Бар «Неоновая Ведьма»

Глава 5. Спенсеры лучше всех

Вдох.

Хрипло втянув воздух ртом, Лукка открыла глаза и понялась с подушки. Холодный пот стекал со лба увесистыми каплями. На соседней подушке кто–то тарахтел. Все еще сонными глазами Лукка посмотрела в сторону звука.

Не кто–то, а что–то.

Это был ее телефон.

Точнее, вибрация будильника.

Вот и почудится же… Тоже мне. Надо завязывать с романами и переходить на чтиво про ментальное здоровье… – подумала Лукка и убрала ладонью налипшие на лицо волосы, – Понедельник, чтоб его.

Лукка со вздохом снова плюхнулась на подушку и уставилась в потолок. Неделя отпуска пролетела незаметно.

Она заметила, что когда занята работой, то ей вообще не снятся сны. А тут такой реалистичный. Хотя… кажется, она уже начала забывать подробности. Образы постепенно размывались из ее подсознания. Четкие фигуры медленно тускнели, а воспоминания обо всем произошедшем во сне – плавно растекались как кисель по новому покрывалу.

Нехотя откинув одеяло, Лукка побрела в ванную комнату. Посмотрев в зеркало, девушка ужаснулась.

Ну и чучело, мать моя женщина!

Растрепанная, она совершенно не выглядела отдохнувшей. Будто бы разбирала дела всю ночь, а не сладко храпела в подушку.

Холодная вода слегка взбодрила Лукку, а новая паста со вкусом лимона и зеленого чая привела в чувства мысли и дыхание (насколько дыхание вообще можно привести в чувства).

– Кофе, кофе, кофе… – пропела та и побрела на кухню.

У кофемашины она резко остановилась и задумалась.

Может перестать злоупотреблять кофеином?

– И все же кофе! – заключила Лукка и нажала на кнопку. Старенькая кофемашина затарахтела и из ее носика тонкой темной струйкой полился крепкий эспрессо.

Вскипятив чайник, Лукка разбавила кофе горячей водой и устроилась за компьютером. Перед глазами тут же возник баннер с последними сводками новостей.

"Этой ночью была задушена женщина, жительница Мортвилля. 1981 года рождения. Преступник еще на найден. Полиция ведет поиски совершившего преступление. Старший инспектор убойного отдела Перкинсон Б. поделился следующими выводами:

– Тело жертвы было найдено в парковой зоне. Жертва, предположительно, отравлена. Но, единственное, что мы пока можем заключить – убийство не типичное. Скорее всего, совершено психопатом. Можно ли назвать совершенное преступление серийным – мы еще не знаем. По предварительному заключению судмедэксперта, тело пролежало около получаса, пока в полицию не поступил анонимный звонок. В данный момент мы занимаемся расследованием этого дела."

– Ну дела… – присвистнула Лукка и уставилась на фотографию с места преступления: очерченное белой краской место, на котором лежало тело, желтые таблички с номерами улик и чья–то размытая рука – явно полицейский, мешающий независимому журналисту фотографировать место убийства.

Лукка живо представила себе происходящее.

– И зачем блогеры вечно лезут в подобные дела? – задалась вопросом та, – Всем же известно, что фотографии с места убийства в открытом доступе могут помешать ходу расследования… – опять присвистнула девушка и сделала глоток кофе.

"Не свисти, денег не будет" – прозвучал в голове Лукки голос суеверной бабушки, давно покинувшей этот мир.

– Ну еще бы… Зачем мне деньги, когда я могу расплатиться забористой историей? – прошептала Лукка и резко выпрямилась, – Стоп, что я несу? – засмеялась та и снова уставилась на экран компьютера. Дальнейшие новости в свежей утренней сводке больше не были такими же интригующими, как самая первая.

"На пятачке найдена шляпа и кошелек. Потерявшему просьба обратиться в кафе "Центральный парк" – гласил небольшой заголовок в самом низу.

Уже не интересно… – подумала Лукка и встала из–за стола. Нужно было спешить – до работы оставался лишь час, а она еще даже не ходила в душ.

***

За окном стояла прохладная погода, типичная для октября – солнце уже не греет, отказывается появляться дольше, чем на пару часов по утрам, а дождь, словно назойливая секретарша после семидесяти лет выслуги, продолжает начищать кабинет начальника от зари до зари. Дождевые капли слегка преломляли утренний свет забежавшего на перекур солнца, играя слабенькими бликами на коже Лукки.

В подъезде воняло хлоркой – соседка сверху как–всегда перемывала все лестницы в надежде выгнать ароматы ночующих бомжей, облюбовавших единственный подъезд на пять домов со сломанным домофоном. Лукка быстрым шагом проскочила два пролета и вышла на улицу. В автобусе девушку ждала самая настоящая давка. Она приготовилась к атаке целого справочника запахов и рефлекторно перешла на дыхание ртом.

Ее снова захватила жизнь. Но какая–то не такая. Будто бы обычная, но все–таки… не как всегда. Что–то изменилось. Словно повисло над головой девушки и готово было взорваться осколочной гранатой.

Стоя в автобусе, Лукка почувствовала на себе пристальный взгляд. Она могла поклясться – кто–то сверлил ее затылок. Спенсер резко обернулась.

На секунду ей показалось, что взгляд ей знаком. Но, моргнув, она потеряла того, кто так пристально смотрел на нее.

Держась за перекладину автобуса, Лукка с несвойственной ей мечтательностью уставилась в окно, за которым плавный рыжий пейзаж окраин Мортвилля постепенно менялся, демонстрируя все более кучные и высокие постройки. Но они все–равно нравились Лукке – все–таки этот город значил для нее больше, чем просто отметка на карте.

За что Лукка любила Мортвилль, так это за его компактность. Прожив первые семь лет в холодных столичных пейзажах, девушка чувствовала себя в крупных городах как не в своей тарелке – сплошные незнакомцы и куча серых высоток. Маленький городок, в этом плане, дарил ей некий уют и ощущение семейности. Каждый житель Мортвилля мог похвастаться тем, что знает соседа практически как лучшего друга, а если пожать руку случайному прохожему, то можно со сто процентной вероятностью, разговорившись, обнаружить общих знакомых, если даже не родственников.

Правда со вторым у Лукки были проблемы: все–таки она сирота. Хотя, ей повезло больше, чем остальным воспитанникам приюта – еще в младенчестве ее удочерила премилая пара. Спенсеры были во всем первыми: отец выращивал коров и мастерил самых лучших пугал во всем округе.

– Эй, Джонатан! Смотри, не распугай всех ворон, а то и пугал делать больше не придется! – как–то раз крикнул сосед, будучи явно навеселе, проезжая мимо мастерской мистера Спенсера на комбайне для сбора ягод.

– Как бы мне тебя напугать, чтобы ты больше не стращал моих коров своей шайтан–машиной? – без намека на ссору, ответил миролюбивый и исключительно доброжелательный фермер.

А еще, ежегодно он катался в столицу – более крупный и бесконечно хаотичный Луисфорд, расположившийся в тридцати километрах на Юг, где каждый раз получал первое место на конкурсе "Золотая тыковка".

За добрый нрав и выдающиеся таланты, Джонатан Спенсер был настолько любим горожанами родного Мортвилля, что каждый високосный год получал предложение поучаствовать в гонке на должность мэра. Однако, отец Лукки отказывался, так как искренне считал, что его сердце навеки привязано к его коровам, исключительно эффективными пугалами, любимой жене Кларе и приемной дочери. В конечном итоге, он бы не хотел терять свое драгоценное время, просиживая задницу в скользком кожаном кресле правления.

Приемная мать Лукки – Клара Спенсер – расшивала цветными нитями потрясающие одеяла и платки, которые тут же находили своих покупателей и коллекционировала винтажных кукол. А еще Клара готовила невероятный пирог со сливами. Ее даже в шутку прозвали кухонной ведьмой. Лукка и правда порой подозревала, что Клара Спенсер может оказаться ведьмой, настолько хороша она была практически во всем.

Мать успела научить Лукку неплохо шить, вырезать лекала и готовить сносную домашнюю еду. Правда, не смотря на свои умения, Лукка, будучи уже взрослым человеком, все–равно продолжала питаться фастфудом и ни разу не притронулась к шитью. Она просто не могла…

Когда Лукке стукнуло девятнадцать лет, родители скоропостижно скончались, подхватив лихорадку Ласса.

– Грядут непростые времена, милая, – как–то раз сказала Клара во время активной борьбы с лихорадкой, – Но Спенсеры никогда не сдаются, ведь мы лучшие во всем!

Лукка хотела поверить ей на слово, но прогнозы врачей были не утешительными.

Теперь остался один Спенсер и лучшая ли она во всем? – задавалась вопросом Лукка, время от времени поглядывая на семейные фотоснимки.

– Не отчаивайся и помни – у тебя всегда есть помощники, даже если ты их и не видишь, – шептала Клара напоследок.

Конечно, в общем смысле Лукка не осталась одна – ее, как минимум, знал весь город. Его жители активно помогали и проявляли своеобразную заботу, порой даже через чур: например, соседка по имени Марта, которая держала местную аптеку, столько раз подсовывала Лукке фотографию своего сына, что та уже была готова выскочить за него замуж, лишь бы Марта отвязалась. Жалко, правда, во всей этой ситуации становилось именно юного наследника аптечного бизнеса Марты – еще одного генерала в семье после любимой мамочки его нежное сердце точно бы не выдержало.

– Марта, что мне сделать, чтобы вы поняли, что я пока не стремлюсь стать примерной женой? – вопрошала Лукка, однажды пойманная хозяйкой аптеки на углу Ве́ресковой улицы.

– Так не надо быть примерной! Просто будь и все! – вполне серьезно отвечала та и показывала новые фотографии своего Эдди, – Эддичка вчера подрался с каким–то хулиганом, сломал локоток, но он стойко выдержал удары судьбы и даже прислал мне фотокарточку в подтверждение того, что он совсем не расстроился из–за страшной травмы! – щебетала Марта, буквально прислонив экран смартфона к носу Лукки.

Но девушка прекрасно знала, что ни с каким хулиганом Эдди не дрался. Он просто физически не смог бы ни с кем подраться!

Наверняка, свалился с высоты своих фантазий или упал, пока ловил сачком бабочек, – хмыкнула Лукка, мысленно пожалев любимого сына Марты, – Бедный паренек, свалить бы ему куда, да подальше, пока мама сама за него замуж не вышла.

Наконец, роботизированный женский голос произнес "остановка "Тостер" и Лукка, вернувшись в реальность, приготовилась к выходу из автобуса.

Тостером остановка называлась по довольно необычной причине – в честь нового здания, которое местные жители так и обозвали – "Тостер" – из–за внешней схожести. Здание–тостер, в котором расположился офис ее работодателя, выглядело совершенно неуместно: возведенное пятнадцать лет назад, словно оскорбительный плевок в традиционный стиль городских строений Мортвилля, восьмиэтажное здание надменно возвышалось аккурат по центру города. Ситуацию не спасли даже протесты местных жителей, которые всегда любили принимать коллективные решения, собираясь на местных ОСС.

– Приехал, значится, какой–то щегол, нацепил на себя кустюм, важничал… Думает, мы тут все простаки? Не тут–то было! – возмущался председатель местного самоуправления на очередном собрании собственников. Правда, возмущался недолго – щедрая пачка купюр и новая блестящая газонокосилка от застройщика смогли навеки закрыть его рот и прекратить всякие иллюзии о существовании выбора.

Лукка быстрым шагом направилась в офис.

– Ку–ку! – раздался бодрый голос сзади. Лукка резко обернулась – к ней навстречу шел Кейли, ее лучший друг и по совместительству коллега. Они оба работали в Тостере со дня его открытия.

Кейли, тот самый лучший друг, страшно влюбленный в юную Лукку, мучался от неразделенной любви еще много лет, пока не освоился во френдзоне – в ней, во всяком случае, можно было с комфортом находиться рядом, делать вид, что все в порядке, обзывать ухажеров Лукки Спенсер идиотами, и, если уж совсем повезет, мужественно подставлять грудь под нападки начальства, героически защищая даму своего сердца.

Лукка упорно видела в мальчике, а потом и в мужчине "с девчачьим именем" лучшего друга. Хотя, один раз они все–же поцеловались, весьма неуклюже и неловко. Правда, Лукка была в такой драбадан, уевшись местной бормотухой, в попытке пережить трудный пубертатный период и горе по отсутствию перспектив на пятый размер груди (что, к слову, кажется проблемой ровно до тех пор, пока ты не поймешь, что косточки в бюстье придумал сам дьявол и лучше бы тебе жилось вообще с первым), что забыла, как ее зовут. После этого она, кстати, перестала злоупотреблять, а уж злоупотреблять в компании с Кейли и подавно. Хотя, тот бы и не воспользовался ситуацией – все–таки в статусе друга он мог быть с объектом своих воздыханий чаще и дольше. Да и храбрости не хватило бы.

– Опоздание на три минуты… Запишем… – промычал Кейли, делая вид, что скрупулёзно фиксирует в маленьком блокнотике кошмарное упущение коллеги.

– По голове получить не хочешь? – почти хрюкнула от оскорбления Лукка и, сделав несколько стремительных шагов к нахалу, легким хлопком левой руки прошлась по его вязанной шапке.

– Я никому не скажу, честное слово! – пообещал тот и сунул девушке стаканчик со свежесваренным кофе.

– Как всегда вовремя, – оттаяв, поблагодарила та и коллеги направились в сторону рабочих мест.

– Попрыгун сегодня не в духе, – понизив голос, сообщил Кейли.

– Тоже мне новость… – хихикнула та, мельком глянув на закрытую дверь кабинета Мистера Розенталя.

Начальник отдела, он же Мистер Розенталь, он же Попрыгун, получил такое прозвище от подчиненных не случайно, а за крайне переменчивый характер. Хотя, на первый взгляд, можно подумать, что прозвище прицепилось к мистеру Розенталю из–за лишнего веса: мол, такой толстый, что прыгает как мячик. Однако все было намного хуже, так как люди с лишним весом иной раз могут быть такими душками, что закачаешься. А вот люди с переменчивым характером… Тут уж не угадаешь, в какой день один и тот же отчет по работе придется по душе начальству, а в какой день будет возвращен на доработку с криками "лучше умри, чем сдавай мне это дерьмо!"

Противный тоненький писк свидетельствовал о том, что рабочий компьютер наконец включился и готов к работе. Лукка с умиротворенным выражением лица открыла вкладку браузера.

Недавно она все–же выпросила у Попрыгуна частичную удалёнку, что не могло не сыграть в положительном ключе на нервном состоянии девушки. Теперь, приезжая в офис только три дня в неделю, Лукка, казалось, наконец постигла "дзен". Это, конечно, не отменяло того факта, что и эти три дня в офисе могли выпасть на плохое настроение начальника, например, как сегодня. Но, такой расклад ее устраивал больше, чем просиживать мягкое место за рабочим столом день за днем, в попытке скопить капитал и заново выкупить старую ферму своих родителей, которую та по юной глупости продала после смерти отца и матери.

Теперь ее нынешнее жилье стоило гораздо меньше, чем огромная ферма Спенсеров. Лукка знатно продешевила, так как ни черта не смыслила в вопросах купли–продажи недвижимости. В девятнадцать лет ей просто хотелось поскорее убраться из дома, который только и делал, что напоминал о пережитой боли и утрате. Сейчас же, повзрослев и набравшись ума, Лукка понимала, как глупо поступила.

Лелея мечту поскорее скопить деньжат на покупку фермы, Лукка годами вкалывала как проклятая и действительно стала отличным специалистом в своей области. Обладая хорошей памятью, она просто не знала, что такое запутаться в бумагах, забыть имя младшего сотрудника, перепутать даты в документах и так далее.

– Надо тебе использовать свой талант! – говорил отец, журив дочь за то, что та боялась использовать потрясающую память на уроках. Лукке казалось, что так она станет лучше всех в классе и ее будут презирать. А ей всегда хотелось быть "своей" в компании ребят, – Я тебе в который раз повторю, только ты не морщись пожалуйста, как куриная задница… – терпеливо выжидал Джонатан, глядя на то, как кривляется девочка, – Спенсеры лучше всех и тут нечего стыдиться, – улыбался тот, повторяя любимую семейную фразу.

Спенсеры лучше всех…

– Тебе звонят, – окрикнул девушку Кейли, тыча в ее плечо шариковой ручкой.

– А, что? – очнулась Лукка, выплывая из сладких мыслей о том, как было бы хорошо поскорее выкупить ферму.

– Телефон сейчас взорвётся, возьми трубку, – повторил тот и снова уткнулся в свой монитор напротив.

На экране смартфона высвечивался неизвестный набор цифр. Лукка, привыкшая к тому, что с неизвестных номеров все чаще и чаще стали названивать банковские мошенники, настороженно поднесла телефон к уху:

– Слушаю?

– Вас беспокоит старший инспектор убойного отдела Бертин Перкинсон. Это Лукка Спенсер? – сухой низковатый мужской голос прорезал тишину занятого работой офиса. Лукка поспешно убавила показатели динамика так, чтобы разговор был слышен только ей.

– Да, это я. Вы по какому поводу, инспектор Перкинсон? – напряженным голосом поинтересовалась Лукка.

– Можно просто Бертин, – поправил ее тот и добавил, – Миссис Салливан сообщила мне, что вчера незадолго до полуночи вы хотели посетить ее кафе. Это так? – уточнил он.

– Да, все верно, я вчера заходила в "Центральный парк", но он был закрыт, и я пошла… – запнулась Лукка.

А куда я пошла то? – задумалась та, застопорившись. Обычно, она прекрасно помнила все, что происходило в ее жизни.

– Да, хорошо, это просто замечательно… – быстро проговорил Бертин, – Мне нужно поговорить с вами на счет произошедшего.

– Я что, подозреваемая? – нервно хихикнула Лукка, позабыв о том, что взгляд заинтересованного Кейли плавно переместился с монитора его компьютера на ее слегка перекошенное лицо.

– Боже упаси, дорогуша. Просто вы можете оказаться свидетелем и мне нужно взять у вас показания, – ответил инспектор, но, испугавшись затянувшейся паузы, продолжил, – Ладно, даже не показания, вы только не навыдумывайте себе всяко–разного. Просто поговорим, я задам интересующие меня вопросы, а вы на них ответите. Считайте, в помощь следствию, – заключил тот.

– Хорошо… давайте встретимся, – поразмыслив, согласилась Лукка. Ее немного пугал тот факт, что она, по всей видимости, действительно не помнит, как вернулась домой. Но, зная себя и свой практический ангельский характер (лукавства ей не занимать), была твердо убеждена в том, что никогда не убила бы человека. А, значит, и бояться ей нечего.

– Сегодня вечером, договорились? – уточнил мистер Перкинсон.

– Идет.

Лукка положила трубку на стол и задумчиво уставилась на Кейли.

– Ты что, кого–то кокнула? – настороженно спросил тот, пожевывая колпачок от ручки.

Вроде бы нет…

Почему я ничего не помню? – мысли Лукки блуждали в поисках ответа, но пока натыкались лишь на плотную дымовую завесу.

Глава 6. За туманной завесой

***

– Он заберет твой должок, девочка…

– Да–да, заберет…

– Остерегайся…

Но я ничего не просила!– хотела крикнуть девушка, но горло словно сковало тисками. Парализованные руки пытались схватиться за что–нибудь осязаемое, но тело не поддавалось.

– Доверенное лицо… самой госпожи Смерть… Он не прощает должников! –прошептал навязчивый голос в голове.

– Отвяжитесь! – молила Лукка, не в силах освободиться из хватки одолевшего её морока.

– Наши долги он не простил… – продолжали шептать голоса.

– И видишь, что с нами сделалось?

– Он придет за тобой…

– Ты должна была умереть!

– Но ты жива…

– Неправильно…

***

– ХВАТИТ! – крикнула Лукка.

– Вам нехорошо? – прорезался голос.

Лукка резко качнулась. Чья–то рука крепко сжимала ее плечо.

– Вы кричали! – обеспокоенно защебетала женщина. Зеленые яблоки из ее пакетов рассыпались по не мытому полу автобуса, в котором, казалось, собрался весь Мортвилль, чтобы посмотреть…

– Как я схожу с ума… – подумала Лукка, потирая переносицу указательным пальцем.

– Все в порядке, просто кошмар приснился, – вяло ответила та, успокаивая перепуганных пассажиров.

– На работе совсем утомилась, деточка? – покачала головой незнакомая девушке старушка и сунула той в руку яблоко, – Тебе бы в отпуск!

– Да была уже… – вымученно улыбнулась Лукка и поспешила встать. Ее снова качнуло, но она не прекратила попыток пробраться к выходу. Стало неловко, и ей хотелось побыстрее выбраться из душного автотранспорта.

– Остановка "Пятачок", – прогремел роботизированный голос из уставших динамиков, и Лукка нетерпеливо нажала на кнопку открытия дверей, чтобы поскорее выскочить на свежий воздух.

Пятачок пустовал – уже было довольно поздно для массовых сборищ. Но кафе "Центральный парк" еще работало. Там через пятнадцать минут у нее назначена встреча с инспектором.

– "Просто поговорим, я задам интересующие меня вопросы, а вы на них ответите…" – вспомнила Лукка. Ее все еще слегка потряхивало.

Не хватало, чтобы последствия кошмара в автобусе инспектор принял за нервную дрожь. А то подумает еще, что я чувствую вину за случившееся…

Она вспомнила странные голоса из сна.

Что они хотели? Какие долги?

Мой мозг и правда решил сойти с ума?

С чего бы мне видеть такие странные кошмары? – продолжала вопрошать про себя Лукка. Но ответы так и не приходили.

Немного придя в себя, Лукка вышла с остановки и направилась в сторону "Центрального парка". Несколько шагов и она уже на месте.

У входа в кафе стояла чья–то фигура.

– А вы рановато, мисс Спенсер, – улыбнулся Бертин Перкинсон и открыл перед Луккой дверь в кафе.

– Это вы рановато, инспектор, – ответила Лукка, проскальзывая в теплое помещение.

– На самом деле я детектив, – уточнил тот и жестом пригласил Лукку присесть за ближайший к окну столик. Увидев ее не понимающий взгляд, он продолжил, – Я давно сдал экзамен на детектива, еще до комы… – он запнулся, словно болтнул лишнего.

– Комы? – опередила Лукка.

– Да… Было дело, – уклончиво ответил Бертин и сел напротив девушки.

– Так… вы хотели поговорить? – поторопила того Лукка. Она хоть и чувствовала себя лучше, но последствия кошмара до сих пор отзывались в виде тремора в руках.

– Может по чашечке чая? – улыбнулся Бертин, переворачивая тонкое ламинированное меню.

– Поздно уже. Для чая… – хмыкнула Лукка, вспоминая длинный рабочий день.

– Вы правы! – хохотнул тот, – Самое время пить что покрепче!

Лукка промолчала. Она не хотела пить с детективом. Ее напрягало само его присутствие рядом с ней.

– Да я шучу, расслабьтесь! – улыбнулся Бертин Перкинсон, – Я пью только в одном месте, – заключил тот и, наконец оставив в покое меню, достал из нагрудного кармана блокнот и ручку, – Итак, давайте поговорим о событиях того вечера, когда была убита Беатрис Клик Фон… Господи, напридумывают же дворянских имен… Как там ее… Секундочку, – почесал репу тот и перелистнув пару страниц, вгляделся в мелкий витиеватый шрифт, – Свампвичфильд.

– Убитая была знатной особой? – поинтересовалась Лукка.

– Ну, скажем, от знатного рода у нее осталась лишь фамилия. Насколько я выяснил, она жила довольно скромно… – промычал Бертин, переписывая сложносочиненную фамилию жертвы более крупными буквами, – Так… вич… фильд… готово! Впрчем, о чем это я? – вернулся в разговор тот, посмотрев на собеседницу.

– Вы хотели задать вопрос, – пожала плечами девушка, посматривая на свои пальцы. Они больше не дрожали. Странное поведение Бертина и весь его неуклюжий, какой–то комичный образ, нелепые попытки предстать перед окружением в более серьезном виде, успокоили ее. Словно, все происходило не по–настоящему.

А вдруг я еще сплю?

– Расскажите по порядку, что вы делали в ночь с двадцать первого октября на двадцать второе октября, начиная с двадцати трех и заканчивая двумя часами ночи, – произнес тот и внимательно уставился на Лукку.

Ей вдруг показалось, что комичный образ детектива выбран специально – он словно пытается расслабить ее, чтобы девушка потеряла бдительность и выдала все свои самые сокровенные тайны.

Мне же нечего скрывать, – подумала Лукка.

– Так, ну в одиннадцать вечера я лежала на своем диване, – начала та.

– Прям в одиннадцать? – перебил ее Бертин, – Откуда такая точность?

– Эм… – смутилась Лукка, – Я проголодалась и посмотрела на часы, чтобы понять – тратить ли свое время на поход до кафе или магазина или же остаться дома. На часах было ровно одиннадцать часов.

Бертин сделал несколько пометок в своем блокноте.

– Ясненько… – произнес детектив, – Продолжайте, – дал команду тот и снова внимательно уставился на девушку, – Что вы делали, давайте подробнее?

Лукка покраснела.

– Я читала книгу…

– Какую книгу? – снова перебил ее детектив.

– А как это относится к делу? – нашлась Лукка.

– Просто отвечайте на вопросы. Мы же не в комнате допросов. Мы, как бы… беседуем…

Ну как же, как же…

Лукка начала уставать от этих беспочвенных проверок и подозрений.

– Я читала роман.

– Как называется роман?

Лукка прикрыла глаза и вздохнула.

– "Любовь и страсть в аббатстве Фловерхайт"…

– Любите бульварные романчики? – усмехнулся Перкинсон.

– Не стыжусь, – ровным тоном ответила Лукка, стараясь не поддаваться на провокации.

– Хорошо, мы немного отвлеклись… – сказал детектив и, сделав очередную пометку в блокноте, снова обратился к девушке, – Что было дальше?

– Дальше я решила, что все же выйду купить себе чего–нибудь перекусить. Ну, оделась, вышла на улицу, дошла до кафе "Центральный парк". Вам уточнить, что я надела на себя для столь поздней прогулки или вас не интересует мой гардероб? – съязвила та.

Перкинсон отрицательно покачал головой. Словно вопрос совершенно его не задел.

– Вы не знали, что кафе в такое время уже закрыто?

– Как–то не подумала.

– Понятненько… – Бертин Перкинсон поставил свой портфель на колени и достал фотографию, – Вам знакома эта женщина? – спросил детектив и показал фото Лукке.

Фотография была очень старой и смятой. Словно кто–то очень долго носил ее в кармане или хранил в закрытой книге. С фото на Лукку смотрела молодая девушка: строгое выражение лица, правильные черты, тонкие губы, широко распахнутые глаза оттенка лесного тумана и скорби.

– Очень красивая женщина. Это жертва? – с сожалением в голосе спросила Лукка, продолжая разглядывать фотокарточку. Фотография была настолько старой, что она невольно задумалась о том, что сейчас этой женщине, должно быть, лет сто пятьдесят.

Может быть молодая девушка, что была убита минувшей ночью, увлекалась винтажными фото и сделала себе парочку подобных? Мама же любила собирать винтажных кукол, так и тут… Почему бы и нет?

– Да, это Беатрис.

– Как вы уже поняли – мне она не знакома, – ответила Лукка, откладывая фото на стол.

– Вы уверены? Посмотрите на фото еще раз, Лукка, – детектив с нажимом произнес ее имя и девушке стало не по себе. Но она все–равно, еще раз послушно взяла фото и вгляделась в изображение.

Бам!

Яркая вспышка, где–то на задворках сознания опалила Лукку изнутри. Но она не показала виду.

Этот взгляд… – подумала Лукка, поднося фото ближе к глазам, – Где я могла его видеть?

Бам!

Еще одна вспышка, следом за первой. Перед глазами девушки словно распахнулось полотно, и она увидела еще один взгляд. Когда–то брошенный на нее… Но где?

– Кажется, я действительно схожу с ума… Стремно быть сиротой – а то вдруг у меня это наследственное? – подумала Лукка, – Всю жизнь жила с фотографической памятью, но стоит произойти какой–то чертовщине, как я словно укуренная сижу, глазами хлопаю… – злилась на себя та.

– Что–то вспомнили? – влез в раздумья Бертин.

Лукка покачала головой.

– Нет, извините. Я могла бы видеть это фото еще где, например в историческом музее и сказать вам об этом. Но, только какой в этом смысл, если это не правда. Сколько не пытайтесь – я правда не знаю эту женщину, – уверенно сказала Лукка.

– Ладно… – недовольно хмыкнул тот и убрал фотографию, – Значит, вы ничего не видели и не слышали?

– Ну, касательно конкретного преступления, нет… – ответила Лукка, – Я вообще узнала о совершенном только утром, когда читала новости в интернете.

– А, да… Блогеры… Вечно лезут, куда не просят, – недовольно промычал Бертин, убирая блокнот.

– Мы закончили? – слегка обрадовавшись, спросила девушка.

Детектив кивнул.

– И все–таки, – снова начал тот, когда они вставали из–за стола, – Вот вам моя визитка, если что вспомните – звоните. Важна каждая деталь.

Лукка взяла небольшую плотную на ощупь карточку и засунула в карман пальто.

Бертин Перкинсон сделал несколько шагов к двери и, открыв ее, как и в первый раз, придержал. Лукка вежливо кивнула в знак благодарности и вышла из "Центрального парка".

– Погодите, – вдруг услышала чей–то голос та.

– Да, мисс Спенсер?

Это был ее голос.

– Я не уверена, но… – начала Лукка.

– Что–то вспомнили? – оттенки надежды засветились в глазах детектива.

– Я не уверена, что это мне не приснилось. Просто, знаете, меня в последнее время мучают кошмары. Но, мне кажется, вечером у этого кафе стоял мужчина.

Бертин напрягся.

– Вы запомнили, как он выглядел? – спросил тот, доставая блокнот.

– Не уверена, что права, но… Такой высокий, пальто светлое. Ну, знаете, популярные тренчи, типа как у клерков, – быстро вымолвила Лукка.

Бертин посмурнел.

– Вы его знаете? – оживилась Лукка, радуясь тому, что все же что–то начинает вспоминать.

– Не уверен, что знаю… – тихо ответил детектив, – Мне пора, спасибо за помощь, мисс Спенсер! Если что, звоните! – и, помахав рукой, Бертин Перкинсон быстрым шагом направился в сторону своего автомобиля. Он явно куда–то спешил.

– И чем я так его расстроила? – задалась вопросом Лукка, засовывая руки в карманы – сегодняшний вечер был гораздо прохладнее, чем обычно. Приближался Хэллоуин – самый холодный день октября, – Бррр, ну и морозилка, – скуксилась та и пошла домой.

Сегодня фонари работали исправно – это не могло не радовать. Обычно Лукка не задерживалась на работе так поздно. Хотя, в последнее время ей все чаще "везет" на полуночные прогулки.

– Совсем страх потеряла, – полушепотом пожурила себя девушка.

Лукка снова вспомнила фотографию жертвы. Беатрис была ей не знакома, но этот странный взгляд. Почему Лукке кажется, что она его где–то видела?

– Я не люблю, когда меня опрокидывают, – услышала мужской голос в глубине подсознания Лукка и резко остановилась.

Кто это сказал?

Лукка обернулась – никого.

– Черт меня дери, как же все это достало! – крикнула Лукка, выпуская пар от накопившегося стресса, но смогла разбудить лишь дремавших на ветках ворон, – Надо будет разобраться во всем самой, – уже мысленно убедила себя та, как вдруг ее осенило.

Точно! Наэль!

Лукка вспомнила свою подругу. Любительница набитых шмотьем шкафов и автор блога про стиль и моду.

– Как же я могла забыть про нее? – подумала Лукка, доставая из кармана пальто мобильник. Она быстро нашла в телефонной книге смартфона нужное имя и нажала "вызов". Недолгих три гудка и Наэль взяла трубку.

– Сто лет, сто зим, дорогуша! – прощебетал веселый голосок.

– Наэль, я не поздно? – извиняющимся голосом спросила Лукка.

– Я тебе рада, ты что! – хихикнула подруга, – Что–то случилось?