
«Кстати, если ты до сих пор не выбрала из двух зол, то хочу сказать, что если ты выберешь попросить пудру с тушью ещё раз, то тебе мало того, что всё равно не купят, так ещё и накажут. А так, если не попросишь, то не накажут. Но и в школе, конечно, ничего не изменится».
«Ага, я поняла», – грустно промямлила большая, пытаясь соврать даже самой себе, что насовсем оставила идею запудривать лицо и красить ресницы с бровями.
«Ого! Звучит классно! Наверное, ты прочитала очень много книг. Мне нравится читать, но не настолько, чтобы чтение было моим хобби. Я люблю спорт, особенно волейбол и велосипед. Собственно, поэтому и хотел поступить в тот спортивный клуб, а участвовать в соревнованиях нужно именно в вашем городе, главный директор и по совместительству основатель этого клуба – лондонец. Он уж потом, когда раскрутился, открыл филиалы в разных странах и городах, в том числе в Вашингтоне. В общем-то, мне нравятся почти все виды спорта, но играть в волейбол и кататься на велосипеде круче всего, как мне кажется. А какой спорт любишь ты?
Расскажи вообще про свою жизнь, про Лондон. Я не успел побывать в Англии так много, чтобы почувствовать вашу особенную загадочную атмосферу, но мне понравилось. В Лондоне я постоянно тренировался, чтобы не провалиться на соревнованиях, а после соревнований и победы сразу улетел обратно. Поэтому у меня не было времени лучше узнать ваш город. Но, я надеюсь, ты расскажешь мне обо всём, потому что мне правда интересно и очень хочется знакомиться с чем-то, чего я не знаю, а узнавать новое – всегда круто».
«Спасибо. Да, я достаточно много прочитала книг. Всегда много читала, много читаю, и, думаю, всегда буду много читать. Для меня немыслима жизнь без чтения и книг. Во время чтения ты проживаешь новую, другую жизнь, отличную от твоей. Каждая книга – это целый мир. Никогда не понимала нечитающих людей и людей, не любящих читать. Для меня эти люди практически с другой планеты.
Интересная история про основателя клуба! Никогда ранее не слышала этого, да и не припоминаю, чтобы до встречи с тобой когда-то знала этот клуб. Просто мне эта тема не слишком интересна, оттого и не особо разбираюсь. Так-то, конечно, если я была бы фанаткой спорта, всё бы знала.
Не сказать, что из спорта мне что-то прям сильно бы нравилось, но я люблю танцы (это же тоже в какой-то степени спорт, да?) и играть в бадминтон. Но у нас на улице в бадминтон редко можно поиграть. То дождь, то ветер, но я люблю и дождь, и ветер, из-за плохой погоды я не страдаю. Дождь я люблю больше, чем бадминтон)
Даже не знаю, что тебе рассказать. Странно как-то слышать: «расскажи про свою жизнь». Не от тебя странно, а вообще, от любого человека странно, хоть я никогда и ни от кого не слышала подобной просьбы. Про Лондон тоже не знаю, что рассказать. Так забавно и глупо, правда же? Всю свою жизнь живу здесь, а не знаю, чем поделиться. Но это из-за того, что ты неправильно сформулировал предложение. Тебе нужно конкретизировать как-то, чтобы я знала хоть примерно тему, которая тебя интересует. А то я начну рассказывать про магазины здесь, а ты скажешь, что хотел услышать про людей… В общем, ты понял».
«Это прикольно, что ты такая начитанная. Ха-ха, не всем же любить спорт, верно?..
А я думал, что если ты живёшь в Лондоне, ты знаешь все лондонские компании и бренды… что-то вроде того.
Да, танцы – это один из видов спорта, просто менее распространённый, и когда говорят про спорт, танцы приходят на ум в последнюю очередь. Или вообще не приходят. А бадминтон – это классно. Я хорошо играю в бадминтон.
А плохую погоду я не люблю. Мне нравится солнце, потому что в хорошую погоду тренироваться лучше, как-то настроение сразу улучшается.
Ничего, если бы меня кто-то спросил про Вашингтон, я бы тоже не сразу ответил. А ты и правда расскажи мне про людей».
Мэриан не понравилось, что Дориан как-то слабо отреагировал на её любовь к чтению.
«Будто его спорт важнее моего чтения», – обиделась она, но в следующем письме никак не дала понять, что ей не понравилась его реакция.
«Конечно, не всем любить спорт. Спорт – всего лишь один из видов хобби, а увлечений вообще много. Да хоть рисование даже, которым увлекается моя младшая сестра. Ты её видел.
Если живу в Лондоне, я не обязана знать все лондонские фирмы. Ты бы ещё сказал, что думал, будто если я живу в Лондоне, то должна знать всех лондонцев по имени и ещё было бы полезно знать каждого в лицо. Забавно, я смеялась потом ещё долго над твоим сообщением. Ты только не обижайся, потому что правда смешно.
И да, я в курсе, что не все думают о танцах при упоминании спорта. А ещё я уверена в том, что если бы играла в бадминтон с тобой, то обязательно бы выиграла, хе-хе.
Жаль, что ты не любишь дождь. Дождь – это красиво.
Про людей… хм. Люди разные. Если это Лондон, то не значит, что все здесь мрачные под стать городу. Хотя, признаюсь, я никогда не встречала в моём городе каких-то очень открытых и позитивных людей. Только свою бабушку, но она и не из Лондона.
Люди здесь сами себе на уме. Они… никакие. Мало кто про себя рассказывает, много закрытых людей, которые считают расспросы грубостью, неуважением и влезанием в личное пространство. Есть и злые, и жадные, и предатели. Хорошие тоже, наверное, есть, но я пока не встречала таких, если честно, хоть ты и, возможно, не поверишь в это. Да в любом городе есть и плохие, и хорошие люди. Не бывает городов, в которых живут только плохие или только хорошие люди. Но в целом пока что у меня нет положительных впечатлений о лондонцах».
«Ну, признаюсь, кроме занятий спортом мне ещё нравится смотреть фильмы. Не могу определиться с жанром. Все фильмы по-своему неплохие. Но только не мелодрамы! Терпеть не могу их. Когда моя мама включает их по телевизору, я сразу же ухожу в другую комнату и закрываю дверь. Иногда она заставляет меня пересматривать вместе с ней её любимые сопливые кино, и мне нехотя приходится соглашаться, хоть я и долго сопротивляюсь. Я надеюсь, ты не любишь мелодрамы…? И да, я видел твою сестру, но мне она не понравилась, если честно. Какая-то бледная и блёклая. Ты лучше. Ты ярче.
Блин, вот затупил я, когда ляпнул про то, что если ты живёшь в Лондоне, то должна знать все лондонские бренды… Неудобно получилось.
Да, когда-нибудь сыграем в бадминтон, думаю.
М-м-м, ты странная. Как можно любить дождь? Мокро, грязно, везде лужи, и всё пахнет дождевыми червями.
Мне очень жаль, что за всю твою жизнь ты не встретила ни одного хорошего жителя своего города. Хоть мне и кажется это невозможным, но я верю тебе. Но как насчёт твоих родителей? Они тоже не относятся к хорошим людям или ты просто не стала брать их в расчёт, потому что они твои родители?
А в Вашингтоне люди разные. Каждый по-своему особенный. Есть и плохие, и хорошие. Но, знаешь, они именно разные. Здесь нет одинаково плохих или одинаково хороших. Просто нет похожих. Вашингтонцы как снежинки. Не в том плане, что холодные, ха-ха, а в том, что каждый здесь – уникален. Хоть я живу в Штатах, и штат от штата расположен недалеко, но я никогда не был в каком-нибудь другом штате. Только в Вашингтоне, где я, собственно, и живу. Ну, в Айдахо, конечно, я тоже был. Правда, в детстве. Я родом из Айдахо вообще-то, просто когда мне было пять, родители переехали в Вашингтон по работе, а потом приняли решение остаться. Айдахо я не помню уже, зато отлично знаю Вашингтон. Из-за этого я так сказал про Лондон и про то, что странно, что ты не знаешь свой город. Просто ты в Лондоне жила и живёшь, должна знать Лондон даже лучше, чем я Вашингтон.
Ты не обиделась?»
«Заранее скажу, что нет, я не обиделась. Мне было смешно, только и всего.
Фильмы – это круто! Я тоже люблю фильмы. Наверное, после чтения у меня это любимое увлечение, но только после чтения!!! Не сказала бы, что все фильмы по-своему неплохие. Есть интересные, а есть неинтересные. От некоторых я в восторге и пересматриваю их по сто раз в год, а некоторые такие скучные, что хочется выключить на десятой минуте.
У тебя милая мама :) Я улыбалась, когда читала твоё письмо. Правда :) Я тоже не люблю мелодрамы (некоторые и правда такие сопливые, что аж тошнит), но ради мамы посмотрела бы, как же тут откажешь, хе.
Я люблю фильмы ужасов. Совершенно разные. К слову, я не особо привередлива в выборе ужастика. Могу хоть про зомби, хоть про призраков. Вот это по-настоящему интересно! А не ваши эти комедии, детективы…
Мне с одной стороны приятно, что ты считаешь меня красивее моей сестры, потому что мне никто ещё никогда не говорил, что я красивее Мишель (я не помню, упоминала ли её имя, но её зовут Мишель, а дразню я её Вермишелью), а с другой стороны, мне немножко обидно за неё, потому что она хотела бы быть красивее меня. А ещё с третьей стороны (хоть и не шибко уверена, что третья сторона существует), ей постоянно говорят, что она красивее меня, поэтому, думаю, это будет честно, если хоть кто-то когда-то посчитает меня красивее неё. Так что, спасибо. Я оценила. Честное-честное слово :)
Да ладно, всё в порядке, не переживай насчёт этого.
Как? Как мы сыграем в бадминтон, если мы не то что в разных городах, а в разных странах? И нас отделяет океан! Ты же даже не, например, в Шотландии, из которой можно приехать в Англию на машине или автобусе. Океан, Дориан! Какой бадминтон… Мечтатель ты.
А вот это обидно. Почему это, если я люблю дождь, то я странная? Я просто другая. И если мне не нравится солнце, в отличие от тебя, если я отличаюсь от тебя, то что, я обязательно странная? Готова поспорить на Биг-Бен, что у вас в Вашингтоне кому-нибудь точно нравится дождь.
Дождь – это особенное явление. А гроза – вообще что-то потрясающее. Это эстетично и атмосферно. У нас дождевых червей нет. И почему ты называешь запах дождя, запах свежести запахом дождевых червей? Это некрасиво и неэстетично. Конечно, как ты будешь любить дождь, если он у тебя ассоциируется с червями…
Жаль… Или не жаль… Ты всё равно не можешь мне ничем помочь. Увы, Дориан.
Мои родители… Я пока что не хотела бы это обсуждать. Только если мы познакомимся ближе, и я буду достаточно хорошо тебя знать. Тема семьи не слишком приятна мне, и я не хочу говорить о родителях с кем попало.
Про вашингтонцев слушать интересно. Наверное, круто жить в таком месте, где все разные. Немножко завидую, но не чёрной завистью. Белой)»
«Хорошо, что ты не обиделась. Я рад, что тебе было не грустно, а смешно, ведь смех продлевает жизнь.
Круто, что у нас нашлось общее хобби. Тогда мы можем обсудить те фильмы, которые посмотрели мы оба. Но как мы поймём, какие фильмы смотрели и ты, и я? Наверное, придётся перечислять все и искать общие. Будет весело, я думаю)
Тогда тем более не беспокойся за сестру, раз уж все всегда говорят, что она красивее тебя. По-моему, она какая-то уродина, а быть блондинкой – так вообще кошмар. Терпеть не могу блондинок. Блондинки глупые. Я это и по личному опыту знаю, и по фильмам видел.
Не знаю. Как-нибудь сыграем. Может, когда-то встретимся. Я хотел бы с тобой встретиться.
Ладно, извини, пожалуйста. Ты не странная, ты и правда просто другая. Да-да, сдаюсь, ты права, я знаю одного вашингтонца-любителя дождя. Это случайно не ты?))) И Биг-Бен можешь оставить себе, он мне не нужен всё равно.
Я попробую полюбить дождь. Потому что хочу понять тебя и твою любовь. И хочу открыть для себя что-то новое, потому что, как я и говорил, люблю узнавать новое.
Мне жаль, что я ничем не могу помочь тебе. А хотел бы.
Так вроде мы уже познакомились, не? Ну ладно. Когда мы познакомимся поближе и узнаем друг друга лучше, я хотел бы послушать о твоих родителях. И я для тебя… «кто попало»? Ладно, я не обижаюсь, это же правда. Я не обижаюсь».
«Забегая вперёд, по тону последнего абзаца твоего сообщения видно, что ты обижен. Очень. Сильно. Обижен! На что ты обиделся, я даже не поняла, если честно. По-моему, всё очень логично. Но я сначала отвечу тебе на твои предыдущие абзацы, а потом перейду к этой теме.
Да, это правда хорошо, что у нас есть темы для разговоров. А когда общие просмотренные фильмы закончатся, можно договориться и выбрать какой-то новый, который посмотрим оба, а потом обсудим. Но это в дальнейшей перспективе, конечно)
Мне тоже не нравятся блондинки. Нет, я люблю свою сестру, но иногда она бывает такой противной, что хочется ка-а-ак треснуть её. Но нельзя, иначе меня накажут. Да, я люблю Вермишель, но не хотела бы себе подругу-блондинку или быть блондинкой. И насчёт уродины я бы не сказала, она довольно милая и симпатичная девочка. Скорее всего, ты плохо разглядел её, когда мы были в аэропорту. И я бы хотела, чтобы ты больше не оскорблял мою сестру. Мне лично неприятно это слышать. Спасибо за понимание.
Встретимся?! Ты серьёзно?! Нет, Дориан, я всё больше и больше удивляюсь тебе. Это же невозможно. Повторюсь, ты мечтатель. Вроде взрослым и умным кажешься, а говоришь такую чепуху. Не подумай только, что я против нашей встречи. Я наоборот очень даже «за». Обеими руками «за»! Просто… как? Как мы встретимся, если живём в разных странах? Вот возьми и напиши мне, как именно мы встретимся, раз уж ты считаешь, что это возможно. И не смей говорить, что не знаешь и не подумал перед тем, как написал.
Ты прощён.
Может, тот вашингтонец – я. А, может, и не я. Кто знает, кто знает)
Конечно, Биг-Бен я оставлю себе. Он самой мне нужен, а у вас есть Статуя Свободы, вам Биг-Бен ни к чему.
О… мне очень приятно, что ты попробуешь полюбить дождь. Когда я прочитала эту твою фразу, мне сразу так тепло стало. Сейчас пишу это и улыбаюсь. Ты такой милый.
Да, ты не можешь мне ничем помочь. Но спасибо хоть за то, что хотел бы помочь. Это ценно.
Вот, теперь я напишу пару слов о твоей псевдо-обиде. Что такого в том, что я назвала тебя «кем попало»? Конечно, может, это было довольно грубо, но зато прямолинейно и – что самое главное – правда. Просто… даже месяца не прошло с того момента, как мы познакомились. Ну, скоро месяц будет. Но мы же правда недостаточно хорошо друг друга знаем. И виделись всего лишь раз. Ладно, извини, наверное, мне нужно быть осторожней в выражениях. Надеюсь, ты перестанешь на меня обижаться».
«Нет, я не обижаюсь. С чего ты взяла?»
Мэриан возмутило то его прошлое письмо про то, что он якобы не обижен. Но здесь-то отчётливо и совершенно ясно видно, что это не так. Неизвестно только, что произошло.
«Я ему такую простыню накатала, на всё подробно ответила, а он написал мне тут несколько словечек и отправил. Вот так и знала всегда, что мальчишки глупые. Так и знала! Нет, а что он хотел? Он что, хотел, чтобы я с ним то-о-о-олько познакомилась и сразу всё рассказала? Эй, ну… так же не делается вообще-то. Или у них, в их Америке, вообще всё по-другому…» – уныло подумала она. Мэриан не хотела, чтобы Дориан обижался на неё, но и не хотела его уговаривать. Двоякое такое чувство, однако.
«Ты же обижаешься. Когда ты не обижался, то отвечал по-другому».
«Я вообще на тебя не обижен. А за что мне обижаться на тебя?»
«И хватит вести себя как девчонка, ладно? Ты ведёшь себя хуже моей восьмилетней сестры!»
Ответ от Дориана не пришёл, и Мэриан решила отправить ему ещё одно письмо:
«Дор. Ну чего ты так? Что я плохого сказала?»
Только после этого мальчик соизволил ответить.
Но Мэриан не понимала, что это Дориан глупый и неправильно ведёт себя. Когда Дориан слишком долго дулся, Мэриан уже верила в то, что она и правда виновата. Даже начала ругать себя, потому что мало ли, вдруг она действительно что-то не то сказала, это первый в её жизни случай, когда общение с каким-либо своим ровесником или ровесницей заходило так далеко. И когда Мэриан по-настоящему решила, что вина на ней и она нечестно и неправильно обошлась с человеком, её уже невозможно было убедить в обратном и заново внушить ей то, что виноват здесь Дориан. Да и некому было её переубеждать, потому что о их переписке хоть и знали все О’Конноры, но никто кроме самой Мэриан не знал о темах их разговоров: общаются, да и пусть общаются.
«Привет. Да я больше не обижаюсь на тебя».
«И как мне тебе верить? Со своей неискренностью ты всерьёз запутал меня, я теперь не знаю, когда ты говоришь правду, а когда нет».
«Сейчас я говорю честно <3 Поверь мне».
«А что это за значок такой? Ну, где знак меньше и потом цифра три. Если со смайликами твоими я ещё хоть как-то разобралась и начала использовать, хоть раньше и не делала этого, то что это – я вообще без понятия».
«Это сердечко <3»
Прочитав это, Мэриан вздрогнула и не поверила своим глазам. Казалось бы, что тут такого? Но это «сердечко» очень всколыхнуло её. Она не знала, как реагировать: то ли возмущаться, что слишком рано он начал присылать сердечки, то ли радоваться, что хоть кто-то ей их шлёт. И Мэриан с одной стороны терялась в догадках и пыталась понять. что нашло на её собеседника, а с другой стороны ужасно радовалась и мысленно повизгивала от восторга, поэтому решила спросить насчёт сердечка, чтобы узнать наверняка и не терзаться сомнениями:
«Сердечко? За что? Почему?»
«Ты мне нравишься, Мэриан, вот почему)»
В момент, когда Мэриан прочитала это, ей показалось, что мир вокруг неё рухнул.
Глава XVI
Она слишком долго молчала, но от неё никто сейчас и не требовал ответа. Они с Дорианом ждали писем друг друга каждый раз достаточно долго, так почему бы ему и не подождать её ответного письма каких-то лишних пять минут? Эти минуты не сыграют абсолютно никакую роль в его жизни, а вот Мэриан не мешало бы всё хорошенько обдумать. Как хорошо, что Мишель хотя бы сейчас не вертелась рядом и не мешала.
«Что происходит?! – пискнула маленькая Мэриан. – Что?!»
«Что?!» – повторила большая не менее нервно. Она даже не знала, как реагировать на подобное, потому и не понимала, плакать ей или смеяться.
Мэриан зачем-то встала с отцовского стула и сжала в руках край стола, на котором стоял компьютер.
«Не сидится на месте, да?» – поддразнила её маленькая копия, которая несколько минут назад сама прыгала и визжала от восторга, смешавшегося с крайним удивлением.
«Как видишь», – выдохнула большая.
«Что теперь будешь делать?» – поинтересовалась маленькая, заламывая руки и от волнения хрустя костяшками тонких пальцев.
«А что мне делать?» – не поняла та, переводя взгляд с одного угла комнаты в другой.
«У тебя есть три варианта…» – пояснила её выдуманная собеседница, приготовившись загибать пальцы для счёта. Она уже было открыла рот, чтобы продолжить, но настоящая Мэриан прервала её:
«Подожди-подожди со своими вариантами. Ты, кажется, не поняла, что произошло».
«Я-то поняла, это ты понять всё не можешь», – присвистнула маленькая, пожав плечами.
«Ты умеешь свистеть?» – большая недоумённо захлопала ресницами.
«Это ты не умеешь. А я умею всё, что ты можешь нафантазировать», – маленькая с хитрой улыбкой подмигнула.
«А почему я не могу то, что можешь ты? Разве ты и я – не один человек?» – Мэриан наморщила нос. Ей не нравилось то, что её маленькая, пусть и выдуманная, копия, живущая у неё же в голове и растущая вместе с ней, может свистеть, а она, настоящая Мэриан, не может. Тем более, что она всегда мечтала научиться свистеть.
«Потому что ты придумала меня сама и точно таким же образом ты можешь придумать мне любой навык и любое умение, даже такое, которым не владеешь в реальности, – с лёгким раздражением, присущим обычно матери, пояснила маленькая. Большая недовольно скосила глаза на письмо Дориана, которое всё ещё не давало ей покоя. – Вот ты умеешь играть на фортепиано?» – хмыкнула она.
Большая Мэриан мотнула головой.
«А я умею. Потому что ты сама хотела бы научиться играть на нём, вот только возможности нет, а я могу с лёгкостью это делать. И даже на флейте, и на скрипке. По той причине, что если ты сама не можешь, но хочешь, то почему бы не научить тебе меня играть на музыкальных инструментах? „Научить“ – это я образно. Просто в какой-то момент ты пожелала уметь играть на всём этом. Тогда я и научилась. Но „научилась“ звучит так, будто я потратила на обучение годы. На самом же деле нет, я просто в какой-то момент поняла, что умею это делать, и мне это даётся так же легко, как дышать».
«А, хорошо, – безразлично ответила большая, потому что ей, честно говоря, наскучило слушать саму же себя-зануду. – Так вот, как понять его „ты мне нравишься“?» – она нетерпеливо пошевелила пальцами, застыв перед клавиатурой.
«Тебе кто-нибудь хоть раз в жизни говорил, что ты ему нравишься? В смысле, не Дориану нравишься, а тому, кто говорит тебе, что ты ему нравишься. Или тебе хоть раз предлагали дружить?» – сухо спросила маленькая, прикрыв глаза и лениво перебирая пальцами по клавишам фортепиано.
«Нет, но…» – попыталась возразить большая, но её перебили:
«Тебе не кажется это странным?» – нахмурила брови маленькая.
«Может, он хороший! – вспылила большая. – Может, он поймёт меня, в отличие от всех».
«А, может, он просто играет с тобой, – качнула головой вторая. – Иг-ра-ет. Как я сейчас на фортепиано».
«Зачем ему это нужно? Какая ему выгода от этого? – ошеломлённо и несмело спросила настоящая Мэриан. – Он не может играть. Зачем ему это?»
«Вот! – радостно воскликнула маленькая, спрыгнув с табуретки и перестав играть. – Ключевое слово – „играть“. Ему не нужна выгода. Его выгода в общении с тобой и заморачивании тебе мозгов. Это игра. Ему весело от этого. Может, ему просто приятно думать, что ты как дурочка ведёшься на его „ты мне нравишься“. Ты так не считаешь?»
«Я так не считаю», – вспыхнула Мэриан. У неё запылали щёки и от стыда и от злости.
«Плохо, – печально вздохнула маленькая, заскользив кончиками пальцев по чёрно-белым клавишам. – Тогда можешь и не считать. Зная саму себя, в смысле, тебя, я знаю, что нас не переубедить. Если уж мы стоим на своём, то свято верим в это до конца. Делай что хочешь, в общем», – опустошённым взглядом посмотрев в никуда, она испарилась. Исчезла, оставив после себя дымок, который вскоре развеялся.
«Весьма эффектное исчезновение», – подумала Мэриан. Она какое-то время с задумчивым видом постояла возле стола с компьютером, а потом нерешительно снова села на стул.
Мэриан поджала пальцы ног и набрала короткое и очень смущённое:
«Ты мне тоже нравишься».
Ей пришлось сделать над собой огромные усилия, чтобы отправить эти несчастные четыре слова, потому что маленькая Мэриан, так некстати снова появившаяся, отчаянно сопротивлялась и как могла отговаривала большую.
«Не нужно! – взмолилась маленькая, схватившись за кудрявую рыжую голову и забегав по воображаемому пространству. Бегать она, кстати, могла бесконечно, потому что и пространство это можно было нафантазировать такой площади, какой душе угодно. – Ты же будешь жалеть!» – вопила она и тёрла холодные мочки ушей.
«С чего это? – саркастично приподняла одну бровь Мэриан. Она постучала указательным пальцем по краю клавиатуры, а потом ладонью той же руки погладила шероховатую поверхность стола. – Он мне и правда нравится. Почему я буду жалеть о своих же словах, если только что написанное и отправленное мною – с искренностью и без капли лжи? Я добровольно написала это, предварительно хорошенько обдумав и переварив, меня никто не заставлял это делать, – она опустила бровь и повела носом в сторону маминой кухни так, будто оттуда доносился запах ароматной выпечки. – Даже наоборот, меня заставляли не писать. Не знаешь, случайно, кто это делал?» – подколола она маленькую копию, которая, скрестив руки на груди, топталась на месте.
«Знаю, – с наигранным спокойствием и чрезвычайно фальшивой улыбкой ответила та. – Только вот на тебя никак не повлияло это. Толку-то…»
«Такой я человек. Вернее, мы с тобой», – с лёгкой усмешкой произнесла Мэриан, но в её голосе всё равно сквозили некоторые печальные нотки, по которым становилось понятно, что она ощущала вину, хоть и старалась заглушить эти чувства в себе. Она сказала это так, будто не виновата в том, что происходит, будто её заставили написать незнакомому человеку… ладно, малознакомому человеку то, что он ей нравится.
«Мне не нужны твои оправдания! – отчеканила маленькая, и, когда большая понуро опустила голову, смягчившись, добавила: – Он правда тебе нравится что ли?»
«Я не хочу это обсуждать», – снова раскраснелась Мэриан, кусая щёку изнутри.
«Как скажешь, – маленькая скривила губы. – Только сразу становится понятно, что ты к нему неровно дышишь. Здесь даже мысли можно не читать. Это я тебе говорю как человек, который всегда знает о чём ты думаешь».
«Мне только неясно, почему у нас разные взгляды на одну и ту же ситуацию. Это странно!» – настоящая Мэриан пусть и не очень ловко, но попыталась перевести разговор на другую тему. Хорошо, что папа ещё на работе, иначе он выгнал бы её из-за компьютера.
«Ничего странного. Ты считаешь и так, и так. То есть с одной стороны ты понимаешь, что не стоило так быстро начать доверять ему без имеющихся на то причин, а с другой стороны тебя так растрогало это признаньице, что ты не могла не разомлеть и не написать милый ответ. Ты просто гасишь в себе то, о чём не хочешь думать, но от этого не перестаёшь думать о том, что так старательно пытаешься выбросить из своей головы», – шепнула в ответ маленькая.
Мэриан помрачнела.
Суровые будни скрашивала переписка с Дорианом. Письма от него, можно сказать, стали новым стимулом быстро просыпаться по утрам, а рассветы больше не казались такими бессмысленными и нежеланными. Мэриан, открывая глаза в постели утром, больше не проклинала школу и дни, когда нужно было ехать на занятия.
Родители не стали относиться лучше к Мэриан, школьные предметы не стали легче, а обидчицы никуда не исчезли и даже не стали меньше издеваться над Мэриан. Хоть дело и шло к лету, но до тёплых деньков было ещё ого-го как далеко. Температура на улице выше не поднималась, но мир словно стал светлее, теплее и радостнее. Ничего в жизни Мэриан, пожалуй, не изменилось, но грустные мысли практически перестали навещать её.