Неустановленные лица
Зорина выписали, как и обещали, утром. Ночное происшествие этому не помешало – причиной смерти уже неофициально назвали кровоизлияние в мозг, что в целом соответствовало имевшимся данным о заболеваниях и ранее поставленных диагнозах покойного Вяземцева. Сомнений, что именно такой результат будет и в официальном заключении, тоже ни у кого не было.
Эпизод с банкой варенья тихо замяли, как и ночной визит оперативников. Но тут Зорин справедливо ожидал продолжения в ближайшем будущем. А сейчас он просто шел домой пешком. Хотелось основательно обдумать события последнего месяца, что-то в них явно крылось нехорошее, но пока до конца неопределившееся.
В руках он нес большой пакет с личными вещами и еще один сверток с курткой охранника. Прощальный дар чистильщика, нашелся на удивление легко. Его, строго говоря, и искать не пришлось. Бывает же такое… Ведь почти год прошел. Но вот всего один звонок и принесли. Сами. Осталось выяснить, та ли это куртка или опять что-то подсунули.
Подаренный Наташей сувенир Зорин тоже забрал с собой. Не из-за нежных чувств, само собой. Что там внутри – маяк, микрофон? Надо понять, с кем имеешь дело, каков уровень противостояния. И потом, когда знаешь канал потенциальной утечки, всегда легче. Хуже, если подсунут что-то еще, а они обязательно подсунут, если уж взялись.
Глупо как-то все… Нелогично. Какой смысл был его травить всякими психоделиками? Они явно не смертельные, раз он так быстро оклемался. И вроде даже не стал психом – выпустили же. И подсовывать этого медведя с гаишным жезлом тоже глупо. По-детски совсем. Не считают же его неизвестные пока недоброжелатели сентиментальным идиотом. Нет, тут что-то другое… Медведь этот, видимо, что-то типа антенны тонкой настройки, а целью всей операции являлся вовсе не нафиг никому уже не нужный пенсионер Зорин, сердечник и неврастеник, а Миша и Кибальчиш. И значит, очень может быть, что и старик Вяземцев погиб не просто так. Прижали ребят в его сне, вот и ему досталось, не каждый такое видение выдержит, человек пожилой – тем более. Похоже, дело плохо. Паршиво дело.
Так размышляя, Зорин немного отвлекся от контроля обстановки – почти год, проведённый в больничных палатах, притупил его ситуативное чутье до уровня обычного обывателя. Переходя улицу по «зебре», он решил сократить расстояние, двигаясь через перекресток по диагонали, а не буквой «Г». Неожиданно на перерез ему ломанулся какой-то странный тип на велосипеде и с рюкзаком за спиной.
– Че зеваешь, шляпа? Недопил вчера? Или уже с утра перебрал? – противным визгливым голосом проорал велосипедист, остановившись буквально у носа Зорина. – Где шапку-то свою потерял, раззява?! Не напасёшься шапок на таких… Встретил бы я тебя в парке поздно вечером… Объяснил бы!
Смачно плюнув Зорину под ноги, велосипедист свернул в ближайший двор и скрылся за поворотом. Если бы не знакомый нагловатый прищур и подчеркнуто неоднократное упоминание шапки, бывший полковник не узнал бы старого знакомого, несмотря на весь свой оперативный опыт. Вася однозначно был мастером перевоплощений.
– Значит, говоришь, в парке поздно вечером… Ладно, понял, – пробормотал про себя Зорин. – Ну, ты, блин, даешь, Вася!
С этого дня Зорин ежедневно в 21.00 выходил из дома в спортивном костюме в любую погоду и бегал трусцой по дорожкам в ближайшем парке. Медведь с полосатым жезлом был выгружен из больничного пакета на письменный стол, чтоб его через окно увидели те, кому это интересно и важно. Но пока целую неделю ничего достойного внимания не происходило, если не считать какого-то невнятного разговора с учеником покойного Вяземцева.
Тот позвонил вечером на следующий после выписки день.
– Александр Петрович? Моя фамилия Лукин. Анатолий Иванович Вяземцев был моим наставником долгое время, я ему многим обязан. Это по его просьбе тогда мои подчиненные устроили шорох в отделении неврологии, помните? Он сказал, что Вас, возможно, отравили. Нам надо поговорить лично. Не возражаете?
Зорин не возражал. Однако фальшь почувствовал сразу. Этому Лукину надо в театре играть, а не в органах служить, умеет он в простых словах отправить целое море смыслов. Как там Вяземцев сказал? Разговаривал, как с чужим, чтобы предупредить? А сейчас он что делает? Предупреждает? Или отыгрывает роль так, чтоб заказчик постановки отвязался побыстрее? Ведь любому ясно – если что-то такое из ряда вон выходящее было, их разговор могут контролировать. И потом как-то надо было своему начальству объяснять такое вопиющие самоуправство. Кто-то ведь приказал тему закрыть и воду не мутить – ни непонятно кем вымытая специальной химией банка из-под варенья, ни объяснения доктора, зафиксировавшего неадекватное состояние Зорина, поводами для дальнейшего расследования не стали. Замяли скандал. Что же это все значит? Ну, не бывает так. Слишком все нарочито, грубо, халтурно…
Хотя… Если цель неизвестного пока противника состоит в том, чтобы выйти на Мишу и Кибальчиша, а также возможных союзников Зорина из числа пока неустановленных лиц, то вся эта несуразица становится понятной. Надо признать, что рассчитали они все верно. Потребность с кем-то переговорить по поводу развивающегося в его жизни театра абсурда становилась для Зорина буквально навязчивой идеей. Где же Вася ходит? Побыстрей бы…
Лукин заявился в назначенный час строго по минутам. Очень ненатурально предложил пойти прогуляться (нет, ну просто гений, что тут говорить, актер немого кино), молчал всю дорогу до парка, потом быстрым шепотом, схватив Зорина за рукав пробормотал ему в ухо набор фраз из посредственного детектива – мол, убили учителя подлые, на него давят, но он не верит, Зорин может на него рассчитывать, он всегда готов помочь. Анатолий Иванович ему как отец был – и все в этом роде. Глядя в глаза совершенно безразличным, усталым взглядом человека, которому происходящее глубоко по барабану.
Зорин игру принял, коротко и немного резко ответил, что благодарен за заботу, но со своими проблемами разберется сам и ни в чьей помощи не нуждается. Затем еще более резко порекомендовал Лукину заниматься своей работой, которой у него, по идее, много и не изобретать заговоров там, где их нет. Извинился, попрощался и побежал на свою обычную вечернюю тренировку в парке.
Вася все не появлялся, но это было объяснимо. Он, конечно, чуял слежку, выбирая подходящее время и место для разговора, чтобы даже при желании нельзя было ничего заподозрить.
К концу недели начались первые признаки обострения ситуации.
Сначала на пробежке на Зорина бросилась непонятно откуда взявшаяся огромная лохматая собака, заставив его запрыгнуть на стол для пинг-понга. Постояв и порычав грозно, страшная зверюга вдруг развернулась и исчезла в ближайших кустах. Затем на пустой обычно в вечернее время дорожке объявился сильно нетрезвый гражданин средних лет, испытывавший мощные рвотные позывы. Пришлось изменить стандартный маршрут пробежки. И, наконец, на следующий после этого знаменательного происшествия день объявился Вася. Он был одет в относительно новую, но давно вышедшую из моды куртку, длинные, не по размеру брюки и когда-то дорогие, а теперь грязные и рваные ботинки – классический костюм одетого в секонд-хэнд бомжа, недавно приведенного в более-менее приличный вид в профильном учреждении. Занимался Вася соответствующим образу промыслом – аккуратно выуживал из урн пустые жестянки от пива и напитков, сливал остатки в траву, после чего плющил находки каблуком и складывал в большой пакет. На шее у него висел китайский приемник, из которого наяривала на всю округу радиостанция Ретро ФМ.
– Шумите слишком, уважаемый! – строго сказал ему Зорин. – Потише нельзя? Полдесятого, дети могут спать уже у кого-то.
– А ты вон молодняку лучше скажи! – буркнул бомж, но приемник выключил. – Чего к ветерану-то пристал, бугай? Вон там, в беседке. Компашка такая, оторви и брось. Ты им скажи: «Потише ребята!» и добавь, чтоб за собой убрали. А я посмотрю отсюда, какой ты герой.
Зорин усмехнулся одними глазами и пошел к беседке. Там и правда восседала весьма колоритная компашка из трех громогласных юнцов и двух накрашенных девиц. Верховодил этим орущим коллективом шестой – молодой парень одетый в «цифру» с характерными дембельскими украшениями. Он стоял чуть в стороне и как бы дирижировал всем хором.
– Потише ребята! – сказал Зорин. – И уберите за собой.
– Че?! – хором затянули стандартный текст реплики мелких хулиганов трое юнцов, принимая угрожающие позы.
Но дембель величественно махнул им рукой, призывая успокоиться.
– Ша, киндер! Не надо крови. Я устал от нее. Сделаем дяде приятно. Пошли отсюда. Становись, я сказал!
Затем гордый носитель разукрашенной разноцветными нашлепками и шнурами «цифры» величественно и медленно смял какую-то бумажку, сунул ее в пакет с пустыми бутылками, а пакет с издевательской улыбкой шмякнул на землю прямо у ног Зорина.
– Тебе надо, ты и убирай.
Затем вся компания, громко гогоча, удалилась по дорожке в сторону выхода из парка.
Постояв немного и оглядевшись по сторонам, Зорин двумя пальцами взял брезгливо пакет и отнес его к ближайшей урне, забитой аналогичным содержимым с небольшой горкой. Пакет был поставлен в результате просто сбоку, бутылки тут же вывалились, пришлось поднимать и бросать в урну по одной. Затем он тщательно вытер руки одноразовой салфеткой, которую всегда носил с собой, бросил и ее в урну, смятая же бумажка незаметно была засунута в карман.
Текст записки Зорин прочитал уже дома, зайдя в туалет. Тут же порвал и спустил в унитаз. Вася велел быть внимательным и приглашал на личную встречу в массажный салон.
Выбор места для конфиденциального разговора несколько удивил, но не более того. Вася знает, что делает, ему в части конспирации можно смело полностью довериться, раз уж он жив до сих пор. Привычка критически рассматривать собственные выводы и выделять в них эмоциональную составляющую и в этот раз вынудила мысленно рассмотреть вариант вынужденных действий друга под контролем противника, напрашивался вывод, что его могли заставить сотрудничать, угрожая каким-либо близким и дорогим ему людям, скорее всего, Маше, но мыли эти как-то уж слишком резко отвергались сознанием. Прислужившись к своим ощущениям, Зорин решил таки довериться Василию и на встречу пойти.
Квест по злачным местам
Заведение, которое предстояло посетить сегодня вечером Зорину, помещалось в отдельно стоящем двухэтажном здании за высоким забором. Дабы избежать ненужного внимания хулиганствующих подростков, блюстителей нравственности и иностранных специалистов с ближайшей стройки, посетители регистрировались через Интернет и получали запись на определенное время. Никакой вывески над входом не было вообще, только панель домофона. Позвонив, Зорин назвал «номер заказа» и был допущен во внутренний двор, где его встретил здоровенный детина в строгом костюме.
Мгновенно оценив достаток, возраст и настрой посетителя, секьюрити изобразил вежливую улыбку, приложил магнитный пропуск к считывателю и запустил Зорина в подкрашенный красноватым светом полумрак холла.
Возле барной стойки на высоком табурете сидела коротко стриженная жгучая брюнетка в облегающем черном платье. Она грациозно, явно отработанным движением соскользнула со своего места и, лучезарно улыбаясь, шагнула навстречу гостю.
– Здравствуйте, Александр! Вижу, Вы у нас в первый раз… Позвольте объяснить Вам правила поведения и предложить на выбор несколько наиболее популярных услуг.
– Да, добрый день, да, раньше не бывал, как-то не довелось… – Зорин очень реалистично изобразил смущение, даже вымученно засмеялся, ненатуральным громким смехом.
– Меня зовут Маргарита, рада знакомству! – снова демонстрируя профессионально поставленную улыбку, продолжила ритуал обольщения брюнетка. – Я администратор, с Вами будет работать в этот раз другой специалист, прошу сюда…
Из дальнейших инструкций Зорин уяснил, что попал не в какой-то там бордель, а в законно существующее приличное заведение с квалифицированным персоналом, имеющим необходимое образование и опыт работы, что в этом сугубо легальном салоне немолодым и потрепанным жизнью мужчинам помогают снова обрести уверенность в себе, сбросить напряжение, ощутить прилив сил и энергии, при этом никакого интима, ни-ни.
Затем был продемонстрирован прейскурант с непонятными названиями типа «Лед и пламень», «Зеркало страсти» и прочие чудеса.
– А вот это, – скромно спросил Зорин, стыдливо отводя взгляд от глубокого декольте Маргариты, – это что за услуга? Массаж от администратора… 15 тысяч! Ого… Поясните, пожалуйста!
– О… Это услуга только для постоянных клиентов и строго по предварительной записи! – таинственно улыбнулась Маргарита. – Я открою Вам этот секрет в другой раз, если Вы станете нашим постоянным посетителем. А сейчас… Прошу Вас выбрать специалиста.
Маргарита широким жестом циркового фокусника, попутно продемонстрировав безупречные формы под натянутой тонкой тканью платья, указала куда-то назад.
Из-за бордовой занавески вышли три улыбающихся барышни на высоченных каблуках и в карнавальных костюмах. Безразлично мазнув взглядом по блондинке-горничной и женщине-кошке, Зорин указал на высокую шатенку с длинной косой, одетой в стилизованный наряд Анки-пулеметчицы – короткую юбку, высокие сапоги и тельняшку с огромным вырезом, украшенную имитацией пулеметной ленты через плечо, и, конечно, с буденовкой на голове.
– Вот Вы, если можно…
– Без проблем! – ободряюще улыбнулась Маргарита.
Девушка провела его по задрапированному все теми же бордовыми занавесками коридору, за ними, видимо находились отдельные кабинеты.
– Вот сюда, пожалуйста, – громко сказала массажистка, раздвигая занавески – сначала надо принять душ.
При этом рукой она показывала в другую сторону. В глубине темной ниши, которую минуту назад скрывала фальш-панель, среди щеток, швабр и прочего инвентаря стоял, нагло улыбаясь, Вася.
Быстро осмотрев потолок и стены, делая вид, что нерешительно поправляет волосы, Зорин сразу понял, что задумал его союзник.
Камеры, установленные, скорее всего, в датчиках пожарной сигнализации, не давали возможности просматривать то место, где спрятался Вася. Но и пройти вслед за Зориным, не попав в объектив он не мог, значит сидел в этой нише с самого раннего утра, пока в здании еще не было персонала, наверное у чистильщиков научился уборщиком прикидываться. Как он в эту каморку пролез, размышлять было некогда. Ясно одно – информацию от Васиного имени ему донесет эта «пулеметчица», назвавшаяся Аленой.
У Алены оказались просто стальные пальцы. Она решительно затолкала замешкавшегося Зорина в душевую кабинку и, скинув свой наряд, нырнула следом, включив воду.
– Камер и микрофонов тут нет, во всяком случае не должно быть, но Ваш друг велел все сказать здесь, в кабинете будет массаж по заказанной программе, никаких разговоров по делу, только обязательный для меня по условиям контракта милый треп. Записку я Вам в карман пиджака положила, когда на вешалку его цепляла. Потом прочитаете. Ваших дел не знаю и знать не хочу, но автору записки я очень многим обязана, так что мне все равно, с чего вся эта конспирация и что вы там оба натворили. Я сегодня ночью из Москвы уеду с парнем своим на машине, паспорт у администратора выкупила, вместо него липу положили, если будут искать даже – никогда не найдут, мы к родственникам едем за границу. А вам обоим удачи. Все, теперь выходим в кабинет, осталось 20 минут на массаж, уж потерпите.
…Записку Зорин смог прочитать только вечером, когда, вернулся домой. До этого он посетил парикмахерскую, побродил по торговому центру, накупив мужских парфюмов, гелей для бритья, после бритья и еще кучу всякой ерунды, строго следуя данному Аленой на прощание шутливому совету «седина в бороду, бес в ребро, к тому же Вы еще очень даже ничего, но надо внешностью заняться». Слежки он не чувствовал, но почему бы не подстраховаться.
Снова в туалете прочитал записку. Вася опять был немногословен:
«Извини, дружище, за этот дурацкий квест, тут сквозняк, однако. Понравилась Алена? Пошли ей букет. Завтра закажи в фирме „Презент“ с доставкой на дом, там флорист хороший, ей понравится.»
Слово «сквозняк» Вася выделил каким-то корявым почерком, словно писал на неровной поверхности. Странное дело, разбирая эти закорючки, бывший полковник ощутил уже почти забытое чувство опасности. В лучшие годы угрозу своей жизни или даже просто устремленный на него ненавидящий взгляд смертельного врага Зорин воспринимал на уровне ощущений как дуновение холодного злого ветра, от которого по спине пробегали мурашки. Он так и называл про себя это чувство – «сквозняк».
Цветы из «Презента» принес пеший курьер, таких в Москве море, на любой вкус и кошелек, как и служб доставки – очень популярный бизнес. На этот раз заказ принял к исполнению какой-то пожилой таджик в аккуратном, но явно очень старом двубортном костюме под которым виднелась наглухо застегнутая под горло рубашка непонятного цвета. Бдительная консьержка категорически отказалась пускать его в дом, домофон второй день барахлил, пропадал звук, так что Зорин спустился вниз сам, устав кричать в шипящую трубку «Заходите!».
Курьер держал в руках потертый планшет с электронным бланком, что-то там пытаясь отметить, а у ног его стояла здоровенная пластиковая ваза с букетом роз, укутанным полиэтиленовой пленкой.
– А ваза-то зачем? – возмутился Зорин. – Я букет заказывал…
– Так выдали, – лаконично ответил таджик почти без акцента, – сказали там раствор, чтоб не завяли раньше времени. Он не проливается, ваза хитрый такой сделан… Записка смотрите, вот эта, там все написали Вам.
Поверх вазы был прикручен скотчем конверт, который Зорин тут же и открыл и прочитал следующий текст:
«Только свежие цветы! Эксклюзив! Специальная разработка нашего флориста, питательный раствор „Феникс“ сохранит Ваш букет в первозданном виде до 48 часов и более. Тару можете вернуть курьеру, если планируете вручить букет в ближайшие сутки.»
Знакомые глаза с прищуром… Опять Вася перевоплотился! Даже характерную смуглость умудрился весьма правдоподобно изобразить. Ну, артист! Почти провел…
– Тут написано, «можете вернуть» – значит могу и не возвращать? – обратился Зорин к курьеру.
– Если надо Вам, берите, – устало-безразлично ответил курьер. – Заказ отметить только тут надо, пожалуйста, что все хорошо. Пальцем написать надо, пожалуйста.
– А поднесите мне до квартиры вазу эту, я доплачу. После больницы я, нельзя тяжелое таскать, – вежливо попросил Зорин, уже оценивший ситуацию и уловивший намек на дальнейшие действия.
Курьер, вздохнув, сунул планшет в карман и поднял двумя руками вазу.
– Куда нести?
Они смогли переговорить только в лифте.
– Саня, слушай и не перебивай! Тебя пасут, но так, спустя рукава. А вот фургончик их возле твоего дома каждый вечер паркуется, водила уходит, но внутри, наверное, операторы и аппаратура ихняя – ты как спишь, спокойно или кошмары мучают? Раз они по ночам стоят, значит в фургоне мозгоправочная заныкана, а не обычный пункт радиоконтроля, кого там по ночам слушать?
– Нормально сплю. Они мне фигулинку какую-то подсунули, сувенир типа, наверное для настройки или наводки или как там это у них называется… И еще в больничке психотропными накачали, хотели ребят во сне моем накрыть, но Кибальчиш выручил.
– Ясно! Цветы отнеси Алене в салон, ее уже там нет, не боись. Это ложный след, силы противника надо отвлечь, растащить по разным направлениям. Тебя секьюрити отошьет вежливо или не очень, ты вроде как оскорбись и вали оттуда. Больше не ходи, само собой. Купи вискаря в супермаркете и на пару дней дома затихарись. Потом опять выйдешь в парк вечером. Там и поговорим. Все, приехали.
Продолжать разговор на лестничной площадке они не стали. Вася снова сыграл мастерски культурного таджика, Зорин для поддержания легенды спросил, давно ли он в Москве, пожелал успехов и дал обещанные чаевые.
Вечером от души залив себя парфюмом и надев модный костюм с отливом, легкое пальто и дорогущие итальянские туфли, бывший полковник с огромным букетом отправился все в тот же салон, выполнять Васины инструкции. Как и ожидалось, на этот раз секьюрити был суров, но все еще вежлив.
– Простите, но Вам же объясняли правила нашего заведения! Нельзя являться без предварительной записи и навязывать массажисткам знакомство вне сеанса. Алена сегодня не работает, она взяла больничный. Нет, адреса я не знаю. Уберите деньги, пожалуйста, я ничем не могу Вам помочь, прошу покинуть территорию, на сегодня у нас все занято. Запишитесь через администратора.
– Слышь, вратарь, – процедил Зорин своим фирменным «зловеще-служебным» тоном, который обычно идеально подходил для мгновенного приведения в чувство любого излишне рьяного охранника, – я тебе что, пацан на лямках, так со мой разговаривать? Смотрящего сюда своего зови, Шварценеггер хренов! Кто вас тут крышует? Павловский из ОВД? Ну? Да стой, не рыпайся, я ему сам наберу. На, букет подержи!
Отойдя чуть в сторону от напрягшегося охранника, Зорин достал телефон и набрал номер.
– Здорово, Василич! Узнал? Это твой объект тут рядом с парком, а? Да не валяй дурака, я на пенсии, не знал что ли? Тут вратарь бычит, объясни ему, а то мне как-то не солидно… Ага, даю трубку.
С сочувствием понаблюдав, как отражается на лице секьюрити воспитательная работа невидимого Василича, Зорин решил больше парня не мучать и решительно отобрал у него телефон.
– Ладно, Василич, проехали, я чего-то не по делу психанул. Непривычно как-то… Все, говорю, нет проблем. Ага, встретимся, обсудим. Да нормально, бизнесом займусь, клуб открою… А ты думал я в охрандосы пойду? Ага… Ну, бывай, все, извини, сорвался.
Подмигнув охраннику, Зорин указал на букет.
– Цветочки передай тогда Маргарите вашей. Скажи от Александра Петровича. И все, в расчете. Не тушуйся, парень! Учись лучше в людях разбираться, раз на такой паскудный пост встал.
Небрежно отмахнувшись и от охранника, и от выбежавшей во двор в наскоро накинутом на плечи красном плаще Маргариты, Зорин решительно вышел из ворот и направился к своей машине.
– Все адью, на сегодня амуры отменяются, я передумал!
На губах его блуждала легкая улыбка, Васина пьеса игралась на удивление весело и легко, кто бы мог подумать. Пусть побегают ребята за Аленой этой, куда она, интересно сорвалась – на Украину или в Молдавию?