Компьютер, беспристрастно фиксировавший все происходящее, в это время классифицировал, определял и выдвигал на мое рассмотрение свои предложения по вариантам умершвления этого бормоглота. Как не специалисту в области палеонтологии, это название было первым пришедшим на ум, когда я смог увидеть то, что бросилось на нас.
Эльф даром времени не терял. В тот момент, когда голова доисторического монстра, если конечно верить компу, повернулась в сторону моей кобылы, как самой крупной добычи, он молниеносным ударом вогнал свой меч в шею зверя больше, чем на половину длины лезвия. Однако вытащить его, он уже не успел. С оглушительным ревом зверь отпрянул назад, мотнув головой в сторону эльфа, еле успевшего отскочить от этой контратаки. Оставшийся безоружным, эльф отскочил еще на пару шагов, смещаясь в мою сторону.
Боевая программа уже успела проанализировать данные, полученные в результате информации и классификации видов, произведенных компьютером, приступила к действию. Киб, подчиняясь указанию, лягнул в бок ревущего бормоглота, и тут же отскочил от щелкнувших челюстей. Мощнейший удар копыт не смог проломить ребра, но все же на мгновение отвлек монстра от нас, а я, сделав прыжок, вонзил острый коготь моего топора в основание черепа на всю его длину. Дернувшись, зверь затих.
Мы остановились перевести дух. По счастливой случайности никто из нас не пострадал. Туша, лежащая перед нами, потрясала не менее рева раненого бормоглота. Подойдя поближе, я принялся изучать ее. Зверюга имела в длину около шести метров, напоминая невообразимую помесь бегемота, варана и саблезубого тигра. Компьютер, основываясь на земных данных, определил это существо как звероящера, имевшего на земле название иностранцевия. Видимо, законы эволюции в этом мире действовали весьма своеобразно. Допустить сосуществование в пределах одной планеты существ из различных эпох еще можно. Географическая изоляция южного материка вполне это допускала. Однако встретить на северном материке звероящера, существовавшего в пермский период, при том, что большинство животных здесь соответствовало как минимум палеогену…. Но факт оставался фактом, лежащим прямо передо мной.
Эльф, вытаскивавший меч из шеи зверя, натолкнул меня на еще одну мысль. Подивившись силе его удара и остроте клинка, пробившего толстенную грубую шкуру звероящера, я спросил его, встречался ли он ранее с таким.
– Да, я встречал саблезуба. Но не думал, что они могут так далеко удаляться от топей, – подтвердил он мою догадку.
Так, стало быть, это все же не порождение естественной эволюции, – подумал я. Значит, в топях возможна не только прогрессивная, но и регрессивная эволюция, помноженная на адаптацию. Вот откуда и некоторые несоответствия внешнего вида и строения тела классическому представлению об этом доисторическом звероящере.
Очистив топор от крови и закончив изучение туши, мы отправились дальше. Идея использования мяса этого бормоглота в гастрономических целях вызывала сомнение. Уж больно оно воняло.
Во избежание дальнейших сюрпризов я приказал кибу вести постоянное наблюдение во всех доступных диапазонах и предупреждать об опасном сближении с достаточно крупными объектами. Управляющий компьютер киба был довольно примитивным, и выполнение более сложных команд ему было не по силам. Отъехав от места стычки на несколько километров, мы сделали привал на широкой прогалине в лесу. По ее краю спешил влить свои воды в ближайшее озеро небольшой ручеек. Окружающий лес был наполнен жизнью, но киб не подавал сигналов, что кто-либо нами заинтересовался, поэтому мы спокойно расположились на мягкой травке в тени могучего дуба.
Глава 10
– Скажи, как вышло, что твоя лошадь и ты действовали так слаженно? – спросил эльф. – Я понимаю, что хорошо обученный конь может не убежать без оглядки, допускаю, что боевой конь способен напасть на противника. Но чтобы вот так, не просто молотить копытами, а ударить и отскочить, да еще именно в тот момент, когда это нужно хозяину, это выше моего понимания. Лошади так себя не ведут.
Подумав секунду, я решил, что в принципе сейчас неплохой момент для начала вербовки нового агента для корпорации. Постстрессовая ситуация, интерес к необычному, да и я показал себя героем в произошедшей стычке. Попробую-ка я поиграть в откровенность.
– Думаю, пришло время нам с тобой поговорить начистоту, – начал я издалека. Моя кобыла и я, мы, действительно, не являемся тем, чем кажемся на первый и даже на второй взгляд. Но дело в том, что я выполняю здесь одну очень важную миссию, а это накладывает определенные ограничения на то, с кем и насколько я могу быть откровенным. Прежде чем я что-либо расскажу тебе, я должен удостовериться в том, что ты сам являешься именно тем, чем кажешься или пытаешься казаться.
– Спрашивай, это твое право. Но сомневаюсь, что смогу поведать тебе что-то новое, – сказал Сэлли-Эрн.
– Почему ты решил пойти со мной? – спросил я в лоб. Ты прекрасно жил и без меня, на протяжении доброй сотни лет твое отшельничество и уход от мира тебя устраивало. А как только мы встретились, ты сразу изменил привычный образ жизни и отправился «невесть с кем, невесть куда, невесть зачем».
– Как я уже говорил, я просто устал от одиночества. Поначалу оно приносило облегчение, но постепенно отсутствие кого-либо, с кем можно перекинуться хоть словом, начало тяготить меня. Но куда мне возвращаться или куда идти? Назад, туда, где меня никто не ждет и не обрадуется моему возвращению? Или вперед, в неизведанные земли, населенные чужаками, людьми, которым я также не нужен? Даже если бы я и пришел в человеческие земли, я был бы там чужаком, который к тому же не имеет какой-либо цели. Чем бы я там занимался? Побродил бы да ушел обратно в леса.
Но потребность общения с кем-либо разумным все же не давала мне покоя. Эта потребность росла по мере того, как ко мне подступало безумие. Я чувствовал, что становлюсь как тот Безучастный.
Знаешь, что было до того, как я встретил тебя? Неподалеку от того места, где мы встретились, есть высокая скала. Через нее идет довольно мощный поток силы. Я поднялся на скалу подпитаться энергией стихий, охота или собирательство не вызывали у меня желания заняться ими. Я сел, глядя на юг, прикасаясь к потоку силы. Глядя, как внизу шевелятся кроны деревьев. Надо мной проплывали облака. Сила текла сквозь меня, наполняя тело, но не пробуждая никакого желания как-либо использовать ее. Мир опустел. Я стал просто таким же бессмысленным камнем, как и скала, на которую я взобрался. Так прошло двадцать два дня.
Я сидел там и осознавал, что вот оно, что я уже почти стал таким же, как тот, Безучастный. Разве что еще способный о чем-то думать и осознавать свое положение. Не потерявший полностью интерес к окружающему. Чувствуя, как меня затягивает в эту пучину вечности, я отчаянно желал захотеть хоть чего-нибудь
. В этот момент я уловил запах дыма твоего костра. Почувствовал твое присутствие, где-то неподалеку. Любопытство и жажда нового помогли мне преодолеть апатию, и я пошел к твоем костру. А там я встретил тебя. Понимаешь, если бы я не пошел с тобой, то через день -другой наверняка бы вернулся на ту скалу, только за тем, чтобы остаться там навсегда.
Я верил ему. Мою уверенность в правдивости слов эльфа компьютер поддерживал всеми своими датчиками, эльф на самом деле верил в то, что говорил.
– Хорошо, – сказал я, глядя в бледно-зеленые глаза эльфа. – Я тебе верю. Но должен тебе сказать, что если ты присоединишься ко мне, то это в корне изменит твою жизнь и многие твои представления о мире. Тебе придется отставить на второй план все твои личные привязанности и приверженности к семье, обществу, возможно и расе. Путешествие со мной может оказаться опасным, и у тебя будет вполне реальная возможность погибнуть.
– Разве не возможность смерти делает жизнь – жизнью? – задал Сэлли риторический вопрос. – Я уже давно порвал со всем, что связывало меня с кем-либо из живущих. А последние сто лет моя жизнь являлась всего лишь существованием, а не жизнью. А я хочу снова жить, пусть даже не долго, но жить. Я готов.
– Ладно, уговорил. Я попробую рассказать тебе о том, что я тут делаю на самом деле. Тебе, возможно, будет сложно поверить или принять многое из того, что я расскажу. Но прежде я должен гарантировать себе то, что ты не сможешь ни с кем поделиться полученным знанием. Извини, я тебе верю, но инструкции предписывают мне провести ряд процедур. Это не опасно и не будет ущемлять твою самостоятельность и свободу воли во всем, что не касается услышанного. Могу я взять у тебя пару капель крови? – спросил я.
– Это какой-то магический ритуал?– спросил он и почти театральным жестом провел лезвием тонкого кинжала по руке. Из разреза показались первые капли крови, которые я и собрал в пробирку портативного анализатора. Компьютер начал анализ ДНК, а я продолжил «психологическую обработку».
– Это один из способов познания, используемый нами. Но об этом немного позже. Для начала я хотел бы добросовестно и честно предупредить тебя об условиях и особенностях нашего сотрудничества, если ты изъявишь к тому желание. Я сотрудник Корпорации. В соответствии с правилами, в особых случаях я могу приглашать к сотрудничеству заинтересованных в этом лиц. Позднее, когда я ознакомлю тебя с общей информацией, мы обсудим твой статус в Корпорации. А сейчас повторяй за мной. Если сказанное будет тебя полностью устраивать.
– Я, полное имя, обязуюсь не передавать информацию, полученную мной, третьим лицам, если те не смогут достоверно подтвердить свою принадлежность к Корпорации и возможность допуска к известной мне информации. Я обязуюсь не причинять своим действием или бездействием вреда интересам Корпорации в рамках моего сотрудничества с ней. Обязуюсь не использовать полученную служебную информацию или полученные спецсредства вне рамок, устанавливаемых руководством и внутренними инструкциями. Я ознакомлен с возможными служебными рисками и принимаю ответственность за них, находясь в трезвом уме и в твердой памяти.
Эльф повторил слова «клятвы» внештатного агента, обозначив свое полное имя как Светорожденный Сэлли-Эрн из рода Тиль-Эрнандан.
– Ок, теперь немного про права и обязанности сторон, – сказал я после того как Сэлли со всей серьезностью закончил принесение «обетов верности». Корпорация – это не так, что бы просто эксплуататор. В общем, дело обстоит так. У меня пока нет информации о том, что предложит тебе мое руководство, но что бы ни предложило, могу сказать вот что. Я уже отправил сообщение о нашем разговоре в центр вместе с данными анализа твоей крови. А пока жду ответа, расскажу тебе немного об общих принципах сотрудничества. Тебе, как сотруднику корпорации, будет гарантирована помощь со стороны корпорации в решении личных проблем в рамках возможного сотрудничества, а также предоставление убежища в случае экстремальных условий и в соответствии с возможностями корпорации. Личная безопасность, вплоть до эвакуации тебя, членов твоей семьи или иных ближайших тебе существ в безопасное место. Так же предоставляется возможность рекреации и оздоровления на социальных объектах, принадлежащих Корпорации, или компенсация расходов, конечно, в рамках разумного. Более подробно соц.пакет обговаривается при заключении контракта.
Эльф смотрел на меня непонимающе. Видимо, лингводекодер далеко не всегда мог подобрать адекватный перевод. Поэтому у меня ушло еще несколько минут для более подробного объяснения «какое счастье на него свалилось». Более-менее осознав суть происходящего, эльф, так же как и я, стал ждать продолжения процесса принятия на службу. Ответа пришлось ждать минут пять. Видимо, в штабе не были готовы к моей бурной активности по вербовке местного населения. Наконец пришел ответ. Высочайшее начальство одобрило мои действия. Порекомендовав мне не вмешиваться в ход дальнейшего «принятия на службу и просвещения новичка». На основе данных, полученных в ходе исследования крови новоявленного «адепта», нанороботы, входящие в мое тело, синтезировали своего коллегу и биокристалл управляющего копьютера для эльфа. Так как биокристалл компьютера создавался на месте, у него не было непосредственного выхода на базу. Передача данных велась либо через спутник, либо через мой компьютер. Процесс этот должен был занять еще пару часов, поэтому я вернулся к разговору со своим новым коллегой и потенциальным сотрудником.
Я рассказал ему, что будет происходить.
– Сейчас я формирую такую вещь, которая будет как бы жить в тебе. Это что-то вроде амулета, только очень маленького, он помещается внутрь тебя. Не знаю, как лучше объяснить. Этим займутся специалисты. А пока просто знай. Тот амулет наделен собственным разумом, он будет помогать тебе получать информацию и общаться со мной. Также он будет контролировать и твои новые знания. Это не опасно, но поначалу, возможно, доставит несколько неприятных моментов.
Сэлли настороженно смотрел на меня.
– А эта штука, которую ты предлагаешь мне принять в себя, она что? Сможет контролировать меня? Управлять мной? – спросил он.
– Частично, – не стал отпираться я, – это необходимо для того, чтобы ты мог с ней общаться. Но даю тебе слово, что она не причинит вред тебе и не станет помехой твоей воле. Корпорация уважает свободу воли своих сотрудников. К тому же в соответствии с законом, тот механизм не может сам принимать значимых решений. Если ты захочешь, то его можно будет либо извлечь после твоего обучения, либо ты научишься контролировать его. Ты мне веришь?
Теперь уже эльф буравил меня своим ищущим взглядом. После минутного молчания он заговорил вновь.
– Хорошо. Я согласен. Я верю тебе. Если бы ты действительно хотел принудить меня к чему-либо, то не стал бы предупреждать о том. Расскажи мне еще немного о Корпорации и о том, кто ты на самом деле.
– Я действительно человек, – начал я. – Я родился и вырос в другом, непохожем на ваш, мире. Этот мой родной мир сильно отличается от твоего. В нем практически нет магии. Вместо магии там технология, основанная на науке. Если брать фундаментально, то разница заключается лишь в средствах описания и достижения поставленных целей. То чем пользуешься ты, носит более общий, образный характер, и часто это даже удобней. Но действует это далеко не всегда и не во всех мирах.
Заметив недоуменный взгляд эльфа, я пояснил:
– Представь себе, что тебе надо описать, скажем, лист дерева. В моем мире это можно сделать литературно, описать форму, цвет, запах, ощущение от соприкосновения. Можно описать с точки зрения науки, правда, это займет очень много времени. Можно составить его четкое графическое трехмерное изображение, переведя все его изгибы и линии в математические формулы. Далее описать его физические характеристики, от спектра светового излучения, отражаемого поверхностью, до усилия для изменения его формы или даже положения атомов и молекул в пространстве. Это было бы огромное количество информации, осознав которую, ты все равно бы не смог бы получить полного образа листа. Можно так же описать его химический или биологический состав. И так далее. И только все это вместе может сложиться в один единственный листок какого-нибудь дерева. Один из основателей Корпорации сказал по этому поводу: «Трудно разглядеть слона в микроскоп». Но в то же время наша наука дает возможность, не прибегая к магии, делать такие вещи, которые даже далеко не каждому магу под силу.
Более подробно ты узнаешь об этом от своего компьютера. Так называется тот механизм, который тебе предстоит носить в себе. Это что-то вроде мыслящей машины, не совсем живой, но все же способной думать и общаться с тобой. Я не специалист, и мне трудно объяснить все это даже самому себе. Я просто знаю, что оно так, и примерно могу представить, как оно в общих чертах работает.
Несколько ошарашенный вид эльфа, сидящего под деревом, подтвердил мои опасения. Информация, переведенная лингводекодером с использованием понятийно-смысловых ассоциаций, явно с трудом переваривалась мозгами моего попутчика. Ну да ничего, как только у него появится свой комп, ему объяснят более подробно, да и его родной язык будет изучен более основательно. До конца синтеза структур оставалось еще не менее часа, и я предложил пока суд да дело, отобедать чем бог послал. Послал он не густо. Все те же сушеные ягоды, горсть орехов да пара глотков воды из ручья. Вернувшись в тень дуба, мы продолжили беседу на отвлеченные темы. Через час пришел сигнал о готовности первичного имплантанта. Еле заметная капля студенистой массы металлически заблестела на моей ладони, просочившись сквозь кожу.
– Ну, поехал, – сказал я и приложил свою ладонь к ладони эльфа в символическом рукопожатии.
Когда мы разжали руки, она уже исчезла под кожей у эльфа. Тот сосредоточенно изучив ладонь, стал прислушиваться к своим ощущениям.
– Как ты? – спросил я.
– Нормально. Странное ощущение. Вроде и ничего необычного, но чувствую, что во мне происходят какие-то изменения. Какое-то покалывание. То холодок. Внезапно легкая судорога прошла по его телу. Вот, теперь я чувствую это где-то у себя в голове. Его взгляд затуманился. Оно внизу головы, неподалеку от того места, где она соединяется с шеей. Оно как бы растекается внутри.
– Не волнуйся. Просто он начал подключаться к твоим нейронным цепям, чтобы общаться и питаться.
– Он говорит со мной. Глаза эльфа расширились от удивления. Он хочет, чтобы я его назвал и определил, каким я хочу его представлять. Пол, тембр голоса.
Эльф замолчал. Видимо, углубился в освоение нового соседа и настройку пользовательского интерфейса.
– Как он себя называет пока? – прервал я его мысли.
– Он говорит, что ПБК С250, – ответил эльф.
Я вздохнул с облегчением, не то чтобы я сомневался в честности Корпорации по отношению к сотрудникам, пусть даже и из других миров, но все же. Однако мои опасения были развеяны. Серия Сателлит была обычным биокристаллическим компьютером, довольно сообразительным, но преданным носителю, как собака. Не рассчитанным на жесткое подчинение или полный нейроконтроль. Простая модель. Конечно, в критической ситуации она могла помешать выболтать то, что находилось под грифом секретности, но все же не могла причинить вреда своему носителю. Также она не имела и большинства функциональных возможностей полноценного контрольного интеллекта той серии, что был у меня. Но, видимо, начальство решило не рисковать.
Эльф сидел под деревом, закрыв глаза, и казался спящим. Только по дергавшимся время от времени векам я понимал, что он общается со своим новым компаньоном. Делать мне было нечего. Посмотрев минут пять на сидящего эльфа, я решил пройтись по окрестностям. Киб изображавший мою кобылу, мирно щипал травку, время от времени оглядываясь по сторонам и сканируя окружающую природу в радиусе нескольких десятков метров на подозрительную активность.
Обойдя поляну по кругу, я слегка углубился в лес. Недалеко, всего метров на двести. Двигаясь осторожно и прислушиваясь к каждому шороху, я приблизился к небольшой поляне, освещенной лучами солнца, пробившимися под зеленый свод леса. На поляну меня привели свежие следы довольно крупных копыт странной формы. След вроде как принадлежал непарнокопытному, однако, в то же время его прорезали тонкие полосы, как будто копыто было пропилено тонкой пилкой на три части с выемкой по середине. Стараясь стать как можно незаметнее, я прокрался к поляне. Оттуда доносились звуки возни и тихое пофыркивание. Выглянув из-за дерева, я замер, не веря своим глазам.
Передо мной у дальнего края поляны был единорог. Стоит сразу заметить, что от своего земного прообраза он существенно отличался, и далеко не в добродушную сторону. Зверюга и в самом деле имела отдаленное сходство с лошадью. Изо лба у нее действительно торчал рог внушительных размеров. На этом сходство, в общем-то и заканчивалось. Под два метра в холке. Крупная голова, напоминающая лошадиную, посаженная на изящную, гибкую шею. Длинные ноги. Боле гибкие и толстые, чем у лошади, напоминали своей гибкостью скорее лапы рыси или гепарда. Хвост, с длинной метелкой на конце. И все это великолепие черной как ночь вороной масти.
Плоские широкие копыта были, видимо, приспособлены для передвижения по заболоченной местности. Зверушка, урча и пофыркивая, терзала тушу, бывшую до летального исхода среднего размера медведем.
– Хищник,– подумал я и ошибся.
Единорог, оставив тушу, побрел к ближайшему дереву и стал задумчиво объедать с него листья и молодые побеги.
– Все- таки всеядное, – угадал я.
Закусив гарниром, этот «ночной кошмар мечтательной девственницы», вернулся к изрядно объеденной туше. Тут меня ожидал еще один сюрприз, пробудивший во мне восторг юного натуралиста. Плоское широкое копыто утратило свою плоскость, превратившись в трехпалую когтистую лапу. Покрытые с тыльной стороны, чем-то вроде роговых наростов пальцы, состояли на три четверти из слегка загнутого острого когтя. Два из них смотрели вперед, а один назад наподобие шпоры.
Однако, когда тварь, вцепившись в тушу, перевернула ее, я смог убедиться, что конечность могла выполнять и хватательные функции. Располосовав когтями шкуру, единорог еще минут пять пополнял свой организм животным белком. Наконец насытившись, он потерся мордой о траву, стирая кровь. Ветерок переменился, и единорог, видимо почуяв мое присутствие, забеспокоился. Зыркнув в мою сторону рыжим глазом, с черной вертикальной щелью зрачка, он гордо затопал прочь.
Я тоже поспешил ретироваться. Идея входить в более плотный контакт с подобной тварью, да еще в одиночестве, у меня энтузиазма не вызывала. Такая зверюга грубо нарушала мои представления о естественной эволюции, и я вполне резонно заподозрил в ней выходца из другого мира. Вернувшись на поляну, я застал на ней прежнюю умиротворенную картину. Эльф все так же сидел под деревом, а кобыла щипала травку. От нечего делать я еще раз провел инвентаризацию своего имущества и отправил отчет о незабываемой встрече на базу. Делать больше было нечего.
До темноты по моим прикидкам оставалось еще часа четыре, и я решил поторопить эльфа. В конце концов, основное он уже должен был усвоить, а остальное можно обдумать и на ходу. Ночевать поблизости от местных вариаций на тему единорогов как-то не очень хотелось. Я тронул Сэлли за руку. Эльф вздрогнул и открыл глаза, вырываясь из пучин информационных потоков, наполнявших его сознание.
– Пойдем что ли потихоньку, – предложил я, – до темноты мне хотелось бы пройти еще километров десять, а лучше двадцать.
Эльф сфокусировал свой взгляд на мне.
– Ну, и на что ты подписался? – спросил я его, просматривая сообщение, присланное из центра.
– Пока на внештатного регионального представителя, с возможностью зачисления в штат Корпорации в качестве полевого агента по результатам выполнения твоей текущей миссии, – ответил он. – Приятно познакомиться, Алексей, – добавил он.
– Просто Алекс, – сказал я, скрепляя наше второе знакомство рукопожатием.
– Это удивительно. Все, что я узнал. Многое из того, что я знал и во что верил, теперь выглядит совершенно иначе. Но не волнуйся, я с этим справлюсь. Знаешь, я как будто пережил второе рождение. Все, что я знал, как-то померкло перед новым открывшимся мне взглядом на мир. Этот взгляд с совершенно новой и чуждой мне точки зрения. Не могу выразить это словами. Пожалуй, второе рождение, самое подходящее для этого чувства слово.
– Хм… эко его наши спецы обработали, – подумал я про себя, – тут и никаких сдерживающих программ в компьютере не требуется, он и так весь наш.
Эльф переменился. В нем как будто проснулась иная, давно забытая натура, молодость. если хотите. Даже в его выцветших от возраста зеленых глазах появился какой-то новый, задорный блеск.
Собрав наши нехитрые пожитки, мы снова тронулись в путь. Я поведал Сэлли о своей встрече с единорогом. Он расширил мои познания в области единороговедения информацией о своей встрече с существом этого вида. В общем, описания были схожими, с той лишь разницей, что встреченный эльфом единорог был белой масти и имел ярко синие глаза. Больше о них сведений не было.
Мы двигались по лесу, все дальше удаляясь от мест предполагаемого обитания этих милых мифических зверушек. Обсуждая на ходу наши планы, мы прошли до темноты не менее пятнадцати километров. Когда севшее солнце оставило нас в темноте, мы шли еще не менее получаса в поисках подходящего места для ночлега. Я включил ночное зрение, а эльф от природы неплохо видел в темноте. Заночевали мы на широкой прогалине около родника. В окрестных зарослях я набрал хвороста для костра, а Сэлли удалось насобирать по пути изрядное количество подножного корма в виде орехов и грибов. Когда он собирался привычным жестом запалить костер, я тормознул его.
– Ты вот что, – сказал я, – поставь-ка вокруг своего импланта какую-нибудь защиту. Предполагать-то мы можем, но на практике неизвестно, как на него будет влиять твоя магия. Он, конечно, заэкранирован от внешних нетипичных воздействий, но, как говорится, «береженого – бог бережет». Прислушавшись к моему совету, Сэлли на пару секунд замер, а затем разжег костер.
Ужин был вполне сытным, однако мой организм, а точнее человеческие чувства, жившие в нем, все активней требовали не просто еды, а вкусной еды и что-нибудь покрепче воды из родника. Помечтав о кулинарных изысках, которые я, возможно, смогу получить, добравшись до хоть какой-нибудь цивилизации, я отправился на боковую, оставив эльфу первую вахту. Не то чтобы дежурство было действительно необходимым. Бони, а именно так я решил назвать свою киберклячу в конспирологических целях, было поручено охранять наш лагерь, а в сне она не нуждалась по причине отсутствия живых мозгов. В тех же целях я решил отдавать простые команды голосом, чтобы у возможных наблюдателей наших действий не вызывала подозрения слаженность действий.
Завернувшись в одеяло, я мирно заснул, оставив Сэлли наедине с его новообретённым знанием о мире. Ближе к утру он разбудил меня, похлопав по плечу. Подбросив пару веток в костер, я принял вахту. Глаза слипались. Вокруг нашего лагеря раздавались звуки ночного леса. Бони не подавала признаков подозрительной активности, и я, понадеявшись на более тонкое чутье и сенсоры киба, задремал, поставив отметку о пробуждении одновременно с эльфом. Разбудило меня нехорошее ощущение постороннего взгляда. Открыв глаза, я огляделся. Стояли густые предрассветные сумерки. Лес молчал.