Глава 18. Новое слагаемое
Эти три дня были самыми ужасными за еще не успевшее толком начаться лето. Сначала были невыносимые боли от укусов. Потом многочисленные уколы, и поездка по больницам. К этому прибавились невозможность нормально ходить из-за полученных травм и обида на собственную доверчивость. Было ужасно скучно сидеть все это время дома. Но лишь мне. В остальной деревне жизнь била ключом. За это время напавших на меня собак нашли и усыпили. Слава богу, больше они напасть ни на кого не успели. Кто-то снова похитил скот откуда-то и не оставил никаких следов. Или полиция их не нашла. В местное управление по этому поводу скоро должны приехать начальники из города – разбираться будут. Видимо, жалобы местных жителей дошли не то, что до сельской, а уже до городской администрации. Жаль, конечно, местных полицейских. Они явно пытались. Скольких, интересно, затронут увольнения, штрафы или что им полагается за нераскрытое дело? Впрочем, для меня это не столь важно. Важно то, что позавчера ко мне пытался зайти Егор, но бабушка его не пустила: мне было тогда не до гостей. Да и то, что произошло, возможно по его вине, наложило соответствующий отпечаток на желание с ним встретиться.
Что же, ладно! Из всего нужно уметь извлекать плюсы. За то время, что я пролежал дома, мне удалось вдоволь поразмышлять о фантомах, хулиганах, Егоре и вообще обо всем. Даже о смерти и куче других философских вещей, размышлениями о которых голову старался не забивать. Пришел по итогу к тому выводу, что так ничего и не знаю. Мое гениальное расследование все еще идет без нормальных улик, а сам горе-детектив покусан бешеными собаками. Эта мысль моментально развеселила. Тем не менее несмотря на мои травмы, я собирался продолжать. Теперь предстояло выяснить не только то, что хотели показать фантомы, но еще и узнать у Егора по поводу произошедшего со мной три дня назад. Я еще надеялся, что все произошло случайно, подкрепляя эту догадку логическими фактами, но возможность того, что друг намеренно пытается меня покалечить будоражила мой мозг. Ладно, к черту все эти пустые размышления. Пора собираться в путь – к антенне. Сегодняшняя прохладная погода благоволит мне лазать по кустам.
В этот поход я основательно подготовился: побрызгался от москитов, надел подходящую одежду, взял телефон и даже дедов раскладной нож, который стащил тайком. Хотелось верить, что он не понадобится, ведь пользоваться им в качестве оружия я не умел. Тем не менее он все еще был хорошим инструментом. Отчитавшись дедушке, что иду гулять, я отправился в путь.
Чтобы добраться до искомой точки, моим ногам пришлось преодолеть несколько огородов, развернувшихся вплотную к селу, коровье пастбище и раскинувшийся у подножья холма луг. Через двадцать минут передо мной появилась масса веток и листьев. Просто лес. Там никого нет и быть не может. Вообще.
Сверившись с компасом в телефоне, я шагнул через сплетение кустов прямо в гущу деревьев, слыша треск под ногами.
Чем дальше заходил и чем менее отчетливо видел дома позади себя, тем больше боялся, что потеряюсь и больше не выберусь отсюда. Главным ориентиром был компас, что так удобно в виде отдельного приложения был встроен в смартфон, но и он мог отказаться работать. Никаких объективных причин этому я не находил (или не знал), но страх сохранялся. В таком случае мне пришлось бы лезть наверх и осматривать местность оттуда, но в моем случае, по понятным причинам, это становилось занятием очень сложным, если не невозможным. Попытки в детстве притвориться лазающей по деревьям обезьяной оканчивались катастрофическим провалом. И все же я продвигался вглубь вполне активно, не заметив, как оказался окружен ветками и отрезан от внешнего мира.
В таких местах давали знать о себе просмотренные ужастики, особенно те, где жертвы приезжали в какой-нибудь клишированный домик в лесу, откуда ни один из них больше уехать не смог. Постепенно страхи встретить здесь маньяка из фильмов сменились вполне обоснованной боязнью быть истерзанным местной фауной. Мне не доводилось даже узнавать, кто здесь водится, но потенциальную опасность можно было себе представить. Успокаивало лишь то, что раньше где-то здесь кипела работа, а значит, если я до сих пор не сбился, то скоро должен увидеть какую-никакую инфраструктуру или хотя бы дорогу, по которой можно нормально идти, не ломая палки под собой и не ударяясь лицом о торчащие тут и там ветки.
Чем дольше я шел, тем более бессмысленной казалась осуществленная идея пойти сюда. Даже несмотря на мою подросшую за последнее время смелость бой с моими страхами один на один, да и в таком тихом месте, выиграть было трудно. Несколько раз я хотел повернуть назад, но уговаривал себя продолжать путь. И не зря!
После тридцати минут моего плутания я, наконец, вышел на заросшую грунтовую дорогу. Ее очертания еле-еле проглядывались сквозь высокую траву, но факт отсутствия деревьев с потрохами выдавал ее местоположение. Испытав невероятное облегчение и оставив свои предрассудки в деревьях позади, я двинулся по новому маршруту.
Шел такими темпами я недолго, так как вскоре наткнулся на развилку. Широкая дорога вела вперед, а небольшой поворот, который переходил в тропинку, уходил налево. Пораскинув мозгами, я решил быстро сбегать налево и посмотреть, есть ли там что-нибудь интересное, а затем вернуться на основной путь.
«У нас нет дорог – только направления», – эта фраза сразу пришла на ум, когда я начал шагать по еще более заросшей дороге, в которой лишь немного проглядывались следы человеческого присутствия.
Через несколько минут путь вывел на небольшую опушку, на которой стоял совсем неожидаемый мною объект – сгоревший одноэтажный дом. В нем не было ни окон, ни дверей, от крыши осталась лишь часть каркаса, но общие очертания здание сохранило. «Вряд ли здесь кто-то есть. Если бы тут были люди, то это уже давно было бы понятно», – я проговорил это шепотом для собственного успокоения и направился к дому, попутно рассуждая, кто мог здесь жить.
Забор практически полностью лежал на земле, поэтому преодолеть его не составило труда, как и войти в саму постройку. Передвижение осложнялось лежавшими здесь друг на друге досками, элементами интерьера, мебелью и всем прочим, что находится в любой современной квартире. Я получал удовольствие, обследуя комнату за комнатой, пытаясь определить, что тут было до пожара и выискивая интересные детали. У меня не было особых надежд найти здесь что-то интересное, ведь считал, что фантомы вели меня не к этому месту, а к тому, что находится в конце основной дороги. Вдруг в одном из помещений в свете фонарика блеснула ржавая металлическая ручка в полу, которая была завалена старыми досками и другим мусором. Приглядевшись, я понял, что под домом находится подвал. Лезть в него мне не очень хотелось, но вспомнив о фантомах и подумав, что, может быть, именно там находится то, что они хотели мне показать, было принято решение спуститься.
Для этого пришлось повозиться: двигать огромные балки и куски сгоревшей мебели было трудно. Попутно с физическим трудом я размышлял, что за человек мог тут жить. Он явно был небогат. Не любил шум и людей, тянулся к тишине и природе. Может быть, этот дом сгорел как раз в период раскопок? У живущего, предположим, старика, появился конфликт со строителями, что вполне логично. Он дал себе высказать слишком много, и его жилище сожгли, выселив отсюда навсегда. Я мог бы и дальше строить несложные логические цепочки, но путь в подвал был расчищен, да и итоговая мысль вполне удовлетворяла. Люк поддался довольно просто, что меня удивило. Открыв доступ в черное помещение снизу, я инстинктивно отвернулся, почувствовав какой-то неприятный запах. Он взбудоражил в голове мысли о чудовищном существе, что живет внизу, но включенный фонарик рассеял не успевшие образоваться страхи: подвал оказался совсем небольшим и был набит не монстрами, а кучей золы, всяких осколков и деревяшек. Но тем не менее что-то привлекло мое внимание. Под грудой вышеперечисленных вещей проглядывались куски одежды. Посветив фонариком под разными углами, я удостоверился в собственных догадках. Вот лоскут полосатой серой футболки… Вот, по-моему, нос туфель. Чуть выше как будто карман. «Не-е-ет… Что за бред? Какие, к черту, карман с туфлями?», – я не заметил, как прошептал себе это под нос. К счастью, страхи остались в гуще деревьев – теперь мной руководило любопытство с легким волнением. Несколько движений, и моя нога стоит на ступеньках металлической приставной лестницы. Еще пара движений, и я уже стою на одной из лежавших здесь досок. Вонь стала еще сильнее, даже запах подвальной сырости не мог его перебить. Я убрал две дощечки из огромной кучи и хотел немного расшвырять золу, но как только поставил ногу, то в ужасе отдернулся и ударился спиной о лестницу. По телу пробежали мурашки. Я нервно сглотнул, пытаясь осознать, на что сейчас наступил. Если это то, о чем думаю… То надо будет рассказать полиции.
Я взял одну из дощечек и начал расковыривать воняющую кучу мусора, из-под которой начало проглядываться человеческое тело. В том, что он был мертв, сомнений не было. Вопрос был лишь в том, тот ли это, о ком я думаю. Знакомая футболка. Те же самые джинсы… Проглядывающее из-под мусора лицо… «О, боже… Это он!», – снова шептал я себе под нос. Перед моими ногами лежал труп отца Егора. Это несомненно был он. С той самой фотографии на чердаке. Один в один. Из-за него здесь так пахло. На теле было множество ранений. Кто его убил? Егор? Зачем ему это делать? Зачем прятать его фотографии на чердаке? Или это не Егор…
Дыхание вдруг резко сбилось, а со всех сторон подступил «оставленный в деревьях» страх. Я отчетливо услышал звук глухого удара. Мне не показалось. Пока доставал раскладной нож, который был больше моральной поддержкой, нежели чем физической защитой, до меня начали доноситься новые звуки. Чьи-то глухие шаги удалялись от дома, оставляя меня один на один с чувством неизвестности. Простояв так пару минут, я медленно выглянул из проема – вокруг было тихо. Лишь птички чирикали на деревьях. Ох, как же я бы хотел сейчас стать этой самой птичкой и на всех парах улететь отсюда или хотя бы посмотреть, караулит ли меня кто-нибудь у входа. Ощущение уязвимости сдавливало все движения. Не давало времени на раздумья. Я аккуратно вылез. Вокруг все также было тихо. Нужно действовать стремительно. Потенциальный нападающий не рассчитывает на мою скорость. Я медленно подошел ко входу, резко оттолкнулся ногами и побежал, что было силы. Пара мгновений, и мои ноги вынесли меня на перекресток. Быстро сверившись с компасом, я побежал из этого места тем же путем, через который пришел. Не останавливаясь и не оборачиваясь. Страх отпустил меня только тогда, когда я вышел на луг. Ужас снова остался среди деревьев. Теперь уже спокойнее я направился обратно к домам. Людям. К Егору.
Глава 19. Друг познается в беде
– Здравствуйте! А Егора можете позвать?
– Да, конечно. Сейчас он выйдет. Давно вы не гуляли вместе. Что случилось? – отвечал добродушный голос Веры.
– Да, так, – я улыбнулся, – поругались немного из-за ерунды.
– Ничего. Все бывает, – она обернулась. – Его-ор! Тебя тут гулять зовут! – она вновь повернулась ко мне. – Подожди немного, он сейчас придёт.
Несколько секунд ожидания и Егор уже стоит в дверном проеме.
– П-привет.
– Привет. Пошли погуляем? Я хочу с тобой обсудить кое-что.
– Ладно, поехали, – мои слова заставили его немного испугался.
– Поезжай на площадку, я буду там.
Прошло около пяти минут, прежде чем нога парня ступила на территорию площадки. Первым начал я:
– Егор. Помнишь, когда меня собаки покусали? Ты меня специально в то место привел или случайно? И зачем ты приезжал ко мне домой после происшествия?
– Аа… Э… Прости. Я правда не знал о собаках.
– А зачем ты меня привел-то тогда туда? – я повысил тон.
– Ну… Я… – он переминался с ноги на ногу.
– Ну, отвечай!
– Это не я. Это мама. Она просила никому не рассказывать, но т-т-тебе я расскажу. Дело в том, что она позвала меня к себе и сказала срочно найти тебя, а затем привести в то место.
– В смысле? – я поморщился.
– Ну что? Она позвала меня и уверила, что должна тебе что-то показать. Для этого я должен привести тебя на Московскую улицу. Она сказала, что это очень срочно и попросила как можно быстрее это сделать.
– А зачем она меня искала-то?
– Не знаю! Я у нее сам спросил, но она ответила, что расскажет, к-как приведу тебя.
– Так, хорошо. Звучит очень странно, но допустим. Идем дальше. Зачем ты приезжал?
– Извиниться хотел. Я же не знал про собак. Только потом мне сказали.
– Ага. Интересно… А в лесу сегодня ты за мной следил?
– Что? В лесу? В каком? – этот вопрос поверг его в ступор.
– Во-он в том, – я указал пальцем. – сегодня там… гулял. И услышал чьи-то шаги. Это ты был? Только говори честно, ведь все равно узнаю.
– Да нет. Нет! Мне там делать н-н-нечего! Меня и мама туда не пускает.
Я согласился с его выводами. После неловкой паузы продолжил, уже значительно смягчив тон.
– Что же, ладно. Слушай, Егор…прости меня. Я перегнул палку с этим «расследованием», которое устроил. Из-за каких-то моих глупых совпадений и догадок мы поссорились. Извини, что считал тебя, ну…похитителем.
– Прощаю, Андрей, прощаю. Все бывает в конце концов. Да я и поразмыслил потом, после того как мы поругались. Если бы был на твоем месте, то тоже мог на себя подумать. Так что все хорошо.
Постояв еще немного, я подумал, что все же стоит другу кое о чем рассказать. В конце концов это может что-то раскрыть:
– Егор… Насчет твоего отца. Я…нашел его труп.
– Что?!
– Я нашел тело твоего отца, – речь стала смелее. – Оно там, в лесу. В подвале одного из сгоревших домов.
Егор раскрыл рот и смотрел на меня недоумевающим взглядом несколько секунд, а затем продолжил:
– В смысле?..
– Ну что «в смысле»? Я нашел мертвое тело твоего отца. На нем были ножевые ранения. Много ранений. Мать тебе про это ничего не рассказывала?
– Н-нет.
– Я не вру, правда. Мне незачем выдумывать такие новости, – стараясь привести парня в чувства (а попутно недоумевая, как мои слова могут ему помочь) сказал я. – Ты точно ничего об этом не знаешь?
– Нет. Мама мне никогда не говорила о таком. Даже о чем-нибудь похожем.
– Только не рассказывай маме об этом, ладно? Пожалуйста, Егор, это очень важно (мои решения, как всегда, не были продуманы).
– Почему?
– Она…, – я придумывал отговорку, – у нее может сложиться обо мне плохое впечатление. Она ведь не просто так тебе об этом не сказала. Может быть, с твоим отцом беда какая-нибудь случилась. Поэтому не рассказывай, ладно?
– Хорошо. Н-не буду.
Дальше я хотел съездить к Владимиру, чтобы узнать, нашел ли он что-нибудь о пещерах, и рассказать о трупе в подвале, но, дабы не обидеть Егора еще раз и повысить его доверие ко мне, пришлось остался с ним на часок. За это время удалось поиграть на площадке и поболтать о всяком (мои старания отвести тему не прошли даром). По прошествии вышеупомянутого срока мы разъехались. Сказал, что мне стало плохо, но на самом деле сгорал от нетерпения поговорить с мужчиной. По этой причине прошедший час казался очень долгим. По пути к полицейскому управлению я размышлял о произошедшем сегодня. Кто был в лесу? Был ли кто-то вообще? Может, мне померещилось? Ну нет, я не настолько сошел с ума, чтобы мне мерещились такие звуки. Или сошел? Были бы предпосылки. Я еще в добром здравии. А вот в добром ли здравии мой новый подозреваемый? Предстоит разобраться.
На мое счастье, Владимир был не внутри здания, что вынудило бы общаться с незнакомыми представителями стражей порядка, а стоял при входе с сигаретой в руках. Как только я подъехал на велосипеде, он увидел меня и, видимо, услышал мой беззвучный зов. Через несколько минут мужчина окончил разговор с коллегами и подошел ко мне.
– Привет, сыщик! – он начал диалог с улыбкой.
– Здравия желаю, – я приставил ладонь к виску.
– Вольно! Докладывайте.
– Я хотел спросить насчет пещер. Вы нашли что-нибудь?
– Конечно! Там много всего интересного. Правда информация во многом непроверенная, но какая есть. Обломлю тебя сразу: закрыли раскопки именно из-за недостатка финансирования. Никаких других причин нет. Официальная версия правдива. Но вот насчет самих раскопок я могу кое-что интересное рассказать. Шахтеры, пока копали, излучение там зафиксировали. Что-то есть в глубине подземных тоннелей, что на людей неблагоприятно влияло. Я смог найти записи раскопок. Там описывается большое количество психологических травм у шахтеров. И чем глубже они копали, тем больший по их психике наносился урон. Уж что там их головы морочило мне неизвестно, но факт есть факт. Это самое интересное из найденного. А так большая часть документов – это какие-то накладные, отчеты и так далее. Благо, бумажек по этой штуковине немного, поэтому возился с ними не так уж и долго.
– Понятно… Спасибо. Я тут кое-что еще хотел Вам рассказать…
– Весь во внимании.
– В общем, я сегодня был в лесу и нашел там один сгоревший дом. Это если вот оттуда идти по прямой, – я указал пальцем на конец одной из улиц, – то минут через тридцать или сорок выйдете на заросшую дорогу. Там немного пройдете и увидите развилку, затем повернете налево. Дом там. В его подвале…я нашел труп мужчины. У него на теле множество ножевых ранений.
– Что ты нашел? Повтори, пожалуйста, – его лицо выражало резкое удивление.
– Труп, – произнес я негромко.
– Охренеть. Может быть, тебе померещилось?
– Нет, там правда труп. Я не сумасшедший.
– Что, черт возьми? – он схватился рукой за лицо. – О боже! Я же тебе говорил, никуда не залезать! А если убийца был рядом?
– Труп уже не первой свежести. Он там давно лежит.
– Да ты и патологоанатому уже нос утрешь!? Замечательно. Тебе собак мало было, да? Я, когда узнал, что тебя покусали, сразу понял – ты опять лезешь не в свое дело.
– Почему не в свое дело? Я пытаюсь помочь!
– Толку от твоей помощи? Похититель еще не пойман. Если он узнает, что под него копают… Он тебя просто убьет! Вот это будет помощь, вот это я понимаю!
– А от Вас тогда какой толк?! – я сорвался. – Вы уже далеко не первый день его ловите, а результат где?! Он все похищает и похищает, а Вы сидите и курите около входа в участок! Могли бы хоть спасибо сказать, что я что-то делаю! У нас же в стране поощряется помощь следствию, разве нет?! Да, признаю, сую нос в чужое дело и за это, видимо, получаю, – я начал кричать шепотом, предварительно обернувшись. – Меня, возможно, уже хотят убить, потому что, на мой взгляд, собак спустили намеренно! И уже догадываюсь, кто это сделал, и прошу Вас помочь. Я даже наводку дал только что на гребаный труп, чтобы Вы там, может, что-нибудь нашли! – я перестал шептать. – А Вы меня все осекаете!
Владимир было хотел закричать на меня в ответ, но вдруг резко погрустнел и ссутулился. Глубоко вдохнув, он продолжил говорить, но уже практически безжизненно. Его энергия резко улетучилась:
– Извини, Андрей. Ты прав, конечно. Следствие беспомощно. Если ты и правда нашел труп, то горе такому следователю, которого малец обскакал.
Он сел на стоявшую рядом скамейку и схватился рукой за волосы:
– Опять. Опять все к черту. Судьба дала мне шанс исправиться, а я его упустил. В который раз.
Я опешил от того, как бойкий и самоуверенный человек с ноткой высокомерия превратился в это. Так быстро и неожиданно. Я поспешил разрядить обстановку:
– Извините, если чем задел. Я не знал, – мой голос вслед за собеседником отпустил окутывавший его ранее порыв и сделался тихим и спокойным.
– Ничего, все хорошо. От правды не плюются. Ее принимают, – он немного помолчал. – Знаешь, почему я здесь работаю?
– Нет, конечно. Расскажете?
– Да. Потому что хотел загладить вину перед самим собой. Деревенская тишина дает простор для размышлений. Она оставляет тебя наедине с собой. Тут уже не заглушишь внутренние переживания гулянками, музыкой и работой. Все равно будет время молчания. И если не поговорить с собой, то рано или поздно она тебя съест, – он глубоко вздохнул и хмыкнул. – Я тебе завидую. Ты бойче любого сотрудника, что у нас работает. Ни один из них такого рвения не испытывает. Даже я теперь. Но давным-давно все было со-о-овсем по-другому. Родители были живы. Я учился в государственном университете. Получал высшее образование. Друзей много было. Смеха, радости. Даже невеста была. У меня были такие мечты…, – он снова вздохнул. – И все пропало почти в один момент, когда мать умерла. Денег на оплату обучения стало не хватать. Из университета меня отчислили за постоянные прогулы, хотя я и говорил, что работаю. Что брата своего кормлю младшего, который один остался после маминой смерти. Отец парализован был, тоже вскоре умер. Брата, слава богу, пристроили к тете, а меня в ВУЗ, конечно, не вернули. Хотя мои друзья ходили с деканом ругаться. Им за это спасибо большое, не бросили. Пить я еще тогда начал из-за всех этих событий. Даже драки пьяные устраивал. Из-за этого от меня и девушка ушла, – он медленно помотал головой. – Эх, дурак. Думал алкоголем спастись, а стало только хуже. Повеситься тогда даже хотел. Даже чуть задуманное не осуществил – друзья меня спасли. Им я теперь по гроб жизни обязан – не бросили, помогли мне от алкоголизма избавиться, так еще и работу нашли. В этой деревне как раз. Думал, тут исправлюсь. Может, даже найду кого-нибудь себе, будем вместе жить. Но, как видишь, и тут все наперекосяк пошло.
Он поднял голову и посмотрел вокруг. Глаза его были мокрыми и красными. Я поспешил его поддержать:
– Не знаю, будет ли Вам легче, но у меня есть немного похожая история. По масштабу она, правда, сильно уступает. Но не суть важна, – я пару секунд помолчал. – Несколько лет назад я был… другим человеком. Совсем другим. Я был ужасно хвастливым и дерзким. Сам на себя сейчас смотрю и не представляю, как мог быть таким уродом. Курил даже. Скрывал от мамы и папы этот факт на протяжении очень долгого времени. Об этом знали только друзья, с которыми тогда водился. Учеба тогда не очень была, из-за чего у меня конфликты с родителями возникали. Я же крутой, вы чего!? Как это я буду выслушивать критику, да еще и от взрослых, ничего не понимающих в моей жизни людей! На таком фундаменте моя жизнь простояла около года. Когда я окончательно забил на учебу и видел смысл жизни в развлечениях и получении «кайфа» (моих родителей даже в школу вызывали), мне, видимо, стало настолько плевать на всех вокруг, что однажды, придя домой, я и не заметил электронную сигарету в руках. Любой нормальный человек бы поспешил убрать ее, спрятать, пока никто не увидел, но мне было все-равно. Я спокойно прошел в гостиную и положил ее на стол, гордо попросив маму не убирать сигарету со стола, ведь скоро снова пойду гулять. На этом моменте прежняя жизнь закончилась. Мама не ругалась, нет! Она даже слова не сказала. Просто заплакала. Я тот момент отчетливо помню: она сначала удивилась, а потом медленно села на диван. Через минуту у нее уже полились слезы по щекам. Отец тогда был на работе. Не знаю, что бы он со мной сделал. Этот момент произвел на меня неизгладимое впечатление. Фундамент моей жизни дал трещину. Нет, даже не трещину – он раскололся. На множество маленьких частей. Только дойдя до крайности, я понял, как поступал неправильно. Все то время ругань не пробивалась сквозь тело и, соответственно, не давала эффекта. Я лишь закалялся. А слезы матери зашли с тыла. Притом зашли очень быстро и болезненно, оставшись в памяти навсегда. Мне тогда стало очень страшно. До меня впервые достучалась совесть. Помню, как в страхе убежал на улицу. Лишь бы не видеть слез… Каким же я тогда был дураком. Побежал скорее к «друзьям» своим спросить у них совета, а они лишь посмеялись над тем, какой же я лох, раз так глупо попался. Фундамент раскололся на еще более мелкие части. Друзья таковыми не оказались. По итогу у меня не осталось ни друзей, ни нормальных отношений с родителями, ни хоть каких-либо знаний и навыков. В тот момент я осознал, что плевал в сторону тех, кому нужен, и был с теми, кому безразличен. Казалось, что все уже потеряно. В тот вечер я пришел домой и выдавил сквозь стыд из себя извинения. Родители-то меня простили, все хорошо. А вот я себя – нет. Надо было что-то делать. Они столько дали мне, а я закрылся в себе и боюсь что-либо изменить. Только тогда мне удалось постепенно перейти к активным действиям. Начал меняться. Далеко не сразу. Было трудно подтягиваться по учебе, налаживать новые связи с уже настоящими друзьями. Я тогда как будто заново родился. И теперь по прошествии нескольких лет все в корне изменилось: у меня верные товарищи, хорошие отношения с родителями, а мозг занят не сигаретами, а знаниями. Получил настоящее уважение и оказывал его другим. По итогу мне хотелось бы сказать, чтобы Вы попробовали еще раз. Может быть, работа здесь не подходит. Может Ваше нутро хочет другого, поэтому и не получается измениться здесь. Попробуйте, самое главное. Иначе не узнаете. Надеюсь, я Вам чем-нибудь помог.
Реакция Владимира была незамедлительна:
– Спасибо. Правда спасибо. Я тебе не говорил, но твоя целеустремленность мотивировала меня. Да, это звучит необычно, что взрослый дядька учится у подростка, но это так. То, что ты всегда появлялся первым, постоянно где-то лазал и искал что-то, чуть что случись, давало мне нечто особенное. Мотивацию, наверное. Часто в голове всплывало: «Он может, а почему я не могу?». Ведь искать-то информацию о пещерах я почему стал? Для меня это стало некой благодарностью за незримую поддержку. Другим с такой просьбой, скорее всего, отказал бы. Спасибо еще раз и за историю. Вселяет какую-никакую веру в себя.
– Вам легче стало?
– Намного. Оказывается, надо было выговориться и получить хотя бы немного поддержки. Спасибо. Я уже не раз это сказал, но ты заслужил, – он облегченно выдохнул. – Ладно, мне пора.
– Постойте! Я хотел еще кое-что у Вас попросить. Если не сможете, я не обижусь и все такое, но могли ли бы Вы съездить со мной на зерноток? На заброшенный, ближе к краю деревни который стоит.
– Это какой? Ах да! Вспомнил. Думаю, можно. Только не сегодня – завтра. А что там такого? Это относится к твоему расследованию?
– Ну, вообще да.
– Хорошо, Шерлок. Завтра съездим вместе. Запиши мой номер телефона. Я тебе позвоню завтра. Или ты мне.
– Хорошо, до свидания!
– Всего доброго. А, кстати, подожди. Я обещаю, мы съездим к тому дому в лесу, о котором ты говорил. Благодарю за подсказку.
– Хорошо. До свидания!
Я направился домой с чувством выполненного долга. «Как же это приятно – помогать людям».