Небесный замысел любви. МИР ДВОИХ. Необыкновенная история любви, непознанная разумом человека. Книга четвёртая

Грант был так удивлён всем происходящим, что всегда молчал смущённо, когда неожиданно эта девушка встречалась на пути его в посёлке, где он жил с друзьями.

И вот настало время, когда он вновь встретил её и заговорил с ней. Это было так:

В общежитии подмосковного посёлка ТЭЦ-22, в скромной комнате парней посередине комнаты стоял прямоугольный, большой стол, на столе с одного края лежали книги, тетради, в рулонах чертежи. На другом краю стола стояли – чайник, чашки с блюдцами, несколько тарелок, лежали сыр, любительская колбаса, хлеб, помидоры, огурцы, разделочная доска, в граненном стакане стояли ложки, вилки, ножи, необходимые для еды принадлежности.

Грант чертил за чертёжной доской, рядом лежали заточенные карандаши, линейка, на кровати открытые книги и тетради.

Вачик за столом готовил бутерброды.

Борис сидел на своей кровати, напротив Гранта, бренчал на гитаре, тихо напевая песню «Я встретил девушку».

В дверь постучали. Вошли Тигран со своей девушкой Анной и её подругой, Валентиной. Молодые люди поздоровались. Вачик любезно предложил всем выпить чай.

Тигран радостно согласился: «Мне два бутерброда с колбасой и с сыром оба».

– Мог бы и не говорить, итак знаю, сложный бутерброд, будет сделано, – добродушно ответил Вачик. – Вот, всё готово, а сверху укропчика обязательно, держи дорогой, – положил бутерброды на тарелку.

– Тигран, только вначале надо руки помыть, нельзя же с грязными руками есть, – укоризненно сказала Аня.

– Принял. Сейчас сбегаю. Пошли со мной? – Тигран обнял девушку, и они вышли из комнаты.

Валентина подсела к Гранту: «Чертишь?»

– Да. Надо вот доделать работу обязательно, – ответил Грант, не отвлекаясь от чертежа.

– Я мешаю тебе?

– Немного есть.

– Ты не в настроении?

– Немного есть, – ответил он, продолжая чертить.

– Ты обиделся за прошлый раз? … Ну там, на танцах?

– Совсем нет. Ты в праве танцевать с кем хочешь.

– Гриш, я просто хотела объяснить… Понимаешь…

– Не надо ничего объяснять, всё в порядке.

– Тогда на танцы пойдем?

– Валя, спасибо за приглашение, но вряд ли я пойду, – посмотрел на девушку, она нахмурилась, он добавил, тоже слегка нахмурившись. – Посмотрим, как семинар в институте пройдёт. А ты танцы любишь?

– А ты не любишь? – Валя посмотрела ему в лицо.

– Да так, по настроению.

– Вот и я по настроению. Мы с тобой похожи.

Грант посмотрел на девушку, слегка усмехнулся. Всё это время Борис тихо наигрывал на гитаре, посматривая на друга и девушку.

– Хватит петь, возьмись за учёбу, завтра семинар, – сердито обратился к другу Грант.

– Не могу, не лезет ничего в голову.

– Да что с тобой?

– Сам не знаю. Сердце щемит. Только песня меня и успокаивает.

– Завалишь сессию, прекрати дурить.

Грант встал, подошёл к столу, начал что-то искать… затем подошёл к своей тумбочке, пошарил рукой, слегка нахмурился, обратился к Вачику: «Вачик, ластик не видел?»

– У нас его нет, в прошлый раз Неля забрала для Машеньки.

Грант смутился, опустил глаза, подошёл к своему чертежу, внимательно посмотрел на него: «Я напортачил в одном месте и мне нужен ластик».

– Так сходи к ним и возьми.

– Да нет, я лучше схожу в магазин и куплю.

– Придётся ехать в «Дзержинку», – заметил Вачик.

– Почему? – Грант посмотрел на друга.

– Только там до восьми работает книжный, там есть раздел канцтоваров. Если поторопишься успеешь, на моторе быстро.

– Успею. Валя, извини, мне надо уехать, надо сегодня всё доделать.

Грант быстро стал одеваться.

Борис встал, подошёл к окну: «Гриш, купи ручки, писать уже нечем», – бросил он через спину.

– Куплю. Что ещё? Девушки, до свидания, – Грант быстро вышел из комнаты.

Борис постоял немного, смотря в окно, вдруг вскрикнул, бросил гитару на кровать и выбежал из комнаты.

– Что это с ним? – Валентина удивлённо посмотрела на Вачика.

Вачик пожал плечами: «Не бери в голову, садись чай пить».

Валентина присела за стол.

– А куда это Борис так устремился? – Анна посмотрела на Тиграна.

Тигран состроил гримасу и пожал плечами.

– Никому неизвестны его шаги, – улыбнулся Тигран, – потом узнаем, может быть.

Грант, сев на байк, быстро домчался до книжного магазина в соседнем посёлке.

Купив всё нужное, Грант вышел из магазина, под мышкой держал двухтомник Расула Гамзатова. Открыл дверь, сделав несколько шагов, он на мгновение закрыл глаза от неожиданного толчка, замер, прямо ему под ноги что-то свалилось…

Открыв глаза, он увидел на ступеньках лежавшую и охавшую девушку.

Держась за перила, она попыталась встать, но не смогла: «Ой, больно, как мне больно», – морщась, тихо произнесла она.

Медленно присела на ступеньки, поморщилась, закрыв глаза, немного посидела. Открыв глаза, подула на разбитую коленку, достала из кармана носовой платок, начала им вытирать кровь…

Грант, уронив книги, бросился помогать девушке, протянул ей руку…

Девушка подняла глаза, увидела светловолосого, симпатичного молодого мужчину. Их глаза встретились: её – большие, темно-карие, с длинными ресницами, испуганные глаза; его – голубовато-серые, добрые, выражавшие удивление… а потом сочувствие.

Грант протянул ей руки:

– Давайте я вам помогу, вам больно?

– Да, – поморщившись, тихо произнесла она.

Он, так же поморщившись, начал её поднимать.

– Как я свалилась, не пойму… ой… коленку больно, разбила… всё порвала… Господи, как мне больно… – стонала она.

Грант, ухватив за талию, поднял её.

Девушка встала, тихо простонала, зажмурилась, немного постояла с закрытыми глазами.

Грант рассматривал её лицо, улыбнулся, прищурив глаза. одной рукой он держал её за талию, а второй придерживал за руку.

Девушка открыла глаза, взглянула на него. Их глаза встретились, они молча изучали друг друга несколько минут. Их взгляды были разными: его глаза излучали теплоту, доброту, улыбались; её глаза – были колючие, веки и длинные ресницы слегка подрагивали.

Девушка смутилась, и первая отвела взгляд, опустила глаза, поморщилась: «Спасибо вам. Мне лучше. Спасибо, я сама… я сама пойду, – высвободив руку, она увидела на полу, свой портфель и книги. – Книги, ваши книги, мой портфель», – оглянулась, посмотрев на него, вновь увидела его тёплые, улыбающиеся глаза, внимательно смотревшие на неё.

Он молчал и внимательно смотрел на неё.

Она повторила: «Ваши книги».

Он, очнувшись, поднял всё, протянул ей портфель.

– Спасибо, – тихо произнесла девушка, взяла портфель.

Прихрамывая, она медленно подошла к двери. Он быстро открыл ей дверь. Она вошла в магазин. Он смотрел ей вслед.

Из двери вышли две дамы, изучающе посмотрели на него, на прихрамывающую девушку.

Грант смутился, быстро спустился по ступенькам вниз и подошёл к своему байку, задумчиво вспоминая и запоминая неожиданную встречу: «Это она. Как такое может быть?» – подумал он.

Глава 2. ОНА

ОНА жила, не веря предсказаниям и всяким там гаданиям. Но ей не раз была предсказана её судьба, во сне и наяву: «Тебя будут любить. Любовь тебя возвысит, любовь тебя… Зависть, клевета будут преследовать тебя всю жизнь…»

Мила жила с родителями и средней сестрой Валентиной в двухкомнатной квартире-хрущёвке, так называли в 20-м веке панельные, пятиэтажные дома. Их старшая сестра Лида вышла замуж и жила с мужем в общежитии посёлка и часто приходила к ним, домой.

В семье её звали Люсей, хотя её имя было Людмила, ей не нравилось имя Люся, но что поделать, её так звали в семье и все родственники. В детстве её все звали Орешек, потому что была она маленькой и пухленькой. И была похожа на маленький орешек, глаза её большие светились добрым светом, когда она смотрела на людей, её длинные ресницы, словно крылышки, взлетали вверх. Она такая милая была, что все её любили и вскоре стали звать её Орешек, миленький, маленький и пухленький орешек. Так её звали дома и добрые соседи по большому общежитию, где жила тогда её семья. Девочка любила петь и танцевать, музыку любила, ещё любила книги, сказки её очень притягивали и разные легенды.

Мила рано научилась читать. Чтение книг её так притягивало, что она стала читать даже по ночам. Читала под одеялом, чтобы её мама не ругалась, вместо света ей светил огонёк маленького фонарика. Читая, девочка, как будто, попадала в другие миры и сопереживала всему, о чём читала. Орешек доброй девочкой была, ей жалко было всех: сорванные цветы и раненную птичку. А ещё собак голодных и бездомных кошек, бабочек и муравьёв, всех, всех живущих на земле.

«Ведь все они живые и все имеют душу, а значит больно всем», – так девочка часто тихо повторяла.

Вскоре стала она летать во сне, и музыка всегда её сопровождала, ей было так легко и хорошо, что чувствовала она себя там, как дома. Там все любили, там был свет и воздух, и необычайная лёгкость бытия, и было ей там очень интересно.

И вот однажды во сне, она услышала тихий голос: «Знай, что сказки бывают на земле, они случаются с теми, кто верит в них и чист душою, – она не испугалась, услышав голос, но не могла понять, кто с нею говорит, так ласково и тихо. А тихий голос продолжал: -Так будет и с тобой, люби и верь, и зла не делай никогда и никому».

Ей стало приятно и легко, она проснулась и засмеялась, эти чувства переполняли так её, что она часто улыбалась.

Всех она любила, кого знала, а кого не знала, с теми замкнута была. Так девочка росла в простой семье рабочих и были у неё две сестры, немного другие. Сёстры жили дружно, но старшие дружили, а с младшей подшучивали часто, она была другая, не такая, как они.

У сестёр была бабушка Арина – мать отца, она жила на родине родителей, в Калужской области со старшим сыном. Другая бабушка Лида, Лидия Степановна, мать мамы девочек, умерла в День победы великой войны народов, от заражения крови, оба дедушки погибли в той же войне.

Но и с единственной бабушкой Ариной они не общались, не сложились отношения свекрови с единственной невесткой.

И вот, когда Миле шёл седьмой год, неожиданно бабушка Арина приехала к младшему сыну Сергею.

– Приехала попрощаться. Скоро покину этот мир, так я чувствую, – сказала она тихо сыну. – Хочу помирится с твоей женой Марией перед смертью и на внучек посмотреть и одной из них передать то, что должны знать женщины Рода.

– Я рад, мам, что ты, наконец, приехала к нам, – улыбнулся сын.

Бабушка день-второй наблюдала своими проницательными, чёрными глазами за внучками.

– Значит мои предсказания тебе сбылись, – задумчиво сказала бабушка сыну. – Помнишь, я тебе предсказала, что у тебя будут дочки, так и случилось.

– Да, – улыбнулся сын. – Помню. Мне ведь тоже самое предсказала в поезде, когда я уезжал из деревни, сербиянка. Она сказала, что у меня родится четыре чурочки – дочки, и у младшей будет необычная судьба.

– Сербиянка? – мать нахмурилась и задумалась, потом ожила. – У твоей младшей дочки необычная судьба… она из другого потока Душ, из светлого. Она сильная, у неё есть сила, скрытая сила. Я хочу передать ей свою силу, что имею от рода своего. Знай, Род наш идёт от рода великих магов.

– Волшебников? – усмехнулся, улыбаясь, сын.

– Я сказала магов. Магия – это знания, умение владеть тайными знаниями по праву рода своего. А волшебство – это всего лишь удача с поддержки небесных сил.

– Ты никогда нам с братом не говорила об этом.

– Не говорила, потому что мужчинам не всё следует знать. Сила Рода передаётся только по женской линии Рода. Наш род вымирает, потому что мы нарушали законы Рода магов, по глупости, по неверию, по зову запретной любви, по разным причинам. Теряли знания и веру в небеса, в их силу, но сила наша сохранилась за счёт защиты силы Рода. Сила наша, конечно, уже не такая, как у наших предков, осталась лишь частица великой силы, которой обладал наш Род, но кое-что осталось. Я должна передать кое-что внучке…

– И в чём же эта сила рода?

– В знаниях таинств небес великих.

– Да что дают эти знания? – усмехнулся сын. – Пустое это всё, мать. Не забивай ты голову моим девочкам.

– Говоришь сам не ведаешь, что говоришь. Да девочкам твоим я и не собираюсь ничего говорить, а говорю о младшей твоей дочке. Ей дано сохранить силу рода и ещё многое чего ей предстоит сделать за счёт её силы, если хватит ей мудрости, если хватит ей женской силы не сломаться. Много будет на её пути страданий. Путь её судьбы вовсе не простой.

– Да она маленькая ещё, чего она поймёт-то.

– Это не имеет значения, я передам ей силу и настанет время она прорастёт в ней. У каждого человека свой путь в этом мире. Неспроста в наш род послали эту девочку, она совсем из другого потока Душ, из другого потока, – тихо повторяла бабушка. – Я передам Силу и поставлю ей защиту Рода, она защитит её от зла людей и проникновения чужого… Я поработаю с девочкой. Ты скажи Марии, чтобы она нам не мешала. И пусть старшие девочки не мешают нам и скажи им, чтоб ни о чём не расспрашивали дочь и сестру.

– Хорошо, скажу, только, мам…

– Не продолжай. Я знаю, что делаю. Я должна это сделать.

Бабушка несколько вечеров по нескольку часов сидела с Милой и рассказывала ей много чего, учила её искусству карточной игры. Девочка часто хмурилась, уставала от длинных бесед бабушки, ей часто было не по себе от строгого взгляда бабушки. У неё бежали мурашки, когда та повышала на неё голос в ответ на её хныканье, что она хочет гулять, как сёстры. Через короткое время бабушка уехала, вскоре она умерла, как и говорила сыну.

Время шло, девочка взрослела.

Однажды Мила с сёстрами купалась в карьере, водоворот завлёк старшую сестру. Вначале Орешек со средней сестрой испугались, но смело бросились спасать свою сестру.

И вот, водоворот увлёк и Милу, так быстро всё произошло… сила воды захватила её, всё стало темно. И разум померк у неё, ей стало легко и всё безразлично, и тут она услышала тихий голос: «Бойся воды, в этой жизни стихия воды не твоя, ты огонь… лишь огонь тебе силы придаст. Тайные силы огня дадут тебе силу, таинственную силу, знай это и не говори никому ничего».

Какая-то сила выбросила её на поверхность воды, она в испуге огляделась и поплыла на берег. Неизвестная смелая девушка спрыгнула с лодки и спасла её старшую сестру, и все остались живы. Орешек подолгу стала смотреть на огонь, он её притягивал и силы ей давал. Она становилась искромётная, игривая и какая-то немного загадочная в своём взгляде с прищуром больших, карих глаз.

Вскоре родные заметили, что взгляд её стал другим, каким-то колючим и немного сердитым. Девочка повзрослела, стала нравиться мальчикам, глаза блестели, длинные ресницы взлетали. Щёки горели, алые губки смеялись, стала очаровательной кокеткой, прищурившись, смотрела на них. Улыбалась всем, кого знала, по-прежнему всех жалела, но с мальчишками ни с кем не дружила. Ей не нравились они, не нравилось, что они ругались, курили, были грубы и мало читали. Ей было не интересно с ними, если они приставали к ней, она хмурилась и громко кричала. Крик её был пронзительным, взгляд становился колючим и злым. Мальчишки сразу отступали от неё, опускали глаза, они, как бы, теряли силу. Многие мальчишки стали считать её странной и просто не связывались с ней. А ей нравилось, что её никто не трогал.

Миле было интересно в жизни за всем наблюдать и много читать.

В тринадцать лет, поздно, но она всё же поступила в музыкальную школу, музыка продолжала ей снится.

В пятнадцать лет, наперекор желанию мамы своей, она стала студенткой дневного техникума. Библиотечный техникум привлёк внимание её, больше ничего не хотела тогда, только книги.

В том же году, на родине родителей её, в далёкой от Подмосковья деревне, в неё влюбились три брата. И другим деревенским мальчишкам нравилась она, скромная, но дерзкая, отпор давала всем, а как она танцевала – на удивление всем. Цыганочку так красиво и стремительно никто в деревнях не танцевал. Ещё она красиво пела, но любила петь одна, на берегу реки. И подружилась Мила с Мишкой, средним братом тех троих братьев, красивым, дерзким, бесшабашным парнем. Они дружили чистой дружбой, он учил её играть в теннис и драться, учил защищаться от всех. Это раздражало многих деревенских парней, ведь Мишкина семья была пришлой в деревне. А Мила была внучкой председателя колхоза их большой деревни. Её бабушка умерла в день победы великой войны, и все коренные жители деревни помнили её. Мила с сестрой Валентиной стали приезжать на лето в деревню, к своей тётушке.

И вот, на третий год их отдыха в деревне, ночью у реки драка состоялась, одна деревня была против другой. Из одной деревни был её отец, полу цыган – отец его, дед Милы, был русский, а мать (бабушка Арина) беглая цыганка. Из другой деревни, что через реку находилась, её матушка была, из русской многодетной семьи. Отец влюбился в маму, старшую дочь председателя колхоза – бабушку Милы, а отец у мамы – деда Милы, был агрономом. Все считали, что дочери председателя колхоза бедный парень был совсем не парой. Но Мария дала парню согласие, они поженились, и он увёз её из деревни от пересудов в подмосковный посёлок.

И вот спустя годы, парни из деревни отца сошлись в кулачном бою с парнями из деревни её матери. Дрались не в шутку, а всерьёз, деревенский кулачный русский бой и всё из-за Милы произошло. Парни не поделили Милу. Шумная большая драка произошла, отцы и матери не на шутку перепугались за сыновей своих.

Тётушка Милы в испуге, вызвав родителей её, попросила срочно увезти певунью, племянницу свою. Орешек, пожав плечами, похлопав большими глазами, смущённо грустно улыбнулась, помахала Мишке рукой. Три года длилась история борьбы братьев за девушку по имени Орешек, два брата писали ей. Она отвечала им, на лето приезжала и безмятежно общалась со всеми, взрослела.

17 лет исполнилось ей. Она училась в Московском Библиотечном техникуме.

И вот однажды, Мила ехала в метро с подругами из техникума.

В вагоне, незнакомка внимательно глядя на неё, сказала ей: «Любовь тебя возвысит, любовь раздавит и зависть, сплетни, клевета будут преследовать тебя всю жизнь.»

Мила взглянула на женщину колючими глазами и усмехнулась: «Не поняла».

– За тебя будут бороться, будут все любить.

– Кто?

– Все, у тебя будет яркая жизнь. Ты будешь всю жизнь любима, но зависть, сплетни, клевета будут преследовать тебя всю жизнь, Любовь тебя возвысит, любовь раздавит и в конце жизни ты будешь… – женщина наклонилась к ней и что-то прошептала.

Мила задумалась, потом ответила: «Чушь всё это, не верю никаким я предсказаниям».

Она не поверила словам этой странной, красивой незнакомки. Но её слова врезались ей в память, женщина дважды повторила ей предсказания её Судьбы.

Шёл 1970 год. Ей было 17 лет, всего семнадцать.

Она училась в техникуме, после занятий посещала факультатив по танцам, потом бежала и ехала в вечернюю музыкальную школу. Музыкой она грезила с детства и родители, наконец, купили в кредит ей пианино. Радости Милы не было предела. Инструмент был дорогой для родителей, простых рабочих людей, и чтобы им помочь выплатить кредит, Мила подрабатывала в книжном магазине, на полставки мыла там полы, это был небольшой заработок, но всё же были деньги. Ещё она, любя свою выбранную профессию, помогала в библиотеке Дворца культуры – ДК, как его называли жители посёлка. Ей нравилась её учёба, все занятия, этим она жила и была довольна всем. Парнями она совсем не интересовалась, хотя с 8-го класса она нравилась Володе, скромному, интеллигентному, симпатичному парню, её однокласснику. После окончания восьмилетки, он остался заканчивать десятилетку, а она поступила в техникум, ездила в Москву, на Щёлковскую. Володя так был в неё влюблён, что уже четвёртый год почти каждый день провожал её от дома до техникума, и часто встречал с занятий. Мила относилась к нему по-дружески и ничего более.

Так прошли три года учёбы, она училась на четвёртом, выпускном курсе техникума и на пятом, выпускном, курсе музыкальной школы.

Мила ехала в рейсовом автобусе, смотрела в окно. Автобус ехал уже по её улице Ленина, она встрепенулась, встала и стала проходить к выходу. Через стекло автобуса увидела Наташу Симонову, её бывшую одноклассницу, разговорившую с двумя девушками, на противоположной стороне улицы.

Выйдя из автобуса, Мила остановилась, поправила одежду и стала переходить улицу.

Увидев её, Наташа помахала ей рукой. Стоявшие с ней, девушки оглянулись, увидев Милу, одна из девушек тут же прекратила разговор, опустила голову и быстро перешла улицу, направилась в Гастроном. Вторая девушка удивилась неожиданному поведению своей подруги, стала рассматривать Милу и когда та, подходила к Наташе, что-то ей сказала и быстро перебежав улицу, устремилась за своей подругой в магазин.

Мила, улыбаясь, подошла к Наташе: «Привет».

– Привет, дорогая. С учёбы?

– Да, с неё родной. Как ты? С матушкой помирилась?

– Да мирись, не мирись, как бухала, так и бухает. Достала она меня совсем, нервы уже не выдерживают.

– Наташ, я понимаю тебя, но все равно держи себя в руках. Не отталкивай ее и не забывай, что она же твоя мать. Кто ей поможет, кроме тебя? У сестры своя семьи, свои заботы и живет она не с вами, к вам не набегается с двумя детьми. Одна ты её надежда.

– Какая надежда? Ты, о чём?

– Надежда на спасение. Ты её опора. А ты на неё кричишь, отталкиваешь, нельзя же так. В прошлый раз я ушам своим не поверила, когда услышала, как ты кричишь на мать, да ещё материлась, как сапожник… Ты же девушка, нельзя так опускаться.

Девушки посмотрели в глаза друг другу.

– Наташ, ты же добрая и сердечная, – тихо продолжила Мила, – напустила на себя образ дьяволицы… гулящей… И что? Зачем тебе это? Про тебя чёрте что в посёлке болтают. Я с отцом чуть не поссорилась из-за этих сплетен про тебя.

– А ты меня не защищай! Пусть болтают, чего хотят, мне наплевать на всех. Мне всё равно, что там про меня говорят.

– Как это не защищать? Я-то знаю, что ты не такая, как о тебе говорят. Нет, я так не могу.

– Ты меня всегда защищала и в школе перед учителями и перед матерью, перед ребятами. Спасибо тебе. Ты единственная добрая душа, – повернулась и порывисто обняла девушку.

Мила смутилась: «Ну что ты, ты всегда можешь на меня рассчитывать, однокашница».

– Одноклассница, – улыбаясь, Наташа смахнула слезу.

– Однокашница! – засмеялась Мила. – Какая разница, что в лоб, что по лбу, от этого суть не меняется.

– Ладно, переменим тему, – усмехнулась Наташа. – Слушай, Людмил, скажи честно, а что у тебя с Володькой Разуваевым?

– Почему ты спрашиваешь? – удивилась Мила.

– Ну скажи, у вас отношения? Серьезные? Он же тебя провожает в техникум, встречает, говорят чуть ли не каждый день?

– Есть такое, – улыбнулась, – а что?

– А то, что у него из-за этого проблемы с родителями.

– А почему ты о нём так волнуешься? Он большой мальчик, сам справиться со своими проблемами. Его никто не заставляет провожать и встречать меня.

– И всё-таки скажи честно, у вас серьёзные отношения?

– Наташка, отстань! Не твоё это дело.

– Я спрашиваю не из-за любопытства.

– Правда? – хитро улыбаясь, Мила посмотрела на Наташу. – Тогда из-за чего? И с каких это пор Разуваев тебя стал интересовать? Давай, колись.

– Ольгу Мусаеву помнишь? В параллельном «Б» училась.

Мила нахмурилась: «Смутно».

– Она в него влюблена и давно. Очень страдает, – потёрла нос и исподлобья посмотрела на Милу.

– Да? – Мила задумалась, – влюблена говоришь… и давно…

– Нет, все знают, что он за тобой давно бегает и она тоже знает. Да и он не от кого это сам не скрывает. Но ты, ты-то сама, как к нему относишься?

– Это она сейчас с тобой разговаривала и, увидев меня, ушла бегом?

– Ну да, – усмехнулась Наташа, – ты видела?

Мила утвердительно качнула головой: «Понятно. Для неё стараешься?» – усмехнулась Мила.

– Да нет, не стараюсь. Мне на неё наплевать, просто спрашиваю…

– Не продолжай. Успокой её. У нас с ним ничего серьёзного нет, ни—че—го, кроме школьной дружбы. Не было и нет! Володька замечательный парень, но я к нему ничего, кроме дружеских отношений, не испытываю. Так что у неё есть перспектива завоевать его.

– Ей можно это передать?

– Да. Я же сказала, можешь её успокоить. Всё? Могу идти?

– Ты не обиделась? – смущённо спросила Наташа.

– Нет, всё в порядке. С чего мне обижаться. Ты спросила – я ответила, – посмотрела на часы. – Вспомнила, мне надо в книжный и как раз автобус, вон идёт, успею. Я побежала.

– Давай. Пока, – улыбнулась Наташа.

Мила перебежала улицу и успела войти в автобус.

Минут через десять Мила вышла из автобуса в посёлке Дзержинского, огляделась. Посмотрела на старинные стены Николо-Угрешского монастыря. Вдоль стен монастыря расположился небольшой местный рынок, где сидели бабушки, пожилые женщины, продавали «продукцию», выращенную на своих огородах. На площади было не многолюдно. Пройдя автобусную площадь, повернула в небольшой парк, напротив монастыря, думая о разговоре с Наташей. Подойдя к книжному магазину, очнулась, посмотрела на часы, быстро вбежала по ступенькам крыльца, споткнулась и упала… острая боль пронзила её, она вскрикнула, закрыла глаза.

В это время из магазина вышел Грант, воротник его куртки был поднят, под мышкой держал книги. Сделав несколько шагов, на мгновение закрыл глаза от неожиданного толчка, замер, прямо ему под ноги упала Мила…

Открыв глаза, Мила увидела мужские ноги, поморщившись от боли, ухватилась за перила, держась за перила, попыталась встать, но не смогла: «Ой, больно, как мне больно», – морщась, тихо произнесла она. Присев на ступеньки, подула на разбитую коленку, достала из кармана носовой платок, начала им вытирать кровь…

Грант, уронив книги, бросился помогать Миле, протянул ей руку…

Мила подняла глаза и увидела светловолосого, симпатичного, молодого мужчину. Их глаза встретились: её – большие, темно-карие, с длинными ресницами, испуганные глаза; его – голубовато-серые, добрые, выражавшие удивление… а потом сочувствие.

Грант протянул ей руки: «Давайте я вам помогу, вам больно?»

– Да, – поморщившись, тихо произнесла Мила.

Он, так же поморщившись, начал её поднимать.

– Как я свалилась, не пойму… ой… коленку больно, разбила… всё порвала… Господи, как мне больно… – стонала она.

Грант поднял её, ухватив за талию. Мила встала, тихо простонала, зажмурилась, постояла немного с закрытыми глазами. Грант рассматривал её лицо, улыбнулся, прищурив глаза. Открыв глаза, Мила увидела, что мужчина смотрел на неё улыбающимися глазами, одной рукой он держал её за талию, а второй придерживал за руку. Их глаза опять встретились, они молча изучали друг друга несколько минут. Их взгляды были очень разными: его глаза излучали теплоту, доброту, улыбались, её – колючие, веки слегка подрагивали, ресницы почти их прикрывали, были непреступными.

Мила смутилась, у неё появилась легкая дрожь в теле. Она первая отвела взгляд, опустила глаза, поморщилась: «Спасибо вам. Мне лучше. Спасибо, я сама… я сама пойду, – высвободив руку, она увидела на полу, свой портфель и книги. – Книги, ваши книги, мой портфель», – она оглянулась, посмотрев на него и вновь увидела его теплые, улыбающиеся глаза, внимательно смотревшие на неё.

Он молчал и внимательно смотрел на неё, не отводя взгляда.

Мила тихо повторила: «Ваши книги».

Он, очнувшись, поднял всё, молча протянул ей портфель.

– Спасибо… ещё раз спасибо, – тихо произнесла Мила, взяла портфель.

Прихрамывая, она медленно подошла к двери. Он быстро открыл ей дверь. Она вошла в магазин. Он смотрел ей вслед.

Из двери вышли две дамы, изучающе посмотрели на него, на прихрамывающую девушку. Грант смутился, быстро спустился по ступенькам вниз и направился к своему байку…

Прошло около часа. В магазине Мила немного поиграла на фортепиано, тем самым успокоила капризного малыша, пытавшегося неумело поиграть на инструменте, купив ноты, вышла из магазина. По дороге к автобусной остановке она встретила Володю.

– Привет. Что с тобой, почему ты хромаешь?

– Привет. Да вот упала, – Мила остановилась. – Приехала в книжный, на ступеньках споткнулась и упала.

– Как же так не осторожно, болит? Давай, я тебе помогу, – взял портфель и ноты,

– А что ты здесь делаешь?

– Да вот, с работы вышли, у отца в гостях были. Присели с ребятами обсудить увиденное и тебя увидели.

Мила посмотрела в сторону, узнала парней, улыбнулась и помахала им рукой. Парни помахали ей в ответ.

Володя взял её под руку: «Облокотись на меня, легче будет. Так нога болит?»

– Болит. Да ничего, спасибо. Вначале было очень больно, а сейчас мне уже легче.

Они медленно шли к автобусной остановке.

– Людмил, давай в субботу в кино сходим.

– Я не смогу, много учебы, да и по музыке много чего надо выучить.

– Ну, пожалуйста, часа 2—3 отдыха и всё. Нельзя же всё время заниматься, – усмехнулся Володя.

– Володь! – Мила резко остановилась. – Именно сейчас надо заниматься, потому что у меня скоро сессия, да и тебе тоже надо поступать в институт.

– Да мне скоро в армию, забыла?

– Ой, забыла, извини.

– Я соскучился по тебе, давай погуляем немного.

– Тебе совсем не надо скучать по мне, я тебе уже не раз говорила об этом.

– Да помню я, помню всё, что ты мне говорила и думал об этом, но это идёт помимо меня… я скучаю. Пошли погуляем.

Мила резко повернулась, посмотрела ему в лицо: «Володь, тебе не меня надо приглашать в кино, а Ольгу Мусаеву. Ты знаешь, что ты ей нравишься? И давно. Вот кого тебе надо приглашать в кино, вот с кем тебе надо гулять, провожать и встречать. Я тебя очень прошу, услышь меня. Мы с тобой только друзья! Пойми это».

– Да, понял, понял. А разве друзья не могут сходить в кино?

– Могут. Когда есть время, а у меня времени совсем нет для кино… с тобой и долго не будет. Володь, ты хороший парень, но у нас с тобой помимо дружеских отношений ничего не может быть. Услышь меня. Услышь, наконец! Я не хочу с тобой ссориться. Пойми меня и не обижайся. – Она посмотрела ему в глаза. – Спасибо тебе. И не надо больше меня провожать и встречать из техникума. Не трать на меня время. И обрати уже внимание на Ольгу, она хорошая девушка.

Володя грустно усмехнулся, опустил глаза.

Мила, вырвав у него свои книги и портфель, пошла к остановке. Подойдя к автобусу, остановилась, нагнулась и потёрла колено, слегка поморщившись. Вошла в автобус. Автобус тронулся.

Володя задумчиво стоял и смотрел вслед автобусу, затем опустив голову, медленно пошёл назад в парк, вновь оглянулся.

Автобус из посёлка Дзержинского приехал в посёлок ТЭЦ-22, остановился на остановке. Мила вышла из автобуса, пошла медленно по тротуару, не успев перейти перекресток, она испуганно остановилась. Дорогу ей преградил мотоциклист в красном шлеме.

– Девушка, как ваше колено? Давайте я вас подвезу до дома?

Мила удивлённо смотрела на мотоциклиста.

– Как ваше колено, болит?

Ещё больше удивившись, она попыталась обогнуть мотоцикл и пройти.

Мотоциклист ловко преградил ей путь, снял шлем: «Так как ваше колено?» – улыбнулся белозубой улыбкой, его серые глаза улыбались.