– Два пролета вниз, в подвале, по корридору, самая последняя. В конце. – Уточнил охранник – Пройти можно здесь – Он указал на замызганную дверь с плакатом из какого то мужского журнала.
– Мой друг побудет тут с вами! – кинул Мачо, растворяясь в двери, и кивнув на Редая, усевшегося на корточки, в углу комнаты. – И совет! Не злите его!
Судя по выражением лиц охранников, уж чего они делать не собирались, так это злить афганца, с отрешенным лицом, перебиравшего четки.
Мачо быстро пролетел, по металлическим ступеням ржавой лестнице, и оказался в сыром подвале, со следами деревянной опалубки на стенах. Воняло сыростью и испражнениями, будто канализация сливалась прямо на пол.
– Это невозможно! – прошептал Мачо, и направился к двери в конце корридора, прижимая к носу, влажную салфетку, с ароматом алоэ.
Все камеры, которые попадались на пути Мачо, пустовали, двери были настежь распахнуты. В камерах валялся хлам и мусор. По которым озабоченно носились крысы.
– Что за место? – Сморщив недовольную гримасу, прошептал Мачо себе под нос. – Мерзость.
Подойдя к последней двери в коридоре, которая больше напоминала декорацию к какой то средневековой сказке, или дешевому фильму ужасов, он обнаружил, что истинный номер камеры 121. Адский номер 666, был нацарапан каким то острым предметом, скорее всего, обитателями подземелий, или охранниками. Всунув огромный ключ в скважину, он приложил немалые усилия, прежде чем замок, отчаянно сопротивляясь, поддался. Устало щелкнув, замок оповестил, что можно входить. Огромная металлическая дверь, на гиганстких петлях, открылась на удивление легко. В нос Мачо, ударил резкий запах мочи, пота и чего то кислого. Скорее всего блевотины. В небольшой бетонной комнатке, скорее даже ниши, ютилось огромных размеров существо. Назвать его человеком, язык не поворачивался. Он был закован по рукам и ногам. Покрыт густыми волосами, больше похожими на шерсть. Роста был гигансткого. Его мускулы, несмотря на скудные тюремные харчи, поражали своими размерами. Казалось, разорвать стесняющие его путы, он может без особых усилий. Загремев цепями, Тихон Приходько, известный больше по газетам, как Зверь, прикрыл глаза от яркого света, проникшего из корридора, и оголили желтые неровные зубы.
– Ты больше чем я думал! – Вместо приветсвия сказал пораженный Мачо – И зловоннее!
Тихон прорычал что-то, и уселся на нары, которые жаслостно заскрипели под его весом.
– У меня мало времени! – Сказал Мачо. – Меня послал к тебе один известный в нынешние неспокойные времена человек. Он сказал, что ты нам можешь пригодиться! Может я и не согласен с ним, но я уважаю его мнение!
В ответ звон цепей и утробные звуки.
– Ты хотя бы знаешь, ЧТО там происходит? – Мачо закурил, и многозначительно показал пальцем, куда то вверх, в сторону потолка, изъеденного плесенью – Ты знаешь, что Украины теперь здесь нет! Есть Донецкая Народная Республика! И что молодчики из Киева убивают здесь людей? Просто так!
Зверь, он же Тихон, смачно плюнул на пол.
– Я так и думал! – Разочарованно выдохнул Мачо, втаптывая окурок в залитый мочой пол. – Я ни минуту не верил в успех этой затеи!
– Дай сигарету! – Низким голосом произнес Зверь. – И сними цепи!
Мачо послушно протянул сигарету, и поднес горящую зажигалку. Зверь блаженно затянулся. Он сделал две затяжки, своими гигансткими легкими, и сигареты не стало. Мачо отомкнул оковы. Зверь довольно ухмыльнулся, и потер натертые до язв запястья. Он расправил свои могучие плечи, и почти уперся в потолок головой.
– Не боишься меня? – прорычал Зверь.
– А надо? – спросил Мачо, инстинктивно снимая автомат с предохранителя.
Тихон, только ухмыльнулся в ответ и направился к выходу.
– И что ты даже не спросишь, кто меня послал? – Удивленно кинул в след заслонившей свет фигуре Зверя. – Ты слышал про Дона? Дона БАССту?
– Который Сумашедший Москаль? – не оглядываясь кинул Зверь, оказавшийся около лестницы.
– Он самый! – Довольно прошептал Мачо. – Его по разному называют. Дон. Дон БАССта. Москаль. Мы зовем его Шеф.
– Угу! – Промычал Зверь. Разговаривать он не любил.
Когда Редай увидел Зверя, он привстал и прошептал: * Хайвон *.
Охранники поменялись в лице. Зверь остановился, плотоядно разглядывая своих мучителей. Он кивнул Мачо и афганцу на дверь. Те все поняли без слов. Зверь нагнал их в лесу. Его руки были в крови.
Афганец, которого казалось, нельзя было удивить или испугать чем то, настороженно косился на огромного волосатого мужчину, с довольной улыбкой шагвшего по лесу. Редай обратился к Мачо, не скрывая обиды: *Ты зачьем этим тем, сказать что буду голова резать? Я не животный! Я человек же!*
– Да эта шутка была, мой восточный друг! – успокаивал афганца франт, взявшийся за свой коммуникатор, чтобы продолжить переписку с очередной пассией.
– Эй! Все тебя щюткэ! Война щюткэ! Щлухэ щютке баба! Нет серьезный ты! – Проворчал Редай…
Летнее солнце припекало. Было тихо. Только жаворонки что то кричали в высоте. Никто бы и не подумал, что эта благодатная земля заливается кровью невинных людей…
***
Ти дивися хто тут у нас валяється! ( Ты смотри кто тут у нас валяется ) – здоровенная детина в балаклаве, с черно-красным флажком на рукаве, тыкнула дулом автомата, раскореченную взрывом ногу Евгения. – Черепашка нінзя, сука! Ось тобі блядь і колорад. Якого шпилькою прикували! Ні, не шпилькою, а тризубом! Круто сказав! (Черепашка нинзя, сука! Вот тебе блядь и колорад. Которого булавкой пригвоздили! Нет, не булавкой, а трезубом! Круто сказал!)
Евгений распростертый на обожженой земле, мог только простонать в ответ, и кашлянуть сгустком крови.
– Ей, біжіть сюди, тут реально прикольна тема! ( Эй, бегите сюда, тут реально прикольная тема ) – Выкрикнул небольшого роста паренек, не прятавший своего лица, стоявший метрах в ста, от корчащегося в агонии Евгения. Паренек достал мобильник, и строчил фотографии. – Прикольний цю повію обробило! ( Прикольно эту шлюху разделало ).
Говори голосніше, ти не чутно ні хріну. Ці свині вищать тут. ( Говори громче, тебя ни хрена не слышно. Эти свиньи тут визжат ) – Под визжащими свиньями, он подразумевал грузную женщину, которая не замечая боли, старалась дотянуться к исковерканому телу молодой девушки, оставляя на черном выжженном асфальте кровавый след. У женщины почти отсуствовала вся нижняя часть тела. Она наконец добралась до девушки, которая судя по душераздирающим воплям, обезумевшей от горя женщины, была ее дочерью. И прижала к своей груди, окровавленный череп. Не более чем в полуметре, от нее, словно сорванная маскарадная маска, БЕЗУМНОГО ВЕРТЕПА, имя которому ВОЙНА, лежало лицо девушки. Пустые глазницы, безучастно смотрели вверх. Наверное они хотели разглядеть Бога. В ослепляюще синем июльском небе. Совершенно потеряв рассудок женщина, с трупом молодой дочери на руках, начала громко выкрикивать молитвы Богородице.
– Що ти їй молишся? Помер ваш путінський патріарх! Відвернулася від вас богородиця! ( Что ты ей молишься? Умер ваш путинский патриарх! Отвернулась от вас Богородица! ) – Насмешливо произнес здоровяк, засовывая в рот жвачку, и нисколько не смущаясь развернувшейся вокруг него трагедии.
– Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты! – Страшным голосом выкрикнула женщина, не выпуская из рук бездыханное тело дочери.
– Та пішла ти кобилі в тріщину, стара відьма! ( Да пошла ты кобыле в трещину, старая ведьма ) – Говоря это, молодчик нажал на курок, выпустив в скорбящую мать половину рожка автомата. – Патронів у нас на всіх вас вистачить! ( Патронов у нас на всех вас хватит )
Стоящий поодаль паренек со смартфоном в руке, вошел в раш. Он схватил, оторванную взрывом женскую грудь, приставил ее к себе и крикнул , расправившемуся с матерью здоровяку: * Ну як тобі мої диньки?*. ( Ну как тебе мои дыньки? )
Подходящий здоровяк, заржал так, что изо рта вывалилась жвачка,и упала в лужу крови.
– Дивися, смішно як. Пізда тут, срака тут. Круто підстрілили суку! ( Смотри, смешно как. Пи*да здесь, жопа тут. Смешно подстрелили суку ) – От охватившего азарта, рыженький паренек, аж задыхался – А цицю собі заберу, боляче хороша! ( А сиську себе заберу, больно хороша )
– Ти мені зуби не заговорюй, я бачив як ти у неї золотко знімав. Жени половину! А то прикладом по зубах! ( Ты мне зубы не заговаривай, я видел как ты у нее золотишко снимал. Гони половину! А то прикладом по зубам ) – Здоровяк был настроен решительно. – Клоун бридкий! ( Клоун сраный )
– Гаразд тобі Сашко! Ти що думав, що я наєбивать буду? Ось твоя доля! ( Да ладно тебе, Сашко! Ты что думал, что я на*бывать буду? Вот твоя доля ) – Глупо хихикая, рыжий вытащил из кармана женский безымянный палец с кольцом для помолвки и увесистые серьги, с намотанными на них волосами. – Здається шлюшка при грошах була. Камінчик те на кільці, такий солідний. ( Кажется шлюшка при деньгах была. Камушек на кольце, такой солидный ).
– Дурень ти Мітька! Кільце для заручин! Ебарь подарував! Селюк! ( Дурак ты Митька! Кольцо для помолвки! *барь подарил! Деревенщина! ) – Не став возиться с пальцем, Сашко просто засунул его в карман брюк, вместе с сережками. – Що ти цицю узяв? Візьми сраку, будеш по ночах трахкати! Дебіл! ( Что ты сиську взял? Возьми жопу, будешь по ночам трахать! Дебил! )
Худой рыжий Митька, склонился над головой безжизненного тела. Даже мертвым, лицо сохранило свою красоту. Огромные карие глаза, удивленно смотрящие, куда то на почти разрушенную многоэтажку. Вздернутый носик. Пухлые губы, которые чуть приотрылись, контрастируя с белизной ровных зубов. Даже война. Жестокая. Бессмысленная. Беспощадная. Даже сама СМЕРТЬ. Была бессильна, перед этой красотой…
Он с вожделением провел по ее губам, грязными пальцами. Живых женщин ему таких было не видать. Он это знал. Приходилось довольствоваться мертвыми…
Сашко прокричал в рацию: * Молодці хлопці! Купчасто б'єте! Галюше респект! Наведення точне! Колорадов покришили у вінегрет сука! Кінець зв'язку.* ( Молодцы ребята! Кучно бьете! Галюше респект! Наводка точная! Колорадов покрошили в винегрет сука! Конец связи )
Евгений, скоблил по асфальту. Казалось, он пытался куда то двигаться. Куда то в сторону Сашко и Митьки. Но получалось у него это очень плохо. Он больше напоминал червяка, брошенного на сковородку. Который беззвучно извивался на грязной земле. Его берцовая кость, торчала из ноги, царапая асфальт. Эдакий костяной грехгранник, который тормозил Евгения, в его комшмарном путешествии, среди внутренностей и конечностей жителей улицы 8 марта. Наконец силы покинули его. Он еще пару раз откашлялся кровью. Подтянул, безжиненно болтающуюся на коже стопу, к себе и замер. Так закончилась Жизнь Евгения. Он умер…Умер, чтобы стать Шефом. Доном БАССтой, Безумным Москалем. Создателем взвода *Муэрте*. Самого таинственного, странного, но вмсете с тем, самого эффективного формирования, на Юго-Воостоке. Тем, кого до смерти бояться *майдауны* и *правосеки*. Тем, кто олицетворяет собой борьбу в Новороссии…