После очередной пьянки муж приходит домой поддатый, она открывает ему дверь. Он падает к её ногам, поднимает голову и смотрит на неё. Он немного прополз вперед, чтобы она могла закрыть дверь за ним, и перевернулся на спину.
– Когда же тебе надоест пить? – сказала Лиза ему и удалилась в комнату к детям, где рисовала с ними что-то.
– Любимая, – но не было ответа. – Любимая, иди сюда быстрей, – она выглянула из комнаты детей на мужа, который так же лежал на полу.
– Что тебе?
Он расстегивает ширинку и просто опорожняется на пол, аккуратно встал, чтоб не попасть в лужу.
– Убери за мной, а я спать, – сказав это, сделал губки, будто целует, и падает на кровать.
Она вытирает лужу, закрывает дверь за собой и заходит в спальню.
– Сколько может это продолжаться? – она спросила у него, а тот лишь отмахнулся рукой. – Посмотри ты на меня? – он повернулся к ней. – Надоел, мы разводимся, я выкину тебя на улицу, ты мне противен.
Слезы потекли по щекам, она вышла из комнаты и пошла на кухню. Присела возле окна и посмотрела на улицу, был солнечный день, листья падали на асфальт. А внизу было всё желтое-желтое, казалось, что пожар, именно осенний пожар. Она после этого немного улыбнулась, а на кухню зашел он, она обернулась на него, в руках он держал ремень.
– К кому ты уходишь?
– Ни к кому, а от кого. Ты осознаешь, что эта дурацкая выходка стоила тебе жены, детей и дома? Больше я тебя не пущу на порог, сменю замки и не хочу видеть ни ноги твоей тут.
–Чего? – переспросил, а в руке крепко сжимал ремень с армейской бляхой СССР.
– Ты решил меня испугать ремнем? Бей меня, мне уже всё здесь, – она указала рукой у горла.
Он почесал рукой щетину на лице, подошел ближе и взял за волосы, она не сопротивлялась.
– Мужик, давай ударь. Чтобы реально было, за что тебя выгнать, мне надоело терпеть твои выходки, были бы на то причины. Но их нет, ты просто тряпка… – после этого он бьет её головой об стол.
Она держится руками за лицо, он бьет её ремнем, пытается ударить именно бляхой. Бил удар за ударом, в ушах у него звенело, он не осознавал, что творит. Всё происходящее казалось страшным сном, но крики детей в момент его вернули из космоса на Землю. Особенно слова сына:
– Папа, папа, не бей маму, пожалуйста, папочка, не бей маму.
После этих слов из рук выпал ремень, руки затряслись, а перед глазами пронеслись воспоминания из детства.
– Я не буду такой, как ты, – сказал он отцу.
– Не зарекайся, у нас в генах творить тиранов.
– Я не такой, как…
Вернулся в реальность, посмотрел на сына, который держал его за руку со словами.
– Не бей, пап, не бей маму.
Слезы текли по щекам сына, а он одно и то же повторял.
– Не бей маму, не бей маму.
Отец нагнулся, быстро обнял сына и в момент его мозг отрезвел, он выскочил на улицу, даже забыл надеть куртку. Дверь оставил нараспашку, а сам бежал по улицу.
– Я не такой, как мой отец, не такой же?
Но только в голове одна фраза.
– Ты хуже, ты еще хуже, – всё его нутро отвечало ему, особенно руки, которые тряслись.
Он остановился возле лавочки, присел на неё, и слезы просто текли по щекам. Вспоминал своё страшное детство, тирана отца, как они с матерью от него убегали. Как он видел избиение матери и сам был неоднократно побит ним, а теперь он это делает со своей женой, которую так сильно любил. Он сильно любил своего сына, который теперь его, наверно, боится, а куда хуже, наверно, даже ненавидит. Хотел бы всё изменить, только, увы, он вступил на путь, откуда уже нельзя вернуться. Есть точки невозврата, и когда мужчина поднимает на свою жену руку, это одна из них. Он понимал, если ударит Лизу, то семью он потерял, как в тот день свою машину.
Лиза не знала, почему я продал машину, хотя я до сих пор в этом обвиняю именно её. Хоть ни разу ей об этом не говорил и, наверно, уже не скажу. После очередной ссоры, когда у меня всё не клеилось, захожу в гараж, завожу машину, а она не подает признаков жизни. Открываю капот и понимаю, что моя машина умерла, моя любимица, а жена называла её «любовница». Ведь когда в семье начиналась буря, я всегда уходил в гараж, просто насладиться моей машиной. Пропадал в гараже много времени, не потому, чтобы починить её или что-то улучшить. Просто приходил и любовался ей, ведь для меня дом стал самым нежеланным местом. Кто-то убегает с дома на работу, к любовнице или на футбол к друзьям. Я не пил, на работе и так жил, друзей особо никогда и не было, но моя слабость была машина, я брал пачку чипсов, квас и садился в машину. Просто сидел, не катался по городу, хотя и это делал, но редко. Мне просто хотелось в ней сидеть, поесть чипсов, запить холодным квасом и помечтать о чем-то. Потом заводил мотор и ехал за город на трассу, где мог развить скорость до сотки и выше.
Только в этот вечер, после очередной ссоры с Лизой, сел за руль, поворачиваю ключ, но не звука. Открываю капот, и слезы потекли из глаз, моя машина умерла. Кто-то залил в бак всякую срань – дрожжи, подсолнечное масло, начал задувать монтажной пеной в бак, потом на мотор, еще чем-то облил, чувствовался запах кислоты. Прикатил свою машину на нашу СТО, пытался перебрать, разобрать, моя бригада пыталась её реанимировать, но, увы, её было не спасти. Я не понимал, почему Лиза так поступила, что я ей такого сделал. Проводил время с машиной, а не семьей – это не повод уничтожать её. Из-за сор, обидных слов, но она не меньше их мне наговорила. За что она со мной так поступила.
Год пытался спасти машину, но всё было тщетно, сдал её на детали, какие были нужны. Остальное поехало на металлолом, ни на что больше она не тянула. Купил другую машину, о которой Лиза даже не знала, и поменял гараж, на работу ездил на этой долбанной «Волге». Такой мести от Лизы я не ожидал, от кого, но только не от неё.
Хотя не машина стала моей лестницей вниз, а совсем другая ситуация.
В этот момент дома Лиза пришла в себя, умылась, посмотрела на себя в зеркало. Лицо она закрыла руками, ни одного синяка не было, но вот спина была исполосована, и пару раз попал по голове. Она попробовала рукой, но кровь не текла, и слава Богу. Детей успокоила, посадила за мультфильмы, дала из заначки две конфеты, а сама себя приводила в нормальное состояние. Дверь закрыла на щеколду, вдруг вернется изверг, сумку с вещами оставила у двери. Я же не зверь оставлять мужа голого в осенние вечера.
Сколько ночей не приходил домой, значит, есть, где ночевать, как вдруг ко мне подошел сын.
– Мам, а ты впустишь папу домой?
Посмотрела на него, не любила врать детям, но иногда приходится.
– Впущу, если пообещает меня больше не бить, – сказав это, обняла его, посмотрела ему прямо в глаза. – Тебе жалко его?
Сын опустил глаза, обнял маму.
– Он хороший, просто не понимаю, почему он нам делает больно.
– Я этого тоже не понимаю, он всегда был добрым и хорошим отцом, что из него сделало монстра.
Сын поднял на неё глаза.
– Пусть ночью хотя бы переночует, а то на улице холодно, он может замерзнуть, заболеть и умереть.
– Хорошо, если вернется вечером, запущу.
Но мысленно в голове:»Лишь бы он не приперся сегодня домой. Но я всё сделаю, что ы он больше и пальцем не тронул ни меня, ни детей». Но потом поняла, что он особо не торопился домой.
В этот момент муж сидел в машине «Волга», которая давно пылилась в другом гараже. Он укрылся одеялом и пытался согреться, но было холодно. Потому он взял еще пару покрывал и укутался в них, вроде согрелся. Думал обо всём, что натворил, но его голову заполняли воспоминания.
Он вернулся в тот момент, когда он победил отца, и они зажили вроде нормальной жизнью. После работы зашел домой и видит, за столом сидит отец, он поднимает глаза на него.
– Что ты делаешь у нас дома? – спросил Митя у отца.
– Ну, вообще-то это мой дом, во-вторых, меня мать попросила вернуться, не хорошо жене быть без мужа. А то разные мысли голову соседей посещают.
– Мааааааам! – крикнул и ждал ответа.
Вдруг из кухни пришла мать и посмотрела на сына. Опустила глаза и ждала вопроса.
– Что этот тут делает? – я указал пальцем на отца.
– Живет, а то разные сплетни пошли по селу, не хорошо это.
– Значит, для тебя важно, чтобы не было сплетен о тебе, чем то, что этот изверг избивал нас? Скажи еще, что ты ему простила все его злодеяния, побои и разные…
– Хватит, хватит, он пообещал больше не поднимать руку на нас.
– Еще бы, иначе я ему ребра-то посчитаю. Мам, тогда так – или я, или он?
– Сынок, не поступай так с матерью, – слезы потекли по щекам, она встала на колени.
– Мам не надо, – он быстро поднял её. – Не хочу жить под одной крышей с этим чудовищем. Я у деда, он всегда рад меня видеть. Он мне больше отец, а не это.
Отец улыбнулся, но ничего не сказал, Митя вышел из дома, хлопнул дверью. Пошел по селу, быстро заскочил к деду.
– Дед, а во сколько автобус в город идет?
– Митька, а чего там забыл ты в своем городе?
– Сможешь помочь с деньгами? Поеду покорять город.
Он быстро собрал документы, дед дал денег и посмотрел на внука.
– Мать хоть знает, что ты уезжаешь? – после этих слов посмотрел на Митю, тот отрицательно махнул головой. – Ты понимаешь, что она будет переживать за тебя?
– Нет, если вернула этого изверга домой.
– Она всё же решилась простить его, понимаю тебя, Мить, вот, возьми деньги.
Он берет деньги, напоследок целует дедушку и бабушку и уезжает в город. Он возвращается из воспоминаний, смотрит на потолок машины.
– Сил хватило выбиться в люди, смогу и выжить, – он повернулся на бок и уснул в машине.
Наутро Лиза вышла на работу, отвела по дороге в садик детей и видит, как муж выползает из гаража. Она подходит к нему, ведь было очень интересно, муж говорил, что продал машину и гараж. Теперь она понимала, где он ночует.
– Ты же говорил, что продал гараж? – спросила Лиза и посмотрела на мужа, который вздрогнул от внезапного голоса жены.
– Я это, – начал придумывать отмазку.
– Всё ясно, даже «Волгу» не продал, в чем проблема? Давай рассказывай? Почему ты так поступаешь?
– Это, прости меня за вчера.
– Нет, лучше рассказывай, почему ты опустился на дно, в чем проблема? Готова вернуть ключ от дома, если честно расскажешь.
Он опустил глаза, потом резко поднял их, и такая злость была в его взгляде.
– Всё из-за машины.
– Твоего «Мерена»? Так ты сам его продал, даже у меня не спросил. И деньги у нас были, почему ты его сбагрил, я не знаю, в этом лишь ты виноват.
– Ты смеешься надо мной?
– Ты видишь на моём лице улыбку? Я реально не понимала, зачем ты продал такую хорошую машину и купил вот эту рухлядь.
– Решила поиздеваться надо мной?
– Слушай, ты походу пропил последние мозги. Что с тобой не так?
– Ты же испортила мою малышку, ты завидовала мне, что я с ней больше времени проводил, чем с вами. И потому залила в бак подсолнечное масло, дрожжи и монтажную пену. А также всем этим залила мне мотор, я почти год пытался реанимировать, но даже моя бригада, опустив руки, сказали, что здесь ничего не исправить.
– Ты хочешь сказать, что я могла испортить нашу машину из-за ревности? Столько денег пустить на ветер, может, я и была ревнивой стервой. Но я не идиотка что-то делать в ущерб своей семье, тем более я на ней ездила.
– Тогда кто мог это сделать?
– А у кого был доступ к ключам, ты же дома их не хранил, всегда с собой забирал.
– Точно, я как-то об этом забыл, – он опустил глаза. – Так кто так смог поступить?
– А я откуда знаю?
Она достает ключ и отдает мужу.
– Вот, бери, приходи домой, сын очень хочет тебя видеть. Но если хоть пальцем кого-то тронешь, вызову полицию, и тебя заберут, мне не нужен такой муж.
– Что заставило тебе пересмотреть свои взгляды?
– Вечером, когда ты ушел, я впервые услышала, как молится наш сын. Не могла устоять и не простить тебя. Он молился о тебе, каждая фраза было о его родненьком папочке. Чтобы Бог простил тебя, чтоб защитил тебя, а самое главное, чтобы мы помирились, но ты сам осознаешь, что это смешно. Тебя невозможно изменить, вначале думала, что ты с ума сошел, но когда рассказал о машине, поняла, что хоть была причина. Но это не меняет того, что ты стал как зверь.
Она кинула ему ключи, а сама пошла по улице, а в глазах картина с сыном, который молится. Он стоял на коленях, скрестив ручки, и смотрел наверх.
– Великий Бог, я не знаю, как молиться. Но, пожалуйста, прошу о моём папочке. Он не плохой человек, просто потерялся в этой жизни. Я так сильно его люблю, что не хочу его потерять, пусть они с мамой помирятся, я знаю, что Ты сможешь всё сделать. Еще прошу, чтобы он перестал пить водку, чтобы больше с нами гулял и играл, мне так не хватает моего папы. Хочу держать за руку маму и папу, и мы могли вместе гулять. Мы же одна семья, чтобы и сестренка была здорова, чтобы вместе пошли просто на прогулку, как раньше. Аминь.
Он лег спать, укрыл сестру, затем себя. Слезы текли по моим щекам, он был такой хороший. Просто солнце, какое мы не заслужили с мужем. Ведь злость и не прощенье было в сердцах взрослых, которые не умеют прощать.
Глава № 7. Друзья
Дружба умножает счастье, а вот горе делит пополам, потому малой никогда не смеялся над теми, кто был не такой, как все. В этот день он встретил впервые девочку, которая не была схожа с ним. Она всегда гуляла с мамой, он к ней подошел и поздоровался, улыбнулся ей.
– Привет! – сказав, помахал ей рукой.
Но она копалась в песочнице и будто не обращала внимания на него. Он обошел её и помахал ей рукой, она подняла на него глаза и помахала рукой в ответ.
– Как тебя зовут? – спросил у неё, но она будто не понимала его.
Девочка захлопала своими глазками, затем посмотрела на маму.
– Почему ты со мной не разговариваешь?
К нему подошла мама девочки и посмотрела на мальчика.
– Потому, что она не умеет говорить, плюс к этому она не слышит тебя.
И жестами мать сказала, что мальчик от неё хочет, та улыбнулась ему.
– Она говорит, что её зовут Юля, – перевела малому мать девочки.
– А как это она не может говорить, у неё нет языка? – мальчик до конца не понимает, как это.
– Болезнь, которая делает тебя глухим, а если не слышишь, то и говорить не сможешь.
– А я могу гулять с вашей дочерью? – спросил малой и посмотрел на мать девочки.
– Но ты понимаешь, что она необычный ребенок?
Он утвердительно махнул головой.
– Давно за вами наблюдал, и вижу, что у неё нет друзей. Мне так жалко стало её, что я захотел узнать, почему с ней никто не дружит. Если всё из-за болезни, то мне это не важно, могу дружить с ней.
– Но будет сложно с ней говорить, а читать и писать она не умеет еще.
– А научите вашим жестам?
Мать улыбнулась, и день за днем они гуляли вместе, а он уже с трудом, но мог общаться с Юлей. Видела, как маленький сын принимал свою подругу с недостатками вполне равной себе. Смотрела на него и понимала, сколько у него терпения для его возраста, снова и снова жестами спрашивать у подруги, что она хочет ему объяснить, но она улыбается ему. Видимо, ошибается в буквах и жестах, но он продолжает своими ручками общаться с ней. Она ему показывает другое, а он пытается скрутить ручки правильно, только она улыбается и помогает ему это сделать. Они вместе смеются, а я с мамой Юли протягиваем друг другу носовые платки.
Быть не таким, как все, тяжело, но это не приговор, когда есть тот, кто принимает тебя таким, как ты есть. Вспомнила мужа и понимаю, почему сын любит его, хотя тот сколько раз его избивал, унижал и просто игнорировал его. Митя в момент разлюбил того, кого носил на руках, мечтал о сыне, а теперь он для него будто чужой.
А эта девочка для сына реально чужой человек, которая через месяц могла уехать и даже не вспомнит его. А он всего себя отдает ей, с головой ушел в жесты глухонемых. Они вместе смеялись, плакали, и он протягивал ей руку помощи, когда многие детей играли на площадке и начинали смеяться над ней. В такие моменты обычно мать забирала Юлю домой, чтобы девочке не было больно, но сын стал мостом между девочкой и другими детьми. Стал переводчиком для тех, кто не понимал, что хочет сказать девочка, и все поняли, что она не монстр. Они начали вместе играть, для матери Юли стало чудом мой сын. Она не верила своим глазам, как быстро приняли её дочь в детский коллектив, хотя раньше был лишь смех со стороны. Слезы текли по щекам матери Юли, видя, как дети начали делиться с её дочерью игрушками, даже помогали лепить замок для её куклы.
Юля смотрела на своего героя, и улыбка не уходила с лица.
– Ты мой принц, – сказала Юля и смотрела на малого.
– А ты моя принцесса, – он смотрел ей прямо в глаза.
– Ты мне подарил жизнь и дружбу, которой у меня не было, – опустила глаза. – Со здоровыми детьми.
– Но ты тоже здорова, просто ты намного лучше, ты умеешь разговаривать, как не могут говорить они. Ты понимаешь других, а они нет, – сказав это, показал на своё сердце рукой. – Ты чувствуешь намного глубже, чем я, ты слышишь намного лучше, чем мы своими ушами, и видишь то, что не видим мы, – он прикоснулся к её сердцу. – Ты это слышишь сердцем.
Слезы потекли у Юли, она обнимает малого и просто не отпускает. Слезы текли и текли по щекам, она побежала к маме, обняла её.
– Он что-то обидное тебе сказал? Почему ты плачешь? – спросила у Юли мать.
Она отрицательно покачала головой.
– Он мне сказал, что я слышу сердцем, что я лучше, чем они, – мать подняла голову и посмотрела на мальчика.
Он лишь улыбнулся и пожал плечами, мать Юли посмотрела на Лизу.
– Вы растите достойного сына, как мало людей, кто может так дружить. Я видела, как моя дочь чахнет без счастья дома, но теперь она начала рисовать, танцевать, она не слышит музыку, но она её чувствует благодаря вашему сыну. Спасибо вам, – она поцеловала руку Лизе, но та убрала её.
–Это не я, и тем более не мой муж, мы даже палец о палец не ударила, чтобы его воспитать таким. Это чудо, кажется, сам Бог в этом мальчике, – потекли слезы по щекам Лизы. – Его отец алкоголик, который то и дело бьет его, пока я на работе умираю, чтобы накормить их. Но муж пропивает все деньги и бьет и меня. Он не такой, как мы, – Лиза смотрит вдаль и говорит матери Юли. – Он просто чудо, таких людей мало, он лучик света в этом мраке бытия.
Мать посмотрела на сына, и мать Юли тоже посмотрела на мальчика. Он подошел, обнял их, улыбнулся им.
– Чего вы плачете? Я что-то обидное сказал, вас обидел? – мальчик не понимал, почему они трое плачут.
Мать Юли обнимает его и целует в щечку.
–Нет, маленький, мы просто не верим своим глазам, что ты такой хороший. Это слезы счастья, я хочу сказать спасибо тебе, что ты стал другом моей дочери.
Он улыбнулся.
– Это вам спасибо, что у вас такая дочь, она из немногих такая искренняя и добрая. Остальные дети не такие, моё сердце говорит мне, что она лучше всех.
Девочка смотрела на него, потом на мать, та сказала, что он сказал им. Девочка обняла его и не хотела отпускать.
– Э, Юля, ты меня сейчас задушишь, – он улыбнулся, а мать перевела девочки его слова.
Она отпустила его и взяла за руку, повела играть. Я видела, как сын с ней играл, потом выпал снег, и они лепили разные фигуры, но через некоторое время Юля пропала. Сын дергал меня, чтобы мы сходили к ним домой, но времени не было, на улице она не появлялась. Сама сходила после работы к ним домой, открыла мать, посмотрела на меня.
– Привет! А где Юля, мне сын не дает покоя, спрашивая, где она?
– Привет! – опустила глаза. – Она в больнице, у неё сеанс химиотерапии.
– Это шутка? Она же и так…
– Всё из-за болезни, она была нормальной девочкой. Но что-то пошло не так, и слух начал пропадать, я быстро выучила жесты и научила её, пока она еще слышала. Заходи, не стой на пороге, – сказала мать Юли.
Они зашли на кухню, налила чая и, сделав бутерброды, поставила на стол.
– Это всё произошло на второй день рождения, я видела, что с моей девочкой что-то не так. Муж быстро в больницу, он сам бывший врач, там он быстро нашел концы, и дочери быстро поставили диагноз, до сих пор не могу выговорить этот долбаный диагноз. Но из-за чего-то в мозгу терялся слух, а потом могла и умереть, сделали операцию, и слух полностью пропал. Но дочь выжила, но метастазы пришли заново, и она начала падать в обморок, муж в больницу. Каждый год для нас как Божий дар, хотя нам сказали, что готовьте гробик, но дочь сильная и победила первый раз, победит и сейчас.
– Мой сын за нее переживает и хочет её увидеть.
– Ты понимаешь, для ребенка не хорошо видеть больницы. Он не должен видеть мою дочь в таком состоянии…
– Может, он станет лучиком, и она выкарабкается из мрака болезни, он ведь чудо.
После этих слов потекли слезы у матери Юли. Лиза обняла её и погладила по голове. Она понимала, что это неуместно.
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, – уже повторила себе.
Она не верила своим ушам, что девочка, к которой привязался сын, была смертельно больна. Она не хотела рассказывать сыну, она не знала, как он примет этот удар в шесть лет. Хоть и взрослый мальчик, но такие удары судьбы бьют очень сильно. Соврать ему, что они переехали – не вариант, она может поправиться, а я останусь лживой. Шла и думала, что ему сказать, перебирала разные варианты, возможные сюжеты, но, придя домой, посмотрела в глаза сына. Эти добрые глаза никогда не были злыми, я видела в них прощение и доброту, даже для моего зверя мужа. Мы сели на кровать, и я посмотрела ему в глаза.
– Сынок. нам надо серьезно поговорить.
– Что-то случилось?
– Да, ты в этом не виноват, как и я. В жизни такое бывает, что люди болеют и даже умирают, но жизнь продолжается.
– Юля заболела?
Мать утвердительно кивнула головой.
– Но она выздоровеет?
– Не хочу обнадеживать, может, и нет. Мать сказала, что у нее тяжело проходит болезнь, и может быть так, что она уйдет на небо к Богу.
– Я только нашел искреннею подруга, а она должна уйти.
– Сынок, понимаешь, что не всегда происходит так, как нам хочется.. У меня так ушли родители, ты не видел бабушку и дедушку, они просто ушли к Богу, когда ты был маленьким. Долго плакала и не хотела, чтобы они уходили, но они ушли, – сказав это, Лиза расплакалась.
– Мам, ты чего?
Он начал успокаивать мать, она обняла сына.
–А можно увидеть Юлю, хочу в больницу сходить, или она дома?
– Мать её не хочет, чтобы ты приходил к ней, там всё плохо.
– Мам, но, пожалуйста.
Взяла сына, привела к матери Юли, она открыла дверь.
– Здравствуйте! Пожалуйста, я соскучился за Юлей, можно её увидеть?
Мать Юли подняла глаза на меня, но ничего мне не сказала.
– Привет! – на лице появилась дежурная улыбка. – Прости, но Юле плохо, и она не сможет пойти погулять.
– Можно её увидеть? Просто поговорить с ней. Я скучаю, и она тоже, в груди сердце колет, я хочу просто увидеть её, даже если она и спит, – сказал мелкий и опустил свои глазки.
Мать Юли снова на меня злобно посмотрела, но, ничего не сказав, впустила в квартиру.
– Подождите меня, сейчас оденусь и отвезу в больницу, по дороге скажу, о чем можно говорить, о чем нет.
Сын улыбнулся ей, а меня лишь обнял. Она быстро нарядилась, закрыла за нами дверь, мы сели в машину и поехали в больницу.
– Если Юля будет не спать, то ни в коем случае не спрашивай, где её волосы. Даже не смотрите ей на голову. Для неё это больная тема, как это у девочки нет вообще волос, – она посмотрела в зеркало заднего вида прямо мне в глаза.
–Хорошо, понял, сынок, не спрашивай, где волосы Юли?
– Хорошо, – ответил мелкий.
– Следующее, я не знаю, сколько долго она пробудет в больнице, и вы, не дай Бог, спросите, когда она поправится, когда приедет домой и всё в этом роде.
– Понял, – быстро ответил сын, даже мне не пришлось его переспрашивать.
– В принципе, всё, самое страшное, что она может и не вернуться домой уже никогда.
– Но от этого мы не меньше любим Юлю, – сказал мальчик, мать еще больше зашмыгала носиком.
– Жаль, что вы раньше не познакомились, у вас было бы больше времени. А то она столько времени пробыла в одиночестве в четырех стенах, лишь я и её куклы. Она ненавидит их больше, чем детей, которые её не понимали. Ведь бездушные пластмассовые люди молча игнорировали её. Она плакала, спрашивала у них, но они смотрели на неё и молчали. Я ей объясняла, что они не живые, но она отвечала: «Дети на улице живые, но они мне не отвечают», – сказала это, заплакала, вытерла слезы и продолжила рулить машиной.
– Но ведь еще не конец, она ведь может победить болезнь?
– Надеюсь на это, – ответила мать Юли и припарковалась возле больницы. – Выходим, мы уже на месте. Только не шуми, хорошо? – она посмотрела на моего сына и улыбнулась.
– Хорошо, я тише воды, ниже травы.
Она потрепала по волосам мелкого и пошла вперед в больницу. Она, наверно, молилась мысленно, лишь бы дочь была жива, чтобы была в сознании, и всё у неё было хорошо. Видела, как она что-то шепчет, но к нам не оборачивалась. Мы поднялись на лифте на третий этаж, вышли, наделы белые халаты и обули тапочки, которые нам достала из сумки мать Юли.
– Так здесь полагается
После её слов все пожали плечами и сделали, как она сказала.
Мы вошли в отделение, там было много деток – лысые, с бледным цветом кожи, полуживые. Я уже пожалела, что не соврала сыну, что Юля уехала. Но сын машет ручкой деткам, а они ему в ответ, у многих от моего солнышка появилась улыбка на лицах. Это заметила и мать Юли, она с легкостью выдохнула и поняла, что Юля тепло его примет, хоть ей сейчас и тяжело.
Зайдя в палату, я увидела Юлю, которая лежала в палате, отвернулась к стене. Вроде не спала, но особо не радовалась этому, когда открылась дверь, она даже не заметила нас. Она лишь недвижно лежала, уткнувшись в одну точку. Но сын первый к ней подошел и похлопал по боку, чтобы она обернулась. Он сам не знал, спит она или нет, но хотел её увидеть. Юля быстро посмотрела на того, кто её трогал, и не поверила своим глазам.
А сынок сходу начал с ней говорить. Ручки задергались, пальчики забегали, а глаза Юли не верили тому, что увидела его.
– Привет! Юль, я так соскучился по тебе, вот сегодня решили тебя проведать.
Она ничего не сказала, лишь обняла его, слезки закапали. Невольно руки сына её обняли.
– Всё хорошо, – он не заметил, как заговорил.
Хотя Юля не слышала, что он говорит, ей это было неважно. Ведь она хотела с кем-то поговорить, но кроме сиделки, которая знала язык глухонемых, никто из деток его не знал. Потому она особо ни с кем не говорила, лишь целыми днями лежала, а вечером разговаривала с мамой.