Одними губами я шепчу:
– Поздр-р-равляю с пр-р-рофессиональным пр-р-раздником! Ур-р-а, товар-р-рищи! Вольно! Р-р-разойтись!
Я снимаю мундир и аккуратно вешаю его на место. В платяной шкаф. До следующего года. Всё? Нет! Ещё посижу полистаю альбом со старыми фотографиями и тогда уж точно всё. Подхожу к книжному шкафу и вытягиваю фотоальбом с верхней полки.
Ох-х тыж! Как неаккуратно дёрнул! На полу вместе с россыпью альбомных фотокарточек лежат пожелтевшие листы разъехавшегося старого учебного анатомического атласа «Боевые оборотни» (С цветными иллюстрациями. 1995, М. – АП России, Управление «Л». ДСП. Под роспись). На листах формата А3 изображены этапы пертурбации человеческих скелетов в «Волк Canis lupus», «Медведь Ursus arctos», «Тигр Panthera tigris», «Попугай Nestor Notabilis» и др.
Подобрал и сразу нахлынуло!
Сажусь в кресло с альбомом и листами атласа на коленях. Закрываю глаза. И как будто не было всех этих лет! А прямо сейчас идёт очередной урок «Анатомия и физиология боевых оборотней» в нашем любимом и весёлом Кадетском интернате при Управлении «Л» Администрации Президента России в городе-герое Москве, в котором я, 16-тилетний василиск Вася Волошин, числюсь старостой класса.
СЦЕНА 2
Осень 1995 года.
Москва.
Почему у нас Кадетский «интернат», а не «корпус»? Так мы же строем не ходим и формы у нас никакой нет, а-ха-ха!
– Анатольпылыч! – затаившийся и хихикающий класс в моём лице тонко стебает учителя – доцента московской Ветакадемии Анатолия Павловича Гусева, – А почему у российских госликвидаторов боевые оборотни, и медведи, и кабаны, и тигры, и волки, и даже попугаи. А в странах НАТО одни крокодилы, а-ха-ха?!
– Какие страны, такие и оборотни, кадет Волошин, – тоже улыбаясь легко уходит из-под моего обстрела учитель и тут же переходит в контрнаступление, – Но Вы забыли змей! Поэтому Ваш вопрос увы неполон. «Хорошо» Вам в журнал сегодня, «хорошо»! Но никак не «отлично»!
Ё-маё! А ведь действительно змей-то я забыл. Хотя в этом году в нашем классе уже появился «мальчик-кобра» Виталик Цыденов из Бурятии. До школы он жил с родителями на мелком полустанке в Забайкалье. Часто уходил в степь, играл там с ядовитыми змеями и… доигрался! Его привезли к нам после того как он во дворе самого обычного интерната в Улан-Уде одним укусом убил внезапно напавшую на него суку со щенками, которую все там любили и подкармливали. А потом будучи зажатым разъярёнными одноклассниками в углу спальни мгновенно исчез в узкую щель между плинтусом и стеной. Хорошо хоть плеваться в них не стал. Поймали конечно.
Н-да, с этими змеями вообще всё не просто. Там и обмен мыслями, и ментальные приказы, и умерщвление укусом и плевком, и излечивание присутствием, и искажение видимого спектра пространства! Для меня такое сложно. Но и хладнокровный Виталик Цыденов у нас Слава Богу один. Пока.
Зато теплокровных у нас… А все остальные! Вон лыбятся, похохатывают и елозят на стульях, всегда готовые поддержать меня в словесной битве с учителем.
Всего в классе 15 необычных мальчиков и девочек от 12 до 16 лет. Это и есть весь спецконтингент Кадетского интерната на полторы сотни учителей, инструкторов и обслуживающего персонала – охраны, поваров, канцелярии, бухгалтерии и службы коменданта уже ставшей для нас родной панельной трёхэтажки за высоким забором с колючей проволокой – старшего прапорщика Бориса Михайловича Захарченко, «Михалыча», нашего общего папы и мамы.
Что тебе надо, новые кроссовки, или джинсы, или новую игровую приставку, говори Михалычу. Он внимательно выслушает, чиркнет карандашиком в свою книжечку и через какое-то время принесёт прямо к тебе в комнату. Нате, товарищ кадет, пользуйтесь. Красота!
У каждого из нас есть отдельная комната и никто никому не мешает. Я вот музыку люблю, но слушаю её в наушниках конечно. И только на ночь глядя. Другого времени у меня на это нет. Вообще шум и хождения по коридору после отбоя у нас не поощряются. Да какие там хождения, голову бы до подушки донести, учимся же.
СЦЕНА 3
Средняя школа
Вообще до обеда мы все учимся в обычной средней московской школе что на районе плотно заставленном 5-ти, 9-ти-, 12-ти- и 17-тиэтажками. Сразу направо, если идти по виадуку через МКАД. Минут 10 ходьбы от нашего лесного КПП.
Подъём у нас в 7-00, зарядка-«интенсив» с инструктором (обычно на улице), вкусный завтрак (всем всё отдельно и под заказ) и мы всей толпой идём к первому уроку. В школе рассасываемся по своим классам. Назад идём уже кто как, у кого сколько уроков. Прапорщики с пистолетами Макарова на КПП всех нас знают в лицо и проблем с проходом на территорию интерната не возникает, даже если и забываешь пропуск.
Мы с Мариной Гончаровой (оборотень в тигрицу Panthera tigris) идём учиться в 10 «В». Юная длинноногая и сероглазая красавица Марина в дерзкой «леопардовой» мини-юбке и с рыжей челкой на лоб мне очень нравится. Её выявили и забрали в Москву в 14 лет, когда в её родном Новосибирске прочесывали все средние школы под видом прививки Манту. Хорошо хоть до спонтанных обращений у неё ещё не дошло. Могу себе представить! Класс 45 человек и вдруг, хоп, а у доски тигрица, а-ха-ха!
С московским классом у нас с Мариной зыбкое перемирие. Её как-то зажали в раздевалке трое одноклассников. Полапать, пощупать. Обычное дело! И что-то она тогда с ними сделала. Только вечером их трясущихся от страха нашли в каком-то подвале на районе. «Сильный испуг с амнезией», так записали им в медицинских карточках.
А меня в прошлом году в суете раздевалки попросту пнули под зад ботинком, хорошо натоптанным в меловой каше, залепили в лоб жеваной бумагой из духовой трубки калибром как у хорошего Винчестера и уже в коридоре презрительно бросили в спину: «Инкубаторский!».
Трое домашних московских мальчиков-десятиклассников. Не бандитов! Не хулиганов! Просто, ребята решили немного поучить новенького. Чтоб знал своё место под лавкой. Ничего особенного. Как везде. Так втроём они и рванули в туалет, по моему мысленному приказу одновременно испражнившись в свои новенькие модные джинсы. Ну не «обнулять» же их было, балбесов?
А после школы и всегда отличного обеда, у нас в интернате начинается своя школа. В подвальную спецзону мы все уже ходим по отдельности и только в сопровождении инструктора. У каждого своего, а то и не одного.