Сквозь зеркальные миры. Книга I. Пролог

13

Ветер сбивал с ног, высокая, в человеческий рост трава, стелилась по земле. Небо стало чёрным, оно отражалось в воде озера, и вода тоже казалась чёрной. Озеро было таким большим, что я не видел противоположного берега. Мы стояли на берегу. Мы – это я, мама, Марго, Марта и Китáр, тот самый мужчина, который приходил к нам домой с Мартой и Марго. Я, как и остальные был одет в длинный тёплый плащ с капюшоном. В таком никакой ветер не страшен.

Наше путешествие закончилось. Оставалось только перелететь через озеро, на другом берегу – город Реганта. Я не знаю, как долго мы путешествовали. Здесь нет смены дня и ночи, нет солнца и ночных светил, нет распорядка дня и расписаний. Ауэрлейны едят, когда хочется есть, спят, когда хочется спать, не считают дни и года. Никто из них не сможет сказать, сколько ему лет. В мире людей это называется «жить в согласии с собой и с природой».

Всегда спокойные и уравновешенные, ауэрлейны никуда не спешат, подчиняются законам природы и мира, в котором живут. Они говорят немного, но всегда по делу, а со мной общаются телепатически. Меня сначала беспокоило, что они могут читать мои мысли, это было неприятно. Но мама объяснила, что никто не лезет мне в голову без надобности. Со мной разговаривают так, потому что я забыл наш язык.

Я многое увидел и услышал, что-то вспомнил. Но, решение не изменил. Я не останусь здесь, даже, если больше никогда не смогу сюда вернуться. Я из другого мира, там моя жизнь, мои друзья и Марина. Там я вырос, там я счастлив. Мне хорошо в мире людей, и я знаю, что так будет всегда. Пусть там я буду обыкновенным человеком, а не принцем, пусть жизнь там сумасшедшая, непредсказуемая и опасная. Но, выбор сделан, я остаюсь в мире людей. За время нашего путешествия мы не обсуждали с мамой моё решение, она меня о нём не спрашивала. Но мне показалось, что сама она хотела бы остаться в Ауране.

Перед тем, как мы отправились путешествовать, маме пришлось еще раз пройти в мир людей, я просил её позвонить Марине, объяснить, почему меня нет. Мама сочинила, что нам срочно необходимо уехать собирать документы для оформления наследства – квартиры каких-то дальних родственников. Мне эта «отмазка» не понравилась. Потом придётся придумывать, что нашлись другие наследники, и мы ничего не получим. Как не хочется врать Марине! Интересно, если я расскажу ей правду, поверит она или нет? Как станет относиться ко мне, если узнает, что я будущий правитель другого мира? Очень хочется рассказать ей, посоветоваться. Может быть, и расскажу когда-нибудь, например, когда мы будем уже женаты. Конечно, я ещё не делал предложение, но другой женщины, кроме Марины, я рядом с собой не вижу.

Ветер усилился. Надо лететь через озеро, но ветер дует навстречу с такой силой, что невозможно двигаться вперёд. Марго поднялась в воздух и закружилась. В снежно-белом плаще она похожа на ангела. Ветер сорвал с неё капюшон, разметал волосы. Я всё ещё не могу привыкнуть к её необыкновенной красоте, она – совершенство.

– Надо укрыться где-нибудь, переждать, – это Китар.

Он взлетел и закружил в поисках какого-нибудь убежища. Укрыться в мире полей и равнин не просто. Здесь нет лесов. Мало деревьев. И все они одинаковые – высокие, с густой кроной на самом верху, состоящей из мелких почти чёрных листьев.

Китар опустился на землю вместе с Марго.

– Впереди берег образует навес, можно переждать там, – сказал нам Китар.

Китар и мама подхватили меня, и через секунду мы оказались в небольшой пещерке под высоким берегом озера.

Все молчали, ауэрлейны, вообще мало говорят, только, когда это необходимо. У них я никогда не слышал пустых разговоров, обсуждений друг друга, друзей, соседей, родственников.

Аурана – небольшой мир, и ауэрлейнов гораздо меньше, чем людей. Здесь есть небольшие поселения (я называю их города, но они больше похожи на деревни) и огромные поля травы. Трава может быть любого цвета – все оттенки голубого, зелёного, серого. Есть поля с невысокой белой травой и с высокой жёсткой коричневой, которая порежет в кровь, если идти сквозь неё. Иногда встречаются заросли кустарников, через которые невозможно продраться, можно только перелететь. На кустах всегда растут либо разноцветные цветочки, либо мелкие ягоды. Живут в этом мире разные маленькие птички и зверушки.

Аурана – это мир ветра, мир воздуха, здесь никогда не бывает штиля, полного безветрия. Воздух – главный правитель Аураны, ауэрлейны, будто, сами состоят из него. Этот воздух нельзя описать словами, им не дышишь, он окутывает, наполняет тебя, и хочется лететь. Но у меня летать всё ещё не получается.

Здесь всегда день. Темно становится только во время бури, когда поднимается ветер или идёт дождь.

И здесь всегда – осень. По-нашему сентябрь – октябрь. Жары не бывает, также как и морозов.

А ещё – это мир озёр. Рядом с каждым поселением есть озеро: большое или маленькое, солёное или пресное, мелкое или глубокое. Их бесконечно много и все они разные, не похожие друг на друга.

Есть озеро, посреди которого возвышается гора, единственная в Ауране. В этой горе живут Ариóлы – прорицатели. Они определяют предназначения всех жителей Аураны. Никто не может пройти в Скалу Ариол, пока они сами не позовут. Я хотел бы встретиться с ними, хотя и не верю в возможность предсказывать будущее, даже в таком волшебном мире, как этот.

Ещё в Ауране есть Целители, врачи по-нашему. Они живут на Острове посреди озера, там же принимают «больных». Ауэрлейны не болеют, как люди. Инфекций, вирусов, и всего прочего, чего так много в нашем мире, здесь нет. Но ауэрлейны могут устать, хандрить, грустить или раздражаться. Могут плохо спать или наоборот много спать. Могут получить травму. Тогда они идут к «доктору». Целители лечат целебными отварами, настоями. Для каждого такой настой готовится индивидуально. Нет препаратов для всех от всех болезней. Быть Целителем – тоже предназначение, и это очень круто, как сказали бы в мире людей.

Живут ауэрлейны долго, и мало меняются с годами, почти не стареют. Но в этом мире мало детей, я видел их нечасто. Когда ребёнок рождается, определяется его предназначение. Это то, о чём говорила мне мама, и из-за чего она покинула этот мир. Нет свободы выбора, предопределённая судьба.

Помимо свободы выбора здесь совсем нет технического прогресса. Ауэрлейны ничего не изобретают и не усовершенствуют. С одной стороны, это помогло им сохранить мир и природу в первозданном виде, а с другой – абсолютно никакого развития, застывший, всегда одинаковый мир. Мне, пришедшему из мира Интернета и навороченных гаджетов, их мир кажется первобытным. Правда, ни Интернет, ни смартфоны, а также автомобили, самолёты и другие чудеса техники здесь не нужны. Ауэрлейны быстро передвигаются на любые расстояния, летают без самолётов, легко общаются телепатически. А телевизоры, компьютеры и все прочие технические штуки им заменяет «зеркало», тот самый кристалл, который каждый ребёнок получает с рождения. «Зеркало» показывает и рассказывает, всё, что попросишь. Надо только уметь спросить. И оно гораздо лучше Интернета, потому что в отличие от любого поисковика, не заваливает рекламой и не выдает миллион ответов на один вопрос. «Зеркало» даёт точный ответ и ничего более.

Еда здесь необыкновенно вкусная. Иногда можно встретить знакомую продукцию из мира людей, например, конфеты, шоколад, чипсы и другие похожие «развлечения». Но большинство продуктов доставляют из Флóуссна – Цветущего мира. Марго рассказывала, что в этом мире бесконечные поля и сады, луга и леса, реки без начала и конца. А жители этого мира следят за тем, чтобы всё росло, цвело и плодоносило. Интересно было бы там побывать.

Вопреки утверждениям мамы, Марго, действительно звали Марго. Странный выбор имени для этого мира. Я представил, что её родители прочитали роман А. Дюма, и он произвел на них такое сильное впечатление, что они назвали дочь в честь королевы Наваррской.

А вот Марту звали по-другому. Я не запомнил, как, потому что, имя из мира людей было для меня привычнее. Я не знал предназначения Марго, Марты, Китара и гадал, как они могут тратить так много времени на меня, отложив свои основные обязанности.

Ветер шумел и убаюкивал. Мама разговаривала с Мартой, я слышал шелест, но не понимал слов. Сначала я хотел выучить язык ауэрлейнов, а потом передумал. Потому что я здесь не останусь.

14

Я слушал в телефоне голос Марины, и не понимал ни слова. Я был так счастлив, что снова слышу её! Я не виделся с ней больше месяца. Она что-то спрашивала про квартиру, которая досталась нам в наследство, а я ничего не понимал, только улыбался и поддакивал. Наконец, с трудом собрал мысли и договорился встретиться с ней сегодня вечером.

Мы вернулись в мир людей ночью, вдвоём с мамой. Я пообещал отцу, что каким бы ни было моё окончательное решение, я обязательно сообщу ему лично, то есть по крайне мере ещё один раз вернусь в Аурану и встречусь с ним. Он передал мне моё «зеркало», то, которое было мне дано при рождении. Правда, я не умел им пользоваться, но Китар и Марго заверили, что это не сложно и они быстро меня научат. Марта промолчала, но в моё быстрое обучение явно не верила.

Возвращаясь, мы с мамой снова прошли через мёртвый лес и вошли к нам в квартиру через зеркало с картины. Я остался таким же, каким был, а мама снова стала Таней, и попросила так её называть и не путаться.

В квартире царил идеальный порядок, как будто в наше отсутствие кто-то сделал генеральную уборку. Из маминой «волшебной» комнаты исчезли все «колдовские» атрибуты. Теперь это была обычная комната в обычной квартире. И когда мама всё успевает!

Вернувшись домой, я вспомнил, что пропустил много занятий, мало того, даже не предупредил в институте, что меня не будет. Но мама успокоила меня. Каким-то волшебным образом, я написал заявление на академический отпуск на полгода по семейным обстоятельствам. То есть я могу сдать летнюю сессию экстерном, если у меня хватит знаний и смелости, а в сентябре перейти на следующий курс. Либо в сентябре вернуться на свой третий курс.

Со всеми этими мыслями я ехал на встречу с Мариной, как положено чистый, побритый, хорошо пахнущий и с букетом роз. И, конечно же, подождал и поволновался, девушкам положено опаздывать на свидания.

Как бы ни хороша была Марта, как ни прекрасна Марго, да и другие девушки, которых я встречал в Ауране, Марина осталась любимой и единственной. Я обнимал её, целовал на улице, не обращая ни на кого внимания, и не мог оторваться. Надо было говорить какие-то слова, но слов не было, было только безумное счастье, которое не умещалось во мне и выплескивалось из меня несуразными звуками.

– Мак, ты меня сломаешь!

– Я так давно тебя не видел!

– На нас все смотрят.

– Давай никогда больше не расставаться надолго.

– Это ты уехал, не звонил даже. Только Таня твоя звонила, говорила, что ты занят и связь плохая. Мог бы и написать, в двадцать первом веке живём, если ты забыл.

– Прости меня, я без тебя больше никуда не уеду. Давай вместе поедем куда-нибудь.

– Что там, кстати, с квартирой, рассказывай. Вы все документы оформили, сколько примерно она стоит?

– Что там с квартирой? Какой квартирой? Ты стала ещё красивее.

– Давай посидим где-нибудь, кофе попьём, ты мне всё расскажешь.

– Давай лучше пойдём в кино на последний ряд и будем целоваться.

– Мак, я хочу, чтобы ты рассказал мне про наследство, и ещё я кофе хочу и поесть.

– Бедненькая, ты голодная. Пойдём, я тебя покормлю, выбирай куда.

Я вернулся домой поздно. Сначала мы сидели в кафе. Как я ни пытался уйти от разговора о моём отсутствии, мне всё равно опять пришлось врать. Я напридумывал на ходу, что объявились более близкие родственники, а значит, основные претенденты на квартиру, и нам пришлось уехать ни с чем. Марина очень горячилась, говорила, что зря мы так сразу сдались, надо бороться, подавать в суд, и получить, если не половину, то хотя бы треть наследства. Я придумывал дальше, что Таня будет подавать в суд. Мы вернулись, для того, чтобы посоветоваться с опытными юристами. Если честно, я не понимал, почему Марину так волнует наша несуществующая наследственная квартира. Что такое ей мама рассказала об этой квартире?

Из кафе мы пошли в кино, взяли билеты на ближайший фильм, сидели на последнем ряду и целовались. Я совсем измучился, позвонил ребятам в общежитие и попросил освободить для нас комнату на время. Потом уговаривал Марину поехать туда. Потом, когда мы всё-таки добрались до общежития, выгонял всех из комнаты, которую никто не освободил, и как мог, удерживал Марину, она пыталась уехать, злилась на меня и не хотела ничего слушать. Но, все мучения закончились, мы остались вдвоём. Мы про всё забыли и чувствовали себя уже как дома, но в двенадцатом часу в дверь стали барабанить, пришлось уходить.

Потом я долго провожал Марину, не мог её отпустить, обнимал в подъезде и говорил что-то, говорил, лишь бы она не уходила. Позвонила её мама, узнала, что мы совсем рядом, вышла и увела Марину домой. Я сначала решил ночевать во дворе Марининого дома (ночи уже были довольно тёплыми). Я хотел, чтобы Марина, когда проснётся и выглянет в окно, увидела меня и обрадовалась. Но тут, позвонила моя мама и велела мне ехать домой.

Дома я был уже глубокой ночью, мама, естественно, начала говорить, что она волновалась, что завтра у неё трудный день, а из-за меня она не спит – всё, что говорят мамы в таких случаях. Я слушал, счастливо кивал, поддакивал невпопад, спать не хотелось, хотелось петь или танцевать. Не знаю, чего хотелось.

– Мам, я хочу купить кольцо. Хорошее такое, красивое, золотое, настоящее с каким-нибудь дорогим камнем. Поможешь мне?

– Что?! – в этот момент мама, кажется, говорила о том, что она не железная и ей надо отдыхать, а вместо этого она сидит и ждёт меня всю ночь.

– Кольцо, мне надо купить красивое кольцо, чтобы ей понравилось.

– Мак, Марина попросила купить ей кольцо?

– Нет, не просила, я сам хочу, помоги мне. Ведь надо ещё, чтобы подошло, не жало и с пальца не сваливалось. Как это сделать?

– У колец есть размеры. Но вряд ли ты знаешь, размер Марины.

– А как это узнать?

– Мак, кольцо – дорогой подарок и со смыслом. На какой праздник ты хочешь его подарить? Ближайший – Первое мая, странный повод для такого подарка.

– Ну и что, чем Первое мая не праздник, не всё же на День Святого Валентина дарить. А потом, кольцо нужно совсем для другого. Я хочу сделать ей предложение.

– Что!?

– Я хочу на ней жениться. Как ты думаешь, она согласится?

– Она? Она, может быть, и согласится. Я не соглашусь.

– Почему? Она тебе не очень нравится, я знаю. Но, если хочешь, мы будем жить отдельно.

– Мак, если ты решишь остаться в Ауране, Марина не сможет пройти туда, это невозможно. А, если ты останешься здесь, какая женитьба! Надо окончить институт, профессию получить, стать кем-то.

– Мам, я наследный принц, будущий правитель целого мира! Кем я могу стать здесь, чтобы это было более круто? Я останусь здесь, я уже решил, править я не буду. Получить профессию не так сложно, как тебе кажется. Почему нельзя учиться и быть женатым?

– Сынок, боюсь, сейчас мне тебе не объяснить, ты меня не услышишь. Любовь – это праздник, полёт, фейерверк. А семейная жизнь – это обязанности, труд, бюджет и другие скучные слова. А, если сразу дети, это ещё и бессонные ночи, ссоры и скандалы из-за того, что не хватает денег, сил, времени, из-за того, что ты не помогаешь, или помогаешь, но не так. Поверь мне, я знаю людей, хоть и не принадлежу к ним.

– Я люблю её. Я буду зарабатывать деньги, я буду не спать ночами, когда родится ребёнок, я буду ей помогать и заботится о ней, я успокою её и помирюсь с ней, если мы поссоримся.

Мама сидела, обхватив голову руками – воплощение отчаяния. Я не понимал, почему она так расстроена. Конечно, жениться в девятнадцать лет – рано. Но, можно немного подождать и жениться в двадцать.

– Мам, ну что ты…

– Давай купим кольцо, я помогу. Узнаю, какой у Марины размер и какое кольцо ей понравится.

– Ты лучше всех! Ты самая классная! Как хорошо, когда есть мама!

– Иди спать, сынок. Иди, спать. Утро уже скоро. Иди спать…

15

Все были почтительны и торжественны. Кроме Марты, она была царственно-равнодушна. Мама сменила образ Тани на свой обычный вид. Кроме Марты, Марго и Китара к нам домой пришёл незнакомый мне ауэрлейн. Его звали Глайт. Он был самым высоким из нас, его длинные тёмные волосы были заплетены в косу.

Все смотрели на меня и ждали блестящих результатов. Сейчас я продемонстрирую им свою быструю обучаемость.

Всё оказалось не так просто, как ожидалось.

– Ты знаешь, Мак, что нас никто не видит в этом мире, кроме тебя. Надо сделать так, чтобы тебя тоже не видели, – мама передала мне моё «зеркало». Сейчас кристалл показался мне невесомым.

Все отошли к окну, Марта по своему обыкновению села над комодом. Чем он так её привлекает, неудобно ведь, и потом, есть же стулья.

Мы с мамой остались посередине комнаты. Она тихо говорила, что я должен делать.

– Держи «зеркало» одной рукой. Не так, примерно на уровне глаз. Ближе. Представь, что от него идет яркий свет. Можешь закрыть глаза, если тебе так удобнее. Теперь представь, что ты находишься внутри этого света.

Легко сказать – представь. Как должен выглядеть этот свет, какого он должен быть цвета и насколько яркий? Я очень старался. С закрытыми глазами, и, правда, было легче, потому что я не видел сочувствующей улыбки Марты. Я сосредоточился. Ещё больше сосредоточился. И, наконец, увидел, как белый свет, идущий из кристалла, начал заливать всё вокруг. Мама поняла, что у меня получилось.

– Когда почувствуешь холод, вытяни руки с «зеркалом» перед собой.

Я делал все, как она говорила. Теперь держать «зеркало» было трудно, оно стало тяжёлым и ледяным. И становилось всё тяжелее и холоднее.

– Я не могу больше! – я чувствовал, что сейчас брошу «зеркало». Вокруг меня начал сгущаться белый туман.

– Быстро повернись вокруг себя! – сказала мама.

Я крутанулся. «Зеркало» опять стало невесомым, вся комната наполнилась туманом, стало холодно. Я замёрз.

Китар скользнул ко мне, протянул плащ. Где он его взял?

– Это твой плащ, надевай, здесь прохладно, – сказала мама.

– Где?

– Между мирами. Не знаю, как правильно это назвать.

– Я что, уже невидим?

– Конечно. У тебя всё неплохо получилось.

– А летать, я уже могу летать?

Кто-то фыркнул, наверное, Марта.

– Нет. Ещё нет. К сожалению, – ответила мама.

Все собрались вокруг меня, и было видно, что они рады, только у Марты было скептическое выражение лица.

Теперь мы должны были путешествовать по миру людей. Что же такое неизвестное и необыкновенное я должен здесь увидеть?

Как самые обычные люди мы спустились на лифте, вышли на улицу. Скоро лето, но мне в тёплом плаще было совсем не жарко.

Мы стояли во дворе, и, судя по тому, что никто не реагировал на такую странную группу, были невидимы для людей.

– Благородный, Максиан, сначала тебе надо научиться смотреть через «зеркало», – сказал Китар, – я покажу.

Он материализовал из воздуха свой кристалл. Подержал его перед собой на вытянутой руке, подкинул вверх. Кристалл завис на уровне его лица. Китар сделал какой-то жест рукой, кристалл завертелся и медленно опустился ему на ладонь. Сначала мне показалось, что ничего не изменилось. Я ждал продолжения. Но потом понял, что не так. Все предметы стали очень чёткими, краски яркими, мир казался чисто отмытым, ни пыли, ни грязи, даже воздух стал чище. Это было невероятно.

– Смотри на людей, – Китар подхватил меня, и мы вылетели из двора на улицу. Остальные полетели за нами. Мы все остановились в воздухе над проезжей дорогой, под нами мчались автомобили.

Я не сразу понял, что люди тоже изменились. Некоторые выглядели более, чем странно. Мимо нас проходили мужчины, женщины, дети. И все они были мало похожи на тех, кого я видел каждый день. Одни – со странными, невероятными гримасами на лице, другие – практически согнутые пополам. Были совсем дряхлые старики и старухи. Кто-то хромал, кто-то еле передвигал ноги, кто-то постоянно спотыкался. Некоторые показались мне слепыми, так неуверенно они двигались. Были люди с лицами, залитыми слезами, слезы текли не переставая. Некоторые выглядели, как обычно, «зеркало» их не меняло. Некоторые были выше остальных, двигались легко, будто летели и словно светились изнутри. Дети, не шли, а бежали вприпрыжку, вокруг них плясали серебряные искры.

– Вот это, да! – только и мог сказать я. Какие уж тут слова.

Мы снова переместились во двор.

– Что это с ними? – спросил я сразу у всех, – что показывает «зеркало»?

– Мы не знаем, мы не изучаем людей, – ответил Китар.

– Скорее всего, это отражение сущности человека в данный момент, – заумно объяснил Глайт.

– Они могут быть разными в разное время, – сказала Марго, – например, те, кто плачут.

– Ну, с теми, кто плачет, понятно, у них горе, – сказал я, – а что с теми, кто хромает или не видит.

– По-моему, здесь всё просто, – с учительскими интонациями произнесла Марта, – они и в жизни хромают или не видят.

– То есть не хотят видеть очевидное. Или двигаются не в том направлении, – пояснил Глайт.

– Людям сложнее, чем нам. У них нет Ариол, они не знают с детства своего предназначения. Они должны найти его сами, а это очень трудно, – Марго явно жалела и оправдывала людей.

– У людей нет предназначения, – авторитетно заявил я, как самый главный здесь специалист по человечеству.

– Есть, – Глайт считал главным специалистом себя, – мы думаем, что «зеркало» не меняет как раз тех, кто следует своему предназначению.

Думаю, они все не правы. Что пришельцы из другого мира могут знать о людях?

– Но для нас главное не люди, а тени, – сказал Китар.

Я заметил, что Марго с ним не согласна. Для неё люди были важнее.

– Ты увидел, тех, кто с тенью? – спросил меня Китар.

– С тенью? Люди все с тенью. Говорят, вампиры не отбрасывают тени, – мне стало весело.

– Вампиров там не было, – Китар тоже улыбался, – давай, посмотрим ещё раз.

Мы снова оказались на улице, под нами пролетали машины.

– Смотри внимательно, – Глайт показывал на кого-то.

– Кто, где?

– Вон, та женщина, чёрная, – Марта указывала на даму в чёрном плаще с непомерно длинными руками, и странно изогнутым телом. Она вышла из машины и стояла спиной к нам. Позади неё, действительно, шевелился какой-то серый сгусток.

– Вижу. Тень – это серый дым за спиной?

– Идём ближе.

Мы приблизились к женщине вплотную. То, что издали, казалось дымом, оказалось двумя серыми фигурами. Я даже понял, что это мужчины, уже немолодые. В отличие от людей, они видели нас и не удивлялись. Пока дама стояла и разговаривала по телефону, Марго заговорила с «тенями». «Тени» и Марго взялись за руки, смотрели друг на друга и общались телепатически. Дама закончила разговор и поковыляла вперёд. «Тени» двинулись за ней, повисли у неё за спиной, как приклеенные.

Я вопросительно смотрел на Китара.

– Ты увидел, это главное. Объясню позже. «Тени» можно видеть и без «зеркала», надо только уметь смотреть. А сейчас тебе надо научиться самому правильно настраивать «зеркало». Попробуем.

У меня катастрофически не получалось! Все разошлись, только бедный Китар всё возился со мной, наверное, уже в тысячный раз, объясняя и показывая, как смотреть сквозь «зеркало». Мой кристалл решительно отказывался зависать в воздухе. Когда я подкидывал его, он, повинуясь законам земного притяжения, летел вниз, а Китар ловил его. Китар оказался очень ловким, кристалл ни разу не упал. Мы долго стояли в нашем дворе, начало темнеть. Странно, я совсем не устал, и даже не хотел есть. Но пришла мама, сказала, что пора ужинать, поблагодарила Китара, и попросила его завтра не приходить. И остальных тоже. Она решила сама научить меня. На том и разошлись. Я думаю, Китар был безмерно рад избавиться от такого бестолкового ученика. А я был рад вернуться в свой мир из этого подвешенного состояния. В мире людей было тепло, вкусно пахло маминой едой, и не надо было осваивать разные премудрости, которые мне никогда не пригодятся.

– Мам, зачем мне всему этому учиться, я только время зря теряю. Я не буду правителем, и жить в Ауране я не буду.

– Ты знаешь, я то же самое говорила твоему отцу, но он считает, что если ты останешься здесь, некоторые приёмы тебе надо знать, могут пригодиться.

– У меня не получается, это не моё. Зачем мне знать, как обращаться с «зеркалом», если я никогда этим не воспользуюсь.

– Мак, я согласна с отцом, что самым простым вещам тебе лучше научиться. Сейчас ты не хочешь жить в Ауране, а потом всё может измениться. Да и здесь что-то может понадобиться.

Пожалуй, спорить бесполезно. Если раньше мама не соглашалась с отцом, причём настолько, что даже ушла из Аураны и забрала меня, то теперь, чем чаще они встречались, тем больше она к нему прислушивалась. Я уже начинал думать, что она вернётся в Аурану насовсем, ведь я уже взрослый, и могу жить один, самостоятельно. Тогда, они с отцом правы, лучше уметь, чем не уметь. У «зеркала», очевидно, большие возможности. Буду тренироваться.

Мама вкусно покормила меня, а потом я позвонил Марине, и мы долго, очень долго разговаривали. Очень хотелось рассказать ей, чем я сегодня занимался и кто я такой на самом деле. Несколько раз приходила мама и жестами показывала, что давно пора спать. Было, действительно, поздно. Марина попрощалась, мама с недовольным выражением лица вручила мне зубную щётку.

Следующий день не прошел зря. Надо сказать, мама объясняла гораздо лучше Китара. Уже к обеду у меня всё получилось. Я был горд и доволен собой, но сожалел, что не могу продемонстрировать Марине свои новые способности.

Несколько дней подряд приходил только Китар. Он и мама занимались со мной. Я уже многое умел, но, делал всё неуклюже, в то время, как у них получалось легко, без усилий. Мне нравилось смотреть на мир сквозь «зеркало». Мне казалось, что я понимаю, почему тот или иной человек выглядит так, а не иначе, почему, например, один хромает, а другой слепой. Я рассказал об этом маме. Она только посмеялась:

– Даже Видящие не всегда могут определить, что представляет из себя человек, и что с ним происходит. А они наблюдают за людьми с самого детства.

– Видящие?

– Да, те, кто, знают и видят людей лучше всех. И ещё Проводники. Те, которые разговаривают с «тенями».

Я вспомнил мой первый «урок».

– Марго – Проводник? А кто Видящий? Марта?

– Нет, Глайт. Проводник и Видящий всегда образуют пару. В том смысле, что работают вместе, если это можно назвать работой.

– Проводник и Видящий – это предназначение?

– Да. Вот видишь, ты уже начинаешь разбираться в нашем мире.

– А что такое «тени»? Почему у кого-то они есть, а у кого-то нет.

– Пусть это Глайт с Марго тебе расскажут, у них лучше получится.

– Скажи, хотя бы, «тень» – это хорошо или плохо.

– «Тень» – это плохо.

– А у Марины есть «тень»?

– Ну, что ты, конечно, нет.

– Вот ничего ты не объясняешь. Мне сейчас интересно, а надо ждать, когда придут Глайт с Марго.

– Давай пойдём завтра к ним сами. Заодно, с папой встретимся.

– Ты хочешь его увидеть?

– Да. И я хотела бы, чтобы ты был со мной.

– Правда, давай, слетаем. Тем более, что здесь жарко и дышать нечем, а в Ауране прохладно и свежий воздух.

– Уговорил!