Ты Меня Найдёшь

Наведя пистолет, Михаил и в самом деле не планировал убивать Андре. Слишком много хлопот потом. Попугать – да. Заставить чувствовать вину – да. Прекратить эту связь и запереть жену, чтобы сохранить свой капитал – да. Но убийство совершенно изменило баланс. Теперь уже ему пришлось умолять Натали о прощении. С её сумасшедшим характером она могла и во всеуслышание объявить и о  своей измене,  и об убийстве. А уж раскопать, правда это или нет, довольно легко. Поди потом отмажься.

Сцену, когда она бегала совершенно голая и размахивала сорочкой, он запомнит на всю жизнь. И ту зависть, которую испытал к этому хлыщу, он тоже запомнит. Как Андре сумел из этой неприступной и отстранённой женщины вылепить живое воплощение соблазна, он не понимал. Почему с ним она другая? Ведь он её первый мужчина. Взял её ещё, считай, девчонкой. К нему она и должна питать чувства. Его любовницы никогда не жаловались. Михаил всегда слышал только, что они счастливы быть с ним, а вот его собственная жена от каждой попытки близости сразу «заболевает». Он, конечно, не будет сейчас настаивать. Капитал дороже. Но вот когда вернёт себе всё, тогда и посмотрим, а пока наслаждайся, моя радость, наслаждайся своим мнимым превосходством.

Глава 5. Сюрприз

На балу было всё, как обычно. Приветствие хозяев, обмен любезностями со знакомыми и танцы. Натали покорно вносила в карне всех желающих танцевать с нею, и вскоре все танцы были расписаны. Муж внимательно наблюдал за ней и удовлетворённо улыбнулся, убедившись, что она ни разу не повторила кавалера, и ни один танец не был пропущен. Во время танцев Натали отвечала на вопросы кавалеров односложно, опустив глаза и мило улыбаясь. После мазурки очередной кавалер отвёл её в боковую комнату к небольшому столику на ужин. Там женщина рассеянно попробовала пару блюд и, когда мимо проходила горничная, попросила проводить её в уборную комнату, мило при этом улыбнувшись спутнику и сообщив, что вскоре вернётся.

Вернулась она и впрямь довольно скоро, хотя слегка побледневшая. На вежливый вопрос кавалера беззаботно махнула рукой, дескать, просто душновато, вот выпьет воды и всё пройдёт. Бледность действительно скоро сошла, и к началу следующего танца Натали была, как прежде, ровно весела.  На неё обращали внимание и её веер на этом балу постоянно «говорил». То он был свёрнут, и хотя на лице Натали цвела милая доброжелательная улыбка, собеседник понимал, что он ей безразличен. То заранее уловив намерения очередного ловеласа, она слегка разворачивала веер, давая понять, что уже замужем. А порой, приоткрывая лишь один лепесток, намекала, что собеседнику нужно удовольствоваться просто её дружбой. Что-что, а быстро поставить на место любого докучавшего Натали умела.

Когда до конца оставалось два танца, Натали подошла к мужу и сказала, что уже устала и хочет домой. Тот согласно кивнул, и они тихо покинули гремящий весельем зал. Дома каждый сразу ушёл к себе, и Натали поторопила горничную расколоть причёску, затем та помогла ей переодеться и подала таз с кувшином и полотенцем. Наконец, можно было отпустить её, что женщина и сделала с превеликой радостью. Ей просто необходимо было остаться одной.

Как только прислуга вышла, Натали сразу побежала в гардеробную, примыкавшую к спальне, и взяла ретикюль, с которым сегодня ходила на бал. В нём лежал совсем не тот веер, который она брала с собой. Этот был из расписанного шёлка со слоновой костью и чуть меньше. В этом же ретикюле лежало полученное сегодня ещё одно письмо от Андре. Как ей хотелось на этом балу бросить всё, снова убежать в уборную и прочесть то, что он хотел ей сказать. Но она сдержалась, зная, что муж не спускает с неё глаз.

Она танцевала и улыбалась весь остаток бала, и каждый кавалер казался хуже и уродливее предыдущего, но самым мерзким был, конечно, муж. Ей пришлось делать вид, что духота мучает её даже в экипаже, потому она не убирает веер. Второй веер мог и не поместиться в ретикюль. Поэтому, войдя в спальню, после возвращения домой, она скинула накидку на руки горничной и упала в кресло, всем своим видом показывая, как она устала. Пока та аккуратно расправляла накидку, Натали ловко спрятала свой веер под подушечку на кресле, а бальную сумочку с письмом и веером от Андре приказала унести в гардеробную и тут же, не дав горничной даже мгновенья, потребовала снять гребни с причёски. Горничные привыкли к переменам настроения хозяйки, её нетерпеливости и капризам, поэтому просто старались всё выполнить побыстрее, чтобы хозяйка потом не жаловалась на их нерасторопность.

Наконец, она могла прочитать письмо. Ровные строки казалось говорили ей, что всё хорошо, он где-то в этом городе и как прежде ждёт свидания, но смысл письма был другой. Он был страшен и прекрасен одновременно.

«Душа моя, моя радость, моя любовь, не плачь, если ты читаешь строки. Не плачь, ибо мы теперь с тобой всегда будем вместе. Я сам выбрал этот путь. Прости, что я сделал этот выбор и за тебя. Но не мог я раскрыть тебе всё. Не мог.

Помнишь, как мы с тобой встретились? Я зашёл к ювелиру, чтобы купить табакерку в подарок своему другу Н*.  Ты стояла спиной и подбирала браслет, а затем вдруг повернулась и потребовала этот «милый золотой цветок с жемчужной росой». Этот цветок решил нашу судьбу. Нет, на самом деле не цветок, а твой голос, твои глаза, твоя милая ручка, которая держала его, твой румянец. Я смотрел и понимал, что уже никогда не смогу забыть твой облик. С этого мгновенья у меня есть только один мир, и этот мир – ты.

Я знал заранее всё. Знал, что нас ждёт, но пошёл этой дорогой, потому что даже мгновенье с тобою, стоит целой жизни без тебя. Ещё пять лет назад, когда мы с приятелями кутили, нас занесло в табор, который стоял близ города. Цыгане пели нам и танцевали, а мы щедро платили. Ко мне подсела цыганка, молодая, красивая. Думал, что ей деньги нужны, а она руку мою взяла да стала гадать. Много чего напророчила и славу, и наследство. Да только жизнь пообещала короткую, если её не послушаю. Я смеялся, говорил, что не властны мы над судьбою, но она нахмурилась в ответ. Мол, властны, да только выбор надо сделать верный.

Рассказала, что встречу у ювелира женщину, которая попросит золотой цветок с жемчугами, вот эта женщина и станет моей погибелью. Если я уйду и не сведу знакомство, то останусь жив, и проживу жизнь долгую, женюсь, дети будут, умру в почёте. А ежели нет, то смерть будет скорая и бесславная, от рук обманутого мужа. Но наша любовь не закончится так скоро. В каждой следующей жизни мы будем встречаться с этой женщиной, и каждый раз нас будет тянуть друг к другу.

Смеясь, пообещал я цыганке, что не посмотрю даже на ту, которая встретится у ювелира, но не сдержал слова. А когда увидел глаза твои, нежный румянец, тень от ресниц, понял, что готов умереть за то, чтобы коснуться этих тонких пальчиков. Я ни на одно мгновенье не пожалел о своём выборе. Стыжусь лишь одного, что сделал тебя несчастною, оставив с негодяем мужем. Я не оправдываюсь, но обмануть судьбу я всё же попытался. Я предложил твоему мужу почти всё своё состояние в обмен на твою свободу. Не бойся. Я не глупец. Я сделал это через твою матушку. Она с радостью согласилась, потому что я привёл ей весомые аргументы в пользу этого решения. Однако твой муж наотрез отказался обсуждать это. Он сказал, что лишь смерть разлучит вас.

Богом прошу, Натали свет мой, не сердись на меня. Я украл у судьбы счастливейшие часы своей жизни, но платишь за них ты, мой ангел. Прости, моя родная, что определил не только свою судьбу, но и твою. Если ты в следующей жизни не захочешь видеть меня, быть со мной, любить меня, я пойму. Тогда отнеси веер обратно нашей Д*. Она знает, что делать далее. Если же ты хочешь увидеться со мной в другой раз, то оставь веер себе и храни до смерти. Он будет возвращаться к тебе всякий раз, перед тем, как буду появляться я.

Даже если жизнь моя будет коротка, ради встреч с тобой я готов пожертвовать чем угодно. Портрет мой пусть остаётся у Д*. Он вместе с веером тоже будет приходить в твою жизнь. Так, ты будешь вспоминать меня и точно узнаешь, как встретишь.

Душа она-то всё ведает, поэтому я знаю, что мы с тобой встретимся, мой ангел. Ты найдёшь меня. Ты обязательно найдёшь меня. Я постараюсь облегчить твою жизнь с этим подлецом. К тебе вскоре приедет стряпчий. Он привезёт бумаги. По этим бумагам, ты купила все мои имения незадолго до моей смерти. Твой муж (бог мой, как тяжело мне даже в последнем письме упоминать его) всё тебе простит за то, что ты теперь будешь богата. Этой малостью я не искуплю свою вину перед тобой, нет, моя любовь. Я знаю, что деньги для тебя никогда не имели значения. Но так я может смогу приглушить крик моей собственной совести.

До встречи, душа моя. Я надеюсь, что до встречи, а там, как господь решит. Ты вольна, мой свет.

Вечно твой, любящий Андре.»

Натали не вытирала слёзы. Они стекали по щекам и шее. Рубашка была уже мокрой у ворота. Письмо, то расплывалась, то снова становилось чётким, а она всё перечитывала его. Перечитывала и считала, сколько ещё она может прожить. Прожить без него. Принять бы яду. Да кто знает, встретятся ли они после этого. Нет. Нельзя. Ей придётся жить столько, сколько отмеряно. Но какое же счастье, что они встретятся вновь. Бог мой, какое счастье. Как хорошо, что он ничего ей не рассказывал. Сам нёс этот тяжёлый груз, но не позволил печали отравить их встречи. Малодушная. Нашла чему радоваться. Ну, ничего, любимый. За это малодушие будет заплачено. Какова будет расплата, не имеет значения. Важно лишь то, что теперь они встретятся.

Вдруг глаза наткнулись на строки про поместья. Тут она осознала весь комизм ситуации. Мало того что муж втихую переписал на неё всё, так теперь ещё и Андре отдал свои владения. Муж с ума сойдёт, когда узнает. Тем более что заниматься всем она точно поручит стряпчему Андре. То-то будет веселье. Конечно, он отказался от предложения матушки. И она теперь даже знает почему. А сейчас пора вытереть слёзы. Мало ли, вдруг горничная или муж заглянут. Письмо спрятать. Она не может с ним расстаться. Ну и ждём стряпчего. Посмотреть на лицо муженька.

***

Утро следующего дня принесло то, чего так жаждала Натали. Во время позднего завтрака доложили о приходе стряпчего. Довольно высокий  мужчина с незапоминающимся лицом, строго одетый и наглухо застёгнутый, представился мужу как Николай Алексеевич. Был он сухо вежлив и деловит. Вёл себя так, будто был уже знаком с Натали, и она знает о сделке, а он лишь напоминает детали. Михаил Димитриевич сначала никак не мог взять в толк, о чём речь идёт, о каких таких поместьях. А когда сообразил, что жена его теперь владелица огромного состояния, аж в лице переменился. А тут и Натали добила его окончательно, любезно улыбнувшись стряпчему.

– Может, вы тогда займётесь и моим небольшим владением? А то сейчас им занимается поверенный мужа, он же и управляющий. Дел у него и так полным-полно. Михаил Димитриевич имеет не одно поместье, а тут ещё и я хлопот добавляю. А так у каждого из нас будет свой поверенный.

– Почту за честь Наталия Александровна. Почту за честь. Вот только у вас уже есть управляющий. Вы, наверное, запамятовали. Я стряпчий, который всегда к вашим услугам в любое время, а вашими новыми поместьями занимается Фёдор Степанович. Причём занимается весьма успешно. Доходец у вас знатный. Исключительно выгодную сделку вы провели и так вовремя. Сейчас бы всё ушло дальним родственникам по кусочкам. Пока Фёдор Степанович лично объезжает ваши владения, а как вернётся, сразу к вам и пожалует с докладом. Я передам ему ваше желание взять под его надзор и остальную вашу собственность.

Всё это время муж Натали пытался вставить своё слово, но стряпчий, будто не замечал этих попыток. Как только он замолчал, Михаил Димитриевич сразу взял жену за руку.

– Свет мой, ну зачем нам прибавлять столько хлопот и так занятому человеку. Семён Тихоныч вполне справляется. Он может и твои новые владения взять в управление.

– Нет, нет дорогой. Имения приносят приличный доход. Нет причин сомневаться в их благополучном управлении. Так зачем менять что-то и обижать знающего человека? А вот добавка моего именьица сильно не загрузит Фёдора Степановича. Зато мне будет удобней. Считай это женским капризом, милый.

Как только его жена поднимала брови и упрямо выдвигала подбородок, Михаил знал, что спорить бесполезно. Хоть расшибись, а будет делать по-своему. Он решил переждать пока, чтобы излишней настойчивостью не вызывать подозрений. То, что Натали теперь стала как минимум вдвое богаче, изрядно выбило его из колеи. Почему он не прислушался к своему поверенному? Однако же и перевести всё обратно на себя он пока ничего не может. Придётся изрядно поразмыслить, как теперь быть. Подлец Андре. Ясно же, что Натали ничего не покупала у него. Откуда он мог знать, что так всё обернётся? Что теперь гадать. Надо подумать, как выкрутиться, чтобы жена ничего не узнала.

Стряпчий откланялся, и Натали с улыбкой повернулась к мужу.

– Дорогой, ты рад моему сюрпризу? Богатая жена это ведь просто прелесть что такое, не правда ли?

– Конечно, душенька моя! Конечно! Я и впрямь удивлён, – вот тут голос его прозвучал вполне искренне, –  Как ловко это у тебя получилось. Надо теперь поговорить с Семёном Тихонычем. Ежели тебе так хочется всё перевести к новому управляющему, то они вполне могут это сделать меж собой. Тебе надо будет просто бумаги подписать. Я прикажу всё подготовить.

– Ты так любезен, дорогой, – Натали вздохнула томно – озабоченно, –  Пойду, пожалуй, оденусь. Пора с ответным визитом к Д*. Ты поедешь со мной?

– Ангел мой, дел у меня сегодня предостаточно, – он с показным сожалением развёл руками, – а ты поезжай развейся.

– Жаль, я не особо дружу с этой Д*. Не понимаю даже, с чего она приглашение на бал прислала. Хотя ты прав, у неё мило. Но сама она довольно скучна. Муж дети, вот и все разговоры, – затем, увидев нахмурившееся было лицо мужа, добавила, –  Однако, раз тебе нравится это знакомство, я его поддержу.

– Чудесно, душа моя, тогда я тоже отправлюсь по делам.

Натали усмехнулась. Сейчас прикажет вызвать поверенного. Жаркие деньки ему предстоят. А уж какой будет сюрприз в конце, просто любо-дорого. Ну да ладно. Сейчас пора с визитом. Её удивляло, с какой радостью она собиралась к Д*. И дело тут было не только в портрете Андре. Ей хотелось увидеть её саму. Эта женщина была как глоток прохладной воды в жаркий полдень. Она заметила, как ласково и почтительно с ней разговаривает муж, а прислуга бросается выполнять её приказы тут же и это не из страха. Просто она была так мила, от неё веяло таким спокойствием и добротой, что хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Как Андре умудрился уговорить её помочь? Видно же, что она и впрямь примерная жена и мать.

Д* встретила её, как лучшую подругу. К счастью, две дамы, которые прибыли с таким же визитом, уже собирались уходить. Д*, которую, кстати, звали Элен, встретила Натали с искренней теплотой. Воспользовавшись тем, что пока они одни, она сама предложила пойти туда, где висел портрет Андре. Натали, которая поначалу была так обрадована, что видит любимого, хотя бы на портрете, бросила на Элен вопросительный взгляд, который та сразу поняла.

– Вы хотите знать, почему здесь висит портрет мужчины, а мой муж совершенно спокойно к этому относится?

– Если можно, удовлетворите моё любопытство.

– Всё просто. Это наш семейный ангел-хранитель. Да, я понимаю. Что Андре не выглядел, да и не был святым. Хотя, смотря что можно подразумевать под святостью. Добрых дел за ним числится удивительное множество. Но вы ещё об этом узнаете, когда вернётся Фёдор Степанович. Я была воспитанницей в его семье. Мои родители, очень дальние родственники родителей Андре, умерли, когда мне было всего пять лет. Были они людьми родовитыми, но обедневшими. С тех пор я росла в их семье. Андре, который на десять лет старше, стал моим заботливым братом. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я впервые встретила своего мужа. Он был другом Андре. Мы полюбили, но надежды на счастье не было никакой.  Я бесприданница, а родители старались найти ему выгодную партию. И даже моё хорошее происхождение не могло нам помочь. К счастью, он пока вполне успешно избегал нежеланных предложений, каждый раз находя доводы против. Тут умерли родители Андре. Я горько оплакивала их, потому что они искренне меня любили. Стыдно сказать, но их смерть оказалась моей дорогой к счастью. Потому что Андре, ничуть не раздумывая, просто отдал мне одно из поместий в приданое. Этого оказалось вполне достаточно. Мой будущий муж вместе с Андре умудрились к этому сватовству подключить даже самого князя. Так мой брат устроил наше счастье. А его портрет заказал мой муж сразу после свадьбы и повесил здесь. Вы не слышали об этой истории?

Натали покачала головой. Они с Андре при каждой встрече бросались друг к другу как одержимые. До разговоров ли тут о благотворительности.

– Андре никогда не афишировал свои добрые дела. – понимающе улыбнулась Элен и продолжила, –  Его знали как записного ловеласа, гуляку, игрока и кутилу. Но мало кто подозревал, что это была защитная маска, которую он носил. Кстати, думаете каким образом, ему вполне успешно удавалось избегать брачных уз? Мамаши при его имени просто желчью исходили. Они в красках представляли, как после замужества их дочери, голые и босые, идут из проигранного Андре дома. На самом же деле он успешно управлял своими поместьями, благополучно приумножая капитал. А проигрыши устраивал в виде представлений, для поддержания слухов.

Натали задумчиво улыбнулась, радуясь, что ей есть с кем поговорить об Андре. Однако ей всё-таки хотелось задать ещё один уже личный вопрос.

– Но вы же знаете, что я его любовница, а вы примерная жена и мать. Вас не коробит помощь мне?

– Милая Натали, я в своё время была готова стать для своего мужа кем угодно. Даже потерять честь, но лишь бы быть вместе с ним. Если бы план Андре не удался, то я бы согласилась стать и любовницей. Где же мне осуждать других. Неужели та малость, которую я делаю по просьбе своего брата, сможет отблагодарить его за мою нынешнюю счастливую и благополучную жизнь? Я буду рада, если мы с вами подружимся, и вы будете приходить к нам в гости.

– Непременно подружимся.

Женщина с искренней радостью пожала руки хозяйки дома. Они вернулись в гостиную, и через несколько минут доложили о следующих визитёрах.

С той поры Натали стала регулярно получать приглашения на вечера и балы от госпожи Д*. Это давало ей возможность довольно часто любоваться портретом Андре и предаваться воспоминаниям.

Глава 6. Искусствовед

Андрей вёл машину на автомате, а сам прокручивал в голове последний разговор с заказчиком. Тот настаивал, чтобы он поехал в эту усадьбу и там поговорил о продаже пары экспонатов из запасников. И экспонаты так себе. У него есть и более интересные экземпляры. Как ни крути, а его антикварный магазин славится среди коллекционеров. И почему ему нужен именно он в этой поездке? Конечно, он один из лучших искусствоведов, но, это же просто неразумно, покупать через него. Мог бы и сам поехать. Ему, дескать, нужна оценка. Он и так уже её дал. Ну не стоит это всё таких хлопот. Привлечение его, как специалиста и антиквара дороже выйдет, чем купить у него, из его готовой экспозиции.

Странно. Это странно. Но ему платят и платят хорошо. Усадьбу эту он знает. Как-то, будучи в соседнем городе, специально заглянул на несколько часов. Запасники не видел, но с основной выставкой познакомился. С директрисой тоже свёл знакомство. Так что не вопрос, любезнейший, поедем и всё сделаем. Вот только неразумное расходование средств его всегда смущало. Может, у мужиков тоже климакс случается, как утверждают некоторые? Ну, там перепады настроения, хочу вот это, хоть тресни, или как там это ещё бывает у бедняжек? Иначе как объяснить, что никакие логические доводы, на до сих пор разумного человека не подействовали.

С клиентом-то он разберётся, а вот что делать с самим собой? В тридцать пять лет сойти с ума от рекламы конкурента – это просто жесть. Шёл себе спокойно наслаждаясь лучами редкого солнышка и разглядывал витрины. Вдруг у дверей антикварного увидел мерцающую вывеску «Розыгрыш», а под ней рекламный билборд с натянутым баннером. С этого баннера на него смотрела лукавым взглядом поверх веера девушка. Остановившись как вкопанный, он смог только пробормотать: «Ах, эта девушка меня с ума свела, разбила сердце мне, покой взяла».

Он её знал. Он её точно знал, хотя не встречал ни разу в жизни, но это она  порой мелькала в ночных видениях неуловимой тенью. Она мерещилась в проходящих стайках весело хохочущих студенток. Появлялась на мгновенье в танцующей толпе ночного клуба. Он никак не мог уловить её черты, а тут вдруг увидел ясно. Сердце затрепыхалось, готовое выскочить из груди, внутренний жар опалил лицо. Кто она, и как её найти? В памяти лишь эхом звучит имя: «Натали». Однако настоящее оно, или просто ему так захотелось её назвать, он не знал.

Зайти в магазин Андрей не мог. Слишком известен в этой среде. Неправильно поймут расспросы. К счастью, на баннере было название дизайн-студии. Студию эту он знал хорошо. Сам с ней иной раз сотрудничал. Позвонил, как только дошёл до ближайшей кофейни. Ему дали имя фотографа, который делал этот проект. Фотографа он встретил уже через час. Тот удивился, но клиента знал, поэтому хоть и против правил это, но продиктовал имя, адрес и телефон девушки. Вот на этом везение и закончилось. Девушка, которую действительно звали Наташа, там больше не жила, а телефон был недоступен. Всё. Приплыли. Модель не была профессионалкой, поэтому по другим студиям искать смысла не было. Она просто победила в розыгрыше. Опросил соседей, узнал место работы, сходил туда, но всё тщетно. Выписалась. Уехала. Адреса нет. Нового номера телефона тоже. Да что же ты будешь делать.

А потом стали приходить сны. Он вставал по утрам как шальной. У него не было проблем с девушками и сексом. Всегда находилась та, что готова была скрасить его вечера. Андрей очень ловко избегал серьёзных отношений, да и в душу никто не западал. Совсем. Был он щедр, всегда готов поддержать своих бывших пассий, но никого не пускал в свой дом. Для свиданий купил специально отдельную квартиру. Были попытки поймать его на беременности. Решал просто. Говорил, что если дама готова оставить ребёнка, то он не против, но сразу после родов проведёт тест на отцовство. Если положительный, то будет платить алименты. Уж что-что, а свою осторожность он знал, и считать чужого ребёнка своим не собирался. Алиментов не жаль, конечно. Детским домам он и так помогает постоянно, а вот обманывать себя не позволит.

За всю его жизнь, только в подростковом возрасте порой снились эротические фантазии. А тут… Стыдно признаться, он ждёт этих снов. Да и на сны они не похожи. Как можно так явственно ощущать шелковистость кожи, упругость попки, рельеф соска или ложбинку над ключицей, ну и всё остальное. Не было у него таких любовниц. Никогда. Ни к кому он не испытывал такой тяги. Когда просто невозможно удержаться, когда хочется сжать в объятиях да так и остаться на всю жизнь. Когда утро приносит отчаяние, оттого что это всего лишь видение. Этот взгляд он помнит. Он его видел вживую. Глаза немного другого оттенка и волосы чуть светлее, но это она. Он слышал кокетливый голос, который произносил, слегка растягивая гласные: «Андре, шалун…»

До сей поры он терпеть не мог явное женское кокетство и теперь понимал почему. Потому что кокетство должно быть другим. Тонким, чарующим, едва уловимым. Оно должно сводить с ума, заставлять мечтать, обещать то, что можно представить лишь в несбыточных фантазиях. Может, весь этот бред про «вторую половинку» правдив?

В последнем видении он помнит свою ревность. Натали замужем. Как это для него вообще возможно? Он никогда не связывался с замужними, а тут готов был вызвать её мужа на дуэль под любым предлогом и сделать её вдовой. Дуэль. Охренеть просто. Откуда это?

Вечереет. Что там по карте. Нужна ближайшая гостиница. Сегодня он уже не успеет доехать, выехал слишком поздно. Дела задержали. Ночью ехать не намерен, учитывая его эмоциональный фон. Отлично. Как раз минут через пятнадцать будет то, что нужно.

Получив на ресепшене ключи и, не обращая внимания на заинтересованные взгляды двух девушек, сидящих на диване, спросил, есть ли заказ еды в номер. Получив утвердительный ответ, подхватил сумку и направился сразу в номер. Там заказал ужин и принял душ. Включил телевизор, убавил звук до минимума и достал ноутбук. Можно поработать пока.

Андрей просматривал предложения, которые ему присылали ежедневно на почту. Веер. Он помнит почти такой же. Сам выбирал его, чтобы подарить Натали. Её звали Натали. Так же как ту девушку-модель, с тем самым веером. Вот его он и купил. Нет. Это, наверное, память шалит с ним или подсознание. Неужели пора к психиатру? Или кто там занимается «поехавшими» мозгами? Стук в дверь. Кого принесло? Ах да, ужин.

Открывает дверь и видит одну из девиц, которые сидели около ресепшена. Ну, понятно. Как в гостинице без жриц любви. Она действительно думает, что это обольстительная улыбка?

– Молодой человек не хочет скрасить вечер в приятной компании?

– Вынужден отказать вам в вашем столь любезном предложении, – Андрей наблюдал, как вытягивается лицо девицы, – Не беспокойте меня больше. Да, ужин пусть оставят у двери. Нужно просто постучать. Я сам заберу. Передайте, чтобы меня вообще не беспокоили.

– Я не горничная, чтобы передавать ваши приказы. – она буквально фыркала, как закипающий чайник.

– Тогда почему вы пытаетесь проникнуть в мой номер? В этой гостинице понятия не имеют о безопасности и приватности клиентов? Я сейчас позвоню менеджеру и выясню кто вы. Кстати, я тут на пару минут вышел, а у меня уже пропали запонки.

– Какие запонки? – негодование сменилось растерянностью, – вы же в свитере. Я сидела всё время внизу и в ваш номер не входила. На камерах это видно.

– Но сейчас-то вы здесь. И если ещё постоите, то у меня пропадёт и бумажник, и важные документы.

Девушка молча развернулась и ушла. Через пятнадцать минут снова постучали в номер. На этот раз, открыв с небольшой задержкой, он увидел тележку с ужином и пустой коридор. Ужин оказался вполне достойным. Выкатив тележку с посудой и остатками за дверь, он повесил табличку «Не беспокоить» и решил, что лучше ляжет спать сейчас, чтобы выехать с утра пораньше. В сон провалился почти сразу. Вернее, в очередное видение.

Ему хочется что-нибудь подарить Натали. Но он не может дарить ей украшения, только всякие безделушки, про которые она может соврать, что купила их сама. А так тянет буквально осыпать её подарками. Тогда он стал дарить модные аксессуары. Выбирал их, конечно, не сам. Этим занималась Полин, работающая у модистки. Была она младшей сестрой Петрухи, его камердинера. Тот очень хотел пристроить её так, чтобы она могла стать мастерицей. Девчушка с детства мечтала шить красивые платья, вот он и поспособствовал. Да ещё пообещал, что как выучится, поможет открыть ей свою мастерскую. В ответ получил беззаветную преданность и брата, и сестры. В духовной и впрямь указал для них сумму, которой с лихвой хватит на своё дело.

Боа, ретикюли, веера, лорнеты, муфты, зонтики, шали, всё это Полин выискивала самое модное и дорогое. Причём, работая у модистки, которая шила Натали наряды, она подбирала всё под её гардероб практически безупречно. Он же потом любовался своей красавицей, которая старалась на каждый бал или собрание прихватить что-нибудь из его подарков. Ему доставался порой танец, в котором он молча вёл её с равнодушным лицом и, отведя на место, сухо раскланивался со словами вежливой благодарности. А так хотелось другого. Хотелось закружить в танце не скрываясь, хотелось смеяться и болтать, хотелось вести её под руку к ужину, хотелось кричать всему свету, что эта чудесная женщина принадлежит ему. И только в их съёмной квартире он мог позволить себе всё.

На изящной шейке бьётся жилка под нежной, почти прозрачной кожей. Андре, да его называли тогда Андре, целует нежно эту жилку, опускаясь ниже. Натали запускает свои тонкие пальчики в его волосы и что-то шепчет охрипшим голосом. От жаркого шёпота бегут мурашки, и перехватывает дыхание. Этот корсет… Чудовищная броня, скрывающая желанные сокровища. Он освобождает изумительное тело от панциря и находит упругий розовый сосок. Натали выгибается, а затем начинает помогать ему, тоже избавиться от одежды. Как же она открыто–откровенна, как отличается от жеманных дурочек, которых он знал до этого. Ей хочется любить его, и она делает это страстно, отдаваясь вся без остатка. Откуда в ней эта внутренняя свобода он не знал, да и неважно это. С ней он сам ощущал себя свободным.

Она обожала позу всадницы, и он наслаждался, любуясь её острыми упругими грудками, изящной головкой и линией плеч. Когда его руки ложились на её бёдра, сердце буквально трепетало от счастья, а когда её шаловливая ручка скользила по члену, он просто умирал от восторга и возбуждения. Каждое свидание было особым. Натали была то чувственно нежна, то возбуждающе горяча, то властно жестока. Он любил её каждый образ. Нет, не любил. Обожал, боготворил, жаждал. Какая разница сколько он проживёт? Если это будет даже один день, но день с Натали, он согласен. С ней было прекрасно всё: льнуть друг к другу в страстном желании; просто сидеть, обнявшись; пить чай, пересмеиваясь; тихо о чём-то болтать.

В этом видении они как раз болтали и пили чай после бурной близости. На ней был прозрачный пеньюар, через который просвечивала жемчужная грудь с сосками-бутонами. Он, любуясь этими бутонами, просил в очередной раз разрешение на дуэль с её мужем. Натали подняла на него умоляющие глаза. Он знал, что для неё это равносильно убийству. О его меткости ходили легенды. Но как, скажите, ради бога, как ещё он мог избавить её от этого брака? Она его успокаивала, обещая придумать способ. Голос её журчал, утихомиривая запал, и он со вздохом соглашался в очередной раз ещё подождать.

Потом видение сменилось, и он уже сидит перед красивой цыганкой. Этого сна он ещё видел. Она держит его руку и смотрит, качая головой, а он смеётся, беззаботно, обещая не знакомиться с дамами у ювелира. Даёт деньги гадалке, но она отказывается.

– Не возьму, барин. Спасибо тебе за Яшку. Помнишь? Год назад, ты мужа моего спас. За меня он вступился. Силой хотели меня увезти, когда мы в трактире пели. Убили бы его, да ты помог. Я с тех пор только в таборе. Да и певица я не ахти. Гадаю вот хорошо. Много вижу. Запомни барин, долго жить будешь, богатым будешь, почёт и славу иметь будешь, только не люби ту, что встретишь у ювелира. Беду принесёт да смерть раннюю. Коли ещё поговорить захочешь, приезжай в табор. Я завсегда тут.