"Можешь увеличить?" – спросил Том.
"Ну же, не мучай себя".
"Я не буду, просто, пожалуйста, дай мне увидеть ее лицо".
Она была в точно такой же позе, как и в первый раз, когда они были в туалете поезда, но сердце ТОма сжалось от разницы. Она притянула мужчину к себе, ее лицо было у него над плечом. Это было первое отличие: она не смотрела ему в глаза, как это было с Томом. Вторым важным отличием было выражение ее лица. Она была отстраненной, очень отстраненной. Том попытался вспомнить выражение ее лица и припомнил, что точно такое же было у нее, когда она рассказывала о смерти родителей. Это не исправило ситуацию, но зато свело на нет все чувства ревности, которые он испытывал. Теперь его единственной эмоцией была забота о ее благополучии.
"Мистер Хатчинсон, возможно, нам стоит поговорить", – сказала Триша из I.N.S..
Он оторвал взгляд от экрана и перешел к Трише, чтобы сесть за стол.
"Не могли бы вы еще раз рассказать мне, что вам известно?" – спросила она. "Найл ввел нас в курс дела, но было бы полезно услышать это от Вас".
Том снова перечислил все подробности, хотя его немного отвлекало то, что происходило на мониторе компьютера в другой части комнаты.
"Я не понимаю, почему она не сказала мне", – произнес он в конце. "Я имею в виду, мы любим друг друга, я знаю, что любим. Она должна была сказать мне".
"Мистер Хатчинсон, такие вещи происходят постоянно. То, как это происходит, отличается от всего, что я видела ранее, но то, что я наблюдаю сейчас, довольно типично. Во-первых, они держат этих девушек в неведении. Я сомневаюсь, что хоть одна из них может говорить по-английски. Если они не знают языка, они не могут попросить о помощи. Во-вторых, у каждой из этих девушек есть родственники в России, которых, как им сказали, убьют, если они с кем-то заговорят. Правда это или нет, но страха достаточно, чтобы держать их в узде.
"Что будет дальше?" – спросил Том, – "Что будет со всеми этими девушками?".
"Мы собираемся оставить все как есть, пока мы занимаемся сбором доказательств. Затем мы произведем аресты. Организаторы – это те люди, которые нам нужны больше всего. Что с девушками? По правде говоря, многих из них мы отправим домой. Кто-то сможет попросить убежища, кто-то найдет другие способы остаться… но большинству придется вернуться".
"А как насчет Людмилы. Что можно сделать?"
"Честно говоря, я не знаю", – сказала Триша. "Эти дела очень сложные. Мистер Джонс из Госдепартамента может оказать некоторую помощь, но я не могу ничего обещать".
Глава 7
Был уже декабрь. Людмила заметила изменения в занятиях любовью с Томом. Он был более нежным, более заботливым. Часто он даже не хотел заниматься сексом, а просто держал ее за руку и разговаривал с ней.
За неделю до Рождества Людмила выглядела очень нервной и расстроенной. Том спросил ее, в чем дело.
"Это Миша, мой брат", – сказала она. "Я не получала от него вестей уже неделю. Мне не разрешают… Я с ним редко разговариваю. Он всегда пишет по электронной почте каждое воскресенье. В это воскресенье – ничего".
"Ну, сейчас зимние каникулы, может, он поехал кататься на лыжах или еще куда-нибудь".
"Да. Может быть". Она все еще выглядела обеспокоенной.
В тот четверг Том устроил нечто особенное. Он подвел ее к передней части поезда, и они увидели Билли, проводника с каменным лицом. Он как раз останавливал мужчину, который шел в самый передний вагон.
"Извините, сэр", – сказал Билли, – "Этот вагон не обслуживается на данном маршруте". Билли повесил соответствующую табличку над окном двери, ведущей в купе.
Когда мужчина ушел, Билли отпер вагон и приветственным жестом открыл перед ними дверь.
"Ваш дворец ждет", – сказал он. Пропустив их внутрь, он установил черную виниловую занавеску на дверь, ведущую в поезд, и начал выходить.
"Это медленная ночь, нам не нужен вагон. Они заклеили окна этой дрянью с рекламными плакатами, так что заглянуть внутрь трудно. Не подходите слишком близко к окнам, и все будет в порядке. Счастливого Рождества, детки".
Впервые он улыбнулся. Подмигнув, он закрыл дверь, и они услышали, как его ключ поворачивается в замке.
"Что происходит, Том?" спросила Людмила.
"Ну, я там поговорил с Билли, и оказалось, что он в душе романтик. К тому же он сказал, что боится, что нас повяжут, если он не даст нам этот шанс".
"Попадемся?"
"Поймают", – объяснил он. "Итак, моя русская красавица, что ты скажешь о том, чтобы наконец-то сделать это лежа?"
Том подошел к первому сиденью и схватил спальный мешок, который он развернул и раскатал на полу.
"Боже мой, Том. Ты сделал это для нас?"
"Конечно, сделал".
Она притянула его в самый нежный, романтический поцелуй, который он когда-либо испытывал в своей жизни, а затем начала раздеваться для него. Образы того, что он видел на камере наблюдения, неизбежно задерживались в его сознании, но он уцепился за выражение ее лица. Ее глаза не были отстраненными, не были где-то в другом месте. Она была здесь, для него. Она легла на спальный мешок, невероятно красивая. Он тоже разделся и стоял перед ней, обнаженный и в благоговении.
"Иди ко мне, мой Соколов", – сказала она, подняв руку. "Иди ко мне, а потом кончи в меня. У нас не так много времени".
Она притянула его к себе, и он легко вошел в нее, целуя ее при этом.
"Это совсем другое дело", – мягко сказал он. "Голая, лежа, я мог бы привыкнуть к этому".
"Я тоже".
В их занятиях любовью чувствовалась нарочитая торопливость. У них никогда не было столько времени и горизонтального положения. В то же время, у них было всего двадцать минут, или около того. Для Тома это была дополнительная срочность, о которой он не решался ей сказать. Какая-то часть его мозга боялась, что это может быть их последний раз, по крайней мере, надолго.
Они закончили так, что она оказалась сверху, ее руки обвивали его руки, ее груди касались его груди. Она уже достигла пика, но продолжала стонать от удовольствия, пока Том находил свою собственную божественную свободу. Она снова застонала, не так страстно, как в первый раз, но от переполнившей ее радости от того, что она была с ним.
Когда они лежали рядом друг с другом, она улыбнулась, немного смеясь.
"Что смешного?" – спросил он.
"Не смешно. Я не знаю, как сказать. Это напоминает мне первый раз".
"Твой первый раз?" – спросил Том.
"Да. У нас в России есть поезда с местами для ночлега. Это было мое, выпускное время…"
"Выпускной?"
"Да. Выпускная поездка. Наш класс едет в Москву. Мой парень, Леша, пробрался ко мне в постель. Мы оба впервые ехали в поезде".
"Хорошо было?" – спросил Том, его пальцы нежно расчесывали ее золотистые кудри.
"Хорошо?" – засмеялась она. "Нет, я не говорю "хорошо". Неуклюже. Мы оба. Но сладко. Да. Очень милый. Не такой милый, как мы, но я всегда помню. И это я тоже помню".
В тот вечер они расставались с большей неохотой, чем обычно. Людмила целовала его до последнего мгновения, потом бросила взгляд на перрон и помчалась к ожидавшему ее мужчине.