Сердце Лейверона

3.6

Первое, что я почувствовала, был умопомрачительный запах жареной рыбы с пряностями. Из-под прикрытых век оценила обстановку. Я все в том же земляном доме. Женщина у печи готовила завтрак. От этого шкворчащего звука слюнки потекли.

Тело пело от переполняющей его энергии. Не могу вспомнить, когда в последний раз так хорошо высыпалась. С бодростью вернулась и уверенность, что все беды мне по плечу, главное, наполнить желудок.

Встала с кровати, на что та тихонько скрипнула.

Женщина моментально обернулась:

– Поднялась? Ну, как себя чувствуешь? – от вчерашней недоброжелательности почти ничего не осталось.

– Спасибо, замечательно, – прикоснулась к груди, там все было обмотано, платье и нижнее белье все-таки сняли, заменив их балахоном из плотной ткани. Надеюсь, это сделала Ливада, а не ее муж или вековой старичок. – Я спала на вашей кровати? Где же спали вы?

– За нас не переживай. Мы люди неприхотливые, – ловко перевернула рыбу и капнула на нее густой соус.

– Я очень вам благодарна. За все.

– Отблагодаришь позже. Есть у меня идеи на этот счет. Голодная, небось?

– Зверски, – призналась я.

– Еще бы, два дня спать. Значит, на поправку пошла. Наш Кенази любую хворь вылечит. Сейчас закончу и займемся твоей раной, пока рыба остывает.

То есть как два дня? Выглянула за дверь, солнце уже клонилось за горизонт, люди готовились к общему сбору: мужчины разводили в центре деревни костер, дети и женщины рассаживались на бревна вокруг него. Теперь понятно, почему «на завтрак» готовили рыбу. Вернулась в дом, намереваясь помочь Ливаде с ужином и узнать подробности о том, что произошло после моего отключения. Она отмахнулась, указала на кадку с водой с предложением освежиться и смыть, наконец, эту устрашающую краску вокруг глаз.

Пока я с наслаждением плескалась в теплой воде, хозяйка поставила большое блюдо с дымящейся рыбкой в центре стола, глиняные кружки и кувшин с напитком. Мне уже и этого было более чем достаточно, а она добавила еще лепешки, завернутые в полотенце, сыр, нарезанный крупными ломтями, и печеную тыкву.

– Иди-ка сюда ближе к свету, давай посмотрим на тебя.

Послушно села около печи и сняла свой балахон. Ливада размотала повязку и собралась отклеивать ткань от раны. Я напряглась в ожидании болезненного отдирания присохшей материи, но она отошла на удивление легко. Оказывается, там все было щедро пропитано мазью. От рваной раны не осталось и следа, как и свидетельств, что из меня вытаскивали осколки кулона.

– Как рана так быстро зажила? Даже шрамов нет! – спросила женщину.

– Это все мази-Кенази, – усмехнулась Ливада. – Ну и ты удивительно легко лечишь саму себя. Только что с твоими глазами?

– Да что с ними не так? У вас есть зеркало?

– Конечно, есть, дикари мы что-ли какие? – Ливада достала из шкафа зеркало и мягкую тряпку, чтобы вытереть глаза и снять остатки жирной мази. Посмотрев в зеркало, в ужасе отпрянула. Глаза обрамляли насыщенные темные круги. Они выглядели словно болезненные синяки, но я не припоминаю, чтобы на мне было так много косметики, или что меня кто-то бил. Как я ни старалась, избавиться от них не удалось. Кажется, вид панды намертво приклеился ко мне. Нужно будет проконсультироваться с местным лекарем.

Пока я вытиралась, хозяйка дома дала мне чистую одежду: тунику с вышивкой, длинную юбку, теплую шерстяную накидку с бахромой и мокасины с мехом внутри.

– Вот, переодевайся. Пока ты отсыпалась, жители поделились с тобой одеждой.

– Я очень благодарна вам за все, Ливада, – это была чистая правда, не представляю как бы отправилась в спасательную миссию по холоду в своей прежней одежде.

– Перестань ты уже. Свою одежду будешь стирать сама. А сейчас идем ужинать.

Я села на скамью, примыкающую к деревянному столу. Мне пришлось сцепить руки в ожидании, когда хозяйка присоединится ко мне, иначе накинулась бы на еду без нее. Интересно, все индейцы балуют себя деревянной мебелью? Стол ровный и гладкий, не под стать кочевым племенам. А это что? На основании большого пальца красуется мощный укус. По размеру похоже на кошачью челюсть. Мерривальд? Больше некому. Когда же он успел? А, главное, за что?

Сняв с огня посуду, Ливада вынесла ее на улицу, и я услышала шипение раскаленного металла в воде. Когда она вернулась, то устроилась напротив меня, подогнув ногу под себя и, ухмыльнувшись, сказала:

– Ты что, меня ждешь? Ешь, не стесняйся.

Я была слишком голодна, чтобы возиться с рыбными костями, поэтому сначала успокоила желудок лепешками с сыром. Закусила нежнейшей медовой тыквой и, прожевав, сказала:

– Никогда не ела ничего вкуснее.

– Скажешь тоже, – ей явно было приятно. – Ну, Эрика, расскажи, что привело тебя к нам?

– Арнел меня к вам привел, – пожала плечами.

– Про это тоже расскажи. Как так вышло, что ты можешь говорить с животным хранителя?

Размышляя над ответом, запила сухомятку чем-то вроде компота из сушеных ягод, положила себе на тарелку пару рыбин. Затем подперла подбородок и ответила единственное, что пришло на ум:

– Я не знаю. Это все чья-то ошибка. Или наоборот злой умысел. Сама я сюда точно не собиралась и пока не разобралась, что творится.

– А что было до этого?

– Я ехала домой… С друзьями и котом. Мы попали в аварию, и вот я здесь.

– Аварию?

– Да, наши машины съехали с моста, а потом на нас несся поезд… – воспоминания о страшном завершении вечера больно резанули. – И я очнулась в степи, совсем одна.

– В прериях.

– Что?

– Это Лэбронские прерии, а не степь.

– В первый раз слышу. Что это за место? Где оно?

– К западу от реки Мектигванн. Арнегаст тебе потом все объяснит. Это его обязанность, а не моя.

– Пожалуй, мне пора, – поднявшиеся на поверхность воспоминания отбили всякий аппетит.

– Куда?

– Искать моих друзей. Да и вас больше обременять не хочу.

– Сейчас уже поздно. Прерии огромны, не зная местности, ты снова потеряешься. Завтра утром решим, что делать. Ты наелась?

– Да.

– Тогда пошли, провожу в твой дом. Арнегаст требовал, чтобы ты оставалась у нас, пока была без сознания. Но ясно же, что ты уже в порядке.

3.7

Весело полыхающий костер собрал вокруг себя мирно беседующих жителей. Не было шаманских плясок и песен, как я ожидала. Они просто наслаждались вечерним отдыхом и обществом друг друга. Одни стояли и задумчиво смотрели в небо, другие сидели, укутавшись в шерстяные одеяла. Идиллия. Из которой я выпадаю своей нервозностью. Где я?! Пока из всего услышанного могу предположить одно – я попала в какие-то прерии с помощью кулона. Разве такое возможно? И почему мы разговариваем на одном языке?

Меня прошиб холодный пот.

Если я здесь и каким-то чудом спаслась, то что стало с Мерривальдом, Викой, Виннардом, Максом, Ритой… Неужели они все…

– Идешь? – Ливада тронула меня за локоть. – Или, хочешь, можем пойти к костру?

Да какой костер, мои друзья наверняка погибли, а я сижу в Лэбронских прериях, согретая и накормленная! И тут во мне впервые ожил какой-то неконтролируемый гнев, он был спровоцирован мной, но принадлежал не мне. Он отравлял разум, разъедал изнутри.

– Я бы лучше поговорила с Арнегастом! – заявила я, краем сознания поражаясь собственной же грубости.

Ливада уперла руки в бока и осуждающе цокнула языком.

– Эрика, у хранителя полно забот. Он и так сильно рисковал, тебе помогая. Я передам ему, чтобы пришел к тебе, когда сможет.

Они так боятся потревожить своего хранителя. Может, еще и поклоняются ему. Точно сектанты. С образом жизни прогрессивных индейцев.

– Поймите, я не могу так долго ждать! Прошло два дня, вдруг мои друзья умирают в ваших сте… прериях!

– Арнегаста здесь нет. И монстра его тоже нет. Я ничего не могу с этим сделать. Иди отдыхай, завтра насыщенный день.

Она с подозрением на меня посмотрела и мягко подтолкнула в нужном направлении. Мне хотелось сбить ее с ног и бежать на поиски, и в то же время я понимала, что это глупо. Свой путь сюда помню лишь приблизительно, и ногами мне такое расстояние не пройти. Поэтому усилием воли я потушила ярость и смиренно последовала за женщиной.

Мое новое жилище было гораздо меньше прежнего, его обстановку составляли лишь кровать, маленький шкаф и открытая печь по центру. Ливада развела огонь, выдала мне шерстяной плед и, наказав поддерживать пламя, оставила в одиночестве.

Сна не было ни в одном глазу, тело бурлило энергией, я бы отправилась в поисковую экспедицию прямо сейчас. Снова попробовала связаться с Мерривальдом, никакого ответа не получила. Цеплялась за слабую надежду, что если уж случилось какое-то необъяснимое чудо и меня перенесло сюда, то и всех остальных эта сила тоже спасла, просто раскидала нас по разным местам. Очень хочется в это верить.

Судя по абсолютной тишине, жители деревни разошлись по домам. С тоской подумала о собственном доме и привычной жизни. Смогу ли я вернуться когда-нибудь? Мы каждую неделю созваниваемся с мамой, как же она будет волноваться, когда я не отвечу на звонки. Наверняка бросит все и приедет на мои поиски. И обязательно выйдет на информацию об ужасной аварии на железной дороге. Ох, мама… Как бы я хотела предупредить тебя…

Мне никак не удавалось заснуть, и я решила сместить нагрузку с возбужденного мозга на мышцы. Простейшие приседания и планка чуть не добили меня, поэтому я благоразумно еще раз сместила нагрузку. На желудок. Вкуснейшая рыба и прохлада ночи разморили меня, и я задремала.

– Проснись, какая же ты соня! – будильник звонил голосом Ливады.

Как холодно! Спряталась под одеяло с головой.

– Замерзла? Дрова прогорели, а огонь не терпит такого невнимания. Я принесла тебе воды и завтрак, но впредь этим заниматься будешь сама. Приводи себя в порядок и идем работать. Нахлебников у нас здесь нет. Жду тебя у главного костра.

– Когда я поговорю с Арнегастом?

– Он ушел, – донеслось до меня уже снаружи.

То не пришел. Теперь уже ушел. Мне что, стоять около их дома и караулить его? В любом случае, сидя здесь, дело с места не сдвинешь. Пока придется играть по их правилам.

День завертелся в самых разных поручениях. Ливада хотела найти мне дело, благодаря которому я буду полезна деревне. Она усадила меня среди других девушек неподалеку от главного костра и поручила им обучить меня шитью. Как она сказала, приближается весна, а значит, им пора подготовить летние домики для переезда на холмы. Они были чем-то вроде трансформеров из кожи – в сложенном виде представляли собой волокушу, туда жители положат свои вещи. Потом прибудут на место, раскроют палатку и дом готов. Меня сильно смущало, что здесь весна только приближается, потому что пару дней назад я была уже в апреле. Ничего уточнять я не решалась, на меня и так все косились с подозрением.

Сначала мне показали, как вышивать орнаменты на ткани с помощью ниток и крашеных бобов. Такому за пару часов не научишься! И я это доказала. Тогда меня мягко перенаправили чинить старые палатки и собирать новые. Что может быть проще – поставить заплатки, сшить несколько полотен между собой. И вновь пальцы меня будто не слушались. Я была слишком медленной, нитка все время путалась, а швы получались неаккуратными. В общем, швейное мастерство – точно не мое призвание. Мастерицы молча переглядывались, явно дивясь моей криворукости.

После очередного провала ко мне подошла Ливада и спросила:

– Скажи, чем ты можешь нам помочь? Как положено, а не так, чтобы потом за тобой все переделывали.

Задумалась. Организация праздника им здесь точно не требуется.

– Возможно, я могла бы помогать на кухне? Я немного разбираюсь в продуктах и специях.

– Отлично. Тогда пошли, не будем тратить время.

– Арнегаст еще не пришел? – знаю, испытываю ее терпение, но куда деваться?

– Нет, – последовал ожидаемый ответ.

Как я поняла, в отсутствие Арнегаста, всем здесь заведовала Ливада, которую жители уважали и любили, поэтому не перечили.

Женщина привела меня в большую палатку, внутри напоминающую столовую с четырьмя столами, и познакомила с девушкой по имени Патрина. Насколько я поняла, у этого племени принято готовить еду на всех, что, несомненно, удобно для охотников и мастеров, которые весь день заняты. Патрина работала поваром в этом «заведении» и сразу расположила меня к себе хотя бы тем, что проявила больше дружелюбия, в отличие от остальных жителей, демонстративно обходящих меня стороной.

Патрина предупредила, что трудовой день начинается с рассветом и сразу же поручила мне мытье и чистку овощей, а после этого заняться грязной посудой. В общем, работа началась без собеседования и обучения.

Часть 4. Под подозрением

4.1

Терпеть все это давалось мне с большим трудом. Плохо контролируемый гнев то и дело овладевал мной, и я частично давала ему выход, когда резала овощи или бросала поленья в огонь. Мне неоткуда было ждать помощи, я не знала как и куда бежать. Я даже не могла как следует вынашивать план о побеге, боясь, что Арнел залезет ко мне в голову. Но все равно не оставляла попыток связаться с Мерривальдом, каждое утро и каждую свободную минуту совершая ритуал призыва.

Все старания были напрасны.

Большую часть дня я проводила на кухне, а вечером гуляла вокруг поселения, надеясь на вспышку озарения, которая подскажет, что же делать дальше. Потом я приходила в загоны с домашним скотом. Мне очень полюбились задорные козочки и прекрасные лошади. Они тепло приняли меня и не бросали опасливых взглядов. Человек, который за ними приглядывал, предложил мне просто так не мотаться у него под ногами и помочь, раз уж я все равно здесь. Так я стала еще ухаживать за животными и иногда чистить загоны. Все лучше, чем сидеть без дела.

На третье утро я подошла к Патрине, и, увидев, что та натирает мясо травами, влезла с предложением:

– Патрина, ты знаешь что-нибудь про маринад? – получив отрицательный кивок, продолжила, радуясь, что не совсем неумеха среди них всех, таких рукастых: – Если мясо сначала вымочить в чем-нибудь кислом, а потом запечь на огне, оно получается очень нежным, сочным и приобретает потрясающий вкус. Давай сделаем?

Я показала Патрине, как делать маринад из кисломолочного напитка, отдаленно напоминающего кефир, с добавлением специй, лука и чеснока, и на следующий день она передала восторги жителей по поводу нежнейшего и очень вкусного мяса. Так я начала раскрывать ей всемирно известные секреты готовки и делилась рецептами простых блюд, которые реально приготовить в этих условиях.

На четвертый день Патрина, похвалив мои знания и опыт, сказала, что у нее есть для меня особое задание. Предвкушая приготовление нового блюда, я не ожидала, что меня приведут к столу снаружи, на котором лежало мертвое тело козы с уже разрезанным брюхом.

– Ты наверняка умеешь разделывать?

Лишь мельком глянув на окровавленное тело несчастного животного, которого вот только вчера кормила и гладила, я убежала за угол. Исторгая завтрак, с ужасом поймала себя на мысли, что наравне с отвращением от увиденного, часть меня ликовала и хотела продолжить начатое кем-то истязание козы.

Сославшись на недомогание, я отправилась к Кенази. Раз уж Арнегаста мне не поймать, попытаю счастья у лекаря. Он дал отвар из мяты и ромашки, но на вопросы отвечать наотрез отказался, сказав, что не имеет права нарушать правила хранителя.

Кто такой хранитель и что он оберегает, мне тоже никто не сказал. Себя хранитель, видимо, тоже очень оберегает, потому что от меня он словно прятался.

Вечером того же дня Патрина привела меня к всеобщим посиделкам у большого костра. В этот раз жители пели песни, вибрирующие печалью и болью. Слов я не разобрала, лирику мне не выдали, так что, уставшая за весь день от тяжелого труда на свежем воздухе, я быстро заснула под грустные колыбельные, устроившись прямо на бревне.

Патрина разбудила меня, когда почти все разошлись. Я уже обреченно плелась к себе, как услышала топот копыт. Потрясающее везение! Вот хранитель мне и попался.

Сон как рукой сняло. Попрощавшись с Патриной, я побежала к Арнегасту. Он выглядел изможденным и хмурым. Ничего, я не отвлеку его надолго.

– Арнегаст! Когда мы сможем поговорить?

Он спешился с Арнела и, коротко взглянув на меня, ответил:

– Что ты хочешь знать, Эрика? Неужели это не может потерпеть? Ты же здесь ни в чем не нуждаешься, верно?

Арнел отправился куда-то по своим лошадиным делам, Арнегаст же, не сбавляя шага, спешил к своему дому. Я едва поспевала.

– В том-то и дело, что я в порядке! А мои друзья в это время, возможно, умирают… Мне нужно найти их! Но я даже не знаю, где нахожусь, и как сюда попала!

– А мне кажется, ты и так все прекрасно знаешь, – бросил он через плечо и скрылся в своем доме, сдвинув створки.

Следующий день прошел так же, как и предыдущие. После работы на кухне покормила животных и вычистила на пару с местным мальчишкой загоны. Когда я расчесывала особенно дружелюбную лошадь, меня посетила мысль, что ночью конюшни никем не охраняются. Если встану раньше всех, то успею седлать лошадь и сбежать. Кража – поступок недостойный, но я обязана сделать хоть что-нибудь.

Настолько боялась проспать, что вообще не ложилась, тщательно контролируя эфир своих мыслей. Вот еще не хватало, чтобы Арнел узнал о моем плане. Мне повезло, что на мне остались хотя бы наручные часы, я перевела на них стрелки, руководствуясь рассветами и закатами. Благодаря тому, что меня допустили к кухне, смогла украдкой взять немного еды для себя и лошади, дабы получить ее расположение.

Когда время пришло, я, сгорая от стыда, кралась к загону для лошадей, обходя уже затухающий центральный костер, прячась в тени палаток. Животные встретили меня тихим ржанием. Какое счастье, что Арнел живет где-то в другом месте. Наверняка у него более роскошные апартаменты, чем просто загон из брусьев, прикрытый крышей. Кое-как в темноте нашла приглянувшуюся мне рыжую кобылку, которую назвала Плюшкой.

Дрожащими руками погладила ее морду и дала яблоко. Бархатными губами она приняла угощение и не возражала, что я надевала на нее уздечку и положила свернутое покрывало, служащее седлом.

Не зная, насколько затянется наша прогулка, решила захватить перекус и для лошади. Сунула руку в кадку с сеном и набивала до отказа заранее приготовленный мешочек. Когда я уже заканчивала свое мелкое воровство, рука вместе с сеном схватила что-то теплое, гладкое и яростно брыкающееся. Я вскрикнула от неожиданности и, надо сказать, отвращения. Лошади занервничали, начав суетиться.

Мой побег может провалиться!

Выведя Плюшку, не без труда вскарабкалась на спину. Что дальше? Как ей управлять? Как вообще ехать без стремян и нормального седла?

– Плюшка, поехали, – звонко причмокнула и подкрепила звук, несильно ударив лошадь в бока, как подглядела вчера у охотников. Она сделала пару ленивых шагов и остановилась.

Первые лучи солнца уже разрезали небо, скоро проснется вся деревня. Первым делом жители занимаются животными. Если не уеду сейчас, то меня поймают на «горяченьком», и я потеряю их и без того хрупкое доверие. Кто знает, что они могут сделать со мной после этого.

– Давай же, Плюшка! – снова легонько ударила ее в бока и подвигала бедрами, чтобы показать, чего от нее хочу.

Минут пять так и просидела на ней, тщетно уговаривая ее пойти. Затем слезла с нее, потянула за уздечку, надеясь, что за пределами лагеря в ней будет больше прыти. Она сделала лишь пару шагов, всем видом показывая, что не понимает, чего я от нее хочу.

Вот-вот рассветет. Паника нарастала.

– Плюшечка, дорогая, ну пойдем, пожалуйста, – продолжаю тянуть ее.

Лошадь фыркнула. Почему я не могу с ней поговорить? С Арнелом легко, а с другими не получается.

Вдруг услышала хлопнувшую створку в доме неподалеку. Стояла такая утренняя тишина, когда слышен каждый вздох. Тишина, готовая взорваться утренней суетой жителей. Кашляя, один из них, судя по приближающимся шагам, направлялся в нашу сторону.

Пользуясь полумраком крытого загона и тем, что непрошеный гость идет с его задней стороны, я быстро затолкала Плюшку обратно и, в страхе, что меня лягнут, поползла по краю к дальней стенке. Судьба мне благоволила, оставив здесь большие мешки почти того же коричневого цвета, что и моя туника. Спрятав лицо и руки одеждой, слилась с мешками и затаилась.

Сердце так грохотало, что могло запросто выдать мое присутствие. Если меня заметят, скажу, что не спалось и решила прогуляться. А почему я тут сижу в ногах лошадей… Надеюсь, меня все же не заметят! Тайком наблюдая за происходящим, увидела, как мужчина открыл дверцу и зашел прямо в загон.

– Ну, чего вы здесь расшумелись?

Лошади и до этого нервничали, а сейчас, с человеком у них под ногами, и подавно.

– Эй, малышка, кто же тебя так оставил? Иди сюда, – он подошел к Плюшке, снял с нее всю амуницию и, похлопав по шее, осмотрел других лошадей.

Я задержала дыхание, замерла, закрыла глаза, стараясь ничем не выдать себя. Наконец, убедившись, что все спокойно, мужчина покинул загон.

Выждав несколько минут, открыла калитку, огляделась. Никого! Извинившись перед Плюшкой, снова надела на нее все необходимое, привязала к своему поясу мешочек с сеном и вывела лошадь. Закрыла калитку. Да я просто неуловимый вор!

В седло забралась легко, подгоняемая страхом быть пойманной. Причмокнула и стукнула в бока, на этот раз посильнее. Хвала небесам, животное сдвинулось с места, и мы пошли. Медленно. Не осознавая, что делаю, пришпорила ее чуть посильнее. Кобылка пустилась в ленивую рысь.

Пытаясь приноровиться к скачке, совсем забыла, что лошадью еще и управлять нужно! Плюшка бежала, как ей вздумалось, совершенно не заботясь о всаднике, то есть обо мне. И уже на выходе из лагеря я ногами задела стойку со всякими граблями-лопатами. С оглушительным грохотом посыпались инструменты, напугав мою лошадь. Она сорвалась в галоп, чуть не выкинув меня со спины.

Отлично, хотя бы проблему со скоростью мы решили.

Крепко держась за поводья, ногами вжавшись в бока, чудом осталась на лошади, и мы поскакали по открытым степям. На голых просторах нас запросто заметят, как бы далеко мы ни убежали. Прежде чем успела сообразить, что делаю, развернула животное в обратную сторону, и на всех парах мы направились к другому концу деревни, за ее пределы.