– До, ми бемоль, соль бемоль, си бемоль, до. Странный аккорд!
– И куда бы ты его разрешил?
– Ля бемоль, ре бемоль, фа, ля бемоль, до.
– Ты уверен? Так не лучше?
Элеонора сыграла до, ре, фа, ля бемоль, до.
– Не, как-то неправильно звучит. Сухо.
Мальчик был категоричен. На него иногда такое находило. Это, впрочем, было хорошо, это было на руку Плану.
– Чем будешь заниматься сегодня?
Снова вопрос. Иногда мальчик чувствовал, что его окружают одни вопросы – знаки даже периодически ему снились. Элеонора знала, что спрашивать необходимо. Сначала ты спрашиваешь у человека, потом он постоянно спрашивает себя. Так рождается сознательность, взращивается совесть. Так появляется истинная свобода.
– Я думаю, начну с ХТК. До мажор и си минор, первый том. Потом поработаю над сонатой Шопена.
– Насыщенно, успеешь за 3 часа?
– Ха!
Мальчик заиграл.
До-ми, соль-до-ми-соль-до-ми. До-ми, соль-до-ми-соль-до-ми… С первых же нот было понятно – это уже Его стиль. При всех шероховатостях, при всём том, чему ему ещё предстояло научиться, было слышно: гены брали своё. Не услышать этого мог только глухой.
Оставив Серёжу заниматься, Элеонора направилась прямиком в свой кабинет. Ей предстояло написать несколько отчётов.
«С сентября мальчик проявляет повышенный интерес к точным и естественным наукам. Его увлечение математикой и физикой, вероятно, каким-то образом связано с врождённой (подтверждённой) предрасположенностью к музыке. В дальнейшем рекомендуется…»
Весь проект родился из сговора. Сложно было достать образец тканей. Остальное – дело техники, отполированной за прошедшие десятилетия. Генетический материал из соматической клетки покойного гения, помещённый в живой ооцит, затем суррогатное материнство. Элеонора вызвалась, будучи основательницей и идейной вдохновительницей проекта, ей же в итоге и досталась честь выносить гения, а позже – воспитать. Она всем доказала, что у неё наибольшие шансы. Сначала – на пальцах. Потом с помощью статей – так уж принято. Расписала и экономически, и с точки зрения современной психологии, и даже теории воспитания. У неё был идеальный возраст, положение в обществе, голос и музыкальные способности. Каждая деталь будущей матери была важной и подходящей.
Конечно, проект держался в секретности до определённого момента. Мало кто о нём знал, кое-какие власти были подкуплены, кто-то в научной среде молчал из чистого уважения, большинство же вообще не верили в успех и потому отмахивались.
Всё изменилось три года назад, когда была опубликована монументальная статья. Э. Осташковская, Р. Форд, Г. Креспер и др. – 2052, «Об изучении формирования гениальных способностей на примере клонированного индивида». С соблюдением конфиденциальности, разумеется!
Научный мир взорвался. Робкие эксперименты с клонированием высших животных проводились с тридцатых годов, людей – с середины сороковых. Настолько дерзкого эксперимента и помыслить было нельзя! Генетическая идентичность в данном случае была лишь частью проблемы. Технической, сложной проблемы, но решаемой. Проект был куда масштабнее – он ставил целью смоделировать жизненный путь гения – в том числе поле его деятельности. Его результаты. Реплицировать не просто гены, но сам след в истории!
Конечно, в статье не указывался точный прототип. Не указывалась даже страна. Всему виной этика. По всеобщему консенсусу эксперимент был признан абсолютно неэтичным, мешающим свободному самоопределению клонированного организма. Не говоря уж о таких мелочах, что взятие биоматериала не было согласовано с семьёй донора. Ни одна комиссия по этике ни одного университета никогда не дала бы согласие на такой эксперимент, поэтому всё было произведено на частные деньги и в частных лабораториях – благо, их год от года становилось всё больше.
Элеонора с консенсусом не была согласна. Наоборот, она прилагала все усилия, чтобы переубедить сообщество. Тем способом, которым умела – с помощью написания ещё большего количества статей. Снова под псевдонимами. «Идея создания идентичного гения, – писала она, – имеет в своей основе научное представление о важности повторения процесса для его полного изучения. Изучение неповторяющихся событий также, безусловно, возможно, но несёт в себе массу ограничений…»