Глава 5
Глядя на Светлогора, мне показалось, что температура снова начала расти, его глаза воспалились, а на щеках появился горячечный румянец. Дала ему градусник и попросила замерить температуру. Таблеток от повышенной температуры у нас в аптечке уже больше не было, а значит, придётся переходить в наш мир и искать круглосуточную аптеку. Не дождавшись сигнала термометра, решила измерить температуру старым способом, приложить руку ко лбу Светлогора. Он действительно опять был горячим. Прикрыв глаза, сосредоточилась на своих ощущениях, пальцы почувствовали жар чужого тела. Было странно, но я точно знала, что могу убрать излишки температуры, и, потянув за силу жара, вынула часть ее из тела и перекинула в тазик с холодной водой для компресса, который принесла мама. Поверхность воды при этом покрылась тонким слоем пара.
– Ты что сделала? – я услышала удивленный тихий голос мамы. Открыв глаза, я встретилась с внимательным взглядом Светлогора, лихорадочный блеск его глаз и горячечный цвет лица прошли.
– Спасибо, мне намного легче, вернее, я совсем не чувствую себя больным.
– Вы хотите сказать, что это я? – мое удивление и недоверие были абсолютно искренними, а главное, я не совсем поняла, что и как сделала, казалось, это было больше моей фантазией.
– Значит, и тебе в призыве достался не только мирациноникс… – задумчиво проговорил Светлогор.
Мы решили измерить температуру ключевой воды в тазу, и она поднялась до двадцати шести градусов Цельсия.
– Однако! Вода почти теплая, только считать эксперимент удачным без первичного замера нельзя. – это вступила в конфликт с очевидным моя профессия, я все же технарь.
Светлогор хмыкнул и показал градусник:
– А это можно считать результатом. На градуснике 36.6.
– Ну так не бывает! – не понимая, как это действует, мне всегда сложно принять даже явный факт.
– А вот с этим не поспоришь, точно – так не бывает, вы, наверное, потомки того самого Иванушки-дурочка, который смог пройти через купол – хмыкнул Светлогор, и мы с мамой уставились на него во все глаза.
– Тааак, надо притащить сюда моего брата, и тогда будет подтверждена или опровергнута твоя теория. – я повернулась к маме.
– Только трансформатор ушел на восстановление, придётся подождать. – мама, как всегда, была голосом разума. – Пока надо дождаться наших разведчиков и обсудить это с Гордеем.
Вернулись с разведки Гордей с Егором, и мы все переместились в наш дом, где Милана с Добрыней уже приготовили ужин. Разведчики не принесли новой информации, подходить к могиле погибшего дружинника они не стали, но обнаружили намек на чьи-то следы, определить, кто там был, человек или зверь, уже не получилось, оставаться на открытом берегу ночью не рискнули и вернулись. В свою очередь, мы поделились со всеми своими новостями и догадками.
– А теперь прошу показать, как это у тебя получилось – уставший Гордей уже даже шокированным не был от наших сообщений.
– Ну уж нет! Я сейчас экспериментировать над своим организмом не дам, только-только все в норму вошло. Она же и заморозить меня может. Теперь я в своем уме. – Светлогор запротестовал абсолютно серьезно.
– Тогда на мне. – Гордей с видом мученика-экспериментатора сел в кресло и внимательно посмотрел на меня. – Я готов.
– Ха, только я не готова. Я в первый то раз не поняла, как это сделала, а сейчас и тем более не собираюсь ставить опыты на людях. Давайте начнем с мышей, что ли?! – такое самопожертвование было смешно и не укладывалось в голове, как этот человек смог прожить почти тысячу лет с такими-то замашками камикадзе. Гордей смутился после моей реплики:
– Ну можно и так!
– Ой, я же так и не придумала имя своему котенку! – я вспомнила, что мирациноникс так и не обзавелся именем.
– Мам, ты права, а я придумал. Мою призываемую теперь зовут Рури, да, кстати, она как-то дала понять, что она – девочка и ей это имя нравится. Только я пока не понял, придумал я это или правда понял. – Егор присел в соседнее с Гордеем кресло, а на его спинке пристроилась феникс, перемахнув с плеча моего сына.
– Вы чувствуете друг друга, так Ярый понял, что я в беде, испытываю жажду и голод, даже находясь очень далеко. И не всегда призывающий дает имя, иногда призываемый сам его выбирает. Вы, в свою очередь, делитесь своей жизненной силой, и ваш призываемый будет жить столько, сколько и вы, дольше своего биологически отведенного возраста, и иногда намного. Ну, если вы проживете дольше его жизненного срока. – Светлогор покосился на Рури, да, думаю, он тоже подумал о возрасте этой мифической птицы, ведь никто не знает, сколько они живут.
– Кстати, а где твой сокол? После того как он привел тебя, его не видно. – я плавно решила уйти от скользкой для меня темы имени питомца.
– А вот это как раз нормально, призываемые живут своей жизнью и лишь по призыву приходят к призывающему. Я именно поэтому сказал при нашей с вами встрече, что их не нужно кормить. И очень удивлен, что ваши призываемые не ушли, вот это точно нетипично. Наверно, придется думать, как прокормить двух крупных и прожорливых членов нашей компании, особенно «милого котенка». – хмыкнул Светлогор, глянув на Рури Егора и на моего малыша мирациноникса.
– Светлогор, а ведь ты прав, если бы все призываемые жили в домах аристократов, пришлось бы расширять города. – ухмыльнулся Гордей. – Ну, может, они еще и уйдут, посмотрим. А теперь всем спать.
Уставшие и перенасыщенные событиями этого дня, мы тепло попрощались и направились по домам. Даже не верилось, что все эти события уложились в один день. Светлогор с Добрыней, конечно, расположились в доме Миланы, вернее, Добрыня уже там жил, а отец присоединился к сыну. Но перед тем, как уйти, он зашел в наш дом и проинструктировал нас, как закрыть свой дом от посторонних. Не всё так просто, как нам показалось вначале.
В каждом доме есть секретный стебелек, на котором хозяину и тем, кто планируется свободно распоряжаться домом, нужно оставить свой ДНК, и нам повезло, что дома обнулили свои базы за столько лет без хозяев. А после нажатия определенной комбинации на гравировке стены он втягивается вовнутрь. И всё, вход в дом возможен только в сопровождении проживающих в нем, тех, чье ДНК зафиксировал этот стебелек. И неважно, как попытаются проникнуть вовнутрь дома, не получится. Если вход вам не открыли хозяева, то дом становится практически крепостью. Несмотря на кажущуюся воздушность стен дома и хрупкость фильтров в окнах и балконных дверях, умный дом не пустит.
Войдя в спальню, я в ней обнаружила своего «котенка», который вольготно разлегся на маленьком диванчике и сопел, не обращая на меня никакого внимания.
– И как ты сюда попал? Неожиданно, вот и дом-крепость!!! Надо не забыть и узнать у Нафани о возможности перемещения по дому наших призываемых, а заодно и любимицы кошки. Значит, ты решил, что твое место здесь, а я-то думала, куда ты делся. Решила, что ушел на охоту. Ладно, я в ванну и подумать.
Моя ванная комната, или, вернее, ванная зала, была огромной, не меньше маминой. Я с огромным удовольствием плюхнулась в чашу с теплой водой и подставила голову под бегущий водопадик. Каждый раз, заходя в ванную, удивляюсь, как эта чаша, похожая на цветок каллы, реагирует на мое приближение к ней. Матово-белая чаша ванны при касании превращается в полупрозрачную, а температура воды подстраивается под мое настроение и физическое состояние, то теплее, то прохладнее, и всегда идеально. Стоит только занять в ней удобную позу для релакса, как края цветка заворачиваются, становясь подлокотниками и подголовником. Вода в хрустальном каскаде, стекающем с высокого и неправильно загнутого края (если бы это был настоящий цветок), всегда чуть прохладна, что для меня добавляет удовольствия от принятия ванны и действует настолько расслабляюще, что я чуть не задремала.
Э, нет! Надо перебираться в кровать.
Выйдя из ванны, которая самостоятельно слила воду и прекратила подачу воды с водопада, я запустила туда чистюлю, это такая губка-водоросль-моллюск с Ошуна, точнее не могу идентифицировать. От взаимодействия с водой чистюля просыпается и начинает все влажные поверхности выскребать и полировать. Такая красота для хозяйки! Главное, его потом не забыть убрать в коробочку, где он переваривает съеденное и засыпает-подсыхает.
Войдя в комнату, вспомнила, что меня мучило последние пару часов.
– Как же тебя назвать? – я задумчиво глядела на мирациноникса и никак не могла придумать имя. И тут малыш поднял голову, глянул мне в глаза и мне показалось он представился: «Сепау».
– Ты хочешь имя Сепау? – я подошла и погладила его по мягкой густой шерсти, а мой «котенок» положил лапу мне на руку, заглянув в глаза. – Значит, Сепау, приятно познакомиться!!! Ну вот теперь точно спать! – малыш зевнул и сладко засопел на своем уже диванчике, он был умиротворен и полностью доволен.
Следующее утро началось с наглой пушистой морды, которая решила, что ему скучно, и со всего маху скакнула на кровать, при этом меня подкинуло так, что, несмотря на высоту потолка, я с ним все-таки просто чудом не встретилась. Но при этом у самого виновника моего полета было такое растерянное выражение морды, что я не смогла даже рассердиться и залилась смехом, притягивая к себе этот маловозрастной клубок пушистости и игривости:
– Ну какой же ты дурашка, Сепау! А если я заикаться начну, вот как мы тогда найдем с тобой общий язык?! – теребя его по загривку я выговаривала своему «котенку». Судя по всему, его нисколько не смущало бы мое заикание, главное, чтобы не прекращала гладить.
И тут малыш насторожился, подобрался, шерсть на его загривке встала дыбом, а уши прижаты к голове, он изготовился к броску.
– Если это ты, Нафаня, лучше сразу отзовись, тут некоторые решили поохотиться! Лучше вас сразу познакомить, да и безопаснее для тебя. – а про себя подумала, что хорошо я спать легла в пижаме, а то входят без стука все, кому не лень. Я-то догадалась, кто может быть неурочным визитером – только домовой и угадала.
– Да это я! На меня не надо охотиться! И вообще в домах не живут такие звери! – раздался нервный голос Нафани, но сам хозяин благоразумно не показывался на глаза.
Я закрыла собой обзор перед мордой Сепау и ласково, но крепко держа его за загривок сказала:
– Сепау, малыш, смотри на меня и перестань нервничать, это свой. А раз Нафаня пришел в мою спальню, да еще и ни свет ни заря, значит, дело срочное и надо разобраться. – Сепау глянул на меня и лег, расслабившись, я явно испортила ему охоту, но все же он внимательно следил за тем, что происходит в углу комнаты.
– Нафаня, выходи!
Знакомство домового и мираценоникса прошло на удивление гладко, а, видя мое доброжелательное отношение к Нафане, Сепау перестал обращать на него внимание вообще.
– Так что произошло, Нафаня, что ты пришел в мою спальню и не стал дожидаться пробуждения?
– Ночью рядом с домом были чужие. В дом они, конечно, не смогли попасть, хоть и пытались. – Нафаня очень нервничал, и его можно было понять, ведь с нашим появлением в его «тихое болотце бросили камень», и теперь оно все перебудоражено.
– О как! Значит, наш больной или разведка привели хвост. – я рассуждала, задумчиво перебирая шерсть Сепау, на что он блаженно щурил свои желтые глаза.
– Вот чего не знаю, того не знаю, были ли у них хвосты или нет, а двери придется лечить, и пару окон тоже. – сердито пробурчал Нафаня.
– Большой урон нанесли? Сильно попортили? – я начала волноваться еще и за имущество, чем мы это все будем ремонтировать? Таскать стройматериалы из нашего мира должно быть еще то удовольствие.
– Не волнуйся, хозяйка, ничего критичного, исправим. Хорошо, что Светлогор рассказал вам о секрете дома.
– Светлогор то рассказал, а вот почему ты нам не сообщил о такой возможности? – решила наехать я.
– Так вы же не хозяева… – Нафаня даже растерялся.
– Ну ты даешь! Будешь и дальше ждать пришествие мертвецов? – я намерено жестко сформулировала свою фразу и интонации голоса, Нафаня даже вздрогнул.
– Я? Зачем это? Не надо нам это? – затараторил с испуганным видом он.
– Так, уже определись, мы новые хозяева и ты рассказываешь нам все тайны дома или ты ждешь давно почивших хозяев, мы на тебя не рассчитываем и не доверяем в полной мере. Может, нам лучше поменять дом?
Видимо, Нафане длительное ожидание хозяев вошло в привычку, и ему не приходило в голову, что оно подошло к концу. Да, с привычками сложно бороться, особенно когда им не одно тысячелетие.
– Всё, всё сдаюсь! Был неправ, исправлюсь! – Нафаня даже руки вверх поднял.
– Ну, слава богу, с этим определились! Вернемся к нашим баранам, кто это был? Ну не поверю, я что есть на острове кто-то, о ком вы не знаете! Вы же общаетесь между собой, а малый народец может что-то пропустить? Да не поверю ни за что!
– Твоя правда, только не любим мы о Них говорить.
– Но теперь придётся. Ведь нужно оценить угрозу. Мы тут расхаживаем по острову, как по своей даче, а здесь не всё так просто, оказывается.
– Прям всё рассказывать? – было видно, что Нафане ох как не хотелось говорить об этом, пришлось быть настойчивой, и вот что я узнала.
Давным-давно, точнее, Нафаня не смог сказать, недалеко от города произошел очередной пробой. Его не сразу заметили, так как выход был в скале за окраиной города, укрытый небольшим водопадом. О нем узнали только тогда, когда однажды на острове появился мужчина в ярких расписных одеждах с луком за спиной и копьем в руке. Малый народец очень обрадовался гостю, все решили, что хозяева возвращаются. Его встретили, накормили-напоили, чудеса разные показали, спать уложили. А утром забил тревогу вожак конегривов, это почти конь, только выше, мощнее, разумен и может говорить, не путать с кентаврами – обидятся. Ночью пропал его сын, никому и в голову не пришло подумать на гостя, все кинулись искать потеряшку по горам, по лесам, даже к нам в поселок прибегали. Молодой горячий был жеребец, решили, что, может, заигрался с кем, но поиски были напрасными. И тут вспомнили про гостя, только его не оказалось уже на острове, и вместе с ним и конегривом пропали украшения из дома, где он ночевал. А когда кинулись смотреть, кто и что еще пропало, выяснили, что из кухни исчезла цветочная печь, а у ближайшего колодца – девушка-водяница.
После, через этот пробой в город стали захаживать, к счастью, нечасто и чаще по одному любители легкой наживы – охотники за чудесами. Какое-то время спустя местные жители установили сигнальную систему и приспособились прятаться от нежелательных визитеров. Но вот однажды в пробой прошло тридцать пять человек. Это были мужчины в примитивных латах, хорошо обученные военному делу. Из их разговоров между собой малый народец узнал, что пройти должно было большое войско, только вышли с этой стороны только эти, а проход на той стороне находится низко в скале, уходящей далеко в море. Именно из-за того, что пройти можно только потомкам жителей этих островов, а найти вход было сложно, так редки были незваные гости. Вдобавок к их несчастьям пробой закрылся, пока грабили дальние дома да охотились за редкостями и диковинками, а поставить дозор даже и не подумали, потому и не сразу заметили. Эта миниармия собрала сохранившиеся в домах сокровища, отловила молодых конегривов, даже полонила двух фениксов, собралась возвращаться с богатым уловом домой, и тут мародеры выяснили, что вернуться не могут. Что после этого началось…
Правильно, началась борьба за власть, и после ее окончания выжили не все. Победа, как это ни странно, осталась за княжичем из нашего мира. Правил он недолго, но жестко. А потом природа взяла свое, все же на острове, где жил малый народец, остались тридцать здоровых молодых мужчин. И на свет стали появляться странные мутированные создания, ведь не всегда добровольными матерями им стали древесницы (покровительницы деревьев), берегини (весёлые, шаловливые и привлекательные воздушные девы, оберегающие дома и людей от упырей и злых духов), бродницы (духи-охранительницы бродов, миловидные девушки с длинными волосами), вилы (женские духи, прекрасные девушки с распущенными волосами в легких одеждах, проживающие в горах, к людям относящиеся дружелюбно, помогающие обиженным и сиротам, умеющие лечить, предсказывать будущее) и даже летавицы (духи рассвета, чарующие полуночников своей девичьей красой).
Малый народец не принял этих странных и порой уродливых созданий, их стыдились все: и матери, и отцы. Выживших полукровок выгоняли из обжитых мест, им ничего не оставалось, кроме как уходить в горы и леса, выживать. Так со временем появились еще более странные существа с гротескной смесью внешности людей и представителей малого народца, иногда унаследовавшие хаотичную и непредсказуемую смесь даров. Долгое время они жили разрозненно, созданиям, которых не любили и не обучали, было невероятно сложно приспособиться к миру, поэтому выжить могли только сильнейшие. Это продолжалось до того момента, пока к ним не присоединился, а позже и не возглавил сын княжича и вилы Кощуй.
Княжич Трипётр не отказался от своего сына, дал ему имя, растил его как своего приемника, обучал грамоте, боевому искусству, математике, в общем, всему, что знал сам. Исключением из правила была и мать Кощуя, имя вилы Нафаня не назвал, но рассказал, что княжич обманом отнял у нее крылья. После этого вилы теряют способность летать и становятся простыми смертными женщинами, только живут дольше обычных людей. Прожив несколько лет с княжичем как человек, сначала насильно удерживаемая, потом добровольно, она все же его полюбила. И несмотря на короткий век, война до конца была с ним, а позже свою любовь вила перенесла на их сына.
К несчастью, ребенок был всегда или с родителями, или один, других детей, готовых поиграть с полукровкой не было, дети малого народца его не принимали в свой круг, он рос замкнутым, нелюдимым. К тому же, их нельзя было назвать счастливой семьей, вила долгое время не могла простить насилие над собой и не была ласкова ни с княжичем, ни с его сыном. После гибели княжича мама Кощуя отказалась бросить сына и стала отверженной своим народом. Она тяжело переносила разлуку с родными и сильно тосковала по любимому. Долог век вилы, но и он конечен.
Когда и ее не стало, Кощуй сначала ушел в затворничество. Благодаря унаследованному от матери дару, он построил в горах разветвленную систему пещер, в которых отгородился от всего мира. Позже, когда горе схлынуло, Кощуй Трипётрович организовал полукровок, таких же, как и он, решив собрать себе подданных, как-никак сын княжича. Он предоставил часть внешних пещер для проживания желающим объединиться под его правлением, и так постепенно появился на острове странный народ полукровок.
– Нафаня, ты хочешь сказать, что это история Кощея Бессмертного? – я уже совсем обалдела от сказочных параллелей.
– А ведь точно, он унаследовал продолжительность жизни своей матери-вилы, можно сказать, что бессмертный по вашим меркам жизни.
– И вот с Кощеем Бессмертным нам предстоит выяснять отношения? Да чем мы ему могли не угодить то? – я совсем растерялась. – Так, срочно нужен совет Светлогора и Гордея. Можешь их сюда провести?
– Да очумела ты, что ли, девка! В спальню? Ночью? Чужих мужчин? – Нафаня так рассвирепел, что я даже опешила.
– Ну можно и в гостиную, я же не настаиваю на спальне… Чего сразу кипятиться то?! И вообще уже утро давно, долго мы с тобой проболтали.
– Ладно, приведу в гостиную. – Нафаня сбавил обороты и чуть смущенно исчез в углу.
– Нет, ну вы подумайте, то хозяюшка – с придыханием, а тут девка! Я, конечно, понимаю, с такой-то предысторией будешь ярым приверженцем морали. Но опять же, как самому заявиться среди ночи в мою спальню – это нормально, вовсе даже не возмутительно? – бурча под нос, я пошла приводить себя в порядок. – Ну и денек будет, если утро так начинается.
Одевшись, решила испортить утро не только мужчинам, а сразу всем, ну разве что кроме Добрыни, и отправила домовенка, чтобы разбудил и пригласил в большую гостиную остальных членов нашего маленького островного общества. А нечего им в постельках нежиться, пока тут война наклевывается, ну или, как в сказках сказывают, собираются девиц похищать, да мало ли какая пакость в больную голову придёт. То, что голова больная, я не сомневалась.
В гостиной собрались все на удивление быстро, я только и успела упросить Леся принести из садо-огорода еду да напитки для всех и захватить кувшинчик с любимым утренним напитком для меня.
В нашем садо-огороде был замечательный куст кувшинчиков с полосатыми золотыми крышечками – напиток в нем был дорогой, бразильский, свежесваренный кофе, и в зависимости от цвета полоски он имел свой привкус. Сейчас моим любимым был кувшинчик с золотой крышечкой и серебряными полосочками, он напоминал кофе с молоком и небольшим добавлением соленой карамели. У мамы и Гордея – с красными полосочками, а это значит кофе с молоком, у Егора и Миланы – с зелеными полосочками – кофе с молоком и вкусом «брауни», у Светлогора – кувшинчик с темно-бронзовой крышечкой – очень крепкий черный кофе.
Приспособившись греть эти кувшинчики в цветочной печи и наливать в фарфоровые чашечки, принесенные из дома, мы все получали громадное удовольствие от запаха и вкуса этого напитка, сидя на открытой террасе у дома с видом на море. А если учесть, что теперь можно еще и свежую, только-только из печи, булочку захомячить без последствий для организма и фигуры, так и вовсе мечта.
Но сегодня пришлось его прихлебывать просто чтобы смочить горло, ну никакого удовольствия.
Сначала я пересказала рассказ Нафани, он отказался делать это во второй раз и исчез, сославшись на ремонт двери и окон. Потом мы долго дискуссировали на тему, возможно ли такое вообще, как это всё аморально и что это, в конце концов, за дикость такая. Люди нашего времени избалованы фантастикой, нас это не шокирует и уж тем более не смущает, а вот местных жителей эта информация ввела сначала в ступор, а потом на меня вылилось столько возмущения. Окончательно охрипнув, доказывая, что это не моя больная фантазия, я сдалась. Решила присоединиться к нашим дамам, которые мудро не вмешивались и поглощали завтрак, я ведь не только о себе подумала, но и о других побеспокоилась. Интересно было посмотреть, к каким выводам придут мужчины самостоятельно. После моего выхода из диспута спор очень быстро сошел на нет.
– Думаю, все высказались! – я дождалась, когда наши мужчины выдохнутся и будут готовы слушать не только себя. – А теперь думать надо, как налаживать связь с полукровками.
– И зачем нам это? – возмущенно зыркнул на меня Светлогор.
– Если мы все живем на острове, надо понять, по каким правилам будем взаимодействовать. – мне это казалось разумным предложением.
– Не собираюсь я с ними «взаимодействовать», это не пойми кто, от них даже родители отказались. Они – ошибка природы. И ты считаешь, что нам с ними нужно о чем-то договариваться? А ты вообще уверена, что они тебя поймут? И насколько этот диалог безопасен? – Светлогор сыпал на меня вопросами, на которые я не могла ответить.
– Нужно же попробовать, и тогда решить, опасны они для нас или нет. – я упорно пыталась отстоять свое ощущение, что нужно договариваться, а не обострять отношения, которых еще даже нет.
– Для вас опасны. Не чего тут сомневаться. Нам надо думать, как оборону формировать. Значит, так, мы переезжаем в ваш дом, он имеет проход в ваш мир. В случае смертельной опасности перейдем на вашу сторону, когда терять будет нечего. Гордей, Милана, начинайте сборы. – начал раздавать приказы Светлогор. Вот так я и знала, как утро встретишь, так день и проведешь…
– Светлогор, а ты наше мнение не хочешь узнать? Ну, совершенно случайно… Ты нашим домом в двух мирах распоряжаешься, не спросив согласия хозяев. – мама поднялась с диванчика, на котором сидела, и с вызовом глянула на Светлогора, к моему удивлению, она оказалась не в восторге от такого самоуправства.
– Вы не хотите, чтобы мы жили с вами в одном доме? – Гордей как-то по-особому произнес эту фразу, вложив в нее больший смысл, чем читался, при этом смотрел он только на маму.
– Ну, не хватало еще поссориться сейчас! – Егор проявил совершенно взрослый подход и решил перейти на мировую. – Давайте просто все выскажут свое мнение по переезду.
А вот к равноправию здесь явно не привыкли, аристократы решают всё. Именно сейчас надо было расставить все точки над «i», мама была права, иначе мы лишимся права голоса. Милана, несмотря на свой статус княжны, даже и не помышляла участвовать в принятии решения. Было видно, что ее полностью устраивает, что о ней заботятся, оберегают и принимают решения Светлогор с Гордеем. Мужчины выслушивали мнение Егора, но стоило вмешаться мне или маме, выражение их лиц становилось снисходительным, и мириться с этим я тоже не собиралась.
Стоит упомянуть об особенностях архитектуры нашего поселка. Все поселения на островах были созданы совместной командой ошунцев и шиварийцев. Каждый дом был не построен, а выращен и подобен уникальному цветку, архитектура которого была неповторима. Структура поселка, если смотреть на него сверху, напомнила бы нам большой букет, в котором цветы располагаются спускающимся к морю каскадом. Кстати, до того, как эти острова стали чумными, их называли цветочными. Поэтому назвать крылом уходящий в спираль коридор было нельзя, Нафаня называл их слоями. Вот и мы привыкли, что наш дом состоит из четырех слоев. Первый слой – самый нижний с входной группой и системой внешних террас, второй – на нем располагались облюбованные нами комнаты и выход в наш мир, третий – когда-то обжитой, сейчас нами не использовался, а вот четвёртый – наполовину закрытый «хрусталем», частично открыт, а частично выступал как прозрачная крыша для большого внутреннего зала.
Так как делить свой слой с нашими спасёнными, но все же не настолько близко знакомыми людьми мы явно не горели желанием, я, тихо согласовав решение с родными, озвучила его:
– Хорошо, вы занимаете третий слой, мы живем во втором, в котором находится проход в наш мир. Решения, которые касаются нас, мы принимаем сами. Если захотите сообщить информацию или обсудить что-либо эта гостиная будет в общем пользовании. Раз вас не интересует наше мнение – ладно, но и никакого контроля над нашими действиями вы иметь не будете. Занимайтесь переездом, добро пожаловать. – я встала и пошла к себе, а вслед за мной ушли и мама с Егором. Из покинутой нами комнаты не донеслось ни звука.